Consequences

Вывеска светилась ярким неоном. Бар переполнен потными пьяными людьми. Пахло дешёвыми духами и перегаром, музыка была откровенно паршивой. «Что за херню я творю?» — думает Кейт, заходя внутрь. Обычно она выбирает чуть более утонченные выражения, но сегодня — особый случай. Четыре часа назад она получила СМС с незнакомого номера. «Кейт Бишоп, предложение ещё в силе?))» И время. И геометка. И Кейт, которая уже целых два месяца жила, не ввязываясь в неприятности. (И до трёх, видимо, не дотянет.) Кейти не совсем уж дурочка. Знает, кто ей написал. Но с головой всё же есть проблемы, раз решила прийти. Да ещё и костюмчик выбрала нарядный, вечерний. Она приняла приглашение выпить от женщины-убийцы, которая пинала Кейт, как футбольный мячик, по этажам бизнес-центра в их последнюю встречу, и пыталась убить её наставника. «Это вообще безопасно?» — думает Бишоп. — «Стоило ли мне взять с собой лук?» — Проталкивается вглубь помещения, логтями отгораживаясь от полупьяных людей. — «Ну не будет же она убивать меня посреди такой толпы? Или.....» За барной стойкой сидела блондинка. Её волосы были распущены, на глазах — замысловатые стрелки, пальцы окутаны кольцами (каждое может стать смертельным, Кейт это помнит). Она пьёт «красный русский». Разумеется она пьёт именно «красный русский». Кейти Бишоп думает, что стоит уйти. Позвонить Клинту, в полицию, спроецировать на небо огромный зелёный кулак, не важно. Развернуться и выйти тем же путём, что вошла. Пока не заметили (скорее всего уже заметили). Но ноги несут её прямо вперёд. Сердце замирает в груди. Ладони потеют. — Кейт Бишоп! Ну наконец-то ты пришла! — звоном отдаётся в её ушах. Хоукай застывает на месте. Она — воробушек рядом с Черной Вдовой. Елена — ястреб-перепелятник. Такие воробьёв едят. Кейт это знает, хоть уроки биологии и прошушукала с подружками. — Иди сюда, Кейт Бишоп, что как к земле приросла? — И она идёт, в лапы хищника, а руку в кармане на телефоне держит. Может не поздно телепортировать Клинта из его уютного дома посреди нигде? И на стул садится. И в лицо Елены смотрит с полуухмылкой. А что сказать — не знает. «Привет» — слишком рутинно. — Привет — все же говорит. — Добрый вечер, Кейт Бишоп. — Ей улыбаются. — Ну, как у тебя дела, рассказывай. Лучница открывает рот, закрывает, молчит. — Скрытная, а? А у меня вот дела хорошо. Наконец посмотрела вблизи на эту вашу статую свободы. Правда высокая, а цвет скучный. Почему вы, американцы, её не перекрасите? Я думаю в жёлтый было бы очень симпатично. — Мне кажется и так хорошо. — отвечает Кейт, прежде чем подумает. Наверное только так она и может взаимодействовать с Еленой — мозги не включая. — Тогда у тебя нет вкуса, Кейт Бишоп. Убьют ли её сейчас? Кейт выжидает. Кажется — нет. Смешно. Кейт смеётся, заказывает себе пиво. Отпивает. Морщится. Тогда смеётся Елена. Кейт не любит пить алкоголь — на вкус отвратительно, даже если ощущения потом приятные. — Что же тебя такую привело в бар, Кейт Бишоп? — Ты. — Резонно. А потом они говорят. О глупостях: о Нью-Йорке, о погоде, о том, как американцы нелепо празднуют Рождество вместо Нового года, даже если в Иисуса не верят. А у Кейт язык заплетается и она всё думает: как странно, что они сидят и не хотят друг друга убить. — А мюзикл этот ты видела? Про Капитана Америку? Тот, что с плохими декорациями. Глупая вещь абсолютно! И Наташи там мало, а она ведь этих дураков на х.....А, да не важно уже. Так ведь, Кейт Бишоп? Елена…странная. Что делает — не угадать, что думает — тоже. Даже если так и не кажется. Была ли Наташа такой же? Не смешной, не весёлой, конечно, а беспорядочной? Не набрасывалась ли на Клинта со звериным оскалом, а после приходила за тихой светской беседой? Это у всех Вдов так или Елена одна в своём роде? Сейчас уже одна всё равно, так что… — И правда не важно, Елена. И ей снова улыбаются. Грустной улыбкой. И третий бокал «красного русского» разом опрокидывают. — Ладно, хорошо поболтали, Кейт Бишоп. Надеюсь ещё пересечёмся. И оставляют Кейти одну за барной стойкой шумного, душного бара. Вывеска светит неоном. Пьяные люди выходят на свежий воздух. Нью-Йорк кипит жизнью, задыхаясь в дешёвом парфюме. Кейт думает: «Во что, блять, превратилась моя жизнь?» Как правило, она более элегантна в выражениях. Сегодня — особенный случай.