Я ждал тебя так долго...

***

— Никак не могу понять... – в недоумении выдал Мин, ухватившись за подбородок, — «Демон лишь наполовину»? Как это возможно? В последний раз я видел демонов, когда сам был ещё ребенком. Эти твари все еще живы...? — Меня больше интересует другое, Юнги. – с особой серьёзностью произнес Намджун, не отрывая взгляда от молодого вампира, сидевшего напротив него, за другим концом стола. — Если он наполовину демон, то...Ты же понимаешь, что это может значить? — Намджун-а, – подал голос Хосок, который, на самом деле, выглядел очень обеспокоенным, — Думаю, нам стоит рассказать... — Что? – поинтересовался Чонгук, замечая странное поведение хёнов. Братья Ким внимательно оглядывали вампиров, так же не понимая происходящего. Намджун тяжело вздохнул. — Как ты помнишь, в одном из воспоминаний Тэхена этот самый Чан говорил о двух величайших вампирах, умерших из-за ребенка... – начал Намджун, смотря в чёрные большие глаза. Глава держал долгую паузу, после чего посмотрел на Юнги, и тот сразу понял, что наступила его очередь говорить. — Дело в том, Чонгук-а, – скрестив пальцы в замке и обеспокоенно оглядев младшего, продолжил Юнги, — Что эти двое вампиров, очевидно, были прилюдно казнены почти пятнадцать лет назад. — И что дальше? – непонимающе спросил Чон. — После казни мы заметили ребенка, – подключился Хосок, что сидел недалеко от Чонгука. — Маленького мальчика лет четырёх. Это был их сын. – Чон старший обеспокоенно посмотрел на младшего. — Это был ты, Чонгук. – в заключение сказал Намджун. Глядя на него, невозможно было сказать, что он переживает, однако это было неправдой, ведь никто не видел, как сильно Джун сжимал кулаки. — Хах...что? – нервно выдал Чон, заглянув в глаза хена. Он надеялся увидеть в них хотя бы намек на шутку, но тщетно. Взгляд Намджуна был по-прежнему серьезным и обеспокоенным. — Почему? Как это может быть правдой? – Чонгук не понимал. Не понимал и потихоньку выходил из себя. — Если это действительно правда, то почему я узнаю обо всем только сейчас?! Почему вы молчали?! И почему они, черт возьми, умерли?! — Гукки, успокойся, – подключился Тэхен, хватая разгоряченного альфу за руку, — Я думаю, они ещё не закончили говорить. Просто выслушай. – Ким с молящими глазами посмотрел в глаза истинного, ярость которого медленно отступала. И как он мог злиться, когда рядом с ним Тэхен? — Спасибо, Тэтэ, – выдал Хосок, встав из-за стола. Он подошел к Намджуну, кивнув головой, после чего лидер уступил ему своё место напротив общего стола. — Мы знаем, что в это трудно поверить, и понимаем твое состояние в данный момент. Просто позволь мне, если ты действительно хочешь знать правду, показать тебе события того самого дня. – Хосок был серьезен, что пугало всех больше всего, ведь это был тот человек, который даже в сложных ситуациях дарил всем улыбку и веселье. «Солнышко» их дружной компании. — Хорошо. – коротко ответил младший, устало взглянув на хена. Хосок оглянул всех присутствующих и легко улыбнулся. Он сделал шаг назад и прикрыл глаза. Впереди него вдруг что-то вспыхнуло, и всем присутствующим стали видны события того самого дня Х. Все верно, главная суперспособность Хосока – воспоминания, а второстепенная – проекция. Намджун тоже обладал этой дополнительной способностью, однако, как всем уже известно, мог ей пользоваться лишь мысленно. Хосок открыл глаза и посмотрел на плод своего творения. В воздухе словно повис экран телевизора, показывающий какую-то интересную передачу. Кимы удивленно ахнули, заставив вампиров слегка рассмеяться. Однако висящее в воздухе напряжение не позволяло веселиться долго. — Чонгук-а, – вдруг заговорил Хосок, прерывая тишину в кабинете, — Если не захочешь продолжать – скажи. –он не сводил глаз с младшего, пытаясь прочесть его эмоциональное состояние в данный момент. Тот ничего не ответил, кивнув головой. Послышался тяжелый вздох Намджуна. Хосок нервно почесал затылок. Юнги устало потер веки, готовясь к худшему. Проекция началась. Крики. Обвинения других вампиров. Осуждение. Вопль. Плачь. Вынесение приговора. Прилюдная казнь. Чонгук глазами Хосока видел день, когда его родители погибли и, предположительно, из-за него. Им овладели смешанные чувства:никак не мог понять, как реагировать на такую правду. Рассматривая обездвиженные подожженные тела, Чонгук задавался одним единственным вопросом: «Почему?». — Эй, парни, – послышался голос Намджуна, – Этот ребенок...Это же их малой? — Я наблюдал за ним все время, – подключился к разговору Юнги, пряча руки в карманы, — Он смотрел на казнь родителей и даже глазом не моргнул. Просто стоял, обнимая своего медвежонка... – Мин своими лисьими глазами рассматривал Чонгука с головы до маленьких ножек в желтых ботиночках. — Может, это шок...? – спросил Хосок, поворачиваясь в сторону малыша. Чонгук посмотрел на маленького себя и отчего-то улыбнулся. Оказывается, в детстве он был таким милым. Тэхен и все остальные не могли сдержать умиления, глядя на маленькую копию сурового вампира, что так беззащитно хлопала своими большими кроличьими глазками. — Где его родственники? – возмутился Намджун, — Почему позволили смотреть на весь этот кошмар? – он вдруг начал идти в сторону мальчика в синем комбинезончике и полосатой кофточке. — Куда ты? – успел спросить Мин, но вместе с Хосоком также последовал в сторону Чонгука. — Не могу смотреть на этого беспомощного вампиреныша. – с жалостью выдал глава, — Заберем его с собой в Корею. — Оо~, Намджун-а, – начал Хосок в своей обычной манере, — Ты можешь быть милым? – как обычно заливисто рассмеялся и рассмешил своим смехом других. — Уверен, что не возникнет проблем? – спросил Юнги, подходя к ребенку. — Да плевать... – коротко ответил Пак, присев на корточки перед Чонгуком и обратился к нему, — Малыш, как тебя зовут? Ребенок смутился, прижав медвежонка к груди и попятившись немного назад. — Чон...Чон Чонгук... В кабинете повисли звуки умиления. Даже угрюмый Мин Юнги не мог сдержать смеха, глядя на маленького Чона, не говоря уже о Хосоке и Намджуне, добрая улыбка которых выражала лишь любовь и искренность к этому прекрасному созданию по имени Чон Чонгук. — Чонгук-а, – не переставая улыбаться, по-доброму произнес Хосок, взмахнув рукой и убрав проекцию, — Мы забрали тебя к себе в тот день и ни о чем не жалеем, ты ведь это понимаешь? — Мы воспитывали тебя как младшего брата, – подключился Юнги, потирая кончик носа, поскольку немного смущался, говоря такие откровенные, на его взгляд, речи, — А иногда даже как сына... – Мин скрестил пальцы рук на животе, — С нашей стороны было неправильно молчать, но...мы просто беспокоились, знаешь? — Ты ничего не помнил о том дне и мы подумали, что так будет лучше, – продолжил Намджун, заглядывая в большие глаза младшего, — Нам действительно жаль, что правду ты узнал таким образом. — Все в порядке, – вдруг выдал Чон, улыбаясь старшим, — Не волнуйтесь об этом, все это ведь уже в прошлом...Я был бы расстроен, если бы хотя бы что-то помнил о своих родителях. Но поскольку моими родителями являлись и являетесь вы, то все хорошо. – Чонгук одарил хёнов той самой лучезарной улыбкой, как несколько лет назад, когда ещё не знал всех этих бед и испытаний, через которые должен пройти, и на душе старших стало внезапно легко и спокойно. Но не надолго. — Оставим эти телячьи нежности на потом, – вдруг выдал Юнги, пытаясь спрятать своё смущение от неожиданно приятных слов младшего, — Мы не разобрались в том, из-за чего собрались посреди ночи. — Все достаточно просто, – неожиданно для вампиров заговорил Сокджин, прокашливаясь, дабы избавиться от хрипоты в голосе. Намджун усмехнулся. — Чан говорил о том, что его брат погиб из-за семьи, которая была его слабостью. – мужчина встал из-за стола, осторожно передвигаясь к маркерной доске, и взял в руки чёрный с красным маркеры. Нарисовав несколько лиц недалеко друг от друга, он выстроил небольшое семейное древо, где Чонгук тоже имел своё место. — Речь идет именно о казни родителей Чонгука, поскольку на тот момент времени я ещё работал на Чана и знал, что его брат был приговорен. – Джин взглянул на Тэхёна, — Тэтэ не помнит, но в тот день Чан был настолько зол, что искусал Тэ до полуобморочного состояния, а его крики были больше похожи на вопль. Я смутно помню тот день, но прекрасно помню, что из-под воротника чёрной рубашки Чана, на шее, было что-то, похожее на черное пятно, вышедшее за пределы воротника. Предполагаю, что это была та самая скверна, и Чан пытался прикрыть её одеждой. – Джин не останавливал свои рассуждения, и никто из присутствующих не собирался его перебивать, внимательно слушая. — Поскольку мы знаем, что Чан и отец Чонгука – братья, то становится очевидным факт, что он является дядей нашего Гука. – Джин проводил на доске стрелки, рисовал круги, соединял все красными линиями воедино, собирая пазл. — В недавнем сне Тэхена вскрылось, что Чан – наполовину демон, а значит и отец Чонгука был таковым. Отсюда можно сделать только один вывод – Гук пусть и на четверть, но тоже демон. Это можно подтвердить скверной, имеющейся на теле, внезапными вспышками агрессии, потому что демоны сами по себе существа отнюдь не самые добрые и терпеливые, а особенно – сменой цвета глаз. То, что вампирам это свойственно, мне известно, но... – Джин сделал паузу, оглянув Намджуна и Хосока, — У вас хоть когда-нибудь были радужки янтарного цвета? — А у Чана? – подал голос Юнги. — К сожалению, этого я не видел, несмотря на то, что проводил с Чаном почти все свое время. — Нам нужно узнать это, – в заключение сказал Намджун, — Радужки глаз меняют свой цвет только у чистокровных вампиров, и то, из чёрного в красный. То, что глаза Чонгука становятся янтарными, действительно важный аргумент, но он пока не имеет доказательства. – Намджун повернулся к Джину, стоящему у доски, — Ты привёл достаточно аргументов и все они имеют место быть, но мы должны быть уверены абсолютно во всем и не упускать ни одной мелочи. Тем более этой... — В детстве я читал много книжек о демонах, – начал Хосок, — И, если мне не изменяет память, демоны могут меня цвет радужки в несколько цветов. Они, как и мы, вампиры, делятся на чистокровных и грязнокровных. У чистокровных демонов радужки становятся фиолетовыми. – он прошёл взглядом по всем присутствующим и чуть расстроенно произнес, — Но больше я ничего не помню. В кабинете повисло молчание. Все думали о том, как узнать о цвете глаз полудемона. — Белые...с чёрной окантовкой... – тихо проговорил Тэхен, медленно поднимая голову на ребят и с осознанием глядя на брата. — Что? – произнесли все почти в унисон. — Когда он выходил из себя, глаза из красных превращались в белые с чёрной окантовкой... – вновь проговорил Тэхен, кидая взгляд на Чонгука. На Чонгука, который все еще не мог переварить информацию, что градом сыпалась на его уже больную голову.