Хогвартс
7 января 2001, раннее утро
В это время года Хогвартс всегда был тих и умиротворён. Гарри стоял у большого окна Больничного крыла и завороженно смотрел на зимний лес и замёрзшее озеро вдалеке. С тёмного неба медленно падал мелкий снег, подчёркивая ледяную, сверкающую, белоснежную красоту. Ледяную... сверкающую... белоснежную... красоту... Гарри вздохнул и перевёл взгляд на соседнюю кровать, там громко похрапывал Невилл. Прошло уже четыре дня; четыре дня после битвы в Министерстве; четыре дня с тех пор, как они одолели Негуру и войско его вампиров. За эти четыре дня Волдеморт не прислал ни единой весточки. И Гарри больно было это признавать, но молчание он истолковывал как нежелание даже написать ему о том, что они больше не нужны друг другу — а если точнее, что Тёмному Лорду не нужен Гарри. С вампирами покончено, за теми, кто сбежал, по всей стране охотились авроры. Вынужденное перемирие между Пожирателями Смерти и Орденом подошло к концу, а значит, Гарри и его друзья снова стали врагами Волдеморта. Он помотал головой, гоня прочь боль одиночества и разочарования. Пытаясь хоть как-то отвлечься, Гарри потянулся к газете на своей прикроватной тумбочке и прочёл яркий заголовок. МИНИСТР МАГИИ УБИТА! А прямо под ним надпись поменьше: ГАРРИ ПОТТЕР: ГЕРОЙ ИЛИ ПРЕДАТЕЛЬ? Гарри пропустил статью, которую перечёл уже дважды, и посмотрел на фотографию в нижнем правом углу. Но она сделала лишь больнее. На ней Тёмный Лорд очень бережно нёс его на руках по коридору Мунго; эта фотография — как соль на свежую рану. Спасение Спасителя собственным врагом — так назвала её Рита Скитер — и эти слова клеймом выжглись у Гарри в голове. Волдеморт оплатил долг жизни, и между ними не осталось ничего, кроме неуместных чувств Гарри. Он со вздохом сложил газету и сунул её в задний карман брюк. Однажды он встанет к нему лицом к лицу. Однажды он узнает наверняка... — Мистер Поттер! Гарри повернул голову и увидел расстроенную и сердитую мадам Помфри. — Да? — откликнулся он, хотя прекрасно знал причину её недовольства. — Разве я не говорила вам оставаться в постели до тех пор, пока я вас не выпишу? Для выздоровления вам прежде всего нужен отдых! Иначе для чего вас перевезли сюда из переполненного Мунго? — Со мной всё хорошо, — возразил Гарри и посторонился, когда она подошла к постели Невилла и проверила бинты. — Обыкновенное перенапряжение, — строго сказала она. — Вам только кажется, что всё хорошо, но даже раны мистера Лонгботтома заживают быстрее. Надеюсь, вы помните, что произошло с Тем-Кого-Нельзя-Называть, когда он решил перешагнуть через свой предел. — Да, помню, — прошептал Гарри; сердце сжалось в груди от одного лишь упоминания этого «имени». — Разумеется, я не могу удерживать вас здесь силой; вы уже совершеннолетний и сами отвечаете за своё здоровье. Кроме того, — с лёгким недовольством добавила она, — Минерва сказала, что хочет встретиться с вами, как только вам станет лучше. — Хорошо, — кивнул Гарри. — Скоро должны вернуться Рон и Гермиона — они пошли за едой для меня. Когда они придут, мы можем... — Думаю, она просто хотела поговорить с вами, — твёрдо перебила его мадам Помфри. Гарри почесал немного ноющий затылок. — Что-то не так? — тихо спросил он. — Не знаю, — ответила медсестра и снова захлопотала над бинтами Невилла. — Но этот разговор, должно быть, очень важен, иначе Минерва не попросила бы меня передать вам её слова. Гарри снова кивнул и, быстро поблагодарив, вышел из Больничного крыла. Он хорошо знал дорогу и потому добрался до высокой горгульи всего за пару минут. — Директриса ждёт меня, — сказал Гарри вместо пароля. Удивительно, но горгулья тут же отпрыгнула в сторону и позволила ему ступить на крутящуюся лестницу, которая остановилась напротив сверкающей дубовой двери. Гарри схватился за тяжёлый медный молоточек в форме грифона и дважды стукнул в дверь. — Войдите, — послышался приглушённый строгий голос. И когда Гарри зашёл в круглую комнату, МакГонагалл медленно встала из-за массивного стола. На её лице отразилось удивление. — Поттер... вы уже пришли... — выдохнула она, но тут же одёрнула себя и указала на кресло с другой стороны стола. — Пожалуйста, присядьте. — Спасибо, профессор. Гарри сел и теперь вежливо ждал, когда она заговорит. — Вам, должно быть, интересно, почему я хотела встретиться с вами, — начала директриса, откладывая в сторону кипу пергаментов. Гарри кивнул, изо всех сил стараясь не показывать своего напряжения. Ему незачем так переживать... пока незачем. — Я хочу задать вам несколько вопросов, если вы в состоянии на них ответить. Прошу прощения, если покажусь нетактичной, — продолжила она, не сводя с него решительного взгляда. — Но мои вопросы чрезвычайно важны, а вы до сих пор член Ордена. Гарри ещё раз кивнул, твёрдо намереваясь не смотреть на портрет Дамблдора. — Как вам отлично известно, профессор Дамблдор основал Орден Феникса в надежде защитить и объединить тех, кто сражается против Сами-Знаете-Кого, — начала она. — Поттер, я хочу напомнить вам, Тот-Кого-Нельзя-Называть до сих пор угроза для нас. Он всегда будет для нас угрозой. Теперь Гарри точно знал, куда ведёт её монолог. — Я в этом не уверен, профессор. Он спас нас, — решительно возразил он, не отводя взгляда от её пронзительных глаз. — Волдеморт спас всех нас. Если бы он не убил Негуру, мы были бы уже мертвы, и вы знаете об этом. — Да, да, — быстро согласилась она, и Гарри почувствовал её неловкость. — Так и есть. Но боюсь, он преследовал собственные интересы. На недавнем собрании Ордена Кингсли поделился своими опасениями о нашем будущем, и должна сказать, я его понимаю. — Я не знаю, что собирается делать Волдеморт, если вы об этом хотели меня спросить, — тихо сказал Гарри и опустил взгляд на стол. — Он пока не говорил со мной... и я не знаю, захочет ли, так что... — Мы хотим узнать другое, Гарри, — собственное имя заставило его вновь посмотреть на неё. — Что будешь делать ты, если он встанет на прежний путь. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем он смог вздохнуть свободно и снова заговорить. — Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы не допустить этого. Я не думаю, что смогу стать... его врагом, — прошептал он и, не сдержавшись, бросил мимолётный взгляд на портрет Дамблдора за спиной МакГонагалл. Его бывший наставник и директор, казалось, спал или же очень глубоко задумался, и Гарри немного успокоился. — Понятно, — язвительно заговорил кто-то. — До сих пор сын своего отца. Джеймс Поттер тоже любил сбегать, когда это было ему удобно. Гарри резко повернул голову к тёмному портрету по левую сторону от портрета Дамблдора и с трудом сдержал обречённый стон. Снейп. Бывший профессор был последним человеком, которого он хотел видеть. — Я не сбегаю, — отрезал Гарри и посмотрел на Дамблдора, надеясь, что его хотя бы выслушают. — Волдеморт ведь спас сотни жизней. Разве нельзя дать ему второй шанс? — Ну разумеется, Поттер хочет дать Тёмному Лорду второй шанс, потому что Поттер думает, что убийца этого заслуживает! Вот что происходит, когда посредственного, дерзкого, безответственного нарушителя правил нарекают спасителем мира, — глумился Снейп. — Северус, — Дамблдор, наконец, открыл глаза. — В отличие от тебя я полностью доверяю суждениям Гарри. У него ясный рассудок и доброе сердце, совсем как у его родителей. — Неужели? — сварливо прошипел Снейп. — И это оправдывает его желание простить чудовище, которое убило его мать? — Вы НИЧЕГО не понимаете! — Гарри вскочил на ноги и крепко вцепился в столешницу. Сейчас сильнее всего ему хотелось уйти, пока его ярость не побудила сделать что-нибудь глупое. — Нет нужды повышать голос, Поттер, — МакГонагалл встала следом за ним и попыталась взять ситуацию под контроль. — В самом деле. Мы все можем быть совершенно спокойны, ведь Поттер здесь и он всегда понимает всё лучше всех. Наши умственные способности невероятно скудны для подобного, — продолжал насмехаться Снейп, а Гарри серьёзно раздумывал над тем, что произойдёт, если он схватит со стола бутылочку чернил и швырнёт её в портрет. — Северус, может, позволишь Гарри самому всё объяснить? — разорвал напряжённую тишину мягкий голос Дамблдора, и Гарри, отвлёкшись от злорадных размышлений, посмотрел на картину бывшего директора. Он заставил себя успокоиться и едва заметно покачал головой. — Я не смогу объяснить, профессор. Это... личное, — тихо признался Гарри. Слишком поздно он понял, что именно такого ответа ждал Снейп. Бывший профессор вцепился в ручку кресла, подался вперёд, словно пытался выбраться из рамы, и злобно оскалил жёлтые зубы. Судя по всему, после смерти он стал ещё мрачнее и неприветливее. — И я снова повторю: вылитый отец, — язвительно усмехнулся Снейп, его верхняя губа приподнялась от отвращения. — Такой же жалкий и ненадёжный, — выплюнул он. — Ему плевать, сколько людей отдали за него жизни. Он не может оправдать наши ожидания только из-за личной... Гарри почувствовал, как бурлящая под кожей ярость вот-вот вырвется наружу. Не желая терпеть больше ни секунды, он отпустил стол, за который держался, и хватил по нему кулаком. А потом в его голосе потонули все остальные звуки. — Вы ничего обо мне не знаете, Снейп! За последние несколько недель для меня всё изменилось! Вы хотите влезть в мою личную жизнь?! ПРЕКРАСНО! Тогда я скажу! Я не хочу убивать Волдеморта, потому что ЛЮБЛЮ ЕГО! Гарри сделал эффектную паузу и на октаву повысил голос. — ТЕПЕРЬ ПОНИМАЕТЕ? Я ЛЮБЛЮ ЕГО! Я ДАЖЕ ДУМАТЬ НЕ МОГУ О ТОМ, ЧТОБЫ СДЕЛАТЬ ЕМУ БОЛЬНО! СКАЖИТЕ МНЕ, СНЕЙП, ЧТО БЫ ВЫ ДЕЛАЛИ, ЕСЛИ БЫ ДОЛЖНЫ БЫЛИ УБИТЬ ЧЕЛОВЕКА, КОТОРОГО ЛЮБИЛИ? ВЫ ОЩУТИЛИ НА СЕБЕ ЛИШЬ ПОЛОВИНУ ВИНЫ! А ЧТО БЫ ВЫ ДЕЛАЛИ В ПРОТИВНОМ СЛУЧАЕ: СМОГЛИ БЫ ЖИТЬ С ЭТИМ ЧУВСТВОМ ИЛИ НАЛОЖИЛИ БЫ НА СЕБЯ РУКИ!?! Когда эхо его крика стихло, в комнате начала сгущаться поражённая тишина. Но Гарри вдруг почувствовал невероятное облегчение — он, наконец, высказал то, что скопилось у него на душе. Он рухнул в кресло и теперь смотрел на обращённые к нему потрясённые лица. Выражение лица Снейпа было бесценно. Профессор побледнел до нездорового желтоватого оттенка и изумлённо приоткрыл рот. Пожалуй, эта секунда стоила шести лет запугиваний. Но Гарри пришлось смотреть на ошеломлённые и разочарованные лица ещё двух человек, чьим мнением он дорожил. — Что ж... — МакГонагалл прочистила горло. — Это... я хочу сказать... очень неожиданное заявление, Поттер. Надеюсь, вы не серьёзно... — медленно говорила она, пока возвращала утраченное самообладание. Лицо директрисы разгладилось, и лишь приподнятые брови выдавали её взволнованность. — Я совершенно серьёзен, профессор, — тихо отозвался Гарри, чувствуя себя глупым ребёнком из-за своей несдержанности. — Прошу простить мою бестактность, но вы никогда раньше подобным образом... не интересовались мужчинами, — справедливо заметила МакГонагалл, откидываясь на спинку кресла. — Отсюда мы можем полагать, что вы околдованы... — Не в этом случае. Я понимаю ваши сомнения, но Волдеморт не мог заставить меня влюбиться в него, ведь он ничего не знает о любви, — покачал головой Гарри. МакГонагалл поёрзала в кресле. Её ноздри широко раздулись, а губы поджались. — Вот как... Что ж, любить, конечно — не преступление... — она замолчала на секунду, барабаня пальцами по столешнице. — Я не вправе давать советы, тем не менее, настойчиво рекомендую вам пересмотреть свои чувства. Это только вопрос времени, когда Сами-Знаете-Кто попытается использовать вашу привязанность против Ордена. Ваши чувства ставят всех нас под удар... Вы уже говорили с ним? — Я... э... Вы разве не спросите, как я позволил этому произойти? — удивлённо пробормотал Гарри. — Разумеется, не спрошу, мистер Поттер. Это, как вы верно отметили, ваше личное дело. Но меня волнуют последствия... и я вынуждена повторить вопрос. Вы уже признались ему? — Признался, — отрывисто кивнул Гарри и посмотрел на Дамблдора, который... лучезарно ему улыбался. Он моргнул и опять посмотрел на портрет — но нет, ему не привиделось, директор по-прежнему сиял от счастья и, кажется, даже напевал себе под нос. — В-вы не сердитесь на меня, профессор? — сбивчиво выговорил Гарри, когда недоверие одержало верх над рассудком. — Мой дорогой Гарри, — улыбнулся ему Дамблдор. Нарисованные голубые глаза замерцали. — Минерва была очень добра и поделилась с нами подробностями недавних событий. Как только мне стало известно, что произошло в баре моего брата, я понял: между тобой и Лордом Волдемортом происходит нечто крайне важное. Ты всего лишь подтвердил мои догадки. — Неужели только я нахожу всю эту ситуацию совершенно нелепой? — с извечной ухмылкой спросил пришедший в себя Снейп. — Мы двадцать лет защищали Поттера от Тёмного Лорда и ради чего? Ради того, чтобы узнать, что мальчишке нравится, когда его насильно берёт враг?! Гарри впился глазами в нарисованные чёрные и огрызнулся. — Он меня не насиловал. — Вы заслуживаете по меньшей мере векового заключения, Поттер. Надеюсь, этого срока вам хватит, чтобы научиться думать головой, а не другими... органами, — парировал Снейп. — Северус, сдаётся мне, ты просто забыл, каково это — быть молодым, — улыбнулся Дамблдор, но потом его лицо стало серьёзнее. — К сожалению, Гарри пока не сказал нам главного. — Чего, профессор? — нервно сглотнул тот. — Мы не знаем, как Том Риддл относится к тебе. Как он отреагировал на твоё признание? — Он... — прошептал Гарри, сердце ухнуло вниз. Он замолк на секунду и неосознанно поскрёб подбородок, прежде чем продолжил: — Ну... он сказал, что тоже меня любит. Но я не уверен в его искренности. Ему тогда нужна была моя помощь. — Понятно, — кивнул Дамблдор, с любопытством его рассматривая. — А что тебе говорит сердце, Гарри? Он любит тебя? Гарри снова замялся. Краем глаза он видел, как возмущённо качает головой Снейп, как внимательно смотрит на него МакГонагалл и Дамблдор поглядывает поверх оправы очков-половинок. Гарри облизнул сухие губы и тихо сказал: — Я думаю — любит, но он борется с этим чувством. Боится. И меня пугает его страх. А вдруг он передумает. Он мог уже передумать. — Тогда тебе стоит развеять свои сомнения, — твёрдо сказал Дамблдор и, подавшись ближе, добавил: — Ты найдёшь его в Министерстве Магии. Камин позади тебя. — Альбус! — задохнулась профессор МакГонагалл, но Гарри уже вскочил на ноги. — Спасибо, профессор! — выпалил он и в следующую секунду стоял у камина с горстью летучего пороха в ладони. Он швырнул мерцающий порошок в пламя, и оно вспыхнуло ярко-зелёным цветом, доставая теперь до его плеч. Поборов свою нелюбовь к подобным путешествиям, Гарри шагнул внутрь и выкрикнул название места назначения. Когда он исчез, МакГонагалл вздохнула и медленно повернулась к портрету Дамблдора. — Потрудитесь объяснить, Дамблдор, что сейчас произошло? — Снейп заговорил первым, скрестив на груди руки. — Разве не понятно, Северус? Гарри влюбился. Тебе незачем так сильно за него переживать. Это, в конце концов, его личная жизнь. Он знает, что делает. — Я не переживаю за этого сопляка! — раздражённо прорычал Снейп и стремительно ушёл вглубь картины. Профессор МакГонагалл медленно перевела взгляд с опустевшего полотна на Дамблдора и спросила дрожащим голосом: — Альбус, вы уверены, что поступили правильно, отправив мальчика к нему? Что, если он ошибся? Что, если В-волдеморт по-прежнему хочет убить его? Дамблдор в противовес её взволнованности был совершенно спокоен и, казалось, вот-вот задремлет. — Нам не стоит бояться, Минерва. Пока Гарри использует самую великую свою силу, Том Риддл не причинит ему вреда. Никому из нас.Лондон, Министерство Магии
7 января 2001, раннее утро
Гарри появился в зелёном пламени одного из многочисленных каминов Атриума. И первое, что бросилось ему в глаза — разруха, оставшаяся после сражения. Адский Огонь добрался сюда, уничтожив и пол и деревянную обшивку стен. Он даже сорвал заклинание с потолка, и теперь тот был не красивого небесно-синего цвета, а грязно-серого с прожжёнными пятнами на растрескавшейся поверхности. В воздухе стоял едкий тяжёлый запах. Гарри ещё раз осмотрелся, но теперь внимательнее. Здесь не было ни души. Похоже, выжившие работники Министерства занялись ремонтом самых важных отделов, а может, просто сбежали, напуганные незваным посетителем... тем, которого сейчас и искал Гарри. Он шёл к груде огромных камней, чтобы залезть на них и лучше всё осмотреть, по пути внимательно изучая разрушенный Фонтан Магического Братства. И то, что увидел Гарри, заставило его замереть и присмотреться получше. Между безруким кентавром, обезглавленным эльфом и накренившимся бронзовым телом волшебника стояло большое кожаное кресло. Художник наверняка рассмотрел бы в этой композиции — с восседающим на своём сомнительном «троне» Волдемортом в самой её середине — шедевр сюрреалистического искусства. Гарри художником не был, что не мешало ему по достоинству оценить эту картину. Он застыл и, казалось, целую вечность жадно рассматривал Тёмного Лорда. Волдеморт пока не заметил его. Он сидел с закрытыми глазами, откинув голову назад и накренившись немного в сторону. Его бледные руки смотрелись совершенно странно, вот так — без палочки. Одна, крепко сжатая в кулак, лежала на колене, другая свободно свисала с подлокотника. Пожалуй, больше никто не смог бы выглядеть бесспорным победителем и проигравшим одновременно. И Гарри не знал, как подойти к нему. Он так и стоял на месте, несмотря на непреодолимое желание быть ближе. Замявшись на секунду, Гарри, наконец, выдохнул и решительно зашагал вперёд. Теперь он смог рассмотреть глубокие пунцовые линии волдырей на бледном лице. Они пересекали острый подбородок и поднимались вверх, к чуть впалым вискам. А ещё Гарри понял, что расслабленность Волдеморта — лишь видимость. Слишком напряжены были мышцы под тонкой, упругой кожей. Гарри быстро сократил оставшееся расстояние, склонился над Тёмным Лордом и накрыл холодные губы, согревая их своим дыханием. Ему было плевать на возможных очевидцев, плевать, хотел ли этого Волдеморт — поцелуй был жизненно необходим для него, как доза для наркомана. Расслабившееся тело и тихий выдох — вот и всё, что хотел сейчас чувствовать и слышать Гарри. Он шепнул в тонкие губы такое ненавистное Тёмному Лорду имя и вновь поймал их в нежный поцелуй. Когда они отстранились друг от друга, Гарри затопило яркими, как всполохи фейерверков, чувствами. — Гарри... — прошептал Волдеморт и приоткрыл глаза, рассматривая его с каким-то странным выражением, прежде чем поднял руку и зарылся длинными пальцами в непослушные тёмные волосы. — Гарри... — мягко повторил Тёмный Лорд. — Давай я отведу тебя в больницу, Том, — настойчиво попросил Гарри, внимательно вглядываясь в самые обыкновенные человеческие, разве что окрашенные в алый цвет, глаза. Тонкие губы приподнялись в намёке на слабую улыбку. — Я мог бы исцелить себя сам. — Тогда почему не?.. — Потому что я этого хотел, — горько фыркнул Волдеморт и откинулся немного назад. — Я столько времени потратил, строя планы по захвату Министерства; я хотел завоевать мир... И вот, когда я у цели, когда некому меня остановить, я уже не уверен, что по-прежнему хочу этого, — он устало опустил голову на подголовник. — Я просидел здесь несколько часов, всё ждал, когда же нахлынет сумасшедшее счастье, ведь я получил, что хотел, но я ничего не чувствовал... Ни толики счастья. Ничего, пока не пришёл ты... и не поцеловал меня. От этих слов Гарри стало так хорошо, что голова пошла кругом. Ещё немного, и он готов был запеть, как Дамблдор недавно. Сдерживая странный порыв, он прикусил саднящую пересохшую нижнюю губу и осторожно провёл кончиками пальцев по гладкой бледной щеке, стараясь не потревожить ожоги. Теперь Гарри понимал, почему Волдеморт не связался с ним. Он хотел разобраться со своим прошлым. И это займёт не день и даже не неделю... — Я не понимаю, — мрачно, отстранённо прошептал Том, — как то, что я всегда презирал, стало для меня всем, а то, к чему я стремился, утратило всякий смысл... Гарри медленно расправил плечи и едва заметно улыбнулся. —А вот я понимаю тебя. Две недели назад я тоже через это прошёл. Но разве не может человек изменить своё мнение, если осознаёт, что был неправ? — тепло произнёс он. — Послушай, люди узнали, кто такой Негура и что он собирался сделать. Теперь каждый волшебник и ведьма Лондона должны благодарить тебя за своё спасение, — добавил Гарри и достал из кармана Ежедневный Пророк, показывая Волдеморту фотографию на передовице. — И я среди них, — улыбнулся он. — Спасибо... что спас меня. Тёмный Лорд секунду смотрел на картинку, а потом резко отвернулся, словно стыдился того, что видел. Гарри быстро сунул газету обратно в карман. — Том, я понимаю, твоя репутация тёмного лорда немного пострадала, но, уверяю, не сильно, — нервно выпалил Гарри, наблюдая, как Волдеморт становится всё напряжённее и злее. — Тебя до сих пор боятся, и то, что я благодарен... — Замолчи! — неожиданно рявкнул Тёмный Лорд, Гарри резко захлопнул рот и быстро отступил на шаг. Казалось, в живот ухнул кирпич. — Избавь меня от своих извинений. Ты ведь даже не знаешь, что произошло! — Волдеморт встал с кресла и повернулся к нему спиной. — Да, я почти ничего не помню. Может, расскажешь? — тихо попросил Гарри, надеясь, что голос не дрожит так сильно, как он боялся. Ожесточённые слова ранили очень больно, но куда хуже было возникшее между ними отчуждение. Тёмный Лорд ещё несколько секунд безмолвно и задумчиво стоял на месте, потом что-то прошептал себе под нос и повернул голову к Гарри. — Негура многое знал о моих слабостях, — угрюмо начал он. — Если бы не ты — дементоры убили бы меня. Когда они напали, я снова и снова видел твою смерть, но я знал... знал, что должен быть сильным, чтобы сопротивляться им. Но рядом с этими тварями любая выдержка даёт трещину. Я не смог думать лишь о себе, и именно это спасло меня, — Волдеморт отстранённо рассматривал дальнюю стену. — Я призвал Патронуса благодаря воспоминаниям о тебе. И потом — как ни больно мне это признавать — я не смог бы победить Негуру без тебя и закончил бы, как мои предшественники... И после всего этого я посмел желать что-то кроме тебя. Не передать словами, как мне хотелось сделать другой выбор. А сейчас ты стоишь и благодаришь меня. Гарри молча смотрел на него, дожидаясь, когда облегчение смоет все тревоги. — Но ты выбрал меня, Том, — мягко сказал он. — Ты спас меня, и лишь это имеет значение. В этом вся разница. Теперь я благодарен тебе ещё больше, благодарен за то, что ты выбрал меня вместо... того, что хотел. — Подойди, — тихо, но отчётливо позвал его Волдеморт и поманил к себе. — Протяни ладонь. Гарри подчинился, и Тёмный Лорд вложил ему что-то в руку. Рассыпчатый хрупкий материал напоминал золу и угли. Впрочем, при ближайшем рассмотрении это действительно оказались зола и угли. Гарри смотрел на местами целый предмет и пытался понять, чем он был прежде. Возможно, прут или... — Что это? — спросил он. — Похоже на... — Палочку? — закончил за него Волдеморт и медленно достал из рукава собственную тисовую палочку. — Где... где Старшая Палочка? — Гарри переводил взгляд с палочки в руке Тома на его лицо и обратно. — Она ведь теперь твоя? Теперь ты её Хозяин! — В самом деле... где же она, — бесцветно ответил Тёмный Лорд. Как можно ответить на вопрос, на самом деле не отвечая на него? Но было в лице Тома что-то такое, отчего всё стало понятно. И Гарри снова опустил поражённый взгляд на угольки в ладони. Он не понимал... не верил... но всё же... — Ты... пожертвовал Старшей Палочкой... ради?.. — голос предал его, и вопрос остался незаконченным. Когда Волдеморт промолчал, Гарри прикрыл рот тыльной стороной ладони и глубоко судорожно вдохнул. — Том... я... — начал он, но Тёмный Лорд опалил его взглядом. — Ты до сих пор не понимаешь, как я хотел выбрать Палочку! И хотя я спас тебя, не мог сдержаться от мыслей «Может, я ещё успею вернуться за ней. Может, она не сгорела». Я тешил себя глупыми надеждами. Но ничто в мире не вечно и не всесильно, даже Дар Смерти. Я впустую потратил свою жизнь на бессмысленные мечты... — В мечтах и амбициях нет ничего неправильного, пока они не вредят другим, — осторожно заметил Гарри. — Назови хоть одну мою, которая никому не вредила, — горько усмехнулся Тёмный Лорд. — Но теперь это неважно. Всё кончено... по крайней мере для меня, — он отвернулся, давая Гарри возможность взять себя в руки. И тот старался изо всех сил. — И что ты собираешься делать теперь? — Это интересует тебя или Орден? — И меня и их, — честно признался Гарри. — Но меня намного — намного — больше. — Что ж... полагаю, это не секрет, — Тёмный Лорд медленно подошёл к Гарри. — Раз я решил отложить на время мировое господство — займусь, чем давно хотел. Гарри медленно потёр затылок. — Например?.. — Построю собственный дом, — голос Волдеморта стал громче. — Закончу книгу заклинаний, которую пишу вот уже... тридцать лет? — Здорово, — Гарри облегчённо улыбнулся, — а что будут делать Пожиратели Смерти? — Ах, они... не волнуйся, я занял и их. Спокойствие Гарри тут же сменилось обречённостью. — Ты поручил им важное задание? — Очень важное, — ожесточённо ответил Волдеморт. — Я приказал им бросить все силы на сохранение британских чистокровных семей. Как наследник Салазара Слизерина, я обязан не только оберегать, но и продлевать их. — Постой... Значит?.. Ты велел им создать семьи и завести детей? — недоверчиво спросил Гарри и разразился неудержимым хохотом, который не смог затушить даже свирепый взгляд Волдеморта. — Именно так. Должен заметить, мои юные последователи этому не обрадовались. Драко Малфой и Чарис Блетчли казались огорошенными, когда услышали моё решение. Гарри рассмеялся ещё громче. — Жаль, я этого не видел! — усмехнулся он, утирая выступившие слёзы. — Но... я рад, что Драко выжил. — Может, он и не храбр, но довольно находчив. Кроме того, подозреваю, Нарцисса была там и помогла ему, — отрешённо заметил Волдеморт, и Гарри понял: его снова что-то тревожит. — Том, — позвал он уже без капли веселья в голосе и, подойдя ближе, сжал хрупкие костлявые пальцы в тёплой ладони. — Что не так? Волдеморт посмотрел прямо на него, и хотя в его глазах ничего не отражалось, Гарри чувствовал, как глубоко внутри него бушуют чувства. — Я не могу приказать тебе того же, — глухо произнёс Тёмный Лорд. — Чего приказать? — насторожился Гарри. — Найти чистокровную супругу и завести детей. Но именно это ты должен сделать. После всего, через что тебе пришлось пройти, ты заслуживаешь счастья. Гарри медленно отпустил его руку. — С чего ты взял, что я мечтаю именно об этом? — прошептал он охрипшим голосом. — О семье? Уверен — мечтаешь. Разве не ты хотел нормальной жизни? Повисла тяжёлая тишина, но Гарри не собирался так просто сдаваться. — Хотел. Но потом понял, что хочу другого, что нормальность и счастье не всегда идут рука об руку. Волдеморт промолчал: эти слова его не убедили. — Хорошо. Значит, чистокровная супруга, — пробормотал Гарри и вздохнул. — А полукровка подойдёт? Уголки губ Волдеморта опустились, и он отвернулся; теперь Гарри не мог рассмотреть его лица. — Есть кто-то на примете? — Есть, — кивнул Гарри, стараясь, чтобы голос не звучал слишком весело. — Она хотя бы талантлива и умна? — холодно спросил Тёмный Лорд, так и не обернувшись. — Изрядно, — кивнул Гарри. — И... она тебе нравится? — И даже больше, — в который раз кивнул Гарри, наблюдая, как ссутулился Том, словно на плечи его лёг неподъёмный груз. Когда очередного вопроса не прозвучало, он решил продолжить сам. Гарри знал, что творится в голове Волдеморта, хотя и не умел читать мысли. — Если честно, — заметил он, не в силах сдерживать ухмылку, — в этом человеке есть всё, о чём я мечтаю. Вот только есть одна загвоздка: у нас не может быть детей, ведь он не... женщина. — Он не... — раздражённо прошипел Волдеморт, а потом резко замер, — женщина? — закончил он и, повернув голову, потрясённо посмотрел на Гарри. — Именно. А ещё-ё-ё, я не уверен, что этот человек хочет быть со мной; он ни разу мне этого не сказал, — выпалил Гарри, проклиная так неуверенно прозвучавший голос. — И мне уже надоело гадать... Тёмный Лорд открыл рот и снова закрыл, словно утратил своё красноречие. — Поттер, — наконец прошептал он, — ты отказываешься от возможности безнаказанно уйти от меня? — Отказываюсь и, клянусь, буду отказываться всякий раз, как ты предложишь мне такую ерунду. — Более того, — продолжил Волдеморт, словно его и не перебивали, — боишься, что я не захочу быть с тобой?! — Конечно, боюсь! Это ты только что велел мне идти искать себе невесту, — огрызнулся Гарри и скрестил на груди руки. — И что мне после этого думать? — Ты дурак, — мягко прошипел Том, алые глаза сверкнули от счастья как драгоценные камни, но разошедшийся Гарри едва ли это заметил. — Неужели? — фыркнул он. — Не я себя обманываю; не я отрицаю собственные чувства! Но с другой стороны, может, я на самом деле глуповат, раз влюбился в тебя, пока ты боишься... — Мой дурак... Поцелуй был сладок и неминуем: Волдеморт обхватил его лицо холодными длинными пальцами, и Гарри ответил со всей накопившейся страстью, совершенно забыв о своей бессмысленной тираде. — Это значит... — начал он, когда они на секунду отстранились друг от друга, но холодный рот снова заглушил его слова. — Да, ты останешься со мной. Я хочу, чтобы ты жил со мной, Гарри Поттер. Я настаиваю, — губы Волдеморта скользнули по челюсти Гарри к уху. — Мы закончим завтра, как только стемнеет, — шепнул вдруг Тёмный Лорд, резко отшагнул и аппарировал прямо у Гарри на глазах. — ТОМ! Стой! — закричал он, но Волдеморт уже исчез. —Закончим... — как эхо повторил дрожащий Гарри, вглядываясь в никуда, снова и снова прокручивая в мыслях слова обещания, и вскоре перед внутренним взором мелькали непристойные картинки. Он как наяву видел их поцелуи, объятия, перешептывания, ласки и перекатывания по постели, а затем Гарри действительно заставит его кончить... — Ох, — простонал он и прикрыл глаза, нещадно покраснев, — и когда я стал таким извращенцем?Нора
8 января 2001, 16:55
— Гарри, тебе не кажется, что твоя увлечённость сильными и независимыми личностями — немного чересчур? — Джордж, приподняв бровь, наблюдал, как Гарри остервенело пакует вещи. — Ты о чём? — отрешённо спросил Гарри, пытаясь впихнуть очередные потёртые джинсы в под завязку набитый чемодан. — Ты собираешься жить с Сам-Знаешь-Кем. Отсюда напрашивается вывод: ты либо начинающий мазохист, либо совсем... того,— усмехнулся Джордж. — Очень смешно, — закатил глаза Гарри и швырнул очередной джемпер на стремительно растущую кипу одежды. — Рон, — позвал он через плечо и посмотрел на друга, который обшаривал свою пыльную старую сумку. — Ты не видел мою тёмно-зелёную футболку? Я бросил её где-то здесь, когда мы пошли обедать. — Ммм... наверное, мама забрала. Она решила постирать. Но не волнуйся, ты скоро получишь её обратно: мама знает парочку классных высушивающих заклинаний, — ответил Рон, пытаясь дотянуться до дна сумки. — Ей не обязательно этим заниматься, — произнёс Гарри, хотя на самом деле был рад, что хоть что-то из его вещей не будет... смердеть. — Нет, Гарри, это тебе не обязательно этим заниматься, — поправил его друг и озлобленно посмотрел на старый сломанный вредноскоп, который нашёл. — Ты не должен съезжать от нас. Ты ведь ещё можешь передумать, нет — ты должен передумать. И я полностью пойму и поддержу тебя. — Рон, — вздохнул Гарри. — Я не передумаю. — А вот этого я не понимаю, — покачал головой друг. — Не понимаю, и всё тут. — И как раз для этого у тебя есть Гермиона, — встрял Джордж. Он усмехнулся и хлопнул брата по плечу. — Она умная, она объяснит так, чтобы ты понял. Я тут недавно заметил, что люди стремятся найти то, чего им не хватает. И ты — прямое тому доказательство. — Заткнись! Гермиона не только умная; она во всём потрясающая! — прошипел Рон. — О чём и речь: она — всё то, чего тебе не хватает! И остаётся только удивляться, чего же не хватает Гарри, раз он выбрал Сам-Знаешь-Кого, — усмехнулся Джордж. — Жестокости? Безумия? А может, злобности? — начал перечислять Рон, и Гарри снова закатил глаза. — О нет, с парнями ведь всё не так, — замотал головой Джордж. — У нас другие причины... И раз уж мы все парни, то можем открыто признать, что всех нас интересует только одно, правда ведь, Гарри? — Намекаешь на то, что у меня маленький член и я пытаюсь компенсировать свой недостаток размером партнёра? — прохладно уточнил Гарри, складывая носки в угол чемодана. — Так я прав? — рассмеялся Джордж, пока Рон, издав забавный задушенный звук, с ужасом глазел на друга. — Нет, не прав, — фыркнул развеселившийся Гарри. — Так значит... это у тебя больше?! — в притворном потрясении задохнулся Джордж. — Эй! Я... я этого не говорил! И вообще он не давал мне замеры делать... Какого чёрта ты задаёшь такие вопросы? — Ты уже видел ЭТО?! — Рон, наконец, справился с дыханием и прокричал эти слова во всё горло. — Ты видел у Сам-Знаешь-Кого... Мерлин! Прочь из моей головы! — завопил он, всплеснул руками и галопом выскочил из комнаты. Гарри посмотрел вслед лучшему другу, обречённо покачал головой и повернулся к старшему брату Рона. — Ты это нарочно, да? — вздохнул он. — Сам виноват. Нечего было надо мной подшучивать. — И почему он над тобой подшучивал? — Ну, потому что недавно я начал встречаться с прекрасной девушкой-аврором. Её зовут Чарис Блетчли. Гарри выронил носок. — Чарис! Но она же... — Да, да, ещё и Пожиратель Смерти. Знаю. Мы вместе сражались против вампиров, а потом она нашла меня и сказала, что ей срочно нужен парень. И я подумал, что смогу решить её проблему. — Это... здорово, — выдавил Гарри и с силой растянул губы в улыбке. И только когда Джордж отошёл достаточно далеко, пробормотал себе под нос: — Держу пари, ты не знаешь причину этой «срочности». Но Гарри и не собирался о ней говорить. Джордж, наконец, сможет забыть Анжелину — пусть даже на время — и он был этому рад. Молли принесла чистую высушенную одежду, когда Гарри почти упаковал багаж, и слёзно попросила спуститься вниз. Поблагодарив её, он впихнул вещи в чемодан и с большим трудом закрыл его, стараясь лишний раз не смотреть на мать Рона. От мученического выражения на её лице начинало подташнивать. Хотя отчасти виной этому было резкое осознание: он действительно собирается жить с бывшим врагом, человеком, который пытался убить его столько раз, что Гарри сбился со счёта. И неудивительно, почему большинство его друзей считали, что на самом деле он совсем не хочет съезжать, но вынужден пожертвовать собой и стать секс-игрушкой Волдеморта, чтобы держать в узде кровожадного безумца. Лишь единицы считали иначе: Гермиона и Луна Лавгуд. Последнюю решение Гарри, казалось, ни капельки не удивило. Пожалуй, только она спокойно относилась к его любви. С остальными возникли... некоторые сложности. Когда Гарри подтащил громадный чемодан к двери, миссис Уизли громко, надрывно всхлипнула, вытерла глаза и высморкалась в большой платок. — Гарри, — она взяла его за руку и по-матерински сжала в своих ладонях. — Только скажи, и мы защитим тебя. Мы сразимся и не позволим ему тебя забрать. — Эм... Спасибо, миссис Уизли, но этого, правда, не нужно, — в тысячный раз повторил Гарри, осторожно высвободился из рук Молли и подошёл к Гермионе, которая как всегда сидела, уткнувшись в книгу. — Рон ещё сердится на меня? — сел он рядом с ней, девушка просто пожала плечами и мельком посмотрела на Билла. Тот не отводил взгляда от окна — вероятно, высматривал Волдеморта. И Гарри с трудом удержался от желания съязвить, что Волдеморт — как любой нормальный человек — постучит в дверь. Вместо этого он сказал: — Как Флер, Билл? — Ммм, у неё всё хорошо, — отрешённо ответил тот, нервно прокручивая между пальцев палочку. — Я рад, но... разве ты не должен быть сейчас с ней? — Должен, но я обещал Кингсли подменить его здесь. — Волдеморт ни на кого не нападёт, — спокойно заметил Гарри, но Билл лишь покачал головой. — А ты как считаешь? — Гарри вздохнул и повернулся к Гермионе. — Это бессмысленно, — согласилась она, поднимая глаза. — Я уверена, с тобой всё будет в порядке. Кроме того, мы ведь увидимся завтра? Ты же хотел купить новую палочку? — М... да, хотел, конечно, но, наверное, мне лучше сходить за ней с Томом. Это как-то невежливо: уходить на следующий же день, пусть даже на несколько часов. — Так завтра ты не вернёшься? Гарри повернул голову к Рону, который замер у входа на кухню. Друг, казалось, очень нервничал и прятал что-то за спиной. Гарри усмехнулся виноватому выражению на его лице. — Самое раннее — послезавтра, — кивнул он. — Понятно... ну... эээ... Можно, я кое-что тебе покажу... там? — нервно спросил Рон и показал себе за плечо. — Это займёт всего минуту. — Давай, — пожал плечами Гарри и зашёл на кухню, ему было любопытно, что у друга на уме. — Что ты хотел мне показать? — тихо спросил он, наблюдая, как Рон воровато осматривается по сторонам. — Вот, — прошептал тот, поворачиваясь к нему с подозрительно широкой ухмылкой. — Я нашёл это у отца — ну, среди маггловского хлама. Сначала я насторожился, но ведь в этом нет ничего такого уж плохого. Ты только посмотри! Как они тебе? Гарри посмотрел на журнал, который протягивал друг, но стоило ему взглянуть на обложку с обнажённой девицей, как всё встало на свои места. — Рон, я не... — нерешительно начал он. — Не говори ни слова! Просто посмотри на них. Полистай и посмотри. Они такие классные — Гермиона, конечно, в десять раз лучше, но они тоже очень даже ничего, правда же? О... видишь, какая милая блондиночка? Только посмотри на её улыбку! Здесь дюжины таких девушек; тебе нужно просто выбрать! Да каждая из них — королева красоты по сравнению со змеелицым безносым чудищем! — Рон... — позвал Гарри и открыто заглянул в голубые глаза. Видимо, последний их разговор не возымел на лучшего друга никакого эффекта. — Да, я говорил, что одобрю любой твой выбор, — продолжал Рон, — главное, чтобы ты был счастлив, но я знаю... — Что ты знаешь, Рон? — Рядом с НИМ ты никогда не будешь счастлив. — Неужели? — Гарри ткнул пальцем в обнажённую девушку. — Думаешь, она прыгнула бы за мной в Адский Огонь, не зная наверняка, выживет ли сама? Честно говоря, если бы ещё месяц назад мне кто-нибудь сказал, что Волдеморт рискнёт ради меня жизнью, я бы посоветовал этому человеку наведаться к психиатру. Но это лишь показывает, как плохо я его знаю; раньше меня интересовало лишь то, как далеко он готов зайти ради спасения собственной жизни, скольких людей он убьёт. Я считал его последним человеком на свете, способным на самопожертвование. Но, Рон, я стою сейчас здесь лишь потому, что он бросился в самое пекло с пустыми руками — без палочки — чтобы спасти меня! Если бы моя собственная палочка сгорела — он бы погиб! Теперь ты понимаешь? Он уже не тот, кем был раньше. Я знаю, ты не можешь принять мою любовь к нему, но прошу тебя, попытайся, ведь так оно и есть. Все эти девушки, конечно, очень хорошенькие, но, откровенно говоря, мне всегда нравился... более... мальчишеский тип. Лишь замолчав, Гарри понял, что Рон красный как свёкла. — Что ж, — друг закашлял, прочищая горло, — может, ты и прав насчёт Сам-Знаешь-Кого, но как же Джинни? Ты ведь любил её! Разве она не была красивой и женственной? — Она росла среди шестерых братьев, Рон. Неужели ты думаешь, что это никак на ней не сказалось? — улыбнулся Гарри. — Гхм... ээ... хорошо... а Чжоу? — Если честно, она в первую очередь интересовала меня как первоклассный игрок квиддича. — А?.. Что, правда? — Да. — Так ты всегда был таким? Но почему ты раньше ничего мне не рассказывал? — удручённо пробормотал Рон. — Я сам этого не знал, — тихо вздохнул Гарри. — Меня воспитали Дурсли, а они возводили в ранг преступления всё, что не вписывалось в их понятие «нормальности». Представляешь, когда Хагрид сказал, что я волшебник — я ему не поверил! Здесь, наверное, то же самое. Я неосознанно пытался сторониться любых «странностей» — так их прозвал дядя Вернон. К счастью, сейчас я взрослый и могу принять настоящего себя. Рон нерешительно почесал ухо, а потом застенчиво улыбнулся и едва заметно кивнул. — Так, — пробормотал он секундой позже, вглядываясь в темнеющее небо из окна кухни, — ты, правда, не боишься? Потому что я до смерти напуган. — Если честно... немного боюсь, Рон, — Гарри тоже посмотрел на небо, отыскивая первую звезду. — Я боюсь, что он не придёт. Рон хихикнул, и Гарри, замявшись на мгновение, тоже рассмеялся. — Глупо, я знаю. Но глупость присуща всем влюблённым, — добавил он и с облегчением заметил, как в голубых глазах мелькнуло понимание. — Я всё равно считаю, что ты слишком хорош для него, — начал Рон, — но если он, правда, тот единственный... ладно. Я тоже порадуюсь за тебя. — Спасибо. — Только не рассказывай Гермионе об этом, — добавил друг, кивая на журнал. К сожалению, Гарри не успел согласиться: девушка стремглав влетела на кухню и выпалила: — Гарри, там... — и замолчала, рассматривая глянец в руке Рона. — Это ещё что? — ядовито прошептала она. Встретившись с убийственным взглядом, Рон заметно посерел и неловко попятился. — Это?.. — выдавил он. — Н-ничего. Гарри, это ведь твоё? И хотя тот сразу же закивал и забрал у друга журнал, Гермиона неприязненно поджала губы и покраснела от негодования. — Ну конечно... — зло прошипела девушка. Понимая, что его план провалился, Рон попытался зайти с другой стороны. — Я... я просто решил, что Гарри может передумать, если посмотрит на... — Ты решил, что от пары картинок его ориентация чудесным образом изменится? Не смеши! Представляю, как ты, бедный, мучился, когда покупал это! Доводы Рона резко себя исчерпали, и Гарри решил, что ему самое время вмешаться. — Гермиона, а ведь Рон сказал мне, что ты в десять раз лучше любой из них. Девушка замерла и удивлённо посмотрела на Гарри, а потом перевела недоверчивый взгляд на Рона. — Ты... ты, правда, так сказал? — выдохнула она, и покрасневший Рон робко кивнул. Гарри, понимая, что сейчас их лучше оставить наедине, попятился к залу и налетел в дверях на чету Уизли, которые, напротив, спешили на кухню. — Гарри, — выдохнул мертвенно-бледный Артур, — Гарри... он здесь. В кухне повисла тяжёлая удушающая тишина. Все смотрели на Гарри со страхом и ожиданием. — Что ж, — он замялся и со слабой улыбкой почесал гладковыбритую щёку. — Не буду заставлять его ждать. Гарри подошёл к креслу, на котором лежала его куртка, и натянул её, минуту провозившись с молнией. Он чувствовал внимательные взгляды и изо всех сил старался казаться спокойным. Не хватало ещё, чтобы кто-нибудь заметил его нервозность — от этого станет лишь хуже. Но стоило ему взяться за ручку чемодана и повернуться к парадной двери, как волнение затмило остальные чувства. Разум настойчиво твердил о том, что всё происходит слишком быстро, что они с Волдемортом провели вместе слишком мало времени. Но желание убеждало, что он любит Тома, что он хочет быть с ним... он должен быть с ним. Пути назад не было. Гарри закрыл глаза и глубоко вдохнул, успокаивая себя. Это всего лишь страх перед неизвестным, он справится — за столько лет он научился бороться со своими страхами. — Встретимся во вторник, — тихо произнёс Гарри. Ему не нравилось прощаться с ними, пусть даже ненадолго. — Гарри... возьми это, — Молли подошла к нему и протянула свою палочку. — Прошу тебя, возьми. — Миссис Уизли, я не могу, — прошептал он. — Кроме того, завтра я куплю себе собственную. — Гарри... — Не волнуйтесь, он ничего мне не сделает, — он решительно перебил её. — Если посмеет, — прищурилась она, — я убью его. Клянусь, я убью его. — И если завтра ты не пришлёшь сову, мы найдём и спасём тебя, — добавил Билл, прежде чем Гарри успел ответить миссис Уизли. — И нас не остановит даже армия инфери, — подхватил Рон. — Так что не забудь написать нам... как бы занят ты ни был, — улыбнулась ему Гермиона. Гарри вернул ей улыбку и, уверенно кивнув, последний раз посмотрел на лица друзей, прежде чем отвернуться, открыть дверь и шагнуть в темноту. Снаружи оказалось холодно, и с каждым выдохом изо рта вырывались облачка пара. Гарри задрожал и слепо заозирался, ожидая, когда глаза привыкнут к мраку. А потом он увидел его. Воздух вышел из лёгких безумным, жаждущим хрипом. Высокий сухопарый силуэт был заметен даже в темноте, бледная кожа словно сияла, отражая рассеянный свет из окон Норы. Алые глаза на плоском змеином лице смотрели прямо на Гарри; такие же, как прежде, но вместе с тем — совсем другие. Без злой насмешливости Тёмный Лорд казался приветливым как никогда. Гарри чувствовал внимательный, изучающий взгляд: Волдеморт пытался понять, не самозванец ли перед ним. А в следующую секунду он медленно протянул руку и поманил Гарри к себе. Тот нерешительно замер на секунду, а потом спустился по ступенькам в сад и сжал длинные, холодные пальцы в ладони. Он надеялся, что Волдеморт не заметил едва ощутимую дрожь в его руке. — Я боялся, что ты не придёшь, — прошептал Гарри, разглядывая Волдеморта, который вглядывался в него так пристально, словно хотел проглотить. — Глупое предположение, — мягко ответил Тёмный Лорд. — Ты готов? — Да, — кивнул Гарри. — Хорошо. Следуй за мной. А когда Волдеморт отвернулся и направился к границе защиты, Гарри заметил, что чёрная мантия и капюшон припорошены снегом. Куда же они аппарируют? Ведь сейчас небо было безоблачным и звёздным. — Они считают, ты неразумен, — произнёс Волдеморт, когда они остановились за живой изгородью Норы. — Я был уверен, они убедят тебя остаться с ними. — Вот как? И ты уже придумал, как меня выкрасть? — рассмеялся Гарри. — Если да — ты напрасно потратил время. Орден смог бы переубедить меня лишь в том случае, если бы мы поселились в Малфой-Мэноре — надеюсь, это не так. — Я там больше не живу, — Волдеморт взмахнул палочкой — огромный чемодан стал меньше и легче — и протянул руку, пытаясь рассмотреть на лице Гарри тень сомнения. — Я рад. Всё остальное мне подойдёт, — ответил тот и вместо того, чтобы взять Тома за руку, обнял его за талию и потянулся к тонким губам. — Прекрати! Ты понимаешь, что на нас, скорее всего, смотрят твои друзья? — прошипел Волдеморт, разгадав намерение мальчишки. — И? — Гарри широко усмехнулся. — Они знают о моих чувствах. И он продолжил, с весельем наблюдая, как Том напряжённо принимает публичное проявление его чувств. Впрочем, их поцелуй оказался таким тёплым и сладким, что Гарри быстро забыл об Ордене и теперь желал лишь одного: получить больше, чем мягкое скольжение губ по губам. — Думаю... нам пора, — он крепко сжал руку Волдеморта. И как только алые глаза встретились с зелёными, их окутала давящая темнота. Гарри сильнее сжал костлявую ладонь и не отпускал до тех пор, пока всё не прекратилось. С громким хлопком они появились в вихре снежинок. Гарри тут же осмотрелся по сторонам и разглядел лишь тёмную, заснеженную тропинку между низкими кустарниками. Послышался отдалённый шум моря, а волосы взъерошил холодный ветер. — Мы не в Аксминстере, — заметил он. Тёмный Лорд тихонько фыркнул. — Вампиры рассказали аврорам всё, что им было известно обо мне. Я вернусь туда лишь в случае крайней необходимости. — Авроры... — начал Гарри, но Волдеморт перебил его. — Больше мне не враги? Мы оба знаем, что это не так. — Они больше не попытаются тебя убить, — возразил Гарри. — Неужели? — Тёмный Лорд задумчиво на него посмотрел. — И какое мне до этого дело? Я никогда их не боялся, — отчуждённо добавил он. — Я и не говорил, что ты их боишься, — пожал плечами Гарри и стал растирать околевшие руки. — Всё с точностью да наоборот. — Ах да, конечно. Это меня все боятся... Все, кроме тебя, Мальчика-Который-Выжил, Ребёнка Удачи, моей судьбы, моей гибели, моей... Он обхватил лицо юноши холодными ладонями и замолк, замерев в дюйме от его губ. — Любви, — выдохнул Гарри и подался вперёд. Волдеморт без возражений принял и его поцелуй и слова, а потом взял за руку и быстро повёл вниз по тропе к высокой скале, об основание которой разбивались волны. Гарри с любопытством и нетерпением вглядывался в темноту, надеясь рассмотреть на берегу очертания дома. Но там ничего не было. Даже тропинку вскоре с трудом можно было различить среди заострённых камешков и скользкой, покрытой инеем старой травы. Когда тропинка оборвалась и перед ними оказался обрыв с бушующим внизу холодным морем, любопытство сменило дурное предчувствие. — Том... нам ведь не придётся прыгать туда? — с надеждой спросил Гарри, изо всех сил стараясь сделать так, чтобы голос не дрожал. Пугающее зрелище напомнило об их последнем с Дамблдором путешествии, и если бы Гарри не знал о ненавистном отношении Волдеморта к пещерам, он бы точно подумал, что Том решил поселиться в одной из них. А Гарри вряд ли оценил бы подобную оригинальность. Тёмный Лорд, по-прежнему держащийся впереди, не обратил на его сомнения никакого внимания и даже не замедлил шага. Он подошёл к самому краю скалы и решительно шагнул в пустоту. Гарри не успел даже вскрикнуть, как Том вдруг растворился в воздухе. Он запнулся и уже готов был лететь вниз, как вдруг — по неведомому чуду — под ногами оказалась твёрдая земля. Гарри осмотрелся и задохнулся от потрясения: он снова видел Волдеморта, а вместе с ним и каменный мыс, которого секунду назад здесь не было. Гарри никогда прежде не видел иллюзий настолько грандиозного масштаба. — Невероятно, — он выпустил руку Тома и попятился, желая подтвердить свою догадку. И в самом деле, стоило ему выйти за границу чар, как перед ним снова оказалось море, а над головой — пасмурное небо. От этого зрелища закружилась голова, Гарри шагнул вперёд и теперь снова видел мыс и Тома. — Просто... невероятно, — затаив дыхание, повторил он. — Я видел, как чары невидимости использовали на мантиях, людях, самое большее — на домах... Но скрыть вот так мили острова... — Я ценю уединение, — самодовольно усмехнулся Волдеморт — неприкрытое удивление Гарри тешило его эго — и снова взял его за руку. — Здесь все, кроме тебя, нежеланные гости. — Я польщён, — Гарри ответил первое, что пришло на ум. — Так и должно быть, — кивнул Тёмный Лорд и повёл его по крутому склону к виднеющемуся дому. — Об этом месте не знает никто. Никто, кроме тебя и меня. — Но чей это дом? — Гарри показал на тёмное жилище впереди. — Разумеется, мой, — немного недоумённо ответил Волдеморт. — Но я думал, ты только собираешься его построить! — Гарри с таким же недоумением покачал головой. — Ты же говорил об этом только вчера! — А чем я, по-твоему, занимался? Гарри резко остановился и онемело посмотрел на Тома. — Прости, но... это невозможно! Тот улыбнулся, обнажая белые, чуть заострённые зубы. — Твоё удивление так лестно, Гарри... Жаль, я не могу сказать, что за сутки построил этот дом с нуля, хотя мне и это по силам. Тем не менее, тому строению уже несколько сотен лет. Я просто сделал его пригодным для жилья. Он, конечно, не идеален, но все необходимые удобства уже есть. Том шагнул вперёд, но Гарри в задумчивости остался стоять на месте. — Этот дом принадлежал Гонтам? — спросил он. И настала очередь Волдеморта замереть. — Как ты узнал? — прошептал он, почти не скрывая удивления и подозрений. — Ну... ты же сказал, этому дому несколько сотен лет и, тем не менее, он твой. Я почти ничего не знаю о потомках Слизерина, но слышал, этот род был знатен и богат. Виной их нищеты стали безумие и безрассудство. Взгляд алых глаз смягчился, а тонкие губы чуть приподнялись. — Я и забыл о твоих выдающихся дедуктивных способностях. Он выждал, когда Гарри нагонит его, и, пока они бок о бок спускались по тропинке, рассказал историю дома. — Этот особняк на самом деле принадлежал моим предкам, но они продали его в начале шестнадцатого века: в те времена у них были финансовые трудности. Но ни один из жильцов не задерживался здесь надолго. Ходит легенда, что дом проклинает каждого, кто поселился в нём без приглашения членов семьи Гонт. — Дом проклинает? Как? — Гарри нервно посмотрел на огромное — больше похожее на замок — поместье, к которому они подходили. — Если мои сведения верны, первый владелец не прожил и года, погибнув при очень... неприятных обстоятельствах. Похожая участь постигла и две другие семьи, которые пытались здесь жить. Они вынуждены были в спешке покинуть этот дом. Нового покупателя не нашли, и со временем поместье обветшало и забылось. Мне повезло, я нашёл упоминание о его приблизительном местонахождении в одной древней рукописи. Когда двадцать восемь лет назад я нашёл его, здесь остались одни лишь руины. — То же самое произошло с Домом Риддлов, — тихо заметил Гарри, когда они остановились у парадного входа. — Отсюда появляется вопрос... почему после возвращения из Албании ты жил не здесь? Почему ты предпочёл дом своих родственников-магглов? Волдеморт стряхнул с плеч снег и мельком посмотрел на него. — Во-первых, я не доверял Петтигрю: таких трусов я в жизни не встречал. Ума не приложу, как он оказался в Гриффиндоре. Я бы не привёл сюда — в моё личное убежище — человека, который не задумываясь предал бы меня ради собственной безопасности. По этой же причине я не приводил сюда других Пожирателей Смерти. Мне не хватало... доверия. Во-вторых, моё возвращение в дом Риддлов было... — он замолк и посмотрел на огромную дубовую дверь, — неизбежно. Мне бы пришлось наведаться в Литл Ганглетон и взять кое-что из могилы отца — я уверен, ты помнишь, что именно. После я мог бы куда-нибудь переехать, но это было неразумно — в то время даже простой переезд отнимал у меня слишком много сил. — Понимаю, — кивнул Гарри, рассматривая массивные каменные стены и думая, что может и не менять своё мнение о поместье Малфоев. О не проклятом поместье Малфоев. Его сомнения не остались незамеченными для мастера Легилименции, который теперь смотрел на него. — Тебе не стоит волноваться о своей безопасности, Гарри. Здесь тебе всегда рады. Возможно, я и ценю уединение, но ты мне дороже, — произнёс Волдеморт. — И проклятие, скорее всего, пало вместе со старым особняком. Потом он коснулся большой серебряной дверной ручки в форме змеи; она напомнила Гарри о поместье в Аксминстере. — Откройся, — мягко прошипел Волдеморт, и дверь тотчас подчинилась. Снаружи особняк походил на дом с привидениями, и Гарри ожидал увидеть холодные, тёмные, жуткие комнаты, освещённые — если повезёт — свечами. И каково же было его удивление, когда тело окутало тепло, стоило ему перешагнуть через порог. Он тут же расслабился, наслаждаясь уютом, отчасти напоминающий Хогвартс, и быстро осмотрел круглое фойе с громадным камином на противоположной стороне. Именно он согревал и освещал комнату. Вся мебель: стол, четыре кресла, застеклённый шкафчик и длинная кушетка — была старой, но чистой и крепкой. Гарри не успел рассмотреть стены, увешанные красивыми, богато украшенными гобеленами и портретами: слишком быстро перевёл взгляд на Волдеморта, который повёл его к мраморной лестнице, спиралью уходящей на верхние этажи. — Сюда, — повернулся к нему Тёмный Лорд. — Я покажу твою спальню. Скоро подадут ужин. — Ужин? — удивился Гарри. — А кто готовит? — Домовики, разумеется. — Понятно, — пробормотал он, решив не спрашивать, сколько их и откуда они взялись. По крайней мере, пока. Сейчас все его мысли занимал Тёмный Лорд. Под хорошим освещением Гарри, наконец, заметил, что Волдеморт излечил все свои раны. На бледном лице не было ни единой царапины или шрама. Куда меньше радовали неожиданные изменения в настроении Тёмного Лорда. Он больше молчал и держался на расстоянии. Казалось, Том намеренно — по неизвестным Гарри причинам — избегает его близости. — Здесь твоя спальня. Можешь обставить её, как захочешь, — голос Волдеморта неожиданно ворвался в его раздумья. «Твоя спальня, — разочарованно повторил про себя Гарри. — Не наша». Комната оказалась просто чудесной — на лучшее и надеяться было нельзя. Чувство, что он вернулся в Хогвартс, стало ещё отчётливее: она объединяла в себе дух гостиной и спальни Гриффиндора. Очевидно, Волдеморт хотел, чтобы Гарри было здесь уютно, но это полностью противоречило его теперешнему поведению. — Потрясающе, — искренне выдохнул Гарри, бросил чемодан рядом с кроватью и провёл рукой по бархатной занавеске глубокого алого цвета, лаская мягкую ткань кончиками пальцев. Он расстегнул куртку и спустил её с плеч, надеясь, что жест вышел обольстительным, но не неуклюжим или — не приведи Мерлин — вульгарным. Сейчас Гарри чётко понимал одно: если он хочет этой ночью заняться с Томом страстным сексом — ему придётся очень постараться. — Но твоя спальня, наверное, ещё лучше, — заметил он, прощупывая почву и не отводя взгляда от глаз Тёмного Лорда. — Когда распакуешь вещи, спустись вниз к ужину, — Волдеморт словно ничего не видел и не слышал. Взмах палочкой — и чемодан принял свой настоящий размер, а Волдеморт отвернулся, собираясь уходить. — Стой! — сердито и расстроенно окликнул его Гарри. — Я пойду с тобой, — он быстро расстегнул застёжки чемодана и, схватив кипу одежды, свалил её на ближайшее кресло. — Это всё, что у тебя есть? — полюбопытствовал Волдеморт и, к удивлению Гарри, подошёл ближе, разглядывая скромные пожитки. — Да, — вздохнул тот, рассматривая полупустой чемодан. — Не только ты лишился самого дорогого. Мантия-невидимка, наследие моего отца, пропала, «Молния» — подарок крёстного — тоже. И остролистная палочка... Гарри вспомнил о роковой ночи, когда его палочка разломилась надвое, и снова вздохнул. Это было так давно, а воспоминания до сих пор свежи и болезненны. — Тебе следовало спрятать хоркрукс здесь, — горько усмехнулся он. — Я не нашёл бы этот дом, ведь о его существовании не знал даже Дамблдор. — Я хотел спрятать здесь последний. Гарри повернул голову и увидел, что Тёмный Лорд стоит прямо позади и заглядывает в чемодан через его плечо. — Последний? — прошептал Гарри. — Нагини? — Нет. Она оказалась... альтернативным решением, — бесцветно ответил Волдеморт, стараясь не встречаться с Гарри взглядом. — Значит, ты говоришь о хоркруксе, который собирался создать после моего убийства в Годриковой Впадине. Алые глаза тут же метнулись к нему. — Тебе об этом рассказал Дамблдор? — Да, — пожал плечами Гарри. — И всё же ты здесь, — прошептал Волдеморт. Его голос был тихим, но таким же ясным. — Если бы не ты, Том, меня бы уже не было, — заметил Гарри чуть громче, чем собирался. — Сомнительно, — задумчиво ответил Тёмный Лорд. — Если бы моя мать скончалась до того, как родила меня, я бы не поставил твою жизнь под угрозу. — Если бы не родился ты, — вставил Гарри, — не родился бы и я. Мама, наверное, вышла бы замуж за Снейпа, и они нарожали бы кучу носатых, сальноволосых, раздражительных детишек. Волдеморт усмехнулся и, наконец, немного расслабился. Забавно, но это был первый раз, когда Гарри переспорил Тёмного Лорда, не выводя его из себя. С другой стороны, Том наверняка и сам был рад сменить точку зрения. Гарри улыбнулся ему в ответ. — Это и есть остролистная палочка? — неожиданно спросил Волдеморт, рассматривая маленький свёрток на самом дне чемодана. Гарри проследил за его взглядом и понял, что одежда, в которую он укутал сломанную палочку, развернулась, и теперь из неё торчала деревянная рукоятка. — Да, — пробормотал Гарри, чувствуя, как улетучивается хорошее настроение, когда он достал два чуть соединённых кусочка. — Знаешь, если бы я получил Старшую Палочку, то использовал её лишь однажды: чтобы починить свою палочку. Но раз Дар Смерти сгинул, глупо и дальше её хранить. Больше не осталось ни шанса... — Ты хотел заполучить Старшую Палочку только для того, чтобы починить остролистную? — недоверчиво прищурился Волдеморт. — Да, — со всей честностью ответил Гарри. — Я думал, что такая особенная палочка сможет... Холодные белые пальцы раскрыли его ладонь и перехватили кусочки дерева. — Твоя палочка тоже особенная, — признался Волдеморт, внимательно рассмотрев повреждения. — Она принесла мне много бессонных ночей, — добавил он и, пройдя мимо Гарри, положил её на кровать. — Думаю, тебе рано с ней прощаться. Сердцевина, перо феникса, цела и невредима. — Но мистер Олливандер сказал, что это безнадёжно. Что даже он не сможет её починить, — выпалил Гарри, чувствуя, как бешено заколотилось в груди сердце. — Я, конечно, не мастер волшебных палочек, но, может, тебе нужна не особенная палочка, Гарри, а особенный волшебник. Более того, ведь эти две палочки разделили на двоих одну сердцевину, верно? — Волдеморт многозначительно поднял собственную палочку. — Ты хочешь сказать... что сможешь починить её? — спросил Гарри охрипшим голосом, рассматривая Тома так, словно видел его впервые. — Возмутительно, не правда ли? Как сейчас помню своё ликование, когда я узнал, что именно эта палочка сломана, — тихо произнёс Волдеморт, его рассеянные глаза словно вглядывались в прошлое. — Но я сжёг все мосты, когда выбрал тебя вместо Старшей Палочки, — добавил он и, расправив плечи, медленно прокрутил тисовую палочку между пальцев. А Гарри смотрел на него, затаив дыхание, не в силах скрыть взволнованность и надежду. Когда кончик тисовой палочки коснулся торчащего пера феникса, Тёмный Лорд шепнул единственное слово: — Reparo. Остролистная палочка дрогнула и соединилась, выпуская на белое покрывало сноп красных искр. Перед глазами Гарри всё смазалось. Внутри разливалось всепоглощающее чувство, которое с лёгкостью изгнало монстра, некогда обитавшего в груди, и заняло его место, поднимаясь к самому горлу, грозясь вырваться тёплыми солоноватыми каплями. Дрожа и спотыкаясь, Гарри подошёл к кровати и сжал в ладони целёхонькую палочку. В ту же секунду, словно подтверждая долгожданность их встречи, по руке разлилось тепло, и чувство, которое так старательно сдерживал Гарри, прорвалось наружу. Через несколько минут и глубоких размеренных вдохов он насухо вытер лицо и медленно повернулся к Тому. — Я... люблю тебя, — гортанно прошептал Гарри. — Проси у меня всё, что угодно. Всё... — Не искушай меня, мальчик. Тебе ведь известно, как я привык распоряжаться излишком власти, — мягко ответил Волдеморт. Гарри чуть кивнул, рассматривая Тёмного Лорда. Сердце бешено колотилось в груди, а внутри было так тепло... наверное, даже слишком тепло. Он тонул в счастье и любви и очень хотел, чтобы Том тоже это почувствовал. В своей близости они уже зашли так далеко, как только возможно, теперь сомнения были ни к чему. Гарри хотел почувствовать его, услышать и снова распробовать вкус бледной кожи; он хотел вернуть невероятное ощущение единения их тел. Либидо, подавленное напряжёнными и опасными минувшими днями, воспряло духом, и Гарри охотно ему потакал. О да, он уже придумал дюжину способов отплатить, и теперь оставалось убедиться, что Том не забудет ни одного из них, никогда. — Ладно, — улыбнулся Гарри. — Не вопрос. Я сам кое-что придумал. Он потянулся к верхней пуговице рубашки и ловко её расстегнул, переходя к следующей. Волдеморт что-то неразборчиво быстро прошептал. Но чем бы ни были его слова: возражением или поощрением, они так и остались невысказанными, когда Гарри быстро обнажил кожу. Он позволил рубашке соскользнуть на пол, с удовольствием ощущая пронзительный взгляд, и сунул указательный и средний пальцы в рот, начиная посасывать их, уже не заботясь об утончённости собственных действий. Мокрыми пальцами Гарри провёл вниз по груди, очертил несколько раз пупок и сунул руку в не по размеру большие джинсы, смыкая ладонь на твердеющем члене и приподнимая его так, чтобы из приспущенного белья виднелась влажная головка. — Том, — выдохнул Гарри и сжал себя сильнее, пристально наблюдая за Волдемортом, который неподвижно стоял на месте, только тонкие губы дрожали, а сам он, кажется, затаил дыхание. Гарри видел, как напряжено его тело, чувствовал жадный взгляд... это ненасытное желание, подталкивающее Тома к грани. И Гарри нравилось, что его откровенную честность так высоко оценили, и он не собирался упускать эту возможность. В отношениях между мужчинами оргазм стоит на первом месте; разговоры и поцелуи можно отложить на потом — хотя Гарри нравились и они. Не прекращая поглаживать себя, он неторопливо подошёл к Тому, не разрывая зрительного контакта, смакуя тепло, с которым они глядели друг другу в души. Гарри быстрее задвигал ладонью, остановился прямо перед Волдемортом и медленно опустился на колени. Высвободив руку из джинсов, он огладил длинную восхитительную ногу. — Том... тебе понравится... — прошептал Гарри, подаваясь вперёд и прижимаясь губами к промежности Тёмного Лорда. Он, наконец, чувствовал его; мог потереться щекой о подрагивающий, твердеющий член, услышать удивлённый, довольный вздох и смаковать аромат возбуждённого тела сквозь несколько слоёв мягкой ткани. А когда длинные холодные пальцы запутались в тёмных волосах, массируя и царапая кожу, Гарри больше не смог терпеть. Он лизнул Тома прямо через мантию и забрался под неё руками, скользнул ладонями по грубоватой ткани брюк к тонкой талии, впиваясь пальцами в мягкую кожу и лаская губами выпуклость. Гарри уже добрался до ширинки и готов был показать: он больше не стыдится вытворять такое с мужчиной, но сильная холодная рука остановила его. Гарри поднял взгляд на мучительно возбуждённого Волдеморта и широко ухмыльнулся. — Слишком медленно? — прошептал он. Тёмный Лорд рвано, хрипло выдохнул. — Тогда слишком быстро? — вздёрнул бровь Гарри. Волдеморт покачал головой, словно это движение причиняло ему боль, и ответил: — Не сейчас. Гарри застыл, к такому ответу он был не готов. Улыбка медленно увяла. — Почему? Я сделал что-то не так? Тёмный Лорд отступил, поправляя сбившуюся мантию. — Нет, — отстранённо ответил он. — Тогда в чём дело?! — накинулся на него Гарри. — Ни в чём, — такой же бесстрастный ответ. — Чёрт бы тебя побрал, Том! Мы ведь оба этого хотим, что не так?! — злился Гарри, поднимаясь на ноги. — Держи себя в руках, мальчик, — прошипел Волдеморт, не обращая внимания на отчаянно вцепившегося в волосы Гарри. — Сейчас я хочу, чтобы ты поужинал со мной. — Я не голоден, — процедил тот сквозь зубы, прожигая Тёмного Лорда убийственным взглядом. Он чувствовал себя обманутым и разбитым, а от мысли о еде начинало мутить. — Как хочешь, — бесцветно ответил Волдеморт и вышел из комнаты размашистым шагом, не закрыв распахнутой настежь двери. И Гарри, вдруг оставшись в полном одиночестве, прорычал пару нецензурных слов. — Да что за хрень с ним творится? — сердито прошептал он, разглядывая раскрытую дверь, а потом появившуюся в джинсах проблему. Гарри перевёл взгляд на вход в ванную комнату и, глубоко мучительно вздохнув, отправился принимать холодный душ.* * *
Гарри проснулся посреди ночи и замер, напряжённо вслушиваясь в тишину. Так ничего и не услышав, он выше подтянул одеяло и устроился поудобнее, быстро проваливаясь в приятную тёплую полудрёму. Но не дающее покоя ощущение вернулось... Гарри понадобилась всего пара секунд, чтобы уловить чёткий отголосок чужого сожаления, которое могло принадлежать лишь одному человеку — если, конечно, в комнату не забрело привидение. Он приоткрыл глаза и смог различить смазанный, бесшумно вышагивающий от кровати до камина силуэт Тёмного Лорда. Гарри хотел было окликнуть его, дать понять, что проснулся: уж очень хотелось узнать, почему Том зашёл к нему после того, как напрямик отказал вечером. Но уже через пару секунд решил притвориться спящим и понаблюдать за Тёмным Лордом; это всегда давало больше ответов, чем прямые вопросы. И если поздний гость наведался сюда лишь для того, чтобы сбросить сексуальное напряжение — Гарри отлично помнил, как справлялся с собственным — тогда он будет притворяться спящим до самого утра. Взбудораженная аура снова замерла у камина. Теперь Гарри легче было рассмотреть оттенённые светом контуры. Волдеморт стоял лицом к огню, рассеянно потирая лоснящуюся голову длинными, взволнованно подрагивающими пальцами. И Гарри уже не был уверен, сможет ли спокойно улежать на месте, ведь от одного лишь взгляда на это сухопарое прохладное тело хотелось обнять его и согреть. Но сначала нужно было узнать, почему Тёмный Лорд добровольно предпочёл вместо его объятий мерить шагами спальню. Это мучило Гарри, ведь на ум приходил лишь один вывод: в том, что Волдеморт ушёл этим вечером, был виноват лишь сам Гарри. И если это на самом деле так, где он ошибся?.. Что, если... если в прошлый раз Тому было больно? Гарри замер, поражённый неожиданной догадкой, и даже забыл, что нужно дышать. А вдруг так оно и есть? Ведь у них не было времени всё обсудить. Он даже не уверен, понравилось Тому или нет... Гарри зажмурился. Почему он не подумал об этом раньше? Может, его неопытность с парнями, страсть и похоть затмили рассудок, и он вместо того, чтобы быть терпеливее, сделал всё слишком быстро. Но Волдеморт сказал бы, если бы ему было неудобно или — что ещё хуже — больно! Он мог выхватить палочку и запытать Гарри до беспамятства! С другой стороны, если бы Тому не понравилось, разве попросил бы он продолжения? Гарри подавил тяжёлый вздох; гадать бессмысленно. А может, потом он расслабился и перестал уделять любовнику достаточно внимания? Можно было придумать ещё сотни причин, но вернее всего просто спросить. Гарри перестал гадать и нервно посмотрел на Тёмного Лорда. Как бы хотелось ещё раз заглянуть в его мысли и избежать неловкого разговора... Волдеморт вдруг повернулся к нему, и Гарри тут же закрыл глаза, изо всех сил стараясь казаться расслабленным, чтобы не выдать себя. Секунду он ничего не слышал и не чувствовал, а потом матрас неожиданно прогнулся под чужим весом. Гарри весь напрягся, а сердце бешено заколотилось в груди. Он кожей чувствовал пронзительный взгляд и даже мог сказать, куда именно смотрит Волдеморт, и невозможно было не пошевелиться под этим взглядом... или не покраснеть. Холодные пальцы коснулись груди, стянули одеяло, и Гарри больше не смог притворяться. Он распахнул глаза как раз в ту секунду, когда Волдеморт склонился и коснулся губами обнажённого живота над резинкой нижнего белья. Мышцы сократились под мягким прикосновением, и Гарри инстинктивно обхватил рукой затылок Тома. — Я знаю, ты проснулся, — прошептал Тёмный Лорд. — И я знаю, ты притворяешься, потому что сердишься на меня. — Больше на себя, — выдохнул Гарри, наслаждаясь ощущением гладкой кожи под ладонью и на животе. — Я сделал тебе больно в прошлый раз, прости, — добавил он, встретившись взглядом с алыми глазами. — Сделал мне больно? — переспросил Волдеморт, медленно отсаживаясь. — Ты ведь поэтому сегодня ушёл? Ты должен был остановить меня или хоть что-нибудь сказать, и я бы постарался сделать всё приятнее! Волдеморт придвинулся ближе, и Гарри потянулся за очками и нацепил их на нос. Когда он повернулся, Тёмный Лорд нависал прямо над ним. — О чём ты? — мягко спросил он, и Гарри почувствовал, как лицо обдало жаром. — Ммм... разве не понятно? — Понятно, — усмехнулся Тёмный Лорд. — Просто я удивлён, что именно ЭТО ты счёл болезненным для меня? — Так я прав? — приподнялся растерянный Гарри. — Разумеется, нет, — ответил, почти прошипел Волдеморт. — Более того, я очень хочу повторить... — Так какого чёрта ты ушёл?! — возмущённо выкрикнул Гарри. Алые глаза прищурились. — Потому что я солгал. Снова солгал тебе, Гарри. Я предложил тебе уйти и найти супругу, но на самом деле никакого выбора не было. Я бы тебя не отпустил. Если бы ты ушёл, я бы вернул тебя силой. Мне нужно, чтобы ты был здесь, со мной. И всё же ты собираешься навестить друзей, которые ненавидят нашу связь и считают, что я буду пытать и насиловать тебя. Уверен, они сделают всё, чтобы ты не вернулся ко мне. И это ещё одна причина, по которой я ушёл этим вечером. Мне кажется, умение сопротивляться жажде близости с тобой докажет, что я не намерен вредить тебе... Гарри онемело смотрел на него. — В-вредить? — он неверяще покачал головой. — Что ж... ты забыл учесть кое-что очень важное. — Что? — Ты забыл обо мне, Том. Обо мне! Мерлин, я сам решаю, с кем и как хочу жить! Моих друзей это не касается! Более того, уверен, их интересует только одно: счастлив я с тобой или нет! И что я должен сказать им при встрече? — Я счастлив, Том, — тут же добавил Гарри, заметив растерянное выражение на бледном лице. — Но мне будет проще, если ты забудешь о своих страхах и поверишь в меня, потому что я люблю тебя! От потрясённого взгляда Волдеморта сердце пустилось вскачь. И Гарри поспешно продолжил: — Я ведь всегда сначала делаю, а потом думаю, так что в следующий раз просто поделись со мной своей проблемой. Если не можешь решить что-то сам — я тебе помогу. Том, — Гарри сжал костлявую руку, — ты больше не одинок. И я вернусь к тебе, даже если мои друзья будут против, обещаю. Так что тебе не придётся приковывать меня к постели, чтобы удержать. Пока Гарри говорил, Волдеморт не сводил с него внимательного, недоверчивого, довольного взгляда. А потом он улыбнулся настоящей, но такой редкой улыбкой, взгляд алых глаз смягчился, и Гарри понял, о чём он на самом деле думает и как благодарен. Одна мысль о том, что Тёмный Лорд так открыто показывает свои чувства, прогнала напряжение прочь, и Гарри улыбнулся в ответ. — Итак, — игриво протянул он и привлёк Тома к себе. — Продолжим? Они целовались жадно, но нежно, наслаждаясь ощущением губ друг друга и ласкающихся языков. Гарри расцепил руки, сомкнутые за шеей Тома, кончиками пальцев заново открывая для себя его тело, забираясь под шёлковые мантии. — И вот так пять часов, — шепнули в сухие губы Гарри другие — холодные, когда он провёл по выпуклости, упорно толкавшейся ему в бедро. — Ничего не мог с этим поделать. Гарри улыбнулся и сильнее сжал пальцы, заставляя Тома неистово задрожать. Оторвавшись от губ, он покрыл поцелуями обнажённую шею, спустился от челюсти к зажившей ране, потом к изгибу плеча, тут же возвращаясь к острому подбородку и холодным губам. — Ммм... я тебе помогу, — промурлыкал Гарри, помогая Тому избавиться от дорогих мантий и тут же подминая его под себя. Волдеморт не попытался вырваться, но заметно напрягся. И если сначала Гарри решил не обращать на это внимания, то очень скоро забеспокоился, почему Том не говорит, что не так. Гарри поцеловал Тёмного Лорда и, пользуясь ослабленными щитами, заглянул в алые глаза. Сквозь тонкую, некогда непроницаемую стену он рассмотрел упорную борьбу с заново обретённой человечностью. Исцелённая душа цеплялась за Гарри, как за единственное средоточие счастья. Цеплялась так сильно, что прогибала непреодолимое самолюбие Волдеморта, заставляя подчиняться чужим желаниям в ущерб чувству собственного достоинства. И Гарри понял: только что — пусть нечаянно — он эгоистично использовал привязанность к себе. Сражённый собственной оскорбительной грубостью, он замер и отстранился, опустошённо глядя на Тома. — В чём дело? — раздражённо, но вместе с тем обеспокоенно прошипел Волдеморт. — Быстрее! Ещё минуту назад Гарри с удовольствием послушался бы, но сейчас, с новым пониманием, он не мог так поступить. Том запросто имел полное право попросить то место, которое так охотно занял сам Гарри, и он должен был уступить. Так будет честно, ведь в прошлый раз именно он всё контролировал. Гарри совсем не хотелось показаться неблагодарным. — Если ты мстишь за... — Волдеморт попытался оттолкнуть его, но Гарри быстро коснулся тонких губ и торопливо проговорил: — Это не месть, — он потупил взгляд. — Просто я подумал... этой ночью твоя очередь, — выпалил Гарри, пока не успел передумать. Волдеморт замер, с нескрываемым любопытством рассматривая покрасневшего мальчишку. — Верно, но ты этого не хочешь, — спокойно констатировал он. — Неправда, — покачал головой Гарри, с трудом выдерживая взгляд алых глаз. — Если я этого не представлял, это не значит, что не готов расширить кругозор. Я хочу... готов попробовать. Его голос звучал равнодушно, но внутри всё скрутилось в тугой узел. Он не мог поверить, что согласился на подобное. Волдеморт, не колеблясь ни секунды и заметно дрожа от возбуждения, опрокинул его на спину. А Гарри не мог ни удивлённо вздохнуть, ни возразить, ведь он сам сказал, что хочет. Но когда длинные белые пальцы подцепили резинку трусов и потянули её вниз, он заволновался, что всё происходит слишком быстро и ему нужна передышка. — Наконец-то мой, — ликующе шептал Волдеморт, яркие алые глаза были полны жизни. — Не могу ждать, хочу почувствовать тебя. Ты даже не представляешь, как меня возбуждает твой страх. Гарри очень хотел бы сказать то же самое. Он отвёл взгляд и приготовился молчать, как бы больно ни было. Сожаление о собственной болтливости и неконтролируемом любопытстве водоворотом захватило мысли. Но идти на попятный теперь нельзя; Гарри собирался принять всё как мужчина. К счастью, грубые поцелуи Тома на груди и животе оказались приятными и отлично отвлекали, правда, лишь до тех пор, пока длинные ногти не впились в ягодицы, заставляя поморщиться и дёрнуться. — Том... — напряжённо выдохнул Гарри, страшась представить, как будет больно, когда эти пальцы окажутся в нём. — Остриги... сначала остриги ногти, — он перехватил тонкое запястье и отвёл его в сторону. Тёмный Лорд тут же призвал палочку и продолжил без единого слова. Следующее прикосновение оказалось несравнимо приятнее. А потом прохладные губы неожиданно опустились на опавший член, и тепловатый язык скользнул по всей длине, заставляя Гарри изогнуть спину и восторжённо застонать. Тревоги были позабыты, и весь мир сосредоточился на влажном прохладном рте, что творил с его телом нечто невообразимо чудесное. Оргазм подкатывал всё ближе и ближе; Гарри скрежетал зубами от искорок удовольствия, что становились сильнее и ярче с каждым плавным движением настойчивого рта. Тело выгибалось и металось от жара, и даже приглушённая боль от проникающих в него друг за другом пальцев не отвлекла от восхитительных ощущений. — Т... Том, — задыхающийся Гарри попытался предупредить о скором конце, и Волдеморт, ощутив, как он сжался, заглянул в распалённое лицо и быстро отстранился, приседая на корточки. Лишившись изумительной ласки, Гарри чертыхнулся и обхватил собственный член. Он не мог остановиться, не сейчас, когда так близок... Но Том тут же навис над ним, не давая закончить и притягивая ближе. — Не напрягайся, — едва слышно прошипел он, и Гарри ощутил, как в него проталкивается нечто несравнимо большее. Когда давление сменилось жгучей болью, он неосознанно вжался в матрас и приоткрыл рот в беззвучном крике. Извиваясь на постели, Гарри заскрёб по ней пальцами, пока не нашарил скомканные простыни, и сжал их, что было сил. Это оказалось больнее, чем он ожидал, но если честно, терпимо по сравнению с тем, что ему пришлось перенести за свою короткую жизнь. И потому он быстро справился с собственным голосом, а через несколько секунд и с выражением лица. Но худшее ждало впереди. Волдеморт сделал первый толчок, и Гарри судорожно схватил его за шею, притянул ближе и, прижавшись губами к бледному уху, задушенным голосом попросил подождать. Том замер, и Гарри, наконец, смог почувствовать его через боль, ощутить быстрое сердцебиение — намного быстрее собственного — и услышать сдавленное шипение. Он напряг слух, стараясь разобрать слова; их заглушали стоны и шумное дыхание. — Горячий... такой горячий... слишком... не могу... Гарри... Гарри... И Гарри понял, что Тому тоже больно. Сейчас в его положении не было ничего завидного. А смог бы он сам вот так остановиться? Ему повезло, что Том легче перенёс проникновение... или сделал вид. Гарри должен был отплатить тем же, даже если мысль о продолжении изрядно пугала. — Давай, Том... я в порядке, — мягко прошептал он и поцеловал Тёмного Лорда в ухо, заставляя себя расслабиться. Обхватив тонкую талию ногами, Гарри позволил проникнуть в себя ещё глубже и пробудить незнакомое ощущение в животе, в секунду приглушившее боль. Первые толчки оказались болезненными, но Гарри терпел, наслаждаясь близостью прохладного тела. Мышцы начали расслабляться; пусть и медленнее, чем хотелось, но неуютное жжение утихало, сменяясь приятным теплом. И теперь каждое движение отзывалось невероятным ощущением в животе. Дрожа от неожиданного удовольствия, Гарри шумно втянул воздух и откинул голову назад, шепча имя Тома. Когда боль отступила, Волдеморт стал двигаться резче, и Гарри нравились обострившиеся жаркие ощущения. — Ммм... хах... п-потрясающе. Не останавливайся... мне так... так!.. — задыхался он от игристого тепла, которое разливалось по телу, заставляя мышцы сокращаться в восхитительных спазмах. Гарри дольше хотелось наслаждаться этим ощущением; оно было так не похоже на всё, что он когда-либо испытывал. Но Волдеморт был на пределе, об этом говорили ставшие беспорядочными толчки и утраченный контроль над голосом. Гарри притянул его в крепкие объятия, твёрдо решив больше узнать о новом многообещающем опыте позже, и жарко прошептал на ухо: — Не... сдерживайся... Тёмный Лорд с усилием приподнялся, крепко схватил Гарри за бёдра и сделал пару быстрых жёстких толчков. А потом из горла его вырвался крик, алые глаза ошеломлённо распахнулись, и Волдеморт, прогнувшись в спине, кончил. Бледное тело бесконтрольно вздрогнуло, и он рухнул на Гарри, который наслаждался его оргазмом словно собственным, целуя. Он откинул голову на подушку, находясь в самом сытом возбуждёнии. Быстрое прерывистое дыхание Волдеморта выровнялось, а Гарри, который до сих пор некрепко его обнимал, наслаждался теплом бледной кожи. — Люблю тебя, — хрипло прошептал Тёмный Лорд. Гарри и не надеялся вновь услышать эти слова из уст бывшего серийного убийцы. Но он видел в алых мерцающих глазах, что за ними скрывается необычайная сила; сила, которая изменила не только их судьбы, но и судьбу всего магического мира. Теперь Гарри готов был поверить Дамблдору, твердившему, что величайшая его сила — способность любить. И Том тоже это понял. — Ты ведь знаешь, я тоже тебя люблю, — мягко улыбнулся Гарри, обещая себе преодолеть любые преграды, чтобы защитить возникшее между ними чудесное чувство. Том улыбнулся в ответ, и его бледное необычное лицо стало для Гарри поистине красивым. — Мне кажется, — выдохнул Волдеморт, обхватывая пальцами его стойкую «проблему», — или ты хочешь продолжить? Гарри даже не успел ответить, а Тёмный Лорд уже скользнул ниже, чтобы показать, на какие ещё потрясающие чудеса способен его рот. И он счастлив был отдаться этому безумию. Безумию, так непохожему на всё, что ему доводилось пережить — без боли, одиночества, потерь и смерти. Это безумие умело не только брать, но и отдавать, умело воссоединять разбитое. Вот на что способно безумие любви.