В дверь спальни неуверенно стучали, причем настолько неуверенно, что было понятно, что это была не Нарцисса. На пороге стояла Грейнджер закутанная в свое любимое клетчатое покрывало.
— Я прошу прощения, если разбудила тебя. Прости, я решила что лучше потревожить тебя сегодня, чем завтра ты удивленно узнаешь о том, что я захлебнулась во сне.
Девушка все еще мялась на пороге, когда Драко обратил внимание на кровавые подтеки, спускающиеся вниз по ее лицу.
— Ты начала кашлять кровью?
Грейнджер совершенно спокойно кивнула, но так и осталась стоять на месте.
— Проходи. Сейчас принесу зелье и чай.
— Нет! — Практически закричала девушка. — Побудь здесь, не оставляй в одиночестве. Пожалуйста.
Она вдруг показала свое истинное лицо испуганной волшебницы, которая всеми силами держалась за жизнь.
Драко осталось лишь глубоко вздохнуть и утвердительно кивнуть. Он отодвинул стул для дамы, а сам устроился в кресле напротив, положив ноги на стол.
— Тилли, будь так добор принести успокаивающее зелье, слезы русалок, настойку бадьяна и вытяжку из живой воды — все в моем кабинете. И еще пару чашек красного чая, который я обычно пью. И шоколадный пирог для мисс. — попросил он домовика, который сразу же отправился выполнять поручение.
— Знаешь, Грейнджер, я думал, что буду рад, когда тебе станет хуже. Но почему-то я не испытываю большой радости. Скорее наоборот — мне паршиво. Поэтому можешь просто поплакать, мне не все равно.
Гермиона внимательно смотрела на светловолосого парня, который изучал ее сквозь. Полуопущенные веки.
— Знаешь, а слёзы кончились. Чертовски надоело разводить сырость и жалеть себя. Мне просто интересно, когда же я все же захлебнусь во сне. Когда же… И мне от этого страшно. Страшно умереть потому что я была одна.
Тилли поставил склянки перед Малфоем, пододвинул к Гермионе торт и чай и, коротко поклонившись, исчез.
— Пока ты не начала поливать торт слезами, пойдем как-нибудь стабилизируем твое состояние. Ложись на кровать.
Драко сам улыбнулся сказанному. Будь это кто угодно другой, в любой отличной ситуации, его слова прозвучали бы пошло, а девушка бы вышла из себя. Но Грейнджер не относилась к тем девушкам, которые любили двусмысленно трактовать сказанное, она лишь приподняла уголок губ, сняла плед и бесшумно, словно мышка, проскользнула к кровати, украшенной величественным балдахином.
Драко готов был поклясться, что фиолетовая отметина просвечивает даже сквозь тонкую ткань ночной рубашки, болтающейся на худеньких бледных плечах волшебницы. Отметина заняла уже всю грудь волшебницы, оставив нетронутым лишь левое плечо, руку и часть пространство выше.
— Успокаивающий отвар и, я прошу прощения, но ты не могла бы снять сорочку, чтобы я обработал всю поверхность.
Гермиона рассмеялась.
— Интересное предложение. Не знай я тебя, решила бы что ты хочешь меня полапать лишний раз. Это бесполезно. Пятно вернется, так зачем ты в миллионный раз расходуешь на него слезу русалок?
Драко в миллионный раз хотел ей сказать, что хочет удлинить срок ее жизни, но вместо этого наклонился к самому уху волшебницы и прошептал.
— Конечно, я хотел бы тебя. Но боюсь, мне придется довольствоваться лишь твоей кожей.
Грейнджер покраснела до самых кончиков волос и теперь уже очередь Драко был смеяться.
— Я слишком долго вожусь с тобой Грейнджер, чтобы ты краснела из-за того, что я увижу твою обнаженную грудь. Я слишком много видел…
Волшебницу задело что-то из его слов, потому что в следующее мгновения она сидела перед ним в белом комплекте белья, которое как подарочная ленточка, перетягивала ее изуродованное тело.
— Ты быстро сдалась. На тебя не похоже. Ладно, ладно не злись. Я быстро.
Драко принялся аккуратными движениями наносить бальзам, состоящий из настойки бадьяна и слез русалок на кожу Гермионы, между тем очерчивая руны палочкой, которые несколько щекотали кожу.
— А ты не боишься меня, Грейнджер? Почему ты доверишь свою жизнь и свое тело Пожирателю? Это последствия проклятья? — спросил парень, не прекращая исцеляющие процедуры.
— Я боялась тебя раньше, когда только начала жить в Мэноре. Сейчас, как бы сказать, я считаю тебя семьей. И, как мне кажется, если бы ты хотел что-то сделать, ты бы уже это сделал.
— Ты не веришь в мое коварство?
— Оно осталось там же, где и мое благоразумие когда, я пришла к тебе, — девушка тяжело выдохнула, из-за прикосновений Драко к груди.
Малфой усмехнулся и повторил манипуляцию, за которой последовал еще один вздох.
Гермиона крепко зажмурилась, словно надеясь избавиться от сиюминутного желания, которое только что обрело более чем ясные очертания.
— Грейнджер, ты не могла бы вести себя, слега потише. Я вроде как не железный и, как бы ты меня не идеализировала, я мужчина, который находит тебя крайне неотвратительной.
— Тебе бы тоже стоило, действовать быстрее, а то такая грязнокровка, как я еще набросится на тебя.
— Не позднее, чем я обработаю место проклятья, — Драко улыбнулся, наблюдая за эффектом, который производят его прикосновения, на Грейнджер, которая так и не открыла глаза.
— А если серьезно, Гермиона, если бы гипотетически, в твоей жизни вдруг образовался человек, который бы не боялся твоей смерти, ты бы согласилась, скажем, выйти за него замуж? Или твое сердце навсегда принадлежит Уизли?
Гермиона практически незаметно задрожала, когда парень выводил руны на ее бедре. А затем недовольно выдохнула
— Это эгоистично с моей стороны, поннимаешь? Я разрушу жизнь этому человеку. Оставлю в его сердце дыру, когда умру. Такую же дыру, какую оставил во мне Рон. Я не хочу этого.
Драко отставил пузырёк в сторону и потянулся за прозрачным флаконом — вытяжкой из живой воды, которой ему прислали из России. Живую воду, в таком виде, как он просил, друзья Поттера не нашли, зато обнаружили несколько старинных заклинаний, направленных на ее лабораторное получение. Теперь у него был целый ящик подобных склянок, которые заключали в себе надежду, пускай не на исцеление, но на облегчение жизни.
— Пей, Грейнджер, я как раз закончил. Пей и спи. Я посижу здесь и разбужу, если ты начнешь захлебываться.
Девушка вдруг села на постели и взглянула на него совершенно безумными глазами, а в следующую минуту горько заплакала.
Драко ну никак не ожидал такой реакции, поэтому замер там, где и был, наблюдая за всхлипывающей волшебницей, которой восхищался весь магический мир. Мир восхищался, помочь даже не пытался.
Гермиона как-то незаметно обняла его, обвив его ногами, словно он был ее спасительным плотом.
— Я видела Рона. И еще огромный дом, в котором было две детские комнаты. И огромный сад. Где росли мои любимые красные яблоки. А еще в доме пахло кофе и чем-то приятным. Наверное, так пахнет уют.
Драко пытался сообразить, почему живая вода оказала такой эффект на волшебницу, но Гермиона не дала ему озвучить мысли.
Она начала его целовать. Не так, как обычно целуют любимого человека, а так как обычно пытаются забыться. Девушка практически кусала его за краешек рта, впившись руками в волосы.
Она двигалась медленно, словно стараясь заменить каждую клеточку его тела, на что он ну никак не мог ни реагировать. Парень оторвал волшебницу от себя.
— Если ты продолжишь, Грейнжер, тогда тебе придется взять ответственность за ту дыру в моей душе, которая болит уже добрые пятнадцать лет. Если ты продолжишь, я буду рядом до самой твоей смерти и уже ни за что на свете не позволю тебе плакать. Ты меня…
Гермиона прервала его, коротко поцеловав в губы.
— Я продолжу, но ты будешь должен мне одно желание, которое я у тебя потребую до смерти. Хорошо?
Драко перехватил инициативу и, недолго думая, глубоко поцеловал девушку, распластавшуюся на его кровати.
***
Гермиону разбудил чей-то голос, который раздавался будто бы в голове.
— Опоздаешь в министерство. Потом будешь страшно ругаться.
Девушка открыла глаза и увидела наклонившегося над ней взъерошенного Малфоя, которое аккуратно тряс ее за плечо и широко улыбался.
— Сколько сейчас?
— Семь.
— Черт.
И Грейнджер, как самый здоровый человек на свете, вскочила с кровати, между делом закутавшись в плед, рванула в свою комнату.
Драко лишь рассмеялся, наблюдая за ее невероятной живостью, между делом радуясь, что фиолетовых отметин не теле волшебницы почти не осталось.
— Тилли, можно я поручу тебе одно дело? Можешь положить эту записку на стол мисс Грейнджер в министерстве? А то я боюсь, что гриффиндорка все заест. Особенность смелых, видимо.
Тилли кивнул и трансгрессировал в министерство, где без проблем нашел рабочий кабинет второго заместителя министра магии — Гермионы Грейнджер.
Волшебница сама только-только оказалась на рабочем месте и старательно пыталась привести себя в порядок.
— Мисс? Простите, хозяин просил вам передать последние.
Гермиона удивленно приняла сложенный вчетверо пергамент с золотым тиснением, на котором аккуратным, слегка наклонным почерком было выведено стихотворение из ее любимого томика.
Спасение приходит случайно,
Неслышно, как первый снег.
Это, мой мальчик, страшная тайна,
Но ты в нее, солнышко, верь.
Спасенье приходит лишь с нею,
Приобняв богиню легко.
И, становясь, серой тенью
Дуэтом проникает в сердце твое.
Спасенье приходит вместе с Любовью
К себе, ближнему и даже к врагу
Это так же пленительно,
Как роса по утру.
Любовь — она не только до гроба,
Она длиться и дольше, бывает.
И пускай звучит слово сложно,
Но сказка сея окрыляет.
Гермиона улыбнулась, дочитав последнюю строчку и ощутив несказанный прилив сил и энергии.
— Еще поживем? Да? — волшебница задала вопрос сама себе и вышла за дверь, чтобы начать работу над очередным проектом.
