Вдох / Сборник драбблов

Сладкий привкус виноградного сока смешивается с горечью каких-то лекарств. Попадет на чувствительные рецепторы, заставляя зажмуриться и скривить лицо в отвращении, от резкого неприятного вкуса. В баре негромко играется приятная, но грустная музыка, отражая чью-то беспокойную душу, погружая ту, в пучину одиночества, заставляет страдать. Нежный мужской голос, легко заглушает шум толпящихся подвыпивших людей, отдыхающих после тяжелых трудовых будней. Оглядываясь по сторонам ищешь рыжую макушку, с которой собственно и пришла сюда сегодня. Он по работе, а ты от скуки, увязавшись за любимым братом. Сидеть в гостиничном номере, в четырех стенах хотелось так же как сильно, как и мыть посуду за всей оравой младших и старших братьев, а значит не хотелось вовсе. Успев отшить от себя особо озабоченных людей мужского и женского пола, выкручиваешь пальцы на руках, поглядывая в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. Какое-то, сдавливающее желудок, чувство поселяется где-то в районе сердца, заставляя то судорожно отстукивать неровный ритм. Холодная капля пота стекает с виска, а в памяти возникает недавний разговор с Аяксом: «Кто-то распространяет по Фонтейну наркотик, сваливая всю вину на Фатуи, которые на деле ни слухом, ни духом об этом.» На языке всё ещё ощущается легкая горечь от виноградного сока. Прикладываешь руки ко лбу, упираясь локтями в барную стойку. Голова тяжелеет, а темный коричневый сруб столешницы начинает расплываться. Чья-то тяжелая рука ложится на плечо. Прикосновение не знакомо, и как бы не хотелось от него избавиться сил нет совсем. Сердце ударяется о грудную клетку, разгоняя с бешеной скоростью кровь по венам. Противное тягучее чувство неприязни разливается по телу, вызывая зуд в месте соприкосновения с чужой ладонью. Хочется отодвинуться, но тело совершенно не слушается, и подконтрольно поднимается направляемое чьими-то руками. Словно сквозь толщу воды слышишь низкий баритон возле уха, командующий не рыпаться и молча идти куда ведут. В поле зрения попадает лестница, ведущая на второй этаж. Ты и не понимаешь, когда же успела подняться со своего места. В груди болит, а к горлу подступает комок из слёз. В такой толкучке никто даже не замечает одну девушку уводимую тихонько из бара. Тело абсолютно не слушается, а кожа начинает гореть словно опаленная костром. Рассудок мутнеет, и ты лишь понимаешь что спасительная лестница, что должна привести к тебе твоего героя, почти минула, а некто ведущий подталкивает в маленькую дверь находящуюся прямо под ней. Ещё один толчок в спину, припечатывает к небольшой двери, без возможности к сопротивлению. — Принцесса. — Голос любимого брата наконец-то дарит надежду на спасение, что разгорается пожаром внутри тела. Теперь же прикосновения знакомы и приятны, дарят сладкую негу, тягучую как нугу в шоколадках. — Эти твари больше не посмеют к тебе притронуться. Чуть безумная улыбка, несколько капель багровой крови на щеке, явно не его, и любимые глаза со сдерживаемой изнутри яростью, что в данный момент обеспокоено осматривают твоё лицо. Когда, когда он успел, казалось прошла всего секунда, как тебя втолкнули в малозаметную дверь? Тяжелый вздох срывается с губ. Кожа медленно плавится под его осторожными руками. Он берет аккуратно, унося тебя в неизвестном направлении, под сотней чужих шокированных глаз. — Прости меня, принцесса. Скоро будет легче. Наркотик развязывает все потаенные желания. Поэтому чего бы тебе не хотелось, можешь сказать мне, я постараюсь тебе помочь. Всё что ты видишь добираясь до комнаты в гостинице это, заостренный подбородок, мягкие розовые губы, чуть сжатую челюсть, явно недовольную всей сложившейся ситуацией. Аякс чувствовал, не стоило брать тебя с собой в Фонтейн, но ведь он никогда не смел отказывать в твоих, зачастую слишком скромных, желаниях. И когда наконец услышал, что ты пожелала на своё совершеннолетие нечто подобное, был даже очень доволен, и махнув рукой на предчувствие внутри, взял тебя с собой, о чем сейчас очень жалел. — Аякс… — легко схватившись его руки, тянешь на себя. Кровать рядом проседает, а брат садится рядом, поглаживая твою ладонь большим пальцем. Потерявшись во времени, ты не заметила даже того, как оказалась теплой постели. — Ты что-то хочешь? Ты можешь рассказать мне обо всём. — Его сожаление так и сочится сквозь каждое слово. — Да. — Всё что угодно, принцесса. — Выражение лица мягко скользит по твоим глазам, свободной рукой убирает твою выбившуюся прядь за ухо, посылая в тело легкий разряд, заставляя в животе скопиться некой эмоции, словно взрывная кукуруза, отстреливая в каждое нервное окончание. — Поцелуй. Поцелуй меня. — Его рука замирает возле твоего уха, продолжая держать тонкую прядку длинных рыжих волос. Ты не знаешь что происходит в его голове в этот момент, да и, не всё ли равно? Тайное желание, раскрепощенное воздействием сильного наркотика, затмевает весь стыд, что могла бы испытывать в обычной ситуации. — Прин… Ты выдергиваешь руку и резко хватая за воротник, тянешь не сопротивляющегося молодого человека на себя. Влажное прикосновение языка к его губам, проникает между ними. Шум в ушах складывается в пульс, а его дыхание горячо пробирается в приоткрытый ротик. Уже не держишь его воротник, лишь пальцами, ловко углубляешься под слегка расстегнутую рубашку. Его тело горячее, и кажется таким податливым, отдаваясь под твои прикосновения, притягиваемое тонкими пальцами. Проводишь по ряду зубов, сталкиваясь с чужим языком. Хочется продолжить, насытиться, и даже съесть его, облизать все чувствительные точки, принести немыслимое удовольствие, но его губы отрываются от твоих, прерывая и пошлый поцелуй. — Хватит. — Вид его раскрасневшегося лица вроде и хотел бы заставить тебя задуматься о его смущении, но тебя это ничуть не волнует, лишь больше разжигает вулкан твоего желания по отношению к собственному брату. — Обещал. — Шепчешь прямо напротив его лица, заставляя того лишь сильнее смущаться. — Моё желание — быть твоей, мой верный рыцарь. Хочу отдать тебе всю себя. Тяжелое дыхание, безумный блеск в глазах, сдерживаемые эмоции, скрытые под маской «серьезного парня». Ожидание его действий не кажется таким уж долгим, хоть для него секунды и длятся мучительно медленно. В твоём взгляде не сквозит волнением или неловкостью, что слегка пугает бесстрашного Аякса, вечно рвущегося в бой. Понимание всей комичности и запутанности ситуации не спасает бедного парня так же и от сложных мыслей. — Жалеть ведь будешь. — Хватаясь за остатки твоей совести, брат лишь промахивается с выражением и шанс воззвать к твоему рассудку уже давно упущен. Ты уже не ощущаешь лишних эмоций, мешающих на пути к достижению твоего самого потаенного, сокрытого за сотней замков, желания. И молодой человек, впервые оказавшийся в заведомо проигрышной ситуации, пытаясь ещё как-то совладать с собой, поднимается с постели, заглушая собственное рвущееся наружу сердце, желает лишь покинуть комнату. — Не оставляй меня. — Голос чуть хрипит, хлюпает от просыпающихся эмоций, всё ещё смешанных лишь с одним желанием, и ты снова тянешься за его ладонью, мечтая поскорее ощутить тепло его ладоней в своих. Парень останавливается, не смея сделать дальше шага. Оборачиваясь, видит лишь стекающие с глаз соленые слёзы, голубые глаза блестят в полумраке неяркого освещения. Нижняя губа прокусана до крови, от тупых зубов. Внутренняя борьба, в которой победа достается явно не здравому смыслу, оканчивается его капитуляцией перед твоим взглядом. — Моя принцесса. — Шепчет он прям над губами, нависая уже над твоим ослабленным телом. Взгляд прожигает насквозь, заставляя пылать изнутри, отдаваясь в его власть. Пальцы ложатся на, приоткрытую из-под рубашки, грудь, очерчивая контур торчащих твердых ключиц. Горячие мужские губы припадают к тонкой шее, в легком поцелуе, оставляя влагу на нежной коже. Тело пылает, отзываясь на соприкосновения. Громкий стон срывается с твоих губ, когда ладонь брата проникает под шелковую ткань блузки, пальцами оставляя невидимые, вспыхивающие дорожки, отзывающиеся в глубине души томящимся, нарастающим чувством жажды, иссушающей тело. Отрываясь от твоей шеи, он лишь снова заглядывает в, полные решимости и влечения, глаза. — Не могу больше ждать. — Ты прикрываешь глаза, отдаваясь волшебному чувству, проникающему под жадные пальцы, исследующие мускулистую спину, прижимая его всё ближе к себе. Находишь желанные губы, припадая к ним, проникаешь внутрь, смешивая слюну, что словно алкогольный коктейль, дает головокружение от вожделения. Пальцы перебираются на верх рубашки расстегивая несколько мешающих пуговиц. Дрожь пробирает всё тело, когда чужие влажные пальцы, отодвигают резинку брюк, ловко проникая в теплое, сокровенное место. Не прерывая поцелуя изгибаешься в спине, чуть кусая сладкие губы. Избавляешь мускулистое тело от верхней части одежды, после чего укладываешь пальцы на выпирающую часть мужского достоинства, чуть сжимая, вызывая глухой стон в приоткрытый рот. Раздвигаешь ноги сильнее, и обхватываешь ими талию брата, скрещивая за его спиной. Снова отрываясь от твоих губ, он привстает на руки, рассматривая разгоряченное под ним тело, покинувшим все мысли, взглядом. Ты теряешься в водовороте касаний рук, губ, когда вдоволь налюбовавшись распаленным от возбуждения телом, Аякс снова припадает к твоим, уже распухшим от поцелуев, устам. Кажется что тебя касаются везде. Его язык переходит то к шее, то к груди, что он уже успел оголить, то снова возвращается к лицу, целуя всюду, разжигая пламя внутри всё сильнее. Так хорошо, что даже плохо. Словно от морской болезни, тебя укачивает в чужих, таких родных объятиях. Легкое нажатие на маленький комочек нервов, без лишней стимуляции взрывает твоё тело миллионом конфетти, разбрасывая по всей комнате, и снова собирая воедино. — Войди в меня. — Аякс снова отстраняется, что-то внутри него подсказывает, что надо остановиться, но не внимая голосу совести, шепчущему где-то на подкорках, он лишь отворачивается от мыслей о последствиях, и устраиваясь между ножек родной сестры, аккуратно стягивает нижнее бельё вместе с брюками, отставляя засосы на икрах и внутренней стороне бедра. Член уже стоит колом, когда он стягивает с себя брюки. Сочась несколькими каплями предэякулята, проводит твердым естеством по чуть набухшим складкам, с вытекающим секретом. Направляя головку в лоно, уже не думает ни о чем, лишь берущее верх над разумом желание, погружает часть себя внутрь, следит за выражением твоего лица, подвластного сейчас так же лишь животной страсти. Двигается внутри, сжимая в своих объятиях, надавливая всем своим телом. Жарко, но этот жар хочется поглотить словно растекающийся мёд. Движения рваные, дыхание напротив губ прерывистое и горячее. Не меняя позы он резко вынимает из узкого, содрогающегося в блаженных судорогах теплого местечка, член, испуская на мягкий живот, белую густую жидкость.