Малиновый чай

      Нарциссе нездоровилось, что было очевидно, ведь вчера произошло очередное магическое вмешательство в разум. Женщину после сеансов настигала беспросветная тоска, которую ничего не скрашивало, поэтому леди Малфой предпочитала себя чем-нибудь занять. Например сейчас она вышивала семейные герб на наволочке, которым уже теряла счет. — Миссис Малфой? — раздался голос за спиной.       Это, конечно же, пришла Гермиона, освободившаяся в пятницу, что было на нее не похоже, раньше. — Да, Гермиона, это все еще я. Почему ты сегодня раньше закончила? Я думала, ты задержишься подольше, скоро будет рассмотрено дело, над которым ты работаешь?       Геримона, уже усевшаяся рядом, удивленно приподняла бровь. — Вы помните? Да, дело… Его будет представлять первый заместитель министра, я сама ему уступила место. — Но как? Это же твое дело! Ты столько работала над ним! Ты говорила Драко, что дело будет способствовать повышению.       Гермиона как- то странно посмотрела на женщину и напускное улыбнулась. — Я не хочу этого повышения, поэтому и уступила дело. — Гермиона?! — Нарцисса всплеснула руками и отложила наволочку. — Девочка! Драко найдет решение твоей проблемы, снимет проклятие. Тебе не за чем опускать руки раньше времени. Не сдавайся! Слышишь?!       Гермиона лишь коротко обняла разволновавшуюся женщину в ответ. — Миссис Малфой, неужели вы сами не сдались? Думается мне, что в тот самый день, как умер Люциус, вы опустили руки и так и не нашли в себе внутренних ресурсов, чтобы их поднять. А я… Я расставляю приоритеты. Мне кажется, я всю жизнь расставляла их как-то неверно: училась ради оценок, делала добро в ответ на добро, стремилась не сделать дело, а получить награду за него. Даже любила с оглядкой, как бы чего не подумали окружающие. Но знаете, у меня открылись глаза, а может быть приближающаяся смерть их мне открыла. Я хочу делать то, что мне нравится и не получать в награду еще больше обязанностей, хочу сделать приятное всем без исключения, просто потому что хочу доставить людям радость, хочу быть рядом с тем, кого люблю и на людях тоже, причем так, чтобы этому человеку не было больно. Я чертовски хочу прожить еще немного, поступая так, как поступают нормальные люди. Я хочу быть нормальной. Понимаете?       Гермиона раскраснелась, а на глазах у нее выступили слезы, но кажется, что волшебница сказала то, что ее мучило. — Гермиона, мне кажется, что-то хорошее произошло, что заставило тебя так круто поменять все. Но правильно ли так все бросать? Стоит ли оно того? — В этом мире все имеет цену. И за то, что я хочу, тоже придется что-то отдать. Я отдаю то, что мне дорого, за то, что еще дороже.       Нарцисса улыбнулась. — Знаешь, девочка. Я бы была счастлива будь ты моей дочкой. Такая умная, смелая, упрямая и решительная. Я думаю, твои родители тобой безумно гордятся.       Гермиону будто ударили под дых, она за секунду поменялась в лице. — Они бы мной гордились, если бы меня не забыли. Но сейчас, я совсем одна. Хотя, может быть я и не права. Есть Вы, Драко, Гарри, Джинни, малыш Джеймс, Мисс Уизли и все ее мальчишки. Я не одна, просто чувствую себя порой одинокой, так обычно ощущает себя человек без семьи. Но знаете, сколько я тут у вас квартируюсь? Скоро будет уже год? Я бы смело назвала вас своей семьей, наверно. Только не обижайтесь на мои слова.       Нарцисса широко улыбнулась и похлопала по месту на кушетке рядом с собой. — Думаю, Гермиона, я задумалась, что ты станешь частью нашей семьи когда-нибудь, когда Драко спас тебя и твоих друзей от Беллатрисы. Думаешь это было ни очевидно? Очевидно уже после того, когда после четвертого курса он на каникулах спросил меня о проклятии нашего рода и поинтересовался, как его обойти. Смешной мальчишка, который привык прятать свои чувства в самый дальний уголок сознания, за что следует благодарит его отца, конечно.       Гермиона удивленно смотрела на Нарциссу, которая не была похожа на человека, который врет. — Проклятие? — решила спросить про самое неподозрительное Гермиона. — Род Малфоя проклят, это знают практически все в волшебном мире. У семьи может быть только один наследник — мальчик, который обязательно должен связать себя магическими узами с чистокровной волшебницей, чтобы его род не прервался. Но Белла, сумасшедшая моя сестрица, усугубила старую магию, кинув в него проклятие, которое могут наложить только на члена семьи Блэков. — Тогда когда он нас спас? — Да, тогда она произнесла сковывающие слова. Сказала, что с этого момента он никого не сможет полюбить по-настоящему. А он рассмеялся ей в лицо и сказал, что это было самое нестрашное заклятие, которое на него накладывали. Я тогда жутко испугалась за черствость своего сына. А сейчас оказывается, что он любил кого-то, от чего проклятье теряло силу. Тебя. — Миссис Малфой, неужели вы думаете, что такая беспочвенная и безответная любовь, к человеку, которого не знаешь, возможна? — А с чего она беспочвенна? Просто мне неизвестна причина, как, собственно, и тебе.

***

      Драко переступил порог, с удовольствием стягивая с себя промокший насквозь плащ, и устало плюхнулся в кресло. Огонь в камине уже догорел, но тепло все еще хранили камни, составляющие очаг. — Ты чего-то поздно, - послышался хрипловатый голос из-под пледа, лежавшего непонятной кучей на диване. — Мерлина побери, Грейнджер ты меня до жути напугала. Ты б еще со спины подошла, я б в тебя точно Остолбеней кинул в сердцах. — Я не специально, — взъерошенная голова показалась из-под одеяла. Гермиона села и протерла присыпанные сонной пылью глаза. — Почему не легла в своей комнате? Опять заснуть боишься? Ну ты маленькая что-ли? Выпила бы эссенцию из живой воды. Нечего себя мучить. У тебя завтра слушание. — Я от него отказалась. Поэтому могу спокойно тебя дождаться. — Как? Тебя там в министерстве чем-то приложили? Хорошо так приложили? Раз ты сама от своего проекта отказалась. Тебе угрожали? Черт, если они что-то задумали, я… — Успокойся, Драко. Никто ни в чем ни виноват. Это полностью моя инициатива, не кипятись, — закутанная в плед девушка легким движением руки опустила в кресло распаляющегося парня. — Но как же твое повышение?! Ты ведь метила в кресло заместителя министра магии. А там уже и до самой должности… — Лет пять, которых у меня нет. Пожалуйста. Успокойся. — Даже. Не говори эти слова при мне. Я не собираюсь успокаиваться.Да что ж в этом министерстве за маги-то? Совсем работу не ценят, а ведь я еще к ним подрядился. О чем я вообще думал? — Ты устроился в министерство? Когда? Куда? — Да куда меня еще могли взять, сама подумай? В отдел к твоему драгоценному Поттеру, им как раз не помешал бы эксперт по древним проклятиям и сглазам, тем более обещали кабинет, где я смогу принимать личных посетителей. Да еще бы тебя не дискредитировал бы, все же человек с нормальной работой. На тебя бы на новой должности было бы не лишним лишний раз не светиться с таким сомнительным субъектом как я. А они… Ну я просто…       Гермиона рассмеялась и крепко обняла уже начавшего закипать от гнева Малфоя. — Знаешь, есть такой маггловский рассказ, называется «Дары волхвов». Это история о молодых людях, которые отдали самое дорогое, что было у них, чтобы сделать любимым приятно. Вот сейчас один в один.       Драко посмотрел на нее очень внимательно, изучая каждый сантиметр ее лица, усыпанного золотыми крапинками веснушек. — Любимому человеку? То есть мне? — Я думала ты сообразительный волшебник, но похоже не особо.       Он провел рукой по все еще влажным волосам. — Просто как-то непривычно слышать такие слова от тебя Грейнджер. — То есть спать - привычно, а признаваться нет? — Я не в этом смысле.Просто, это как-то. Как-то очень тепло. Слишком тепло, словно бы это не я что-ли.       Гермиона залезла на подлокотник кресла, сложив ноги на Малфоя, как на диван. — Ты весь промок. Иди переоденься. — Я бы еще тут посидел.Послушал бы про твой маггловский рассказ. Чем говоришь я там пожертвовал? — Я подозреваю, что гордостью? — Десять очков Гриффиндору, — Малфой криво ухмыльнулся и опустил голову на плечо Гермионе. — А ты? Неужели ты пожертвовала своей мечтой? Не думаю, что это того стоит, Грейнджер. — Мечтой? Какая невеселая мечта — быть самой большой занозой в заднице у всего волшебного мира. Я пожертвовала властью, которую могла бы получить. Которую всегда хотела получить, чтобы доказать всем, что я ничем не хуже. А сейчас поняла, что я и без нее очень даже... — Тебе не кажется что это два очень полярных понятия. Гордость и власть? — Как по мне, выглядит забавно Даже слегка комично.       И они замолчали, погрузившись на несколько минут в собственные размышления. — Знаешь, я когда вернулась домой сегодня. То в голове вертелась одна очень старая песня, кажется мы пели ее на пятом курсе или на четвертом? Про короля одержимого властью… — На пятом, — коротко ответил парень.       Гермиона улыбнулась себе под нос и тихонько запела старинную песню, корни которой тянулись на века в прошлое.       Драко в это мгновение глубоко вдохнул аромат древесного дыма, нагретого кирпича, просмоленного дерева, фруктового шампуня и абсолютного спокойствия, с которым у него ассоциировалась Грейнджер.

В стране, давно исчезший с карты, Скрытой за пологом зелёных оков, Среди холмов в долине туманной Жил когда-то то ли человек, то ли бог. Когда-то он был правителем, Владыкой над плодородной землей. Для рабов и слуг — жестоким пленителен, Для селян, тем кто дарует покой. У него были владения, Размером почти небывалого, Огромная армия, что звоном оружия, Не только уважение соседям внушала. Но бриллиантом в короне всевластия, Что украшало седое чело, Была кареглазая барышня, Подаренная супругой на Рождество. Принцесса была не красавица, А самая обычная, тихая. Немного правда страдавшая, По юноше, что корона любит не велела. Владыке было все рОвно на муки сердечные, Его беспокоила только власть. Он хотел захватить владенья соседские, Где верховодил молоденький князь. Но у того была ратия сильная, Куда мощнее его молодцов, Тогда владыка решился на действие смелое, Предложив князю хороший улов. Владыка отдал дочь за полцарствие, Десяток акров земли, Пообещал князю участие, В любом походе, что тот снарядит. Но девушка в неволе захвОрила, И скоренько спала с лица, И через месяц али полгодика, Ушла в могилу за матерью, ненавидя отца. А владыка остался в туманной долине, Где ему принадлежала великая власть. Потерял он позднее и уважение дружины, И любовь людей, которых склонил к себе князь. Всего лишь легенда старая, Почти обращенная в сказку. Но кому-то это заживит рану старую Или придаст жизни иную окраску.