***
Начиналось все как никогда хорошо. Наступили выходные, и Тошинори вырвался из UA, чтобы немного развеяться. Не подумайте ничего превратного! Воспитывать новое поколение многообещающих героев и помогать юному Мидории развивать причуду, было само по себе наградой. Вот только составлять планы уроков, расписания консультаций и разрабатывать учебный план было совсем не тем, о чем думал мужчина, когда становился учителем. Соглашаясь на эту работу, он немного повспоминал свое время в школе и решил, что со всем справится. Со стороны казалось, что проблем не будет вовсе, и он сможет делиться своим богатым геройским опытом со студентами UA с утра, а вечером будет спасать мир. Ну, или, по крайней мере, Японию. Вот только даже с посильной помощью коллег при составлении отчетности и благоговением студентов, не смевших ни шелохнуться, ни пикнуть при виде самого Всемогущего, Яги уставал так, что к вечеру хотелось умереть, а не бороться со злом. И самое ужасное в этом было то, что по меркам Тошинори, он не делал ничего особенного, так бумажки перекладывал, а уставал так, словно двигал небоскребы. Недзу, пытаясь помочь ему освоиться в школьной среде, даже пару раз отправлял мужчину вместе Полночью и Миком на какие-то конференции для преподавателей, где Всемогущий с умным лицом внимательно все слушал, но ничего не понимал. Конечно, после того, как он окончательно потерял причуду и отошел от геройской работы, жить стало намного легче. Правда, мужчина подозревал, что дело было еще и в том, что он, наконец, разобрался с основной массой документов и смог приспособиться к ритму жизни учителя. У него даже появилось время, чтобы иногда наведываться к Тсукаучи, поговорить по душам и вспомнить старые деньки, или навестить Мидорию-сан, чтобы рассказать об успехах сына и попить чаю. Люди вокруг перестали узнавать его как Всемогущего, даже несмотря на то, что почти вся Япония видела, как он теряет причуду в битве со Все за Одного. Они не видели в нем героя, только чересчур худого и болезного мужчину. Вот только старые, геройские привычки умирали в Яги очень тяжело. Он то и дело порывался кому-нибудь помочь, и очень часто после этого помощь требовалась уже ему. На работе ему постоянно приходили на помощь студенты. И даже, как казалось мужчине, организовали что-то наподобие дежурства, чтобы с ним всегда кто-то оставался рядом. Тошинори было приятно, что они так заботятся о нем, но где-то глубоко в душе он огорчался. Он был героем, и готов был в любую минуту снова окунуться в пыл битвы за жизни мирных жителей, а его списали в утиль, как обветшавший костюм. Но ведь герои, несмотря ни на что, не бывают бывшими! Вот и сейчас, тепло попрощавшись с Наомасой и его сестрой Макото, Яги совершенно спокойно пешком отправился к преподавательским общежитиям UA практически на другой конец города, ни на секунду не задумываясь о том, что уже поздний вечер и на улице может быть опасно. По пути он полностью погрузился в свои мысли о том, как в понедельник будет проводить уроки, и, к своему стыду, заметил, что в подворотне творится что-то неладное, только когда оттуда раздался сдавленный вскрик. Тошинори среагировал как самый настоящий герой: не задумываясь, бросился на помощь. И с облегчением выдохнул, поняв, что появился как раз вовремя, и ничего страшного еще не успело произойти. Да, в темном углу сжалась хрупкая темноволосая девушка. Да, напротив нее стояло трое хулиганов, явно желающих поживиться содержимым дамской сумочки. Но ведь теперь он здесь, так что все будет хорошо! — Какие-то проблемы, папаша? — бандит в центре развязно ухмыльнулся ему и сделал пару шагов вперед, отвлекаясь от жертвы. — Отойдите от девушки, мерзавцы! — в образе Всемогущего эта фраза звучала, конечно, эффектнее, но Яги очень старался показаться внушительным за счет своего высокого роста и напора. — Шел бы ты отсюда, — главарь смачно харкнул под ноги мужчине и ощерился, показывая отсутствие некоторых зубов, — по-хорошему. — Отпустите девушку! — громко повторил Тошинори, гул от его голоса пронесся по переулку и вспугнул затаившуюся в мусорных баках кошку. Краем глаза мужчина заметил, что остальные бандиты начали медленно приближаться к нему. — Что ж ты такой правильный, а? — с противной ленцой в голосе протянул главарь, и внезапно стоявший слева грабитель оказался совсем близко и с силой ударил Яги в живот. Закашлявшийся кровью мужчина упал на грязный асфальт и пропустил еще пару пинков по ребрам. А когда попытался встать, был схвачен чьей-то крепкой рукой и отброшен вглубь переулка к скулящей от страха девушке. Долгое время, с тех пор как Тошинори вышел в отставку, проблемы каким-то чудом обходили его стороной, но мужчина совсем этому не удивлялся. Более того, воспринимал как должное. Он слишком привык к тому, что может смело ходить по любой району и в любое время суток, ведь он — Всемогущий. Вот только сейчас он был просто Яги, а не Всемогущий. И выстоять против трех грабителей в его состоянии будет очень и очень сложно. — Я ведь хотел по-хорошему, правда, парни? Думал отпустить тебя, дрыща, грех таких бить, — главарь театрально взмахнул руками, пока остальные грабители невпопад поддакивали ему, — Девку помацали бы, кошелек забрали, но отпустили. В свете одинокого фонаря блеснул нож. — Но ты ж не захотел, вынудил меня, — обманчиво добрым тоном продолжал он, поигрывая ножом и постепенно приближаясь к Тошинори, который, наконец, сумел подняться и загородить собой рыдающую девушку, — а теперь, уж прости. Выпущу тебе все кишки, сука. Оставшиеся грабители встали у входа в переулок, чтобы не дать жертвам сбежать. А главарь пошел в атаку. Наступал он медленно и даже лениво, но уверенно и с таким безумием и жаждой крови на лице, что Яги вздрогнул, но не отступил. Весь сжался, приготовившись прыгнуть на бандита и не дать ему воспользоваться ножом, но не успел. — Как омерзительно, — внезапно раздавшийся сверху голос отвлек нападавшего, но Тошинори не поднял головы, боясь, что это может быть ловушкой, — а ты умен, старик. Вот только недостаточно для того, чтобы сначала вызвать полицию, а уже потом бросаться в бой. Сверху послышалось шуршание, и прямо перед Яги приземлилась фигура в черном плаще, закрывая его от бандитов. В голове мужчины бились сотни вопросов. Кто это? Друг? Враг? Герой подполья? Если да, то, как им лучше скооперироваться для… Фигура сместилась, оказавшись в пятне света и открывая обзор на лицо. И Тошинори, в очередной раз вспомнив слова Айзавы про то, что любая хреновая ситуация может мгновенно стать еще хуже, позволил себе с ним не согласиться. Перед ним стояла Даби, а это значило, что шанс у них есть. Студенты наперебой рассказывали всем желающим послушать о том, как она помогала им там и тут, спасала от злодеев и находила выход даже из самых безвыходных ситуаций. В своей долгой геройской карьере Яги встречал много злодеев, и для него не было странным то, что кто-то вроде Даби решил помогать героям. Да, они ничего про нее не знали, кроме причуды и того, что она появилась вместе с Лигой. Но, когда Тошинори видел перед собой заблудшую душу, несмотря ни на что стремящуюся к свету, он знал это. Мужчина был уверен, что, если он хотя бы чуть-чуть что-то понимал в людях, то и сейчас Даби будет на их стороне. Грабителям, казалось, было все равно, кто появился перед ними, потому что главарь банды только буркнул под нос какое-то ругательство и собирался броситься в атаку, но быстро передумал, когда Даби предупредительно зажгла огонь на руках. — Шли бы вы отсюда, — насмешливо бросила девушка, позволяя пламени угрожающе расти с каждым ее словом, — по-хорошему. — Сумасшедшая сука, — прорычал сквозь зубы бандит, сплюнул и отвернулся. Но Тошинори не успел облегченно выдохнуть, потому что дальше события развивались слишком быстро. Так быстро, что мужчина не был уверен, смог ли бы он что-нибудь сделать, даже если бы все еще имел причуду. В одну секунду Даби повернулась к ним с ликующей ухмылкой победительницы, явно готовясь что-то сказать, но тут же удивленно отпрянула назад, узнав в Яги бывшего героя номер один. А затем лицо девушки внезапно исказилось от боли, она вскрикнула и согнулась, и мужчина заметил нож, трусливо точащий у нее в боку, и убегающих бандитов. — Черт, — зашипела Даби и попыталась надавить на рану, не задевая нож, но только скользила руками по мокрой от крови футболке, — черт… Девушка с трудом сделала несколько шагов в сторону и тяжело оперлась на стену переулка, в тщетной попытке сохранить равновесие. Опытным глазом оценив состояние раненной, Тошинори кинулся вперед, но снова не успел и еле подхватил бессознательное тело у самой земли, не давая Даби глубже напороться на нож. Яги оглянулся, намереваясь попросить помощи у девушки, которую он так опрометчиво бросился спасать, но ее уже и след простыл. Видимо, пока он возился с Даби, она успела улизнуть. Он, впрочем, не винил ее в этом, бедняжка и так настрадалась сегодня. Кое-как добравшись до мобильника, предательски лежащего в самом дальнем кармане, и стараясь при этом не потревожить бессознательную девушку, Тошинори серьезно задумался: куда ему теперь звонить? В полицию? Но тогда девушку, скорее всего, арестуют, а он не раз видел, как тюремные стены, пускай даже на краткое время разбирательства, ожесточали даже самых мягких людей. В Комиссию по общественной безопасности? Он откровенно не доверял этим бюрократам. Что могут понимать в героической работе люди, которые ничего тяжелее пачки с бумагой в руках не держали? Быть героем — это не только слова в лицензии. Быть героем — значит, спасать даже тех, кто оказался на грани бездны, как Даби. Даже тех, кто уже взглянул в глаза тьме, но все же обратился вновь к свету. Выход оставался только один. — Алло, Айзава, это Яги, — мужчина зажал телефон между плечом и ухом, со всей силы зажимая рану в боку девушки, и продолжил. — Ты сейчас на дежурстве? Нет? Очень хорошо. У меня к тебе вопрос жизни и смерти. Помнишь, где живет Тсукаучи? Приезжай на третий перекресток со стороны общежитий. И возьми с собой Девочку Восстановления.***
Тошинори часто думал о том, что он мог в своей жизни сделать больше. Спасти большее людей. Раскрыть больше преступлений. Посвятить больше времени тем, кто в этом нуждался. С тех пор, как он узнал, что Шигараки Томура был внуком Наны, его постоянно мучали угрызения совести. Это было не только невыносимо, думать о том, что «если бы», но и абсолютно бесполезно. Поэтому мужчина всячески гнал от себя эти мысли, но они появлялись снова и снова. И вот теперь, сидя в медпункте UA и смотря на бессознательную Даби, Яги внезапно понял, что она — это его шанс один на миллион. Шанс искупить свою вину перед Наной. И пускай он уже ничего не мог сделать для ее внука, который слишком погряз во тьме, но он мог спасти хотя бы эту девочку, которая так отчаянно хотела помогать людям, что пострадала из-за него. В свете дня и под капельницей Даби выглядела молодо, не старше двадцати пяти, но Тошинори бы не удивился, если бы выяснилось, что она младше. Она была слишком бледной и худой. И после лечения Девочка Восстановления сказала, что вся ее пациентка была покрыта ссадинами и синяками, словно она часто дралась. Или ее били. В нескольких местах были самодельные повязки, скрывавшие подозрительно знакомые для оставшегося вместе с коллегой Айзавы раны. И это уже не говоря про ужасные шрамы, которые, как оказалось, совсем не заживали без должного ухода Тогда-то, после перечисления всех травм, Яги и решил, что обязательно поможет девочке. Никто не должен страдать из-за того, что хочет помогать людям. И пускай Айзава на словах был недоволен, когда Тошинори объявил ему о том, что возьмет девочку под свое крыло, но, тем не менее, помог в кратчайшие сроки оформить все необходимые документы. У руководителя 1-А класса было доброе сердце, и он, очевидно, был благодарен за спасение своих учеников. К тому же Яги активно поддержал Недзу и выделил Даби комнату рядом с ним. Девочка на кровати застонала, ее веки дрогнули, но глаза она пока не открыла, и Тошинори распрямил сгорбленные плечи, готовясь к тяжелому дню. Нет, пока он мог помогать людям, день не мог быть тяжелым. Ведь сейчас он уже не был беспомощным Яги, он снова стал Всемогущим, чтобы помочь Даби. Теперь у нее все будет хорошо. Потому что он здесь.