ЦВЕТЫ
Лишь только рассвело, Аой и Зеницу покинули обманчиво уютное логово Мийи. Хотя Аой остаток ночи продремала в неудобной позе на руках парня, этот кратковременный отдых освежил ее. А возможно, ей придали сил волнующие перспективы их с Зеницу зарождающихся отношений. Впервые в жизни Аой была влюблена до безумия, и впервые точно знала — это взаимно. Кто бы мог предсказать, что миссия, обещавшая два дня в обществе странного угрюмого юноши, превратится в увлекательное, хотя порой и опасное приключение, наградой за которое станут теплые руки, всю ночь бережно хранившие ее, и сияющие глаза, встретившие поутру. Они почти не разговаривали, погруженные каждый в свои мысли, пока возвращались за брошенными вещами Аой. Но это была совсем не та неловкая тишина, часто терзающая их раньше. Теперь прохладный лесной воздух заполняли птичьи трели, шорох листьев, треск тонких сухих веток под ногами и чистое светлое молчание, установившееся между двумя влюбленными, которые транслировали свои чувства без слов. Каждая улыбка, каждое прикосновение, каждый взгляд и поцелуй шептали им, что отныне все изменится, отныне никто из них не одинок. Но как бы все ни было умиротворенно прекрасно, Аой пока не могла принять случившееся. Ей нужно еще одно доказательство, еще одна ночь наедине, чтобы окончательно поверить: не только она полностью отдала себя этому юноше, но и он принадлежит лишь ей. Через пару часов они вышли на опушку, где Аой нашла укрытие после ссоры. Зеницу с улыбкой показал место среди густого кустарника, откуда следил за ней, и рассказал, как с трудом сдерживал желание выйти и помочь, наблюдая ее жалкие попытки развести костер. Парень сразу же получил суровую оплеуху за издевательство и нежный поцелуй за заботу. Больше всего Аой обрадовало, что ничирин был в целости и сохранности. Убийство демона поселило внутри нее ощущение, словно она всю сознательную жизнь жила неправильно. Будто бы все время, прошедшее с финального отбора, она провела в темном холодном уголке страха, надеясь, что обязательно появится тот, кто сможет ее защитить. А вдруг кто-то так же ждал и ее помощи, но не дождался? Разделив скромный завтрак из остатков риса и рыбы, Аой и Зеницу еще какое-то время провели наедине, предаваясь ленивым ласкам и беседам ни о чем. А затем по очереди, все еще стесняясь оголиться друг перед другом в свете дня, ополоснулись в реке, смыв серую каменистую пыль пещеры и засохшую кровь. Аой не могла описать словами, как соскучилась по горячей воде, мягкой постели и чистой одежде, но какая-то крохотная часть ее боялась покидать этот необитаемый лес. Здесь Зеницу принадлежит только ей, а в цивилизации… Там Незуко, Иноске, да и миллионы других людей, способных в одно мгновение разрушить ее только что обретенное счастье. В Тейчи они добрались лишь к вечеру. Аой уже намеревалась войти в знакомые двери постоялого двора, когда Зеницу дернул ее за рукав. — Эмм… — Аой заметила, как покраснели кончики ушей парня, пока он мялся, пытаясь что-то сказать, — у нас теперь есть деньги. Возьмем две комнаты? — Давай я улажу этот вопрос? — предложила она, выхватывая из рук Зеницу темно-зеленый мешочек и устремляясь внутрь. Полная дама, хозяйка гостиницы, широко улыбнулась им, наверняка узнав своих юных постояльцев. — Добрый вечер! Можно нам с коллегой ту же комнату с двумя футонами? — выпалила Аой, высыпая на стойку звонкие монеты. — И, пожалуйста, побыстрее!***
Едва лишь дверь за ними захлопнулась, Аой резко прижала Зеницу к шершавым дверным доскам. Она мечтала прикоснуться к нему еще с той ночи в лесу, когда впервые увидела юношу без одежды. А может, ей приходилось бороться с собой уже давно — с момента, как они проснулись вместе на тесно сдвинутых футонах, или когда она втирала ему в руку хвойную мазь, пытаясь не допустить заражения, или с того дня, как они вдвоем лепили онигири в полумраке кухни Поместья бабочки. Неважно, когда она впервые захотела его, важно, что теперь она может получить желаемое. Припав к бархатистым губам, Аой быстро расстегнула пуговицы черной рубашки парня и, распахнув ее, отстранилась, чтобы полюбоваться видом обнаженной золотистой кожи. Мальчик выглядел настолько забавно, ошарашенный ее стремительными действиями, что Аой не могла не засмеяться. Она и забыла, какой Зеницу невинный. За это он определенно заслужил еще поцелуй! Ее губы скользнули по шее юноши, а затем перебрались на грудь. Она водила приоткрытым ртом по мягкой коже, вдыхая легкий аромат персика, смешанный с запахом речной воды. Пальцы ласкали каждый выпуклый шрам на позвоночнике Зеницу, словно бродили по запутанным лабиринтам и никак не могли, да и не хотели выбраться. Интереса ради Аой поцеловала темно-розовый сосок, с удовлетворением услышав вырвавшийся из уст парня вздох. Черт побери, Зеницу лишил ее девственности всего несколько дней назад, но сейчас она ощущала себя демоницей, соблазняющей неопытного охотника. Воспоминание о Мийе навело Аой на развратно-пикантную мысль. Ее ладони оставили спину юноши, прошлись по ягодицам и потянулись туда, где еще никогда не бывали прежде. Интересно, ему понравится?.. Громкий стук заставил обоих мгновенно отпрянуть от двери. Зеницу отскочил в сторону и принялся застегивать рубашку, пока Аой, пригладив волосы, принимала нежданного гостя. На пороге комнаты показалась хозяйка, нервно теребящая в руках подол передника. — Простите, молодые люди, я вам не помешала? — смущенно поинтересовалась она, и получив успокаивающую улыбку в ответ, продолжила: — Не хотела спрашивать внизу, вдруг кто-то из гостей услышит… Но все же… Люди больше не будут пропадать? — Не будут, обещаю. Мы со всем разобрались, — уверила взволнованную женщину Аой. — Слава богам! — радостно вскинула руки хозяйка. — Минут через десять будет готов ужин, я надеюсь, вы и ваш спутник не откажетесь от горячего мясного рагу? За счет заведения. — Это очень щедро с вашей стороны! Мы бы с радостью перекусили! — В таком случае я распоряжусь на кухне и не буду больше вас задерживать, — полная дама бросила на Аой еще один благодарный взгляд и поспешила к лестнице. Аой аккуратно закрыла дверь и прислонилась к ней лбом. А это приятно, когда заслуги признают и вознаграждают, жаль Корпус охотников на демонов — не вполне официальная организация. Хотя, похоже, в деревнях люди про нее наслышаны. Внезапно крепкие руки обхватили ее талию и несмело двинулись вверх, почтительно обойдя вздымающуюся грудь, но нежно пробежавшись по ключицам, оголенным благодаря срезанной верхней пуговице. — Позволишь мне? — прошептал Зеницу, расстегивая ее рубашку. — Конечно… Пальцы Зеницу кое-как справились с очередной пуговицей и окончательно застопорились на следующей, грозя нарушить всю романтику момента. — Не получается? — заботливо спросила Аой, оборачиваясь к пунцовому юноше. Зеницу уставился в пол, но она приподняла его подбородок и взглянула в любимые глаза, кажущиеся необычайно глубокими в уютном свете лампы. — Пойдем на футон. Она чувствовала себя коварной соблазнительницей, обольстительной фурией, сводящей мужчин с ума, пока вела покорного парня в постель. А ведь это заслуга Зеницу: он своими восхищенными взглядами убедил Аой поверить в собственную неотразимость. Теперь ее очередь заставить этого прекрасного невинного юношу понять, насколько же он для нее важен и желанен. И пусть она была голодна, даже обещанное мясное рагу ушло на задний план, когда рядом с ней был Зеницу, ее Зеницу, способный утолить голод иного рода, мучащий Аой — тоску по любви и привязанности. Уложив возлюбленного на футон, Аой села поверх его бедер и расплела косу, тряхнув выпущенными на свободу волосами. Затем она медленно, очень медленно расстегнула каждую пуговицу и скинула рубашку, на мгновение испытав желание прикрыться руками. Ей казалось, она выглядит неважно, вся покрытая темными синяками и ссадинами, но Зеницу смотрел на нее так, что Аой с трудом сдержала слезы. Сейчас она бы не задумываясь отдала полжизни, если оставшуюся половину дарованных ей дней будет видеть рядом его желто-карие глаза и это выражение преданности и восторга, поддернутое пеленой влечения. Повинуясь случайно пришедшей в голову мысли, Аой взяла правую руку юноши и по очереди поцеловала мозолистые пальцы, обласкала языком пересекающий ладонь шрам. Парень чуть слышно застонал. Значит, она права, у Зеницу на самом деле очень чувствительные руки. К древесному углю он теперь приблизится только через ее труп! Аой положила ладонь мальчика на свою обнаженную грудь, ощутив, как едва-едва сжимаются его дрожащие пальцы. — Можно и сильнее, мне не больно, — усмехнулась она. Плавно скользнув затвердевшими сосками по телу Зеницу, Аой дотянулась до его тяжело дышащего рта, а ее рука вновь устремилась вниз, к тому самому месту, которое она так и не успела достичь. Она напряглась, едва ее пальцы нащупали нечто, скрытое грубой тканью брюк. Необычное ощущение. Очень твердый, длинный, слегка трепещущий, словно стремящийся оказаться в ее руках. Аой поглаживала возбужденный член парня, не переставая удивляться собственной смелости и тем новым переживаниям, что испытывала. Горячее желание постепенно заполняло ее, огненной жидкостью разливаясь по пояснице и бедрам. Заметив, как длинные тонкие пальцы нетерпеливо впиваются в футон, она поняла, что и Зеницу уже на пределе. Надо же, ей удалось довести его до такого состояния всего за несколько минут! У нее мелькнула мысль пробраться внутрь хакама, чтобы узнать, сможет ли возлюбленный хотеть ее сильнее, если она легким движением руки пробежится по тонкой чувствительной коже, но Аой не смогла пересилить свою природную скромность. Еще успеет, сегодня не последняя их ночь. Пора передать бразды правления Зеницу, в конце концов, это его второй «первый раз». — Будь нежен, на мне места живого нет, — прошептала Аой, закрывая глаза. И на этот раз все было иначе. Она будто в облаках парила, укрытая теплой пеленой тумана. Любовник был деликатен и чувственен, пытаясь искупить вину за каждое темно-синее пятно, украшающее ее тело. Ну кому еще могло так повезти? Влюбиться в мужчину, внутри которого уживаются две разных сущности? Ты вытащила счастливый билет, Аой Канзаки.***
Воспользовавшись добротой благодарной хозяйки гостиницы, они сытно поужинали, наконец-то вымылись в теплой воде, переоделись в благоухающие свежестью юкаты и сейчас лежали вдвоем на одном футоне, кутаясь в одеяло, довольные, словно разомлевшие на солнце коты. Аой удобно устроилась на подушке, пока Зеницу полулежал, опираясь на локоть, и перебирал ее влажные волосы, пропуская черные пряди между пальцев. — На этот раз обошлось без слез, — Аой провела рукой по щеке юноши, словно стирая невидимые влажные дорожки. — О чем ты? — не понял Зеницу. — Тогда, в лесу, ты плакал, когда все закончилось, — поведала Аой с улыбкой, — и выглядел очень милым. — О нет! Я знаю, почему это произошло, — залившийся краской Зеницу спрятал горящее лицо на ее плече. — Все из-за сна! — Ммм, интересно, расскажи, — попросила Аой, ощущая кожей жар лежащего рядом юноши. Что бы ему ни снилось, это явно волновало его и только лишь подстегивало ее любопытство. — Не буду! Это личное! — А за очень долгий и страстный поцелуй? С языком! — Хорошо, — после небольшой паузы Зеницу начал свой рассказ, так и не подняв головы, — мне снилось, что я стоял на высоком мосту через реку. А внизу, подо мной, вдоль берега шли… Незуко и Иноске. То, как парень выговорил имя своей былой возлюбленной неприятно обожгло Аой. Конечно, она не надеялась, что всего за пару дней сможет излечить его разбитое сердце, но ревность вновь по капле начала наполнять ее. — Они не замечали меня, а я видел все: как они улыбались друг другу, как смущенно прятали глаза, как были счастливы, — продолжил Зеницу, — я кричал, я звал Незуко, но она уходила все дальше. И только лишь почти пропав из виду, обернулась и махнула мне. И в этот момент мост подо мной рухнул. Я падал и не жалел об этом. Все равно единственная девушка, которая была ко мне добра, выбрала другого. Вдруг я ощутил в своей руке твою руку и захотел жить. Когда я выбрался, то заплакал. Вроде как от боли, но не совсем. Так плачут новорожденные, когда их легкие впервые наполняются воздухом. Им больно, но впереди у них вся жизнь, чтобы забыть боль первого вдоха. Ты обняла меня и сказала… — Зеницу замолчал на секунду, а затем тихо добавил: — что любишь… — А идиотом я тебя, случайно, не называла? — беззаботно поинтересовалась Аой, пытаясь скрыть, как ее растрогал символичный сон юноши. — Ну, не без этого. Откуда ты знаешь? — спросил Зеницу заинтересовано, наконец оторвавшись от ее плеча. — Я на самом деле тогда сказала, что люблю тебя, идиот. Видишь, ты не только секс проспал, но и мое первое признание в любви, — шутливо укорила его Аой, хотя слезы так и норовили показаться в уголках ее глаз. Зеницу все-таки услышал слова, что она шептала ему той ночью, какая-то часть его сознания была с ней. — Никогда себе этого не прощу, — серьезно заявил парень, но затем в его интонации появились игривые нотки: — А теперь расплата! Где мой поцелуй? Их губы соприкоснулись уже, наверное, сотый раз за день. Поцелуй вышел не очень долгим и страстным из-за рук Зеницу, уже без стеснения забравшихся под юкату Аой. Теперь он пытался под прикрытием поцелуя пощекотать ей спину, удерживая рядом с собой, а Аой отчаянно брыкалась, но тем не менее честно старалась выполнить условие сделки и не оторваться от горячих губ юноши. В итоге Зеницу все же удалось выиграть, заставив Аой рассмеяться. Парень прижал ее к себе и вдохнул запах волос, пока она отходила от приступа веселья, все еще улыбаясь. Как же давно она не чувствовала себя легкой и свободной, словно в детстве. Как давно не занималась глупыми, бессмысленными, но такими милыми вещами. Будто ей не девятнадцать лет, а все тридцать пять. Кстати, о возрасте… — Уже за полночь, так что наступило третье сентября. С девятнадцатилетием! — радостно произнесла она, поворачиваясь к мальчику. — Точно! Спасибо! Теперь мы ровесники, — ответил Зеницу, тонкими пальцами поглаживая лицо Аой. — Лучший день рождения с лучшей девушкой… Поверить не могу, что ты полюбила меня раньше, чем я тебя, — признался он после долгой паузы. — Скажи… — осторожно подняла Аой тему, бередившую ее сердце, — а как давно ты знаешь про Незуко и Иноске? — Примерно год, — взгляд Зеницу погрустнел, но в нем не было боли или тоски, только едва заметная печаль, — но я не злюсь на них, нет. Теперь нет. Я могу понять, почему Незуко увлеклась им. Иноске никого не оставляет равнодушным. К тому же из-за нашей с Танджиро работы они много времени проводили наедине. Я совсем не знал Незуко, когда влюбился в нее. В бессловесную демоницу, поразившую меня красотой, силой, тем, как она не раз рисковала жизнью ради брата. Но потом, когда Незуко стала человеком… У нее появились новые интересы, желания, вкусы, не совпадающие с моими. Я верил, что люблю ее как прежде, но, думаю, первая встреча с демоном доказала: мои чувства остались к той девочке, которую Танджиро носил в ящике за спиной… Повинуясь внезапному порыву, Аой обняла Зеницу. Без каких-либо непристойных мыслей, без желания лишний раз коснуться его тела. Она обхватила парня крепко-крепко, как одного из самых близких друзей, нуждающихся в поддержке, стремясь спрятать за стеной своих рук и защитить от выпавших на его долю страданий. — Иноске тоже любит ее. Я все время пытался намекнуть, что его сердце несвободно, но ты не понимала меня. Между Незуко и Иноске определенно крепкая связь. Вечерами я даже сбегал, лишь бы не слышать, как бешено колотятся их сердца, и не видеть жадные взгляды, которые они бросают друг на друга. Зато я много тренировался, чтобы отвлечься, смотри, какие мышцы накачал, — с довольной ухмылкой похвастался парень, напрягая бицепс. Аой поцеловала его мускулистое плечо. — Сейчас им, должно быть, особенно тяжело. С первого нашего дня в Поместье бабочки Незуко ревновала Иноске к каждой встречной, а особенно к одной очень наглой синеглазой красотке, которая не давала ему прохода! Аой не смогла сдержать смешок. Надо же, какие страсти творились в стенах Поместья! Впору писать любовный роман! Но затем, уже без шуток, спросила: — Но почему вы до сих пор ведете себя как пара? — Мы топчемся на месте. Незуко не хочет ранить мои чувства после всего, через что мы прошли. А я просто трус. Не могу найти в себе силы признаться Незуко, что слышу ее тайную страсть. Если мы расстанемся, а Иноске ответит ей взаимностью, что останется мне? Кем я стану в доме Камадо? Бывшим женихом сестры Танджиро? Унылым напоминанием о цене ее счастья? Танджиро, Незуко и Иноске — моя семья, я очень боюсь потерять их. Поэтому предпочел убедить себя, что влюбленность Незуко рано или поздно угаснет, и она вновь станет моей. И я верил в это ровно до той секунды, как ты поцеловала меня. — Правда? — откровение Зеницу действительно стало новостью для Аой. — Насколько я помню, ты даже видеть меня на следующий день не хотел! — Прости, мне нужно было побыть одному и вновь внушить себе, что я люблю Незуко, несмотря на то, как потрясающе ты целуешься. Но той же ночью тело подвело меня. Поэтому я был так расстроен, когда проснулся: я весь день убеждал себя, что злобная грубиянка Аой Канзаки мне безразлична, а ты испортила все одним прикосновением! — Это я-то злобная?! — крикнула Аой, стремительно присев на футоне и утянув с собой их общее одеяло, — Возьми свои слова обратно, идиот! Иначе не видать тебе больше моих потрясающих поцелуев! — Хорошо, хорошо! — зябко ежась, успокоил ее Зеницу и погладил ладонью место рядом с собой. — Ложись, и я расскажу, когда окончательно сдался. А это и правда интересно. Аой укрыла любимого и уютно свернулась в постели, прижавшись спиной к его горячему телу, а Зеницу уже привычным движением обнял ее и притянул ближе. Надо же, сначала эта комната казалась невероятно узкой, а сейчас, когда им двоим достаточно и одного футона, она стала просторной, словно королевские апартаменты. — Это произошло тогда, когда ты осталась возле меня после нашего утреннего разговора, — теплое дыхание Зеницу щекотало ухо Аой, а признания заставляли тревожно екать ее внимающее каждому слову сердце. — Хотя мы договорились считать все случившееся ошибкой, ты даже не подумала уйти. Ты уснула рядом так спокойно и естественно, словно спать вместе уже стало частью нашей жизни. Не знаю, как правильно выразиться… это было так по-семейному… — Звучит преждевременно, но я понимаю, что ты хочешь сказать… — Я еще ни с кем не был настолько близок, даже с Незуко. Мне так и не удалось уснуть тогда. Я просто лежал, любуясь тобой и мечтая, чтобы ты каждый день засыпала со мной. — Как сейчас? — Как сейчас…***
Следующим утром они покинули гостеприимную деревню Тейчи, изменившую их судьбу. Теперь, когда между ней и Зеницу больше не осталось недосказанности, Аой не боялась возвращения в Поместье бабочки. Быстрее бы увидеть и обнять Канао, удивить ее новостями, выслушать последние сплетни! Вместо двух дней они отсутствовали целых шесть, наверняка и в Поместье произошло много интересного. Неосознанно Аой все ускоряла и ускоряла шаг, словно молодая лошадь, почуявшая запах родного стойла. Хорошо, что они вышли из деревни ранним утром, дорога в гору была совсем пустынна. И Аой не очень хотела сейчас кого-либо встретить, потому что самой себе она напоминала ходячую клумбу. Она и забыла, что связалась с самым романтичным парнем на свете! Не проходило и часа, чтобы Зеницу не вручал ей очередной букет. Голову Аой уже украшали два венка, один изящный цветочный браслет оплетал запястье, а маленьким букетам, торчащим из каждого кармана формы и сумки, не было числа. Честно говоря, Аой немного волновалась о том, как Незуко воспримет известие о новом увлечении самого верного поклонника. Хм, Незуко… — А ну, стоять! — Аой резко остановилась, удерживая спутника за руку. — Это что же получается, когда ты предложил мне рассказать об Иноске в обмен на поцелуй, Незуко была ни при чем? Ты же и так прекрасно знал, в чем проблема ваших отношений! — Только сейчас это поняла, женщина? — хитрая улыбка озарила лицо Зеницу. — Я просто хотел тебя поцеловать, но сам бы никогда не решился. — Подлый обманщик! — попыталась было ударить кулаком широкую грудь Аой, но парень с легкостью перехватил ее руку. — Я не Танджиро, я умею лгать. Зато теперь я могу целовать свою девушку в любое время. С этими словами Зеницу наклонился и нашел губы Аой. Он выпустил плененное запястье, обняв ее за талию, а Аой привстала на цыпочки, чтобы углубить этот сладкий поцелуй. Она отчаянно льнула к любимому, рискуя в любой момент потерять равновесие, но парень крепко удерживал ее, пока их языки неспешно соприкасались и вновь разбегались исследовать самые чувствительные уголки. Им некуда было торопиться, и они наслаждались волнующей лаской посреди широкой дороги, ведущей к дому, к новой жизни и их совместному будущему. Кажется, Аой не смогла бы вспомнить поцелуя длиннее. Когда они все же остановились, то не разорвали объятий, а продолжили стоять, тесно прижавшись, словно вокруг них был не бескрайний лес, а их чрезвычайно узкая комната в гостинице. Аой вновь любовалась мягкими янтарными глазами, в которых отражались сияющие солнечные блики, и голубым чистым небом над золотистыми волосами Зеницу. — Разреши, я сделаю тебе подарок в честь дня рождения, — попросила она. Юноша отпустил ее, и Аой отошла на полшага, а затем оглядела один из своих букетов. Идеально, то что нужно! Она выудила ярко-оранжевый полевой цветок, затерявшийся среди желтых собратьев, и закрепила его над ухом юноши. — Знаешь, когда я с тобой, кажется, мне принадлежат все цветы мира. Спасибо за это волшебное чувство.***
Спустя несколько часов они вошли в радушно распахнутые ворота Поместья бабочки. В это послеобеденное время тренировки уже были завершены, но немногие оставшиеся во дворе мечники приветствовали возвращение коллег радостными возгласами. С энгавы навстречу друзьям спешно спускались Танджиро и Канао. Внезапно стройная девичья фигурка показалась за их спинами и розовой молнией слетела вниз по ступеням. Облако длинных темных волос на миг окутало Зеницу, когда Незуко стремглав бросилась в его объятия. — Наконец-то ты вернулся! Я так скучала, я так ждала тебя! С днем рождения, любимый! Со словами любви красавица запечатлела на губах юноши такой горячий поцелуй, в сравнении с которым поцелуй Аой и Зеницу посреди пустынной дороги выглядел невинной детской забавой. Потревоженный пылкими руками девушки, прижимающей к себе голову жениха, невесомый оранжевый цветок выпал из белокурых волос и упал в густую пыль, не замеченный никем.