***
Мир переворачивается с ног на голову. Пальцы печет как от прикосновения горячей кочерги. Движения даются тяжело, острой болью отдаваясь куда-то район позвоночника. Хотелось бы закричать, позвать на помощь, открыть глаза, но сил почти нет. Их хватает только на тихий хрип в пересохшем горле и несколько движений пальцами. Слух не улавливает движений рядом, по крайней мере не сразу. Вздрагиваешь и в страхе пытаешься хотя бы отвернуть голову, когда к твоим губам прижимается нечто прохладное. Вода. Следом к щеке прикасаются теплые пальцы неизвестного человека, гладят нежно, давая понять, что не причинят боль и ты веришь, ведь другого выбора не остается. Делаешь глоток, как только голову приподнимают. Движения чужих рук аккуратные, мягкие, почти не ощутимы, но в тоже время крепкие, дарящие надежду на спасение. Силишься и всё же подрагивая, приподнимаешь веки. Свет в помещении приглушён, но всё равно ощутимо бьёт по зрению, после долгого сна. — …хорошо, всё будет хорошо… — Перед глазами наконец-то появляется расплывчатый светлый силуэт, а слух возвращается в относительную норму, пробивая звук будто из-под воды. — Ты жива, это главное. Прежде чем снова встретиться с темнотой, слышишь несколько облегченных вздохов…***
Помнишь ли ты как очутилась здесь? Бред не покидал твою голову до сего момента. Глазами изучая комнату в которой, на мягкой, чистой постели, лежишь под тёплым одеялом. Память подсказывает что сейчас середина лета и на улице наверняка очень тепло, от чего же ты так замерзла? Прислушиваясь к своим ощущениям, отмечаешь отсутствие болевых. Но тело совсем не хочет слушаться. Сколько ты уже здесь? Сколько ты пролежала на этой кровати. Помещение чистое, и совершенно незнакомое. Кроме твоего ложе, присутствует невысокий стол для каллиграфии, который на данный момент был сложен и забит совсем не тем, для чего предназначался ранее. Колбочки, баночки, какие-то мерные стаканы из идеально прозрачного стекла, сушеные травы, масла, что разносились по комнате вполне приятными ароматами. Приятными и на удивление… знакомыми? Небольшое окошко в углу было приоткрыто, и оттуда веяло по-осеннему прохладой и запахом росы на траве. Дверь тихо открывается, привлекая всё внимание к себе, и к небольшому ведру, по виду наполненное водой. В приоткрытом проёме показывается блондинистая макушка, настолько светлая, что отливает голубым оттенком. Ресницы, брови, также холодного оттенка, устремляются вверх на удивлённом лице, стоит вашим глазам встретиться. Парень чуть улыбается, пока ты с интересом разглядываешь его, сравнивая незнакомца с глыбой льда, а после отмечая и «камень Бога» ледяной стихии. — Очнулась. — Голос мягкий и чистый, обволакивающе приятный, с легким чуть слышным надломом. Молодой человек проходит в комнату и присаживается на колени, выравнивая ваши лица на один уровень, для твоего удобства. — Меня зовут Чунь Юнь. Не бойся, мы уничтожили демона. Демона! Воспоминание снисходит на только что очнувшуюся от продолжительного сна голову, заставляя дрожать. Точно. Ты помнишь как ты очнулась там. Засыпая в своей постели, оказалась на деревянном полу какого-то покосившегося сарая, ночью. За мыслями о захлебывающемся в крови теле, о сломанных пальцах и разорванных внутренностях начинает мутить. К горлу подступает тошнота и паника, разрывая комнату жутким криком, от которого кровь стынет в жилах. Мозг подкидывает перед глазами иллюзию, и вместо парня перед лицом, появляется окровавленный, голый, с пустыми глазницами череп, со стекающей с него черной жижей. Дверь хлопает о стенку, а в комнате появляется ещё одно «чудище». — Ты что сделал? — Спрашивает резко, шипит и сдерживает подступающую злость. — Уйди! — командный тон предотвращает все попытки оправдаться. — Не трогайте меня, пожалуйста. — Ты пытаешься упросить демонов отстать от тебя, от страха нет возможности даже допустить мысли осмотреться. Вжимаешь голову в слабые исхудавшие колени, прижимаясь к стене, к которой было подвинуто твоё ложе. Больно и холодно сидеть у шершавой стены. — Не трону. Я не трону тебя. Не прикоснусь. Не потревожу и не обижу. — Слова доходят, но не сразу, спустя пару минут, истерика всё же прекращается, но не исчезает, оставляя мокрые глаза. Парень же, что наконец перестал выглядеть как монстр, не приближается, стоит на расстоянии, его взгляд отрешенный, почти невозможно прочесть эмоции, когда ты выглядываешь из кольца своих же рук. Ты себе даже не можешь вообразить как сильно сжимается его сердце, при взгляде на тебя, как больно ему внутри. Абсолютно ничего. Он не улыбается, не злится, его взгляд спокойный и твердый. — Никто к тебе не прикоснётся, пока я рядом. Обещаю.***
Пожухлые листья, собравшись от ветра в небольшую кучку, хрустят под ногами. В воздухе затаился запах первого снега, смешавшись с ароматом гор. Большой дуб раскинулся над головой. Почти облетевшая листва, оставила ветви дерева голыми, неспособными защитить себя от приближающейся зимы. Месяц восстановления после бездействия организма, и вот ты уже сама обходишь небольшой домик возле подножья скал. — Ты готова? — Сяо подходит почти беззвучно, лишь специально задевая ногами листья, даёт о себе знать, боясь напугать тебя. — Да. — Короткий ответ, но и он радует адепта, хоть тот никак и не показывает этого. Ты уже не вздрагиваешь от его голоса и нахождения парней рядом, не впадаешь ночью в истерику, хоть до сих пор и пугаешься при резких громких звуках, но не начинаешь плакать и в страхе сжиматься до размеров атома. В ладони сжимаешь черного цвета камень, серебряный ободок которого напоминает нераскрытый розовый бутон. Внутри камня белый контур, овальная фигура, зауженная снизу, с двумя кругами чуть выше центра. Знак чем-то напоминает череп. — Сяо? — Спрашиваешь тихо, горло иногда саднит, ведь вчера весь вечер слушала рассказы Син Цю, который увязавшись за лучшим другом, решил проведать тебя. Посиделки на прохладной террасе небольшого домика всё же вышли боком, оставив в подарок покрасневшее горло и хлюпающий соплями нос. Из-за чего адепт явно был не в восторге и всё утро почти не разговаривал. — Не стоит волноваться. Я буду всегда поблизости. — Я знаю. Но ведь, Властелин Камня не покидал Ли Юэ уже столько лет, что если он не в Мондштадте? Да и путешествие очень далекое для меня. Ты просто перемещаешься в пространстве, оно тебе надо? Возиться со мной? Проще было бы убить меня ещё тогда? — К воспаленному горлу подступает комок, который тяжело проглотить. Ты поднимаешь глаза к могучему дереву, следя за последним листом, что с таким усердием держится на ветви. — Проще. Ты очень много говоришь, когда нервничаешь. Это немного раздражает. Но я удивлён, что ты не завалила меня вопросами раньше. — Прости. Не хотела тебя отвлекать, ты всегда очень занят. Повернувшись к парню, встречаешься с его взглядом, на что он молчит. Не упрекает тебя за интерес, не ругает за глупые вопросы. Ты первая не выдерживаешь его взгляда и отводишь глаза в строну, от чего-то при этом сильно смущаясь. — Прости. — Перестань извинятся, и нервничать. Если кто и может помочь тебе с твоим «камнем Бога», то только Архонт.***
Небольшая палатка, разложенная почти у границы двух разных земель, ставшая за неделю путешествия почти родной, прогибается под тяжёлыми каплями дождя. Крепкий брезент укрывает тебя холодного ветра со всех сторон выстроив стены. Да и деревья вокруг не дают пробраться. Стоя на небольшой возвышенности, куда попутчик успел наносить еловых ветвей, ногам так же сухо. Сяо уже успел куда-то снова исчезнуть, он делал это каждый раз. Причины тому были не известны. Он не объяснял, а ты старалась не доставать того с расспросами. Сегодняшний день был не такой как предыдущие. Всё та же остановка на ночь, та же палатка, тот же хруст веток под ногами, то же одиночество. Но было что-то что никак не могло уложиться в похожую картину. Обняв свои ноги, сидишь в центре палатки, вглядываясь в тяжелую ткань со стороны входа, пытаясь разгадать ребус в своей голове, найти то отличие, что никак не вписывается в общую картинку. К рукам пробирается дрожь, предчувствие чего-то неизбежного закрадывается в голову, принося отголоски страшных воспоминаний. Проглатываешь тугой комок в горле, проводишь ладонями по оголённым предплечьям, успевшими превратиться в гусиную кожу, из-за пришедших мурашек. Дождь заглушает звуки с той стороны палатки. Знаешь, стоит только позвать, как Охотник на демонов сразу же окажется рядом, но не хочется того тревожить, вдруг пустяк? А панические атаки уже отступили и с месяц как не беспокоят твоё сознание, оставляя на тебя свободу мыслей. Спокойную тишину, резко разрубает свист ножа, разрезающего грубую ткань, почти близко к твоему лицу. Воздух резко наполняется вибрацией от криков, и топота нескольких тяжелых ботинок. Первое что взбредает в голову, спрятаться. Пару секунд проходит для осознания данной мысли, а после ты пулей вылетаешь из палатки, смешивая голыми ногами скользкую от дождя грязь, пытаясь укрыться за темными деревьями. «Во тьму» мысль твоя, но словно произнесена чужим голосом, внутри твоей головы. При беге, на поясе раскачивается «камень Бога», слабо начинает сиять его сердцевина темно-синим цветом. «Кто они? Что им нужно?» Зачем обычным охотникам за сокровищами, неприметная палатка. Над головой свистит стрела, врезаясь на всей скорости в ствол хвои, разрывая древко. Это уже явно не простое нападение. Полностью побелевшие волосы, слишком видно, даже такой глубокой ночью. — Сяо! — крик разрывает шум дождя, доносясь до слуха преследователей. Темно-изумрудной краской, словно написанной кистью художника, прямо в воздухе рядом, из которой моментально на твой зов появляется парень. Его глаза по близости, тут же успокаивают расшатавшиеся нервы, выгоняя из сердца страх, когтями разрывая на мелкие кусочки слабость в организм приливает адреналин. Над твоим телом, словно дух, нависает темная фигура в разодранном балахоне. Рука движется словно на автомате. Выбрасываешь ладонь в сторону, в которую ложиться узнаваемая, твоим камнем Бога, рукоять косы. Металл, холодный и влажный, но такой… родной, словно позабытая часть тела, к которой наконец-то вернулось осязание. Замахиваешься рукой, острое лезвие с приятным звуком рассекает воздух.***
— Что это было? — Молодой человек, присаживается перед тобой на одно колено, протягивая в руке, пиалу с горячим чаем. Все разбойники схвачены адептом и уже доставлены к посту миллелитов, от куда вскоре последуют в столицу. — Я не знаю. — Руки дрожат и не слушаются, пока ты тянешься за горячим напитком. Ты снова испугалась, только в этот раз себя, но так и не смогла ничего сделать, застыв в полнейшем ступоре. У самого края под навесом, восстановленного импровизированного жилья, лежит металлическая коса, идеально заточенная, с выгравированными на рукояти знаками, прежде не виданными, и лишь одним уже знакомым, таким же как на твоём камне. — Успокаивайся. — Сяо, аккуратно опускает твои протянутые, дрожащие, и такие ледяные руки. Бережно подносит к губам чай, собственного приготовления, и вынуждает сделать глоток. Он так близко, что снова невольно смущаешься этой близости. Щеки покрываются слабым румянцем, а сердце чуть быстрее начинает разносить кровь по организму. Парень, сверкнув янтарными глазами, отставляет пиалу в сторону на еловые ветви, и медленно возвращая руку, убирает выбившуюся прядку твоих волос за ухо. — Не бойся, мы со всем разберемся. Я всегда буду поблизости и присматривать за тобой.