апория

усмешка. пожалуй, это все, на что способны мои губы после того, как они сломались. я дарил тебе слишком много улыбок, поцелуев, признаний, в ответ получал снисходительность. дешевую, как в фильмах, снисходительность, гребанную, незаслуженную, едкую снисходительность. умри вместе с ней, тогда я пойму, что ты был искренен со своей чертовой снисходительностью. ведь то, что происходило между нами, обычно называют любовью. громкое слово, оно тебе не подходит, тогда давай назовем это хотя бы страстью? мы ведь играем: я – станиславский, ты - домашний актеришка. и я кричу, кричу, кричу: «не верю! не верю! не верю!», а ты в упор продолжаешь свой театр одного актера, а я все продолжаю упрямо не верить: это не может быть снисходительность. я станиславский, опытный, знающий, ты – всего лишь уличный циркач, не смей мне перечить ЭТО НЕ ТВОЯ РОЛЬ. но ты вновь снисходителен. до мозолей вбиваешь в свое потрясающее лицо снисходительность. я теряю смысл этого слова, когда смотрю на тебя, мертвого черного лебедя, как всегда снисходительного.