The Chosen End

Я закончила ТСЕ и, если честно, до сих пор не могу в это поверить. Я ещё не до конца осознала, что это путешествие длиною чуть больше года подошло к концу. Что закончились все главы, аккуратно рассортированные по вордовским документам, и что теперь ничто не мешает мне сосредоточиться на «Осколках» и «Принце и тритоне» (если, конечно, меня не засосет в перевод чего-нибудь подобного исторического и многостраничного...). Я уже отвыкла от того, что на моем профиле лежит что-то законченное, и это законченное длиннее двух глав, такого давно не происходило :D Конечно же я рада, что я, не без участия некоторых других людей, закончила этот, не побоюсь этого слова, проект. Впрочем, и печалью отдает – ТСЕ был для меня чем-то вроде игрушки-антистресса, только вместо того чтобы мять её, я стучала пальцами по клавишам, переводя небольшие главы с красивым языком и цепляющими героями. А цепляли герои знатно. Читая ТСЕ в первый раз, я от него оторваться не могла, тратила всё свободное время, проглотив все главы за каких-то четыре дня. Американские горки из эмоций сделали своё дело, и я целыми днями размышляла о сюжете, его поворотах, пути персонажей, развитию их отношений, пребывая просто в диком восторге, будто в меня за раз влили целую бутылку сладкого хмельного вина и я ходила кайфовала, а мой мыслительный процесс тем временем работал на этом топливе, формируя уже свою собственную задумку, и результатом стало то, что сейчас известно как «Осколки памяти». При переводе же то самое хмельное вино я пила неспешно, маленькими глотками, вчитываясь в каждую строчку, отчего у меня появилась возможность как следует распробовать это варево. К сожалению, я не могу сказать, что распробованное очаровало меня столь же сильно, сколько выпитое залпом. Самой яркой иллюстрацией этому могли бы стать ответы на вопрос, который я вчера задавала у себя в паблике: почему ТСЕшный Америка любит ТСЕшного Россию? Ещё летом я рассуждала на эту тему с Tissen (спасибо огромное этому прекрасному человеку за раскручивание моих творческих механизмов), и её предположения сводились к тому, что: А) в ранние времена их знакомства (18-19 века) Джонс воспылал к величественному Брагинскому пылкой юношеской любовью; Б) эту любовь подогревало, во-первых, поначалу теплое (но всё же не без примеси говнеца) отношение Брагинского, а затем постоянная игра в кошки-мышки от него же: он то приближал Америку к себе, то ВНЕЗАПНО мудачил, отталкивая; В) у Альфреда комплекс спасателя, потому что он пятую точку рвал, лишь бы помочь бедному-больному (на всю голову) Ваньке. Её выводы были схожи с моими и более-менее совпадают с вашими ответами (перефразируя главного мемолога сообщества: Америка любит превращать говно в конфетку и самым отбитым наглухо говном оказался Иван). И мне... мне это, выражаясь мягко, не особо нравится. Не нравится, что ответами на вопрос «почему один персонаж любит другого» являются сочетание наивно-горячей юношеской любви, нервная привязанность из-за бесконечных приближений-отдалений и эмоциональная зависимость. В самом фанфике эти мысли сильнее всего резонируют с отрывком из 43 главы («Меркнущие тени»): - Терпеливый – это как раз не про меня, - его дыхание было горячим и тихим у уха России. – Но я не смогу забыть о тебе, даже если захочу, ненаглядный, - его губы коснулись ямки у основания черепа России. - Тебе со мной легко не будет, - выдохнул Россия. – Ты это знаешь, - он выгнулся, длинной и сладостной дугой. Задрал свитер Америки на его спине. Америка выпутался из рубашки, взъерошив волосы в нелепый ворох, и прошептал: - Значит, жить будет интересно. Отрывок очень нежный и теплый, но ощущения от него, в совокупности со всем вышесказанным, получаются совсем уж невеселыми. Один купается в самоистязании «я такой сложный, тЕбЕ Со мНой бУдЕт пЛоХо...», а второй бросается на это «плохо», как на горячий калач с голодухи. Вряд ли хоть какие-нибудь отношения, даже те, что можно условно назвать здоровыми, идеальны и лишены любых шероховатостей. Я могу понять концепт «сложных» отношений, когда у одного из пары либо ооочень турбулентный период наступил, либо у него по жизни нелады с головой, что сказывается на качестве отношений, но второй партнер решает для себя, что он его и таким вот неидеальным/ментально сломленным любит и либо продолжает, либо пытается возобновить роман. Причин такого выбора может быть множество: проблемы с самооценкой («если я оборву эти отношения, останусь навсегда один»), желание удовлетворить извращенное чувство собственной важности («я хочу спасти его от монстров в его собственной голове») и так далее. Из более здоровых вариантов – человек понимает, что достоинства «проблемного» партнера перевешивают дискомфорт, вызываемый его, ммм, поведением и/или загонами, и что всё то хорошее, что он в отношения привносит, перевешивает всё плохое. И моя самая большая проблема, связанная с ТСЕ, состоит в том, что я не могу это хорошее разглядеть. В самом начале фика (в главах про 19 век, которые переведены будто в прошлой жизни...) Америка упоминает, что Россия всегда относился к нему как к равному в отличие от всех остальных стран (глава про Гражданскую войну в США), затем восхищается им за жизнь в стиле «Наруто учил не сдаваться» (глава «России с любовью»), и в принципе из их раннего взаимодействия можно сделать вывод, что в самом начале Америка наделял Россию рядом достоинств. Однако в главе 49 («Тупик») он сам же и признается: - Помню, когда мы только знакомились друг с другом, я подумал, что ты такой древний и... впечатляющий... – тяжелая улыбка. – А потом выяснилось, что ты просто ещё один мудозвон, но первое впечатление было таким. То есть спустя какое-то время – вероятно, начиная с тридцатых, когда сюжет подвел Брагинского к тому, чтобы тот стал бессменным лауреатом премии «гондон года» - иллюзии рассеялись, и Альфред начал воспринимать своего ненаглядного в более трезвом свете (наверное, два совершенно мудацких разрыва отношений в 1933 и 1946 по инициативе России поспособствовали). Отсюда возникает вопрос – почему же, черт возьми, Америка не расхотел возвращаться к нему? Почему бросился обратно и сразу всё простил, едва завидев один лишь намек на зеленый свет? Меня очень, очень расстраивает, что я не могу найти ответ на этот вопрос помимо уже упомянутой страсти Альфреда к превращению говна в конфетку. Что я не могу ни в тексте, ни между строк отыскать те хорошие черты, за которые Америка любил бы Россию. Может, Брагинский приложил усилия и реально попытался исправиться? Например, извинялся за мордобой в 1933, когда после смерти Сталина у них всё наладилось? Да нет, он прождал до ядерного кризиса, который начал, снова намудачив на ровном месте (мы сейчас берем интерпретацию ТСЕ, а не то, как на самом деле было, а нарратив в ТСЕ именно такой, что причина Карибского кризиса заключается в невовремя взыгравшем самолюбии Брагинского), и только потом – когда его лицом ткнули – извинился. Окей, он тянул с извинением до последнего, но может он как-то выражал свою скорбь делами – подарками, заботой, романтическими жестами? По тексту этого тоже за ним не замечено, кроме одного, пожалуй, исключения – поглаживание Альфреда по головке во время спутникового кризиса 1957 года. Но я не упомню ни одного момента, где бы он, подобно Альфреду на Всемирном фестивале молодежи, сделал что-то специально для него. Америка в 99% случаев дает (заботу и подарки, а не то, что вы подумали, хотя и то, что вы подумали, тоже), Россия в 99% случаев принимает, но не наоборот. Может, в критические моменты Иван стал проявлять какие-то выдающиеся качества, вроде зрелого поведения – ну то есть эволюционировать? Но вся арка Карибского кризиса демонстрирует нам обратное: он с нихуя везет ракеты на Кубу (в трактовке ТСЕ – именно что с нихуя), затем идет на попятную, признаваясь в любви, затем меняет решение, сопряженное с этим признанием в любви, что вызывает у Америки (и у читателей) справедливое чувство обманутости. Почему бы Америке не послать его в этот момент далеко и надолго? И я понимаю логику авторов, когда они прописывали Брагинского таким: история любви России и Америки времен Холодной войны не может обойтись без конфликтов, значит, откуда-то надо взять подводку к конфликтам, а потому всякий раз разыгрывается любимая карта «Беды с башкой у Брагинского». Но нет ничего, что бы эти беды с башкой уравновешивало и благодаря чему можно было бы увидеть, что помимо мудацкой стороны у персонажа есть ещё и какая-нибудь другая. По крайней мере для меня это не заметно. Альфред любит Ивана, но черт знает, за что, и черт знает, почему. Возникает ощущение, что его чувства подогреваются исключительно американскими горками из эмоций и той юношеской влюбленностью (а ещё он «ненаглядный» и у него волосы мягкие, но для эмоциональной связи до гроба одних мягких волос недостаточно), и это... это очень грустно. Потому что в остальном работа ведь прекрасна. Те самые американские горки описаны изумительно, восхитительным, наполненным яркими метафорами языком, перепад настроений бьет по оголенным нервам. Взаимодействие персонажей огненное, искрится химией, любовно-нежные и постельные сцены бесподобны и реалистичны (пожалуй, лучшие из того, что я видела в фикшене). Диалоги – не только России и Америки, но и остальных персонажей – просто зачитаешься. Даже погружение в исторический контекст выполнено – если брать среднюю температуру по больнице – на голову выше, чем обычно в фанфиках (учитывая, что авторы вряд ли профессионально изучали историю, это высший класс, я серьезно, даже при всей моей иронии над отдельными моментами). И мне бы очень хотелось любить это произведение всем сердцем. Но я не могу закрывать глаза на то, что сама сердцевина этого произведения – отношения России и Америки и то, на чем стоят эти отношения – пустая, как старое дерево. Это не та история любви и отношений, на развитие которой мне хотелось бы смотреть как на образец сторителлинга и к которой мне хотелось бы возвращаться. К диалогам – да, к историческим отсылкам – да, к постельным сценам – да, ко всем отдельным элементам. Но не к любви, потому что почва у этой любви обрисована крайне скудно, и это разбивает мне сердце. Впрочем, даже несмотря на всё вышесказанное, я рада, что мне довелось поучаствовать в переводе такой монументальной работы. Мне хочется сказать спасибо timmy failure за превосходный перевод первых семи глав в 2013 году (скорее всего, она никогда не увидит этого «спасибо», но чем черт не шутит...). Я хочу сказать спасибо Хелен за то, что привлекла меня к редактуре и в принципе всё это начала – без неё ничего бы вообще не состоялось. Хочу отблагодарить тех, кто оставлял комментарии – обсуждать с вами главы и подхихикивать над притянутостью за уши отдельных сцен было одно удовольствие. Спасибо тем, кто ставил лайки и тем, кто читал молча. Незабываемое было путешествие ❤