Малиновый чай

      Кто вообще придумал проводить свадьбу в маггловской церкви? Среди этих затертых деревяшек с изображением умершего мужчины, среди высоких потолков, оканчивающимися странными росписями, которые не двигаются и огромными, в полстены витражами, запечатляющих мгновения из каких-то людских традиционных книг.       Это придумали проклятый Поттер и младшая Уизли, решившие сыграть красивую свадьбу в старинной ирландской церкви, куда, по причине неведомых обстоятельств, был приглашен Драко Малфой.       Событие явно радовало собравшихся, они искренне улыбались и обнимали друг друга. Мистер и Миссис Уизли стояли недалеко от Билла и Флер, пришедшей на свадьбу Поттера с первенцем. Выглядели старики и их дети почти нормальными, почти счастливыми. Но по крошечным деталям, малюсеньким знакам, которые невозможно было уловить несведущему человеку, было видно, что глубоко в них так и сидит война, которую не удалось искоренить. Глава семьи так полностью и не оправился от нападения Темного лорда — теперь все время появлялся на людях с палочкой, а имея возможность, что было сил сжимал руку жены, которая тоже многое потеряла. Казалось бы — одна потеря и цветущая миссии Уизли выглядела натужно старающейся не вянуть бегонией, которой никак не удавалось создать иллюзию счастья. Даже сейчас, когда женщина смотрела на своего первого внука — Фредди, в глазах мелькала отчаянная тоска, которая появилась там после смерти сына. Билл, который выглядел ровно так же, как и родители, с шрамом, располосовавшем пол-лица стал похож на угрюмого егеря или сказочного пирата, но никак не на популярного и успешного мужчинку, каким он был до войны. Даже блистательная Флер, словно спрятала себя в защитный кокон, приглушив чары вейлы, стала похожа на обычную, пускай и очень миловидную девушку, в глазах которой застыла печаль.       Все это было видно Малфою, который стоял немного в стороне от орущей рати грифффиндорцев, их друзей и родственников, которые так и норовили завести непринужденный разговор, сдобрив его черпаком патоки, по которой пытались скрыть своё настоящее отношение к бывшему пожирателю.       На самом деле, положа руку на сердце, Малфой ровно этого и хотел, ради того, чтобы наконец этот вежливое умалчивание и недомолвки прекратились, парень и принял приглашение Джинни Уизли, которая пригласила однокурсника жениха на свадьбу из огромного чувство долга. Именно это чувство и должно было сегодня побудить Драко хоть что-то сделать со своей жизнью, которая словно бы замерла, не давая надежды на грядущие перемены.       Бывший Пожиратель смерти, сын прихвостня Темного Лорда, трус, предатель, задира, высокомерный эгоист и чистокровный до мозга костей волшебник — вот кем он был на сегодняшний день в глазах всех присутствующих, которые искренне недоумевали, что светловолосый высокий юноша, запечатанный по самое горло в черный клетчатый костюм, забыл на свадьбе своего врага. Но их можно понять, ведь всей истории не знал никто, кроме вредной троицы и его — дважды предателя, который позволил себе лишь на миг смелый шаг, который, как показало время, оценила Джинни.       История эта была глупой, немного странной, в какие-то моменты даже излишне слащавой, отчего парень не любил углубляться в подробности и просто говорил: — Я спас этих долбанутых, когда они собирались залить пол в Мэноре, я не хотел, чтобы кровь грязнокровки въелась в дубовый паркет.       Возможно у его поступка были иные причины, которые на данном этапе жизни затмевали иные жизненные неурядицы. Например, куда важнее сейчас было зацепиться в обществе, которое всеми силами старалось избавиться от «криминального» элемента, куда важнее было вылечить мать, которая после казни отца повредилась рассудком и часы напролет могла беседовать с портретом мужа, когда важнее было восстановить доброе имя семьи, куда важнее было хоть как-то сдвинуть жизнь.       И Драко как раз собирался пойти осмотреть все вокруг, когда к нему подошла Джинни Уизли, виновница сегодняшнего торжества. Девушка была облачена в удивительную бархатную белую мантию, которую украшали золотые вышивки и удивительные движущиеся магические орнаменты — несказанная роскошь для Уизли. — Малфой! Я так рада, что ты принял приглашение. Я правда хотела поблагодарить тебя за это, за все. Спасибо. Если бы не ты Гарри бы погиб, и мы бы сегодня не женились. И за Рона спасибо. И за Гермиону, это, в общем, ей ты обязан приглашению. Без нее, я бы и не додумалась, — Джинни замолчала и коротко улыбнулась парню, который все так же смотрел сквозь нее отсутствующим взглядом. — Что ж, я тоже весьма признателен. Такое, кхм, интересное мероприятие. Много старых знакомых, которые не прочь перерезать мне горло. Но я правда искренне рад, что ты и Поттер наконец возьметесь за ум и не будете искать неприятностей на свою голову. Глядишь, волшебный мир выдержит.       Джинни едва слышно рассмеялась. — Я тебе умоляю, Гарри и не искать неприятности? Да он их в своем аврорате уже воз и маленькую тележку насобирал. Так что бойся. Еще немного и вас… то есть их… то есть всех тех, кто пакостничает, ждет кара, — Джинни неловко замялась.       Драко ничего не сказал — отношение так быстро не меняется. Нужно время, время и еще раз — время. И поддержка, которая бы не давала ему уйти в неподвижное пространство, из которого его вытянуло приглашение. — Что ж Джиневрал, приятно было побеседовать. Если вдруг нужна будет помощь, тебе или, скажем, Поттеру, можешь всегда написать мне в Мэнор. Я подсоблю с черномагическими артефактами или старыми проклятиями — хобби мое. Готов даже немного на благо министерства поработать. Все ради мира во всем мире, — процедил он сквозь зубы и отошел.       Джинни уже хотела ответить что-то саркастичное, но тут же расплылась в улыбки, увидев кого-то спиной Малфоя. — Шоколадка! Ты пришла! Думала, что не увижу тебе сегодня. — Куда же я денусь, отправлюсь домовиков на бунт собирать что ли? — ответил ей мелодичный голос, который естественно принадлежал Гермионе Грейнджер.       Волшебница, которая стояла за его спиной с большой натяжкой напоминала ту самую Грейнджер с обязательным учебником в руках, которая запомнилась с времен Хогвартса. Сейчас это была непропорционально худенькая женщина, одетая в коричневый деловой костюм, в котором было слишком неволшебного, слишком много того, что ассоциировалось исключительно с подружкой Поттера. Длинная юбка, но не такая претензионная, как у Флер и не такая обыденная как у миссис Уизли, напоминала какой-то древний гобелен по которому рассевались серебряные ромашки. Рубашка, застегнутая под самое горло и пиджак, закрывающей половину ладоней делал миниатюрную шатенку похожей на самую настоящую библиотекаршу, книжного червя, которому разрешили одеться в то, что ему нравится.       Но похоже волшебницу мало беспокоил свой внешний вид, ровно настолько, насколько одежда окружающих. Она окинула всех собравшихся быстрым взглядом, коротко кивнула Уизли и еще парочке волшебников с Гриффиндора, которые топтались на месте словно пингвины, а затем она прошла в дальний угол сада, который был скрыт от окружающих цветочной беседкой и закурила.       Драко даже глазам своим не поверил. Гермиона Грейнджер курит? Как долго он отсутствовал в этой жизни, в которой правильная до кончиков волос всезнайка пристрастилась к табаку? Возможно и в ее глазах найдется место для отголосков боли, оставленных войной. Просто девушка решила не прятать все это за маской веселости, а прикрыть лицо вуалью из дыма. — Проходите внутрь, господа. Сейчас как раз будет произнесена клятва. И друзья смогут поздравить брачущихся, — кричал высокий мужчина в белом фраке, зазывая пришедших в церковь.       Драко заставил себя пойти вместе со всеми — зачем он еще пришел черт пойди куда в свое свободное время, которое с легкостью мог провести над книгами. У него одна цель — засветиться в обществе Поттера и показать всему магическом миру, что бывший Пожиратель смерти такой же полноправный член общества, как и все. И даже Поттер, злой мальчик, то признает. Но все было слишком натужно, вымученно, потому Драко в конечном счете сел на скамейку, которая была ближе всего к выходу — всегда необходимо обдумывать способы побега, особенно если ты в замкнутом помещении с бывшими врагами.       И вот, когда треклятая церемония началась, и расфуфыренный Поттер подал руку своей сверкающей ярче звезд невесте, рядом с Драко, с другой стороны скамейки на расстоянии вытянутой руки, села Гренжер. Грейнджер от которой пахло сигаретным дымом, карамелью и офисной пылью. Девушка плакала, не скрывая слез, словно это не было признаком слабости или мягкосердечия, словно это был способ выразить искреннюю радость. Способ проявить искренность, спрятанную под пеленой табачного дыма.       Поттер же в это время как раз поднял вверх свою палочку, клянясь быть с Джинни всегда, что спровоцировало еще один всхлип, который медленно распространился по всему залу. Гермиона, словно по команде легла на скамейку, прячась от любопытных взглядов, которые удивленно остановились на лице Драко. — Не могу сдержаться, когда вижу Поттера, сразу же слезы к горлу подкатывают, — коротко резюмировал он для пожилой волшебницы, которая посмотрела на него через проход. Грейнджер же в то время сжалась в клубок на скамейке и продолжила беззвучно плакать, сдерживая всхлипы где-то внутри. Плечи девушки вздрагивали при каждом вздохе, а каштановый, светлеющие к концам, кудрявые волосы окончательно рассыпались по скамейке и даже заползли на колени к Драко. — Грейнджер, если ты продолжишь, боюсь, что Поттер обо всем догадается раньше того, как ты начнешь его поздравлять, — Драко произнес это слегка наклонившись к уху девушки. Она замерла, словно только сейчас поняла, что она не одна на этой проклятой затертой до блеска скамейки. Драко протянул ей зачарованный платок, который стирал абсолютно все неугодные с лица, в том числе следы истерики. — Можешь не возвращать. Все равно после тебя его можно будет только выкинуть.       Гермиона коснулась серой тканью лица и на какую-то долю секунды стала похожа на прежнюю высокомерную особу, которая чувствовала себе экспертом во всех вопросах. — Что это за магия? — дрожащим голосом спросила она спустя минуту с небольшим.       Драко фыркнул, ощущая себя так, словно он снова был подростком, который вступает с ней в перепалку. — Не твоего ума дело, Грейнжер. — Слишком мягко Малфой, — девушка уже сидела рядом и не отрываясь смотрела сцену, на которую уже выходили первые гости, желающие поздравить молодых. Речь как раз заканчивал Билл, когда Гермиона коротко вздохнула и аккуратно заклинанием сложив платок аккуратным квадратиком, положила на скамейку. — Спасибо Малфой. Твоя невыносимость сегодня почти сносна. Впервые за столько лет. — Впервые за столько лет ты похожа на человека, а не на книжного червя, — кинул ей вслед Драко, когда девушка уже удалялась, ради своего поздравления.       Она развернулась лицом собравшимся и коротко натянуто улыбнулась. — Я пришла поздравить сегодня Гарри и Джинни. Пожелать им счастья и процветания их семье, — девушка запнулась. — Думаю, Рон сказал тоже, будь он с нами. А еще, я хочу спеть для для вас песню.       Гермиона выпрямилась и запела старую балладу, которую пели еще при Мерлине.

В далеком замке, огромном замке, Что за тенями скрывал сто тайн, Жила принцесса, закрытая в саван Много-много лет назад. В далеких странах, пропал тот рыцарь, Что обещал ей сердце свое. Пал смертью храбрых, отважный воин Что было ей дорого больше всего. Но время лечит — твердили люди, Шептали дамы и юнкера. Время, время, что безутешно. Разбило принцессе сердце ее. Много-много лет назад. А люди жили, а люди жили. Любили, страдали и жгли мосты. Но вновь вставали после всего. Лишь принцесса, закрытая в саван Осталась в башне И больше никого.

      Когда она закончила петь, Драко понял, что голос девушки заменял воздух в его легких и сейчас его поток оборвался. Стало трудно дышать. И то было отвратительно и прекрасно одновременно. Это пение могло убить за мгновение и в него же воскресить — вот какой убийственной магией обладала Грейнджер. Она обладала этой властью из-за огромной раны, что скрывала эта песня, ее слова, ее мотив.       Это этот проклятый Уизли, который погиб полгода назад по непонятным причинам. Просто раз — и молодой парень был найден мёртвым вечером в своей квартире . Его нашла Гермиона, которая до сих пор не могла понять почему все забыли о нем. Малфою захотелось кричать что и у него есть человек, о котором все забыли. И он тоже умер примерно в это время. Но у него не было ее волшебного голоса, поэтому Малфой просто захлопал.       Первой от оцепенения, которое разлилось по зал очнулась Джинни, которая сразу же обняла Гермиону, которая стояла на сцене, и неморгая смотрела в пол. — Спасибо Герми. Спасибо. Мы помним. Мы помним. Иди… Не мучай себя. Гермиона не едва сгибающихся ногах вышла из церкви, прикрыв за собой дверь.       А еще через пару минут, собравшиеся начали медленно оживать и вновь натягивать радостные маски и растекаться в комплиментах. От сладостей, которая лилась со сцены, Малфоя едва не вырвало, поэтому он, забыв о всех своих планах на сегодня, решил покинуть сей водевиль.       Когда празднество лицемеров осталось, за широкой и непробиваемой дверью, стало немного легче, словно бы вновь бремя долга упало с плеч. Но это чувство грело сердце ровно до того момента, как взгляд бывшего Пожирателя смерти упал на девушку, сидящую в летней беседке.       Грейнджер уже не плакала, просто сидела и всматривалась куда-то в крону нависшего над ней клена. — Прекрасно вышло весилить Поттера.       Она дернулась и хотела уже было ответить что-то колкое, как вдруг тяжело вздохнула. — Я не хочу сейчас пререкаться. Ты и так сегодня увидел меня во всей моей грязнокровкой красе, поэтому просто оставь.       Малфой молча сел на ступеньку беседки и молча протянул ониксовую фляжку девушке. — Огневиски, помогает Грейнджер? По крайней мере душу не рвет.       Гермиона даже не думая отхлебнула из емкости и поморщилась. Почему она вообще ему доверилась? — Как же ты после грязнокровки будешь пользоваться фляжкой, — как-то отрешенно сказала она. — Так же, как и твоим поисковым жетоном– молча, — Малфой убрал флягу во внутренний карман пиджака. — Он у тебя!!! — девушка практически кричала.       Драко лишь коротко кивнул и тут же аппарировал.