***
Антон истратил всё своё пламя на этих ублюдков. Огонь, некогда пылающий в его ладонях остыл, превратившись в маленькую искорку, едва дрожащую на снегу. Его зажали шестеро ледяных магов, сковав его руки за спиной толстым слоем льда. В очередной раз пиная его, они требуют извинений Звёздочкина, но тот в сотый раз кроваво ухмыляется, всем видом показывая, что им ещё долго стараться. Они вновь и вновь кричат, нервно смеются, издеваясь над тем, что огненный всё же не справился с ними. В каком-то смысле хвалят его, что какое-то время он держался; всё таки шесть на одного. Но эта похвала ему и даром не нужна, и Антон лишь сплёвывает, вызывая у них большую волну ненависти. Руки уже давно онемели и, кажется, холод начинает медленно распространяться по всему телу, что означало одно — скоро он превратится в ледяную статую, а если проще говоря, — умрёт. Жалеет ли он? Возможно. Но жалеет он не о смерти. Он уже зажёг не одно сердце, которое продолжит его дело, отстаивая справедливость и правду. Он жалеет о том, что разобьёт сердце возлюбленному. Он жалеет, что разобьёт сердце Олеже. Вопреки шуткам, Олежа, обладающий даром ветра, вовсе не ветренный супруг и всегда старался быть лучшей версией себя со Звёздочкиным. Олежа, всегда избегающий конфликтов и боящийся осуждения со стороны, был готов отстаивать Антона, даже если тот никогда об этом не узнает. Несмотря на их несовместимость и в плане даров, и в плане пола, они были бесконечно счастливы вместе, и Антон не жалеет ни о одной секунде с Олежей. Он бы хотел сейчас увидеть его, коснуться, прижать, вдохнуть свежий запах его волос (да и всего его). Антон бесконечно любил Олежу, как и Душнов. — Ледяные значит по-твоему нарушают закон, да? — кричит один из них, снова замахиваясь для удара, — А сам-то ты чем лучше? Огненные всегда были долбанными выскочками в мире стихий! — Сегодня станет одной выскочкой меньше, — смеётся один, и остальные подхватывают. — Да он лыбится, ему видимо это всё нравится, — один из них хватает Антона за тиски, встряхивая, — Чё ты лыбишься-то, а? Весело, сдохнуть хочешь? — Вы просто жалкие.. — смеясь выговаривает Звёздочкин, — жалкие отбросы, считающие, что убив меня, возвысят свою стихию. — За твою бошку дают огромные деньги, мудила, — гнусавит один из ледяных, вертя в руках свиток, — Может и не возвысим, но разбогатеем. — Вы серьёзно думаете, что они дадут вам награду? — прыснул огненный, — Вы даже тупее, чем я думал. — Блять, даже перед смертью он не может перестать быть "Мистером Крутым", — злится другой; руки его потрескивают льдом, — Но ничего, я выбью из тебя это дерьмо.. Антон даже не поднимает голову, знает, что тот достанет биту. Морально готовит себя к ужасной боли. Заранее стискивает зубы, сжимая их. Жмурится, опустив голову, ведь понимает, что конец близко. Взмах, воздух разрезает летящая бита, вполне способная сломать Звёздочкину любую кость или же разломить череп одни лишь ударом, но герой знает, что ледяные захотят поиздеваться над ним, прежде чем убить и это тяготит особенно сильно. Но она не успевает даже приблизиться к его телу. Резкий, сильнейший поток ветра эхом раздаётся по всей улице, заставляя ледяных упереться ногами в асфальт, местами покрывшийся гололедом. И так замерзшее тело содрогается от холодного воздуха. Антон чувствует приближение мага и, напрягает чувства, чтоб понять, один ли он. Глубоко вдыхает запах ветра и широко распахивает глаза, уловив чертовски знакомый запах. — Не может быть.. — едва различимо шепчет он. Прямо на всю эту компанию ледяных магов надвигается разгневанный Олежа. Тот самый тихий, застенчивый, добрый и каждую секунду извиняющийся Олежа, быстрым шагом, сверкая белыми глазами без зрачков, что свидетельствовали о сильнейшем приливе магии, наступал тёмными кроссовками на снег, снося его очередным потоком. — Какого... — не успевает договорить ледяной с битой, как та с бешеной скоростью вылетает у него из рук, — Блять, ты сейчас.. Но и последнюю фразу он не успевает договорить. Последнюю в своей жизни. Ведь Олежа вытягивает руку вперёд, и того уносит невероятной силой в стену поодаль. На него нападают стразу пять магов, но каждая их атака оказывается отражённой Душновым. Одного он бьёт головой об асфальт с такой силой, что в того вылетают мозги. Второй подходит к нему слишком близко, но парня это не испугало, он рывками уворачивается от шипов и кинжалов остальных магов вокруг. За считанные секунды Олежа превращает людей в кровавые лепешки, размазанные по асфальту. Звуки борьбы затихают, и Антон вглядывается в парня. Глаза Олежи медленно теряют белоснежную пелену и возвращаются к пронзительно голубым, паралельно наполняясь слезами. Он бросается к Антону, падая на колени. — Антон, боже, я так испугался, —, он целует его лицо кровавыми губами, пытаясь согреть, — Я так боялся, что они тебя убили, Боже.. Олежа одним только видом греет сердце, растапливая лёд. Антон устало улыбается, давая и себе слабину. Одинокая слеза скатывается по его холодной щеке. Заметивший это Олежа снова становится безумным, глаза его в панике снова бледнеют, а ветер поднимается. — Антон, милый, ты чего? Тебе больно? — Олежа хватается руками за лёд, заковавший его Звёздочкина, — Я-я не могу, Антош, что мне делать? Я не знаю, к-кк мне его р-растопить, ты же понимаешь, я ветром.. — Олеж, успокойся, — Антон хочет звучать уверенно, но вот такой вот растерянный Олежа, как маленький зверёк, мечущийся вокруг него вызвал только умилительную улыбку, — Я накапливаю жар. — П-прости, я забыл, — Душнов оседает на холодный асфальт, так же устало улыбаясь и утирая сначала свои слёзы, а потом и кровь с лица возлюбленного, — Как же ты им попался-то.. — Сглупил, — кратко отвечает Антон, немного отворачиваясь от парня, но тот хватает его щеки руками, заставляя смотреть на себя, — Ну что, Олеж? Я понял, заставил тебя волноваться, прости, я знаю, ты уже тысячу раз говорил, что.. Звёздочкин не договаривает, юноша резко затыкает его неожиданным поцелуем. Антон конечно оценил способ остановить его монолог, тот факт, что его так изощерённо перебили ему не нравился. Душнов сильно жмурится — старается сдержать слезы, но те всё равно предательски стекают по подбородку. — Знал бы ты, как я рад, что могу так делать, — отстранившись от Антона говорит Душнов, смущённо улыбаясь, будто бы это не он сейчас налетел на Антона. — Разрешаю делать так почаще, — хмыкает Звёздочкин, вызывая у того смех. Чувствуя достаточно жара в ладонях, Антон медленно источает горячие волны, растапливая лёд, слой за слоем, привлекая внимание Олежи. Тот пододвигается поближе, чтобы сразу же помочь Антону встать, но Антон думает иначе. Освободив руки, он пытается быстро подняться, однако у него не выходит и он опускается обратно на землю, от злости, буквально расплавляя корки гололеда под ногами. Он не хочет казаться слабым перед Олежей; он уже дал слабину у него на глазах, а сейчас вот так вот беспомощно, как брошенный плюшевый мишка сидит на полу, тщетно стараясь подняться. — Как дитё малое, Антош, — цокает Душнов и, не в силах смотреть на этот детский сад, подходит к парню, и осторожно перекидывает одну его руку себе через голову, помогая встать и осторожными шажками выводит его из этого трёклятого переулка, — Ну вот видишь, до чего твоя самодеятельность доводит? — укоризненно бурчит он, кивая головой на оставшийся позади видок : потрепанные стены, трупы (которые между прочим оставил не Антон), лёд практически повсюду и местами горящие газеты, бумажки и прочий мусор. Звёздочкин хотел было что-то ответить парню, может быть даже съязвить, но представляя себя со стороны, понимает, что так сделает только хуже и молча принимает заботу. Боль в ноге, как и в рёбрах — невыносимо сильная, но он старается не подать виду и идти дальше; шипит и морщится, обхватывая рукой бок, что сразу замечает Душнов. — Где болит? — хмурясь спрашивает Олежа, сразу же остановившись, — Антон, зачем прикрываешь! Покажи рану. Антон же отрицательно мотает головой, требовательно наклоняясь вперёд, мол: "идём уже". Но парень недовольно обходит его и снова останавливает, злобно смотрит снизу-вверх, притоптывая от раздражения ногой, — Антон, сейчас далеко не время, для твоих выходок. Ты ведёшь себя, как ребёнок! Дай мне осмотреть рану! Но Антон снова молча мотает головой, отодвигая от себя парня одной рукой, не позволяя приблизиться к ране. Он старается держать равновесие, но всё равно немного наклоняется на больной бок, придерживая его свободной рукой. — Ты.. Да ты! — Олежа, не способный найти слов и противостоять магу огня, в силу своей стихии и телосложения, переходит в атаку в ином виде, — Да что ты как в рот воды набрал! Скажи хоть что-то!.. И вот ну что ты молчишь? Что ты молчишь! Сам хочешь сказать дойдёшь до дома? Антон многозначно смотрит на Олежу, ничего не говоря, следя за скороговорками говорящим парнем. Что означал этот глупый взгляд и нелепая игра в молчанку? Олежа не знал и очень своего незнания боялся. Антон никогда не был "большим ребёнком" и всегда позволял не только осмотреть, но и залечить раны. Душнов имел дар самой слабой из стихий в мире магии, но он смог в идеале овладеть способностью лечения других, путём отдачи своей силы. Он понимал, что стать сильнее не сможет и потому искал иные способы быть на равне с другими магии, чтобы хотя бы немножко быть полезным для своего парня. — Тош, ну пожалуйста, — уже почти шепчет парень, в край запуганный резко изменившимся Антоном, — Позволь помочь, пожалуйста, — он начинает медленными, маленькими шажками приближаться к Звёздочкину, — Ты же знаешь, я смогу вылечить любые твои раны. Прошу, только позволь. — Дома, — выдыхает сквозь зубы парень, — Я не могу идти. — Я.. Я.. — Душнов бегает глазами вокруг, пытаясь найти решение проблемы и вдруг встрепенулся, — Я позвоню Диме! — Тц, Побрацкому? — злобно зыркает тот. — Ты предлагаешь мне тебя тащить? — поднимая брови с деловитом видом спрашивает Олежа, уже вбивая в контактах "Дима". — Не нравится мне этот твой Побрацкий, — лепечет Антон, демонстративно отворачиваясь от Олежи, но тем не менее стараясь услышать будущий разговор. —.. Алло. Да, Дим, тут такое дело.. — Олежа начинает медленно шагать по кругу, подпирая локтем руку с телефоном - он всегда так делал, когда звонил по важному делу, — Прости, что прошу тебя об этом, но дело очень срочное. Нет. Нет, Дим, Боже, о чем ты думаешь! — Олежа заливается краской и резко останавливается, не заканчивая круг. Антон злобно зыркает на смущённого парня, обещая себе снова поговорить с Побрацким насчёт его Олежи. —.. Дом 17.. Ага, хорошо, спасибо огромнейшее, Дим! Ждём! — Олежа шустро кладёт трубку, разворачиваясь к Звёздочкину, горя от счастья. Скоро их отвезут домой, где Олежа шустренько вылечит своего парня и всё снова встанет на свои места. Он, улыбаясь во все 32 ожидает такой же, хотя бы усталой и вымученной, но улыбки, но его встречает хмурый Антон. — Чего он там тебе наговорил? — сначала Душнов выглядит напуганно, но потом, прикрывая ладошкой рот, смеётся. — Звёздочкин, тебя только что чуть ли снова не убили, ты стоишь весь в крови, а всё что тебя волнует — это Дима? — Олежа хихикает, но мгновенно замалкивает, заметив искры под ногами парня и злобный вид того, ковыляющего ему навстречу, — Ты чего, Антон?.. — А может ты мне изменяешь с ним? — вдруг рыкает Антон, надменно смотря в голубые глаза. — Тош, ты совсем что-ли?.. — пятится Душнов, щурясь. "Это он так шутит или что?" — Трахаетесь там.. у меня за спиной, да?! Это он.. Он меня убить и хотел! — вдруг воскликнул Антон, вскидывая руки и сразу же об этом жалея, опять обхватывает бок. — Тош, у тебя случайно не.. — Олежа тянется ко лбу парня, но его руку резко перехватывает тот безумно горячей ладонью и, вскидывая её над головой, заставляет парня встать на носочки. — Ты только мой, понимаешь, нет!? — Олежа благодарит жизнь за то, что Антон сейчас ослаблен уже стопроцентной простудой и ранениями, иначе ожога было бы не миновать. — Я помню, Тош, твой, ты только не волнуйся, ладно? — Олежа говорит спокойно, размеренно. Он уже был свидетелем заболевшего Антона и знает, как тот себя ведёт. Он осторожно высвобождает руку из хватки и касается губами лба Антона. — Точно заболел, — неудовлетворительно констатирует факт Олежа, стараясь обхватить заваливающегося на бок Антона, что-то бурчашего себе под нос. Огненные маги всегда имеют более высокую температуру тела за счёт магии внутри них, когда же они заболевают чем-то, что может поднять температуру хотя бы на два градуса, у них начинается бред. Одни из сильнейших магов, могут быть сломлены жалкой простудой, как бы странно это ни было. Самым важным в такие моменты было не паниковать самому, иначе больные, заметившие напуганного человека, представляют опасность и могут спалить всё вокруг. Душнов надеется, что Антон уснёт в машине и не попытается убить Диму, уже подъезжавшего на своей колымаге к ним, светя фарами. Возможно, он бы посигналил, будь Олежа один, но при виде Антона, шутки приходилось откладывать, хотя бы из уважения. Олежа аккуратно открывает заднюю дверь машины, стараясь засунуть туда парня. На помощь приходит Дима, чему огненный совсем не рад и обдаёт его волной жара, но тот совсем не обижается и лишь смеётся, обещая завтра всё рассказать "протрезвевшему" Антону. Олежа садится рядом с Антоном, снова проверяя температуру и, чувствуя наростающее волнение, отмечает её повышение. Он шёпотом здоровается с Димой и ещё раз благодарит его за приезд и помощь. Тот так же шёпотом отвечает, что всегда готов помочь, ведь он вечный должник перед Олежей после одного случая. Антон мгновенно засыпает, завалившись всем весом на Олежу, но тот только рад, что парень не будет буянить и поспит. Он продолжает поддерживать разговор с Побрацким, перебирая волосы на голове Звёздочкина. Время от времени Антон просыпается и обещает придушить Диму, а потом снова засыпает. Олежа безумно извиняется за поведение и слова парня, ссылаясь на его состояние, но Побрацкий лишь смеётся и просит не извиняться. Говорит, что наверняка это не бред больного, а именно его мысли, — "Что у пьяного на языке, то у трезвого на уме". — О, дом, милый дом, — напевает Дима, закручивая руль на повороте, — Удобно всё таки жить поблизости, да? — Да, но лучше бы мы встречались не в такой обстановке, — соглашается Олежа, поглядывая за сердящимся на кого-то во сне парня.***
Дима помогает Душнову подняться на этаж и завести злобного Антона в квартиру, который то и дело сбрасывал с себя поддерживающие руки. Олежа снова искренне благодарит Побрацкого, вернувшись из комнаты, где уложил Звёздочкина, обещает обязательно купить другу что-то в знак благодарности. — Можешь натурой отплатить, — подмигивает Дима, снова вводя в краску парня, придерживая входную дверь, чтоб тот её не захлопнул, как в прошлый раз. — Очень смешно, пять баллов, — язвит Олежа, — Ладно, давай уже, хватит дверь держать. Мне ещё этого оболтуса лечить. — Может всё таки подумаешь над предло.. — хитро лыбится Побрацкий, но Олегсей закатывает глаза и ветром захлопывает дверь прямо у него перед носом, сразу же закрывая на замок. — Не подумаю, — на развороте говорит парень, заходя в душную комнату к парню, — Как себя чувствуешь? — с заботой спрашивает он, опускаясь на край кровати к нему. — Где Побрацкий?.. — злобно спрашивает тот. — Ну, раз готов рвать и метать.. — выдыхает Олежа. — Жарко, — кратко жалуется Антон, стараясь вылезть из одеяла. — Конечно жарко, но из одеяла тебе вылезать нельзя, — Олежа, приподнимаясь, снова долго целуя лоб парня, пытается понять температуру, — Вроде спала.. — Ты холодный, — Антон резко обхватывает своими большими руками шею парня, заставляя того продолжать надвисать над ним, — Останься. — Тош, я.. — Я люблю тебя, — выдыхает Антон и со спокойным видом опрокидывает маленькое тельце на себя, загребая в по-настоящему о горячие объятия, устраиваясь на кровати поудобней. — Даже в бреду знаешь, как меня уговорить, нахал, — тихонько смеётся Олежа, выпуская из рук лёгкий ветерок в лицо парню, заставляя того расслабиться.