Украденное счастье

      Раздался глухой, робкий стук в дверь. Ирину он моментально вывел из состояния задумчивости. Вышла в коридор, провернула ключ, нажала на дверную ручку и оттолкнула её от себя. На пороге стоял тот самый человек, которого она так долго ждала и искала.       Сделала два быстрых шага и крепко обняла дочь.       — Ты всё-таки пришла, — прошептала Ирина. — Ты вернулась.       Провела её в гостиную, посадила на диван, сама села рядом.       — Прости меня, моя девочка. За то, что недоглядела, за то, что не нашла раньше, — голос Ирины согревал невообразимой нежностью. Она и забыла, что когда-то была такой.       — Ирина Михайловна, эм... Ирина, — исправилась Лиля, встретившись с понимающей улыбкой Ярской. — Мне пока еще сложно понять, сон это или явь, сложно называть вас…тебя…       — Мамой, — закончила фразу за неё Ирина. Она видела и чувствовала, что в глазах Лили она всё еще тот суровый руководитель, который за неверно сказанные слова может лишить премии. Непреодолимый диссонанс. Пока непреодолимый. — Это ничего.       — Я знаю, что твоей вины в произошедшем нет, в тот день на твоём месте могла оказаться любая другая женщина, — сразу раскрыла все карты Лиля.       Лиля после разговора с Полей и Жанной поняла, как важно было Ирине услышать эти слова от дочери, чтобы сбросить многолетний давящий груз.       — Мы вернёмся к этому позже, если позволишь. Расскажи мне лучше о своих родителях, — сменила тему Ярская. — Какими они были? Они любили тебя?       — Папа очень меня любил. Он постоянно пропадал на работе, но, когда был дома, я становилась самым счастливым ребенком на свете. Никогда не сидели без дела: клеили макеты кораблей, рисовали, играли в шахматы, в морской бой, — воспоминания об отце согревали и придавали уверенности. Лиля рассказывала неторопливо, словно боясь упустить в своём рассказе нечто хорошее. — Зимой катались с горок, он ходил со мной в цирк, в зоопарк, в планетарий. С ним я прочла всего Есенина. Он никогда не пропускал отчетные концерты в школе, всегда приходил с букетом цветов. Одноклассницы завидовали и говорили, какой он у меня мировой.       Лиля замолчала, собираясь с мыслями.       — Мне еще четырнадцати не было, когда его не стало. Словно вырвали часть души и уже не вернули, — а вот к событиям тех дней вернуться было тяжело, к горлу моментально подступил комок.       — А мама?       — Мама всегда держалась немного отстраненно от меня. Она меня не обижала, ты не думай, нет, я всегда была накормлена, обута, одета. Но в те моменты, когда мне хотелось тепла и понимания от неё, она говорила мне, что девочкам не положено реветь и обниматься. Она говорила «ты уже не маленькая». Разве ж шесть лет — это уже не маленькая?       Лилю терзала обида, фразы были обрывистые, да и вопрос прозвучал риторически. Ранее она никому не рассказывала о своих детских переживаниях, отца не хотела расстраивать лишний раз (хотя он и так всё видел), а с подругами о таком не разговаривают. Раньше она не понимала, чем заслуживала такое холодное отношение со стороны родной матери, а теперь всё стало на свои места.       Ярская приобняла её.       — Для меня ты до сих пор маленькая, — сколько всего пришлось пережить этой хрупкой девушке? Страшно представить.       — После смерти папы мы отдалились, — горестно вздохнув, продолжила Лиля. — Жили как в коммунальной квартире — каждый по своим комнатам, изредка пересекались на кухне или в коридоре. Она даже на мой выпускной не пришла. А спустя время и она сгорела, онкология…       — Веру ты когда-нибудь поймешь и простишь. Любовь кардинально меняет людей, заставляет идти на страшные поступки и преступления.       Лиля недоверчиво покачала головой.       — Что же это за любовь такая?       Обе замолчали.       — Андрей Викторович — не мой биологический отец, ведь так?        Ирина кивнула.       — С твоим отцом, Юрием Гнездниковым, у нас был яркий, но краткосрочный роман еще до встречи с Андреем.       Ярская рассказала, как они познакомились, как клялись друг другу в любви, как сильно вскружил ей голову Юрий. Не утаила и разговор с матерью Юрия, заново вернувшись в пережитые события.       — Если бы мне тогда не помогли, я даже не знаю, жила бы я сейчас. Одна в большом городе с грудничком на руках.       — Юрий знает о моем существовании? Принимал участие в поисках?       — Знает. Впервые после той разлуки столкнулись с ним пару лет назад недалеко от офиса. Он искал нотариальную контору, оформлял наследство. Посидели, выпили кофе, поговорили. Рассказала ему о дочери, а он мне в ответ «спустя столько лет ты никого не найдешь», — в интонации сказанных Ириной слов можно было услышать частичку презрения к человеку, которого она когда-то любила.       — Ты выяснила, почему он тогда уехал?       — Он действительно на тот момент был помолвлен. Невеста уехала в долгосрочную командировку, ему стало скучно, захотелось любви-романтики. Нашел молодую дурочку, засыпал обещаниями.       — А потом?       — А что потом? Вернулась невеста, всё стало на круги своя, — Ира рассказывала, а в голове листались картинки с их свиданий. Как она могла так поддаться его чарам? — Юра сейчас работает архитектором в Австралии, женат, есть сын твоего возраста и две дочки-школьницы. Располнел, обрюзг, но с виду счастлив.       Лиля не была знакома с Юрием, но за несколько минут у неё получилось составить мнение об этом человеке.       — Как же он не мог знать о ребенке, если листовками был увешен весь город?       — С твоим рождением я поменяла фамилию на дедовскую. Хотя ты знаешь… мне кажется, даже если бы он узнал — не пришел.       — Ты никогда не жалела, что оставила ребенка?       — Оставила? Не понимаю вопрос… — Ирина подняла в недоумении бровь. — Ааа, ты об этом… нет, нет, конечно, нет. Как о таком можно жалеть. Мне хоть и было тяжело, но я была готова родить и воспитать тебя в одиночестве. Да и потом, сейчас Юрий — совершенно чужой человек. Но если ты захочешь встретиться с ним или просто позвонить — я не буду этому препятствовать.       — Честно говоря, не особо хочется, — сморщилась Лиля. Вспомнила ещё один волнующий её вопрос, - а как я числюсь по документам?       — Ярская, Татьяна Юрьевна Ярская. Юридический отдел ИМЯRес поможет в переоформлении и восстановлении всех документов, если ты захочешь, конечно.       — Я бы хотела вернуть себе имя, которое ты мне дала при рождении, — несмело проговорила Лиля. Встретившись с напряженным взглядом Ирины, смутилась еще сильнее.       — Знай, пожалуйста, что я тебя не тороплю и не настаиваю, — заботливые нотки прорывались сквозь серьезный тон, — и я совершенно точно не обижусь, если ты передумаешь.       Лиля уткнулась холодным лбом в ключицу матери, с трудом сдерживая нахлынувшие от осознания происходящего эмоции.       — Нет, я хотела бы оставить себе только своё отчество, — практически шёпотом попросила Лиля.       Ярская водила пальцами по линии позвоночника Лили — вверх-вниз, ощущая слегка сладковатую дрожь, исходящую от этого худого, такого родного тела. Она лишь улыбнулась пожеланиям дочери и одобрительно кивнула.       — У тебя был хороший папа.       — Наверное, это несколько некорректно спрашивать, но вы с Андреем не хотели иметь собственного ребенка? — неожиданно поинтересовалась Лиля, отстранившись от Ирины и заинтересованно глядя ей в глаза. — Я вот очень хотела братика, но от меня лишь отмахивались.       — Любой вопрос от тебя уместен. Хотели, не получилось. В какой-то период даже думали о ребенке из детдома, но сперва сильно заболела Лиза, а потом как-то сели с Андрюшей, обсудили, решили закрыть вопрос раз и навсегда.       — Мне очень жаль.       — Ничего. Тем более, — Ирина хитро улыбнулась, — позавчера я узнала, что у тебя будет брат или сестра. Искала одного ребенка, а получила сразу двоих.       Лиля, растрогавшись и перестав контролировать эмоции, обвила шею Ирины двумя руками:       — Мам! — и тут же смутилась собственных ощущений. — Как же я за тебя рада!       Ирина оценила порыв дочери: она поняла, что все барьеры наконец рухнули.       — Так, дочь, давно за полночь, завтра предстоит трудный и длинный день. Постелю тебе в гостевой комнате, но можешь лечь на левую половины кровати Лизы — думаю, утром будут крики восторга. Она мечтала о старшей сестре, а когда её нашли в твоем лице — бегала по квартире от счастья.       — Мне не совсем удобно… — Лиля снова растерялась.       — Неудобно спать с Лизой или оставаться в этом доме на ночь? Если второе, то имей в виду, я тебя не отпущу, — Ярская тихо рассмеялась, — больше не отпущу. Сейчас выдам тебе все принадлежности.       Ярская была права: утром из комнаты Лизы раздалось радостное «Лиииииилька!». Спустя несколько минут девушки появились на кухне, где уже завтракали Ирина и Андрей.       — Лилия, доброе утро! Рад познакомиться с тобой в новом качестве, — поприветствовал Андрей. — Девчонки, напоминаю, что сегодня никаких задержек на работе, новый год на носу. Быстренько всех поздравьте и домой.       — Лиля, ты не хочешь пригласить Дениса? — предложила Ирина. — Лиза, а ты — Брута.       — Семейный праздник как-никак, — согласился с женой Андрей. — Лиля, кофе? Берите тосты, не стесняйтесь, привыкайте чувствовать себя как дома. Да и вы есть дома.       — Я подумаю насчет Дениса, — покраснела Лиля.       — А мне насчет Брута и думать не надо! — уплетая жареный хлеб с джемом, довольно сообщила Лиза. — Он придёт!       — Лиза! Не разговаривай с набитым ртом, — Ирина сделала замечание, включив неповторимый режим «Ярской».       Лиля попыталась сдержать улыбку, но все равно рассмеялась.       — Зато тебе никогда не будет с нами скучно, — констатировала Лиза.       — Лиля, даю тебе полчаса на сборы, поедем вместе. При всём коллективе представлю тебя как свою дочь, во избежание слухов и сплетен.       — А может не стоит?       — Не стоит что? Татьяна Александровна, что за сомнения я слышу от вас? — Ярская искренне удивилась, но не преминула обратиться к дочери так, как давно мечтала. — Если боишься расспросов, просто не отвечай на них, отправляй всех ко мне в кабинет. Договорились?       Лиля, согласившись, кивнула головой. И хоть она этого не показывала, ей было приятно вновь оказаться под заботой и защитой родных людей. Её жизнь началась с чистого листа, и ей это нравилось.