Прошла неделя. Многое успело перемениться: лето всё-таки покинуло город, несмотря на желания местных, начались проливные дожди, из-за которых даже случилось несколько аварий, а Харгривзы почти уже смирились и привыкли к Скарлет, но всё ещё остерегались и держали её под контролем. Что же говорить о Пятом, который утром же после дозора отказался принимать Уильямс? Ну, он ещё больше отдалился от семьи и теперь пил кофе либо очень рано, либо очень поздно, чтобы не застать никого. С того дня он стал раздражителен, как никогда. Бывало, что к нему заходила Скарлет и спрашивала, где можно найти, допустим, ещё один стул. Тогда он язвительно напоминал ей о том, на котором она сидела, когда впервые появилась в академии. Той ночью Харгривзы спали пять часов.
Их отношения не радовали никого. И хотя никто, конечно, и не ожидал, что он прямо-таки бросится обнимать племянницу, все думали о проявлении большей теплоты. Пятый был способен на дружбу и на любовь, но не решился на это. И от того факта, что Пятый не ошибался никогда, Харгривзы начинали сомневаться и в себе, и в Скарлет.
— Слушай, Пять, — начал Клаус, однажды зайдя к нему в комнату, — кончай ненавидеть Скарлет. Это тебя ни к чему не приведёт.
— А вас? Вы только увязнете в болоте из-за своей симпатии к ней. Неужто вы не видите, что она не та, за кого себя выдаёт?
— Тот факт, что она работала на Куратора, не принимается.
— Ещё как принимается. Клаус, да ты посмотри на неё! Вся такая дерзкая из себя сначала была, а теперь вдруг стала милой, доброй и невинной? Человек не может так быстро меняться.
— По себе не суди, — пропел он.
— Господи! Почему ты не хочешь признать, что я прав?
— Знаешь, если бы тебя обвинили в этом, что бы ты сделал?
Пятый промолчал.
— Все хотят думать, что она так же потерянна сейчас, как ты, когда вернулся из апокалипсиса. И они думают.
— И вас не заботит, что нужно обеспечить жизнь ещё одной? У нас здесь что, приют какой-то?!
— Я думаю, она может нам помочь и она же…
— Единственное, чем она может помочь, — своей силой! Всё! Она так же бесполезна без неё, как и все мы! — последние слова он чуть ли не прошипел.
Пятый обошёл брата и встал позади него в выжидающей позе, приоткрыв рот и подняв брови. Клаус был растерян. Да, он отчасти соглашался с горькой правдой, сказанной только что, но всё равно верил, что они все являются чем-то большим, а не просто сосудами для сверхспособностей. Он точно знал, что каждый из них — личность, и хотел помочь Скарлет обрести это. Потому что без этого она так и останется той, кем предрёк им всем быть Пятый.
— Я… Я искала Эллисон. Вы не видели её? — раздалось у двери.
— Доброе утро, Скарлет, — улыбнувшись, пробормотал Клаус и опустил глаза вниз. — Они с Люттером уехали на пару дней, решили снять номер в отеле неподалёку и уединиться.
— А, хорошо! — она кивнула и вся засияла. — Ну, я пошла.
— Стой.
— Что такое? — она похлопала ресницами и вернулась к порогу комнаты.
— Покажи, что умеешь, — Пятый сложил руки на груди и подошёл к ней. Скарлет, в свою очередь, повторила его жест и улыбнулась ему по-детски.
— В смысле?
— Покажи свою способность, — терпеливо повторил он.
— Я не могу, — пролепетала она.
— Какого же чёрта ты отсиживаешься у нас здесь? — процедил Пятый сквозь зубы. — То, что ты наделала нашу форму, ещё ничего не значит, — сказал он, с насмешкой осматривая её с ног до головы.
— Пятый!
— Я… Я прос… Я просто… — растерялась она.
— Убирайся из этого дома, — сказал Пятый, прищурившись.
— Ч-что?
— Проваливай!
— Пятый! — снова воскликнул Клаус. — Скарлет, дорогая, не слушай его! Наш дедуля снова несёт какую-то чушь, ты непременно останешься здесь!
— Нет, как я могу выселять жильцов этого дома, когда сама пришла только неделю назад? — Пятый вдруг заметил, что в её глазах засверкали слёзы.
— Да что ты из себя здесь выделываешь! — гневно воскликнул Пятый. Он видел эту фальшь в намокших ресницах и потёкшей туши, какая была в сопливых мелодрамах. Скарлет была типичной героиней, которой все должны были сочувствовать по задумке режиссёра.
— Что я могу из себя выделывать? — всхлипнула она. — Я потеряла родителей и поэтому работала на Куратора! Это был единственный выход, иначе бы я сгинула в канаве!
— Почему бы тебе не побежать к ней обратно? — прищурившись, спросил он.
— Она меня не примет! Я провалила задание!
Пятый прыснул от смеха:
— Бедняжка-перфекционистка с синдромом отличника?
— Вы должны мне поверить!
Скарлет была немного ниже него. Запрокинув голову наверх, она отчаянно доказывала ему свою правоту. Почему-то ей было особенно важно, чтобы поверил именно он.
— Я достаточно прожил, чтобы не пасть при первой возможности перед третьесортной актрисой. Может они тебе и верят, но точно не я, — с этими словами он отвёл взгляд, прежде намеренно держа его и не сводя глаз со Скарлет, и отвернулся от них.
— Пойдём отсюда, все наладиться, — послышалось Пятому за спиной. Клаус подал Уильямс руку и по-отцовски обнял за плечи. — Я надеялся, что ты образумишься, но нет.
— Какова жалость.
— Ты итак сгоришь в аду, Пятый. Не превращай хотя бы свою и наши жизни в преисподнюю.
— Что? — его голос похолодел. Ты только что пожелал мне смерти из-за какой-то девки..? — почти шёпотом произнёс он, не разворачиваясь.
— Да, — и дверь хлопнула. Какая-то пустота вдруг заполонила его, пронзила изнутри, поражая каждую клеточку тела. Но в следующую секунду он почувствовал невообразимый гнев, окутавший и сдавивший его. В Пятом кипела кровь. Он просто не мог смириться с мыслью, что змея будет жить в их доме. Каждый день он просыпался и проверял, достаточно ли крепки подошвы его ботинок, чтобы раздавить её, и всегда оставался доволен. Сейчас ему казалось, что список дел параноика лишь увеличился: теперь нужно было проверять подошвы у всех.
Но, что бы он не думал и не говорил, всё равно знал, что людям присущи эти мелочи. Стоит только раз попробовать, и это входит в бессмысленную привычку. Пятый даже слышал, что иногда кто-то смотрит название песни, а до того не может спокойно её слушать — ему или ей непременно нужно знать якобы главную строчку.
Достаточно глупо, но факт. То же произошло с ним.
Через несколько минут Пятый уже был в парке. Он, не раздумывая, исчез в синей вспышке, гневно зыркнув напоследок на дверь.
Ему нужно было освежить память и развеяться. Ничего страшного в ближайший час не могло произойти, он это чувствовал. А если Уильямс, как она же утверждает, действительно не шпионка или что-то вроде того, беспокоиться вообще не о чем. Даже на то, что отношения с возможным членом семьи снова не задались, Пятому было плевать.
Он стремительно шёл вперёд, кажется, не видя тропинки. Скоро он забрёл в лесок и совсем потерял счёт времени. Усевшись на скамью, Харгривз тщательно перебирал в памяти все её манеры, вспоминал, как она вела себя в течение недели.
Прежде всего Пятый не доверял себе же в этот момент. Он всё сравнивал и сравнивал её поведение с жизненным опытом и находил множество вроде бы и похожих факторов. Но что-то не давало ему покоя. Уильямс либо очень реалистично играла свою роль, хорошо притворяясь беженкой, у которой не было выхода, либо была глупой марионеткой в руках Куратора. Может у неё были связи, и поэтому Хендлер так стремилась заполучить их? Или, предположим, её родители владели какой-то ценной или запретной информацией, которая кому-то мешала? Вопросов было слишком много, ответов — ноль.
Домой идти не хотелось. Там была эта Скарлет и зародившаяся из-за неё атмосфера противостояния его мнениям. В академии стало неуютно. Если раньше она являлась для Пятого каким-то гнездом, где он был хотя бы узнаваем, то сейчас он чувствовал необратимую потерю любых связей с миром.
Ветер трепал волосы Пятого и заставлял скрючиваться от холода, прятать руки под пиджак. Исчезнув, он даже не взял пальто. Вариантов согреться было два — заказать кофе в ближайшей забегаловке, а заодно сходить в библиотеку и проштудировать все книги, где будет хоть одна зацепка о Уильямс, или же переместиться в какой-нибудь клуб и оплакать захваченный ею дом вместе с тупым барменом и бутылкой чего-то покрепче.
Пятого не устраивал ни один вариант, но принять решение всё же было нужно. В конечном итоге, заказав сначала кофе, он направился в ближайший супермаркет и взял небольшую бутылку водки. В ней было не больше трёхсот миллиграмм, но напиться хватало.
Успешно оплатив, что было удивительно, потому что часто Пятого не принимали за взрослого, он вышел из магазина и принялся смешивать жидкости в большом стакане.
Получилось какое-то адское месиво. На вкус, кстати, так же. Поморщившись, он переместился за угол библиотеки — самой большой, что была в их городке. Выйдя, как ни в чём не бывало, из подворотни, Пятый толкнул массивную стеклянную дверь и дёрнулся, почувствовав тепло от кондиционеров. Так-то лучше. Он быстро почистил обувь, засунув каждый ботинок в специальный аппарат, и щётки стёрли грязь.
— Добрый день, — поприветствовала его женщина, сидящая прямо на входе. — У тебя́ здесь запланирована встреча с учителем?
— Нет, вы меня с кем-то перепутали, — он улыбнулся. Снова его приняли за школьника.
Пятый бегло осмотрелся вокруг и, решив, с чего ему стоит начать, пошёл направо. Там стояли разнообразные сборники и учебники по физике, расширенные издания, суть в которых шла об электричестве и силе тока. С их первой встречи со Скарлет Пятый усвоил, что её способность связана именно с этим, но даже спустя час бесполезного чтения не нашёл ни одной крупинки, которая бы хоть как-то цепляла. Может быть, это только ему под руку попадала всякая банальщина типа определений самого тока, как скалярной величины, или всем известных формул, но он всё-таки сделал вывод, что это здание годилось только для школьников, которым задали прочитать что-то.
Прибравшись на занятом им столе, Пятый устремился к двери. Искать нужно было совсем в другом месте — это он понял, когда наконец утихомирил свой гнев и начал мыслить рационально. Именно поэтому сейчас он направлялся домой и думал, как незаметно войти. Размышления заняли у него немного времени.
Он уже подошёл к дому. Осмотревшись и чуть напрягшись, Харгривз мгновенно очутился среди книжных полок и сразу принялся рыскать по семейной библиотеке. Отцовские книжки хранились в самом дальнем углу, конечно. Он старался ходить бесшумно.
К слову говоря, Пятый сам не знал, что ищет. Он даже не знал точно, почему так настроен против Уильямс. Он думал, что отталкивает её из-за предполагаемого шпионства и угрозы семье? Да вроде и нет. Он верил, что его семья сама справится, но иногда просто подстраховывал их, намеренно говоря об их беспомощности. Пятый делал это лишь для того, чтобы они не подумали о его нежных чувствах к ним, как к семье. Любовь была проявлением слабости в его понимании. Даже несмотря на то, что практически вся классическая и неклассическая литература это отрицала, Харгривз настаивал на своём, доказывая это себе же каждый божий день и не давая усомниться во мнении.
Когда-то он прочитал, что теряя веру в свои убеждения, человек меньше себе доверяет. С тех пор эта мысль заела у него и, кажется, слишком сильно. Он стремился во всём полагаться на себя и свои размышления, но тем самым сомневался в их истинности.
Пятый быстро перерывал книги, одним пальцем выдвигая их и просматривая названия. Ничего стоящего здесь не было. Такой же хлам, как в городской библиотеке!
Его действия и мысли были внезапно прерваны голосами, приближающимися к нему.
— Слушайте, давайте не будем всё это разбирать. Оно может так же пролежать до конца века, ничего с этим не случиться, — настаивал Клаус. — Я понимаю, копаться в чужих переписках — дело благое, но рыться к книгах… Единственное полезно, что продав какую-нибудь бумажонку, я могу разбогатеть, как в прошлый раз. Но звучит уже не очень заманчиво.
— Когда ты стал мажором?
Все рассмеялись, и он услышал бесящий заливистый смех Уильямс. Не желая узнать всего разговора, он переместился на кухню под стол, больно ударившись о него.
— Чёрт.
Вылезая, он уже по привычке осмотрелся вокруг и, убедившись, что никого нет, сел на стул.
«Может просто убить её?» — вдруг подумал он. Идея, хоть и была безумной, показалась ему заманчивой. Она поражала его сознание своим равнодушием и беспечностью, с которой Пятый подумал об убийстве. Это было для него привычным делом, учитывая богатый опыт прошлого. Так чего ему стоило разобраться со Скарлет?
Конечно, Уильямс была сильна, но метод отравления никто не отменял.
Это засело в голове у Пятого и висело прямо в середине, навязчиво напоминая о себе, не давая думать ни о чём другом. Можно было остановиться и на мышьяке, как по старинке, но Пятый был уверен, что противоядие для него она знала. Этот вариант не подходил. Перерыв в памяти все свои знания о разных токсичных веществах, он ненароком вспомнил о не всем известном. Он как-то изучал это, и, если верить опытам и всему тому, что было написано в книгах, диметилртуть являлась чуть ли не самым опасным ядом. Одна капля на коже — человека хоронили. Поговаривали даже, что люди умирали, когда надевали свои перчатки. Достаточно ли это было устрашающе для Пятого? Возможно, но он всё равно сомневался. Много ли было толку, если бы он поверил автору, жители эпохи которого носили перчатки в лабораториях и хранили яды вместе с ними? Очевидно, это было даже не в прошлом веке.
Он читал также, что диметилртуть проникает в организм и разрушает мозг мучительно медленно. Не то, что бы Пятый желал Скарлет такой участи, но это, по его мнению, был самый достоверный вариант, точно гарантирующий, что она умрёт.
Он решил замаскировать всю процедуру под что-то обыденное. Пятый понимал, что найти яд не просто, учитывая, что его называют самым токсичным, и потому, что само по себе предназначение его близко к чему-то нелегальному. Мало где парня приняли бы за высокопоставленного учёного, изучающего это опасное вещество, а потому следовало действовать по привычке. В их городе была какая-то лаборатория, о которой практически ничего не писали. Даже пресса не сплетничала, что свидетельствовало об особенностях и секретности методов и опытов, там проводимых.
Нужно было всё сделать быстро. У Пятого стремительно и без причин повышался уровень недоверия к Скарлет и страх, что она что-нибудь натворит. Как будто она почувствует, что он замышляет против неё, и тоже ответит. Вероятно, это так проявлялась паранойя. Но он привык.
Не смея медлить, он быстро надел пальто и тихо вышел из академии, сразу телепортировавшись к зданию лаборатории, чтобы разведать обстановку, а затем, привычке убедившись, что всё чисто, переместился в какой-то коридор и зашёл в первую попавшуюся дверь. То был архив, эдакое хранилище концентрированных растворов и ядов. Пятый возликовал.
Все пробирки были разложены по алфавиту, и ему не составило труда найти букву «D», тем более, что она была четвёртая. Открыв нужный шкаф он обнаружил там целую коробку этого яда. Сколь бы он не был жаден, ему достаточно было меньше одного миллилитра. Одна только капля требовалась, чтобы человек умер. Конечно, чем больше, тем быстрее, но торопиться было незачем. Это было бы слишком подозрительно. В своём случае Пятый уже придумал аргумент, звучавший вполне здраво: Скарлет уже давно была предначертана смерть, это Куратор её отравила. Да, возможно его желание скоропостижной кончины Уильямс равнялось фанатизму и бесконечной ненависти Хендлер к ней, но у Пятого хотя бы были на то веские причины.
Так или иначе, всё это должно было закончиться скоро. Скарлет Уильямс умрёт в больнице вследствие несчастного случая или заказанного Комиссией убийства, как пойдёт, и всё вернётся на круги своя. Правда, он не учёл, что Харгривзы могут заподозрить его участие в трагедии, и тогда его цели и выдуманная причина смерти девушки полетят в тартарары за ненадобностью, ибо первым спросят именно его. Всё-таки это он выгонял Скарлет из дома ещё утром. Не учёл.
В его голове, конечно, носилась одна мысль, мелкая и подлая по всей своей сути, заключавшейся в том, что он может сослаться на благо и дарованную им беззаботную жизнь.
Но правда ли, что именно этим ты себя терзаешь?
Пятый нервно дёрнулся. Вокруг было не по-земному тихо, и только этот незнакомый голос нарушил молчание.
Проблема действительно была в этом. Он не знал, что для него было важно. Пятый порой несколько часов размышлял о том, кто они такие для него.
Что они такое.
Харгривз начитался романов, где семья была для главного героя безусловной поддержкой. Он чувствовал к братьям и сёстрам какую-то привязанность, но не чувствовал любви. Это были просто какие-то знакомые, которым он доверял относительно больше, чем другим людям, но объективно мало.
Очень странно. И ради этих людей ты собираешься убить девчонку? — усмехался голос. —
Пройдя два апокалипсиса, ты остановился из-за Скарлет Уильямс?
— Кто это?! — крикнул Пятый дрожащим голосом. Комната снова погрузилась в тишину.
Он запутался. Иногда вспоминая дни в апокалипсисе, бывшие для него мучительной пыткой, он задыхался в слезах, надувал щёки, напрягал горло, только чтобы не видеть и не слышать себя, как тогда.
Как сейчас.
Пятый отвергал свои чувства, не давал себе плакать. Он наивно полагал, что терпение сделает его сильнее, закалит в боли. Но то было не терпение, а боязливое молчание, которое лишь увеличивало напор страхов в нём.
Всё ещё находясь в помещении с множеством железных сейфов и шкафов, он вдруг почувствовал себя по-иному. Не собой. Пятый весь дрожал, нервно кусал губы и чувствовал, как с каждой секундой всё сильнее потеют ладони. Посматривая иногда на закат, он краем глаза следил за людьми.
И вдруг он увидел силуэты, похожие на Харгривзов: растрёпанные волосы Клауса, огромная фигура Люттера, маленькая Ваня и несколько выделявшихся светлых волос — всё выдавало их. Пятый тут же ненароком подумал, что это точно не стоило его свободы и изменения отношений с семьёй.
Ты! — послышался вновь смеющийся голос, и Пятый снова вздрогнул.
Вдруг послышался звон стекла, и, когда Харгривз посмотрел вниз, он обнаружил лишь прозрачную жидкость — теперь на полу, а не в пробирке. Пятый поспешил телепортироваться из помещения от греха подальше и переместился за угол неизвестного здания. Похоже у него была привычка выбирать в качестве места назначения всякие подворотни.
Хоть Пятый и ушёл уже оттуда, он всё ещё сомневался в своём решении. Странный голос говорил проигнорировать такую мелкую угрозу, как Скарлет Уильямс, но с его-то паранойей слушать эти советы было бесполезно.
Он предпочёл потом обо всём подумать и принялся оглядываться по сторонам. Как выяснилось, он и не знал о существовании здания, вид которого выдавал всё качество продаваемых товаров. Он оглядел его: красная черепичная крыша, дешёвые окна, внешние панели, изрисованные граффити и плакат, весь потрёпанный тягостной жизнью и висящий на входе в магазин. Надпись на нём гласила:
«TEFAL'
THE ORIGINAL FRENCH COMPANY
PANS AND PONS STORE»
«Оригинальная компания, ага,»— тяжело вздохнув, подумал Пятый. — «Неужели дома нет сковородок?»
Он терпеливо наблюдал, как семейство бесцельно бродило между стеллажами и с интересом рассматривало каждую посудину. Харгривза брала тоска, когда он следил за всеми их ленивыми движениями. Он уже собирался уходить, потому что убедился, что Скарлет неопасна, и его семье ничего не грозит. По крайней мере, такова была видимость в данный момент. Пятый устал от сомнений, это выматало его за сегодня.
Он поднялся рывком и неторопливым шагом пошёл вдоль стен магазина. Может быть, теперь всё должно было наладиться.
Внезапно послышались выстрелы и звон бьющихся стёкол. Пятый сразу среагировал и, пробормотав себе под нос какое-то ругательство, перевёл взгляд на помещение, стремясь разглядеть что-то в гуще пёстрых стеллажей, увешанных непонятными плакатами с рекламой. Его вдруг ослепила вспышка света. В следующую секунду он уже отчётливо слышал грохот посуды, короткие возгласы людей и видел попадавшие друг за другом железные шкафы, с лязганьем сдавившие алюминиевые кастрюли, откинутые к стенам и не двигавшиеся тела людей. Посреди магазина, в сумраке вечера тёмном, стояла фигура, в последних движениях которой он заметил лишь блеск светлых волос.
***
Я клялась, что никогда больше не использую это проклятие… Клялась.
Клялась! Не вмешайся ты, они были бы мертвы.
Голова гудела.
— Ты как? — спросил кто-то, и у Скарлет чуть из ушей кровь не полилась: громкий звук отдавался в голове звенящим эхом, и Уильямс потеряла всякую надежду перейти в сидячее положение.
— Эллисон, — захрипела она и прочистила горло, — умоляю, говори тише.
Скарлет с трудом разлепила глаза и осмотрела комнату. Те же незашторенные окна, тот же деревянный пол, в местах уже набухший от влаги. В последние дни она часто открывала окна во время дождя, ибо у Харгривзов было ужасно душно. То ли это батареи так работали, то ли дом прогрелся ещё летом прошлого года, когда стояла невозможная жара.
— Одиннадцать часов, — тихо сказала Харгривз, глянув на часы.
— Что одиннадцать?
— Ты спала одиннадцать часов.
— М-да, — цокнула Скарлет, снова пробуя сесть. Она поморщилась, когда в спине что-то щёлкнуло и заскрежетало, но тем не менее добилась своей маленькой цели и тут же подложила подушку для опоры.
— Сегодня четверг?
— Да ты что! — воскликнул Клаус, которого Уильямс до этого момента не замечала. Наверное, он зашёл только что. — По четвергам не бывает пьянок. И разве ты не заметила, что я принарядился сегодня?
— Я вижу лишь подобие Иисуса, лучи солнца за спиной которого меня ослепляют.
— Мне мало твоей лести. Давай я отойду, и ты взглянешь ещё раз.
Скарлет тяжело вздохнула и натянуто улыбнулась, когда брюки-клёш на Клаусе заблестели. Мириады пайеток переливались на солнце, плывя по комнате светлыми точками.
— Ты обязан подогнать мне такие же!
— О, не сомневайся, — ответил Клаус, и она улыбнулась, почти даже засмеялась.
Комнату осветила вспышка синего цвета. Скарлет сощурилась.
— А можно мне хоть один день без фееричных выступлений вашей семьи?
— Намекаешь, что у нас тут цирк?
— Я такого не говорила, — сказала она и улыбнулась.
— Ей уже лучше? — спросил Пятый, повернув голову в сторону Эллисон.
— Наружных повреждений практически нет, за исключением нескольких ссадин. И у тебя вроде ещё спина болит, да, Скарлет?
Уильямс слабо кивнула головой, потому как не в силах была поднять её с подушки.
— А выглядит так, будто только из комы вышла, — поморщился Пятый.
— Приму за комплимент, — Скарлет немного повернула голову вбок и внимательно посмотрела на парня. — А, кстати, мне нужен нож. Клаус, лапочка, достань его, пожалуйста, — она указала на комод, стоящий около окна.
Харгривз в мгновение подошёл к нему и, вынув из верхнего ящика карманный ножик, подал девушке.
— Зачем он тебе? — взволнованно спросила Эллисон.
— Не переживай, умирать не собираюсь, — при этих словах она надавила лезвием в районе плечевой мышцы и провела по коже, словно хирург. Отбросив нож на белоснежную постель, она быстро залезла пальцами внутрь раны и достала маленький светящийся маячок. В следующее мгновение он был раздавлен и выброшен в окно.
— Именно так они нашли нас. В этом нет сомнений. На мне тоже был такой, когда я только вернулся из апокалипсиса.
— Пятый, очень увлекательный рассказ, но тебя не смущает, что у неё рука обильно кровоточит?
Эллисон быстро подошла к девушке и положила её руку в нормальное положение, при котором кровь хотя бы меньше текла. Харгривз всё возмущалась, что Уильямс действовала неосторожно и лучше было, если бы она всех предупредила.
— Это царапина, — хором отвечали ей Пятый и Скарлет, изумлённые её встревоженностью.
— Да вы сумасшедшие! Я принесу бинты и спирт, — и тут же, заторопившись, она выходила из комнаты.
— Эй, Скарлет… На, — Клаус вдруг вынул из внутреннего кармана своего пиджака маленькую флягу.
— Что там?
— Быстрая помощь.
— Русская водка? — воскликнула она, понюхав содержимое.
— А! И она ещё разочарована! Не нравится — отдай сюда!
— Клаус, не обижайся, иначе это будет выглядеть жалко, — Уильямс передразнила его, надув губки. — Ещё и с тем фактом, что ты стоишь перед моей кроватью на коленях…
— Действительно жалость, — прокомментировал Пятый.
— Неужели вы нашли общий язык? — удивился Клаус, вставая на ноги. Но спустя несколько секунд на его вопрос никто так и не ответил. Вместо этого Скарлет сделала пару глотков из фляги, а всё оставшееся вылила на свою руку, дабы не занести инфекцию.
В ту секунду, когда Уильямс выливала последние капли, в двери вдруг показалась Эллисон с огромной аптечкой в руках.
— Как вижу, спирт вы уже нашли, — скептически протянула она и принялась забинтовывать окровавленную руку.
— Они поймут, что ты вытащила маячок.
— Да, но не сразу, — сказала Скарлет и задумалась. — У меня есть ещё одна просьба. Я потеряла своё кольцо и мне нужно, как можно скорее, его вернуть. Поможешь мне встать? — обратилась она к Эллисон и попыталась приподняться, но опять безуспешно. Головокружение усиливалось, как только она делала какие-то движения.
— Сейчас я точно встану. Я хорошо себя чувствую, просто немного голова закружилась… Клаус, дай тоже руку.
— Может тебе лучше полежать сегодня? — обеспокоенно спросила Эллисон.
— Нет! Со мной все в порядке! Мне очень… Очень нужно это кольцо, — у девушки вдруг участилось дыхание.
— До меня дошел слух, что ты уснула, — мягко прошептала женщина Скарлет на ухо, и она тут же погрузилась в глубокий сон, снова завалившись на кровать.
— Умно, — цокнув языком, прокомментировал Пятый.
— Почему ты на сказал ей, что уже забрал кольцо?
— Сначала надо разобраться со всем этим. Не зря же она так пеклась о нём — здесь точно что-то не так.
***
Выпрямив спину впервые за несколько часов, женщина встала со стула. Она давно уже сидела за бумагами, пытаясь разобраться, что делать дальше, и лишь ночь разделяла с ней трудности в эту секунду.
За окном было темно. Единственным освещением в кабинете был небольшой хрустальный светильник над столом, свисавший с потолка на длинной золотой цепи. Была ещё люстра, но та светила настолько ярко, что порой ослепляла. Именно поэтому она работала только тогда, когда срочные дела не давали спать.
Женщина стояла уже около окна, опёршись на подоконник, рассматривая чёрные деревья, посаженные по её просьбе, ровные каменные дорожки, гладкие до невозможности, изгородь, построенную пару месяцев назад в связи с частыми предательствами сотрудников. Многие сбегали, и она не выносила этого так же, как не выносила Скарлет Уильямс.
Та хранила ей верность до этого момента, когда вдруг что-то переломилось. Хендлер не желала разбираться, что именно, потому как психологические проблемы редко её касались, а тем более уж воздействовали. Эмоции уже не раз вели её в никуда, поэтому она старалась не подцеплять заразу.
Но проблема оставалась: союз Скарлет с Харгривзами грозил Куратору потерей последней хорошей фигуры на доске, и единственное, в чём она видела выход, — это превратить Уильямс в пешку.
— Диана, — сказала она, нажав на кнопку в столе, — я хочу видеть тебя у себя в кабинете. Живо.
— Сию минуту, — и через несколько секунд на пороге появилась стройная девушка в чёрном платье с воротником. Идеальное лицо, вычурный нос, губки — все говорило о том, что это робот.
— Почему так долго?
— Система работает с перебоями, мадам.
— Сообщи Дэвису…
— Уже сообщила Дэвису Миллеру о неполадках. Он приедет через пять минут и тридцать две секунды. Объект выехал, — отчеканила девушка, водя пальцем по дисплею на своих часах.
— Прекрасно. Мне нужны документы на Скарлет Уильямс.
— Сию секунду, — она быстро вынула из ближайшего шкафа папку с информацией о девушке и передала её женщине. Куратор нетерпеливо открыла её и стала перерывать бумаги, по ходу делая замечания своей помощнице:
— Почему папка бумажная? Я приказывала переделать всё под пластик несколько дней назад.
— Мадам, это высококачественный материал, оформленный под старую бумагу. Он не сгорит, если на штаб нападут.
— Правда? Умно.
— Так же мы заменили чернила, как вы просили. Каждая страница — это ультратонкий дисплей, текст на котором будет меняться в зависимости от объекта, взявшего папку в руки. Посторонний человек не увидит конфиденциальной информации.
— Раз уж на то пошло, спрошу: вы сделали миниатюрные модели временных машин? Я просила оформить их под носовые платки.
— Вот, — Диана протянула ей расшитый нитками квадрат ткани синего цвета.
— Найди мне ведомость по мисс Уильямс: где находится сейчас, с кем, чем занята.
— Секунду, загружаю… Скарлет Уильямс, сотрудник 121: GPS-трекер не найден.
— Сломала… На досуге переделай все трекеры под углеродистую сталь, привяжи их систему к кровеносной системе каждого сотрудника. Если из строя выйдет одна, вторая тоже полетит в тартарары, — она подошла ближе к девушке. — Где её видели в последний раз?
— Среда, 21:57. Магазин сковородок и кастрюль Tefal, Лаунж Стрит 9.
— Загрузи карты в проектор, — в эту же секунду на стене появилась панорама Лаунж Стрит 9. — Вправо, — скомандовала Хендлер и стала рассматривать здание, представшее перед ней. Несколько людей прямо сейчас поднимали стенды, ровняли их, убирали осколки и погнувшуюся посуду с пола, даже несмотря на то, что была глубокая ночь.
— Что об этом пишут в новостях?
— Что это было удивительно, учитывая, что под магазином находится самая простая система управления, и мало того, что могло выйти из-под контроля. Списывают на несчастный случай.
— Весьма наивно, как считаешь? — она направила свой взгляд в сторону Дианы и ухмыльнулась.
— Полностью согласна с Вами, мадам.
— Где в последний раз видели Уильямс? Не удивлюсь, если в академии Харгривзов.
— Именно так, мадам. Они, если смотреть по нашим камерам, заносили её в дом часов одиннадцать назад, пока та была без сознания, — быстро проговорила девушка, выпрямляясь.
— Какова жалость! Что же утомило бедную девочку? — наигранно прошептала Хендлер, прикрыв рот рукой и ужасаясь сему известию.
— У неё случился большой выброс силы.
— Тогда отследи оставшуюся энергию по датчикам и найди мне её. Можешь идти.
— Да, мадам, — покорно произнесла Диана, сделав короткий реверанс, и оставила женщину наедине со своими мыслями. Окна уже неохотно впустили солнечный свет в помещение; Хендлер была обречена начать новый день. Порой, считая, сколько уже не спала, она удивлялась. Но не своей терпеливости, целеустремлённости и упорству, а количеству дел, которые она сделала за всё время управления Комиссией. Их было невероятно мало, по её мнению, но она всё равно поднимала голову выше всех остальных, придавливая их к полу частыми убийствами и суровыми правилами, только и твердя о том, что она — главная.
Потому что только так она могла достичь своей цели и отомстить. И только для этого ей нужна была власть.
