***
Спустя некоторое время Намджун и Чимин прогуливались по тропинке в центре парка с горячим кофе в руках. Намджун, понимая, что должен поговорить с сыном, попросил того остановиться и присесть на ближайшей лавочке. — Пап, послушай, – первым начал Чимин, чувствуя вину перед родителями, — Мне очень жаль, простите меня за эту глупость с обрядом... — Минни, – откликнулся Намджун, положив руку на плечо сына, — Я расскажу тебе кое-что, – кивнул, смотря в большие карие глаза младшего и, дождавшись ответного кивка, начал свой рассказ. — Беременность Джинни проходила очень тяжело. Так сложилось, что провести обряд до того, как мы узнали о твоем скором появлении, мне не удалось, а делать его во время беременности было очень опасно – моя сила могла убить тебя, – отец поджал губы, опуская взгляд на траву под ногами, неторопливо подрагивающую от легкого ветра в свете полной луны, — Конечно, организм человека-омеги от вампира-омеги ничем не отличается, но мы ведь физически в разы сильнее людей, – Намджун заходил издалека, немного пугая этим Чимина, ведь парень знал – если отец обходными путями начинает разговор, значит тема достаточно важная, — Так вот. Параллельно с этим пропал Юнги. Насовсем. – родитель поднял взгляд на сына, грустно улыбаясь уголком пухлых губ, — Мы не знали, жив ли, здоров ли, помнит ли о нас и собирается ли возвращаться назад. Твой папочка плакал каждую ночь, стоило подумать о хене, и это немного удивляло меня – Джин не сказать, что был настолько близок с Юнги. Даже Чонгук, привязанный к старшему больше всех, почти не плакал. Не знаю, может, держался, пытался казаться сильным, но это и неважно... – отец тяжело вздохнул, — А потом у Джинни случился приступ, – аккуратно посмотрел на сына, внимательно слушавшего его долгий рассказ, чьи брови встали домиком в непонимании и сосредоточенности. — Угроза выкидыша. Ни с чего. Ничего не предвещало беды, Джинни чувствовал себя прекрасно, не нервничал и хорошо питался, все с него пылинки сдували. Да тот же Тэхен-и, – усмехнулся Намджун, вспоминая, — Не отходил от брата ни на шаг, даже в доме нашем поселился, лишь бы ближе к старшему быть. Иногда мы с ним дрались за мое спальное место, представляешь? – Намджун выпучил глаза и заглянул в карие глазки сына, пытаясь найти понимание. Чимин улыбнулся внезапно острому чувству отца найти справедливость в этом забавном поступке, — Родного мужа из спальни прогонять! – почесал затылок, расслабился и вновь улыбнулся сыну, как ни в чем не бывало, — Все, вроде как, наладилось, но случился новый приступ. Он был в разы больнее, чем первый. Я не мог понять, в чем проблема, пока не узнал, что вы с Юнги – истинные, и это все было из-за его проблем там, на стороне, – подытожил Намджун, скрестив пальцы рук в замке. Кофе давно остыло, потеряло вкус и безжалостно оказалось в мусорном ведре подле скамьи. Сын внимательно смотрел на отца, пытаясь поймать связь между этими фактами, и даже не заметил, как меж бровями появилась морщинка. — Хочешь сказать, я еще тогда был как-то ментально связан с хеном...? – сильнее нахмурился пепельноволосый паренек, сидя лицом к отцу. Тот медленно кивнул с лёгкой улыбкой. — Знал бы ты, сколько папа плакал, узнав, что творилось тогда с Юнги, – с грустью во взгляде произнес Намджун, — Ты тогда ворвался в кабинет посреди ночи, будто чувствовал, что мы говорили с хеном именно в этот час. Мы ведь специально уложили тебя пораньше, – усмехнулся Намджун, окунаясь в воспоминания, — Я тогда посадил тебя на собственные колени, обнял и услышал, как быстро бьется твое маленькое сердце. Видимо, тебе снился какой-то кошмар, связанный с Юнги...И даже тогда я не придавал этому значения, несмотря на то, что чувствовал твое волнение. –отец потер лоб, тяжело вздыхая. — А что было с Юнги? – вдруг спросил Чимин, надеясь, что хотя бы отец ответит на этот вопрос. — Неспроста ведь я мучил папу этими приступами... — Я не могу тебе сказать, – помотал головой Джун, вставая со скамьи. Чимин поднялся за ним. — Единственное, что я скажу – мы с папой волнуемся за вас двоих. Ты наш сын, а он – давний друг, с которым я прошёл через все. Но, Минни, он правда опасен в гневе, и это нас волнует больше всего. – Намджун приобнял сына за плечо и немного похлопал по нему. Чимин нахмурился. — Я не знаю, почему все боятся его гнева и что произошло с ним в прошлом, – уверенно начал Чимин, смотря на отца, — Но я узнаю. И я сделаю все, чтобы больше его это не мучило, – Намджун грустно улыбнулся, понимая, как вырос его сын, и потрепал волосы сына, подмечая, что перенял эту привычку от Юнги. — Поехали домой, нас там уже заждались, – отец одарил сына мягкой улыбкой и направился к выходу из парка. Чимин взглянул на мощную спину отца и, печально вздохнув, поспешил за ним.***
— Юнги, – прошептал Чимин, аккуратно закрыв дверь в комнате старшего. Он все-таки поставил себе кровать и упрямо улегся на ней, сопя. — Юнги-я, – все тем же шепотом протянул Чимин, укладываясь на кровать позади старшего, мягко и с особой нежностью обнял того за талию, прижимаясь всем телом, и невесомо поцеловал в загривок на шее. — Ты ведь не спишь, да? – уткнулся носом в белоснежную шею, втягивая аромат чужого феромона. Чимин был немного пьян, выпил на кухне, в одиночестве, после разговора с отцом. Ну, не всегда ведь ему быть правильным мальчиком, верно? — Чимин-ааа, – протянул сонно Юнги, поворачиваясь к младшему, — Пить в одиночестве – верный шаг на пути к алкоголизму, знаешь? – уткнулся носом в смуглую шею, обвел кончиком кожу и пустил по молодому телу мурашки. Чимин облизнул обветренные осенней прохладой губы, улыбаясь уголками. — Поэтому я принёс бутылку, чтобы больше не пить в одиночестве, – промурлыкал Пак, целуя холодный лоб старшего. Такой уютный, такой мягкий...И весь его. — Хен, поговори со мной... — Малыш, я так устал... – все так же сонно произнес Юнги, поглаживая талию тонсена, — Прекрати пить и спи вместе со мной, маленький алкаш, – даже в полудреме умудрялся ворчать. Ну что за вампир такой... — Меня кое-что беспокоит, – тихо, почти шепотом проговорил Чимин в чужие губы, не касаясь, — Ты спи, я тогда пойду вниз. – чмокнул истинного, собираясь подняться с кровати, но крепкая хватка Юнги не позволила ему этого сделать. Старший резко оказался сверху, смотря самым трезвым взглядом, будто не он только что сопел, размывая слоги произнесенных из наполовину сомкнутых тонких губ слов. — Что тебя беспокоит, малыш? – погладил младшего по голове, с заботой заглядывая в красно-карие большие глазки, помутневшим взглядом оглядывавшие его лицо. От такого Пака у Мина все внутри приятно сжималось, а в штанах покалывало собственное возбуждение. Ну что за вампир такой... — Ты, – на выдохе произнес Чимин, немного приподнимаясь с кровати и касаясь мягкими губами не менее мягких губ. Юнги незамедлительно ответил на ласку Чимина, понимая, что этот маленький чертëнок в очередной раз испытывает его. Ну и о каком сне теперь может идти речь? — Ты и только ты, знаешь? – прошептал Чимин, на секунду отстранившись от чужого лица, чтобы вдохнуть воздуха в легкие. — Чимин-а, – прохрипел Юнги, чувствуя, как в груди растекается невероятное тепло, — Иди сюда, – напористо накрыл любимые губы своими, сжимая пухлые щеки истинного и открывая своему языку проход в чужой рот. Привкус качественного виски на губах младшего дурманил рассудок, Юнги не знал, как будет сдерживать себя, чтобы не навредить этому маленькому комочку в его руках своими грязными желаниями. Но Чимин ведь будет не против, а то и вовсе за обеими руками. — Мнн...хен... – простонал Чимин в поцелуй, прижимаясь к старшему, — Хен-и... – прошептал в припухшие губы Юнги, обнял покрепче и максимально прижал к себе, стремительно сокращая расстояние между их телами. Возбуждения обоих приятно терлись друг об друга. Оба вампира тяжело вздохнули. — Хен, я хочу... — Я тоже, – шепотом произнес Юнги, впиваясь губами в чужую шею, — Я тоже тебя хочу, очень сильно тебя хочу, Чимин. – укусил нежную кожу, выпрашивая стон, и виновато зализал ранку языком, смакуя губами. — Но мы точно разбудим весь дом, малыш, – дорожкой поцелуев от челюсти до мягких манящих губ произносил неторопливо Юнги. — Да плевать, – с вызовом простонал Чимин, толкаясь бедрами о торчащий бугорок в штанах истинного. Юнги стиснул зубы, шумно выдыхая. Он спешно снял с истинного штаны и обвел рукой чиминово возбуждение. Тот хрипло простонал в самые губы старшего. — Юнгиии... — Тише, – прошептал Мин, накрывая податливые губы младшего своими, и вновь провёл рукой по возбуждению младшего, надавливая, — Если услышу громкий стон из твоих уст, я тебя накажу, – Юнги облизнулся с хитрой ухмылкой на собственных губах и медленной дорожкой поцелуев начал спускаться вниз. Снял майку с обмякшего и дрожащего в его руках младшего, бросив куда-то на пол, и нежно коснулся набухших сосков языком по очереди. Чимин проскулил, сдерживая стон, и поймал довольную усмешку Юнги. Черт, слишком сексуально. — Хен, – задыхаясь, произнес Пак, выгибаясь в спине, — Хен-и, я...ааах! – громко простонал Чимин, почувствовав горячую ладонь на собственном члене. Юнги снял с любимого последнюю одежду, обнажив красивые ноги, и прильнул губами ко внутренней стороне бедра. Рука медленно надрачивала младшему, заставляя того терпеть эту сладкую пытку, ведь Юнги знал – Чимин хочет грубее, интенсивнее, сильнее. Но наблюдать за тем, как он извивается и скулит, прося большего, очень интересно. Мин укусил нежную кожу на внутренней стороне бедра истинного, и тот вскрикнул от неожиданности. Юнги сжал два пальца у основания налитого кровью члена Чимина, надавливая, и младший заскулил ещё сильнее. Он хочет кончить, а эти пытки его истинного только сильнее сводят с ума. — Хен, я уже не могу держаться, не надо, – хныкал Пак, ворочась упрямо на кровати. Мин отстранился от бедра, любуясь бордовыми метками и укусами на нём, и из-под ресниц взглянул на истинного. Ладонью коснулся живота, мышцы пресса на котором перекатывались в стороны от учащенного и сбитого дыхания, и прижал Чимина к кровати, не позволяя тому двигаться на ней. — Я ведь сказал тебе быть тише, малыш, – с наигранным разочарованием произнес Юнги, заставляя Чимина заволноваться. Последнее, чего хотел омега – разочаровать своего альфу. — И как мне с тобой поступить? – Юнги приблизился к чужому лицу, смотря с таким проницанием, что у Чимина внутри все сжалось. — Может, остановиться и уйти спать в другую комнату, оставив неудовлетворенным? – развратно шептал слова на ухо, чувствуя, как Пак тает с каждой буквой все сильнее и тянется свободной рукой к своей дырочке, уже добротно истекающей природной смазкой. Юнги остановил его руку, — Как мне тебя наказать? – в самые губы произнес Мин, понимая, что вот он – Чиминов предел. Омега со слезами жалобно заскулил, хныча, и качнул бедрами вперёд, чтобы почувствовать хотя бы немного трения об собственный член, уже ноющий от боли и желания быть замеченным и обласканным шершавыми длинными пальцами старшего. — Хе-о-он, – протянул со слезами Чимин, касаясь руками резинки пижамных штанов истинного. Быстро стянул их и боксеры со старшего, смотря на больших размеров орган, который, на самом деле, уже очень болел от того, что никем не обласкан, и сразу же коснулся его рукой, двигая вверх-вниз. Юнги закрыл глаза, закусив нижнюю губу, и в следующую секунду хрипло застонал, чувствуя, как старательно наращивает темп Чимин. — Ты ведь тоже хочешь, Юнги, – прошептал младший, жадно целуя любимые припухшие губы Мина, старающегося не издавать слишком громких стонов. — Минни, – терпение Юнги, как хрустальная ваза, упавшая со стола на холодный пол, разбилось на маленькие осколки, и вампир жадно вцепился пальцами в мягкое тело своего парня, углубляя поцелуй. — Я знаю, как тебя проучить, – прорычал он, отстраняясь от хитрых глаз Чимина, не перестающего надрачивать и своему альфе, и себе. Юнги одним ловким движением развернул омегу от себя, уложив на живот, и с заботой подложил под него подушку. Чимин и не понял, как оказался в таком положении. Юнги с последними силами достал из прикроватной тумбы презервативы со смазкой, и любопытный Чимин попытался развернуться к старшему. Юнги зарылся пальцами в пепельные пряди на затылке своего милого омеги и надавил на голову, впечатывая младшего щекой в подушку. — Не смей поднимать своих глаз, котëнок, – старший повернул лицо младшего на себя. В этот момент Юнги казался Чимину кем-то новым, тем вампиром, которого младший ещё не видел. Может, он злится, и это и есть та опасность, о которой говорил папа? Но нет, Юнги все так же ласково и бережно оглаживает упругие ягодицы младшего подушечками пальцев. Что это? Новая сторона миновой личности? — Если обернешься и взглянешь на меня, – Юнги наклонился к покрасневшему проколотому уху Чимина, с осторожностью кусая раковину и выдавливая тихий стон с уст младшего, — Если потянешься ко мне руками, я обязательно тебя проучу, – выдавил тихий смешок, заставляя Чимина расплыться лужицей под ним, не в силах сопротивляться такому Юнги. Младший послушно развернулся, возвращая голову на подушки, и прикусил губу. — Хороший мальчик, – соскалился Юнги, шлепнув истинного по мягкой ягодице. Чимин охнул и тихо промычал. — Нравится, да? – шлепнул еще раз, оставляя красный след и легкую, жгучую боль. Приподнял бедра истинного, заставляя прогнуться в спине, и наклонился к напряжённому колечку мышц, проталкиваясь внутрь языком. Чимин еле сдержался, чтобы не закричать, и вцепился руками в простыни. — Мх...хен-и... – сдержанно проскулил Чимин, немного сползнув вперёд на кровати и оттопырив задницу ещё сильнее, двигаясь навстречу, — Это слишком...я сейчас...аах...закричу-уу, – хныкал младший, кусая подушку, лишь бы не вскрикнуть слишком громко и не разозлить истинного. Юнги, чувствуя неуверенность и страх младшего, аккуратно начал поглаживать смуглые, напряжённые бедра Чимина, пока язык вытворял всякого рода непотребства с подозрительно разработанным проходом. — Ты ведь растягивал себя совсем недавно, я прав? – произнес Юнги, отстраняясь от пульсирующего колечка мышц и сходу вгоняя туда два пальца. Они почти без труда проникали внутрь, заставляя Чимина прогибаться в спине с каждым толчком все сильнее и сильнее. — Мфф...да-а... – протяжно простонал Чимин, насаживаясь на пальцы. — О чем ты думал, когда ласкал себя? – промурлыкал Юнги, наклоняясь к чужому лицу и разворачивая его на себя. Чимин затуманенным взглядом красно-карих глаз смотрел на него, приближаясь для поцелуя. Юнги отстранился, не позволяя осуществить задумку младшего, пока не дождется ответа. Чимин жалобно вздохнул. — Я думал о тебе и о том, как ты сам меня растягиваешь...Юнги, о чем мне, блять, ещё думать, – с паузами и тяжелыми вздохами медленно произносил Чимин, чувствуя, как длинные пальцы истинного попадают по простате. — Да трахни ты меня уже! Юнги рассмеялся, приблизился к любимому и вовлек того в страсный, мокрый поцелуй, одновременно высовывая пальцы и отстраняясь, чтобы надеть на себя презерватив. Чимин наблюдал за всем этим действом через плечо, совсем позабыв о том, что недавно говорил ему Юнги. — Ты меня ослушался, – заметил Мин, поднимаясь с кровати и доставая пару галстуков из комода. — Развернись. Чимин послушно лег на спину, ожидая следующих действий вампира. Юнги жестом двух пальцев приказал младшему встать, и омега послушно уселся, подперев под себя ноги. — Вот так вот, – вальяжно произнес Юнги бархатным басом, туго завязывая глаза черным классическим галстуком, — Протяни руки, милый, – обвел их красным галстуком, крепко связывая в узелке. — Ложись обратно на живот. — Юнги... — Ни слова больше, – отчеканил Мин, расположившись у аппетитной задницы Пака. Младший поудобнее устроился на подушках, прогибаясь в пояснице и позволяя старшему делать с ним все, что тот захочет. Такая ситуация немного пугала Чимина, но чертовски возбуждала, однако признаваться Юнги в том, что Чимин, как малолетка, течёт от одного строгого голоса старшего, Пак не собирался. По крайней мере, сейчас. Юнги открыл тюбик со смазкой, головой понимая, что Чимину будет больно с одной лишь слюной даже с тем расчетом, что он до этого растягивался сам. Вылил себе на руку, пошло размазал по сжимающемуся анусу и упругим ягодицам и остатками прошелся по собственному члену, который, казалось, вот-вот взорвется от того, что никак не получит внимание. Выдержка себя исчерпала, Юнги просто насадил на себя Чимина, вслушиваясь в прекрасный протяжный стон младшего. Старший неторопливо толкнулся в нутро младшего, вырывая с губ ещё один стон, и наклонился к чужому уху. — Я же просил тебя быть тише, котëнок, – прошептал старший, дразнясь, и резко толкнулся с характерным шлепком о чужие ягодицы, попадая прямо по простате и вырывая с губ высокий стон. — Ты такой непослушный... — Так закрой мне рот, дорогой, – съязвил Чимин, насаживаясь на твердый, как кол, член старшего. Юнги довольно улыбнулся, смеясь, — Поцелуй меня...ах! – снова по простате, снова резко. Этот вампир просто издевался над своим истинным, и Чимин почти выл от несправедливости в свою сторону. Как он мог лишить младшего такого неописуемого удовольствия – наблюдать за голодным взглядом чёрных глаз и наглой ухмылкой на его любимом лице? — Нет, – усмехнулся Юнги, продолжая долбиться в чужое нутро. — Аа...ах, блять, – дрожащим голосом стонал Чимин, падая лицом на подушки, — Пожалуйста, любимый, поцелуй... – скулил Чимин, почти умоляя. Он ничего не видит, только слышит довольный смех старшего, явно забавляющегося всей этой ситуацией. Все чувства обострились от того, что Чимин не знает, что сделает с ним вампир в следующую секунду. Ни дотронуться, ни коснуться, ни посмотреть на истинного не может... — Ещё раз, – прикусил губу Мин, чувствуя, как по груди расплывается тепло, — Повтори это ещё раз. Как ты меня назвал, котёнок? – ускорился, чтобы Чимину было тяжелее повторить это заново. Младший проматерился, понимая задумку старшего, но ему сейчас так хорошо, что даже не ударить хитрого лиса за такую выходку. Да и не сможет. — Бля-я-аах...любимый, будь добр...мнх.. – Чимин выгнулся в спине, закинув голову назад, и стал дышать ещё тяжелее, чувствуя, что разрядка очень близко, — Поцелуй меня...поцелуй уже...айщ! Юнги впился в пухлые губы и ещё усерднее начал вдалбливаться в Чимина, чувствуя, что и сам на пределе. Спустя пару минут такого темпа Чимин щедро излился на постель, вызывая у Юнги ухмылку. Он обмякший упал на кровать, дрожа, и Мин, пару раз толкнувшись в податливое расслабленное тело, кончил в презерватив и упал без сил на спину младшего, не выходя из него. — Тебе так сильно понравилось, Чимин-и? – прохрипел Юнги, из последних сил выходя из чужого тела и укладывая того поудобнее на кровати. Младший лежал в полуобмороке, не в силах и слова вымолвить. Лежал, связанный среди подушек, пытаясь восстановить дыхание. — Ебаный мазохист, – усмехнулся Юнги, смотря на обильно испачканные простыни, и упал рядом с Чимином, кидая завязанный презерватив на пол. — Ебаный садист, блять... – просипел Чимин пропавшим хриплым голосом, — Сними с меня эти галстуки, посмотрю в твою наглую морду! — Договоришься, малыш, – ласково произнес Юнги, послушно развязывая плотную ткань на глазах и руках младшего. Стоило им упасть на пол, и Юнги с особой нежностью заглянул в красные от слез глаза Чимина, мягко улыбаясь уголками губ. Пак молча обвел взглядом лицо старшего и потянулся к таким родным губам истинного, расплывшихся в глупой улыбке. — Я люблю тебя, – первым произнёс Юнги, удивляя Чимина, и вновь поцеловал младшего, обнимая обессилевшее тело. Каждое движение давалось Паку с трудом, но как он может не касаться Мина? Силы на эти цели есть, силы отложены. — Я, – целует, — Блять, – целует, — Так, – целует, — Люблю, – целует, — Тебя... – зарывается носом в шею Чимина, прижимая всего его к себе. Младший мягко улыбнулся, все еще удивляясь такому порыву нежности старшего после того секса, что сейчас был. Ласково зарылся в чёрные пряди волос, массажируя кожу головы, и тихо рассмеялся, коротко целуя то в висок, то куда-то в мокрые волосы, то в лоб, то в рассеченную когда-то катаной бровь, спускаясь по шраму ниже и ниже. Юнги податливо подставляет лицо под ласки Чимина, трется носом о мягкую щеку любимого и не понимает, чем же он его, блять, заслужил. — Я тебя тоже безумно люблю, – со счастливой улыбкой произнес Чимин перед тем, как накрыть тонкие губы старшего своими. Единственное, что волновало новоиспеченного вампира сейчас – это ментальное здоровье его любимого, что так непривычно ласково касался каждого сантиметра омежьего тела. И где тот грубый и властный Мин Юнги, который буквально недавно вдалбливал Чимина в кровать? — Юни, мне холодно, – с трудом оторвавшись от мягких губ истинного, нежно произнес Чимин, удивляя хена таким обращением. Мин накрыл их одеялом, поудобнее располагаясь на кровати, и уложил Чимина на собственной груди, не переставая обнимать. — Давай спать? – заботливо произнес Юнги полушепотом, играясь с мокрыми кончиками чиминовых волос. — Ты устал? Я хочу кое-что обсудить с тобой... – Чимин поднял голову, смотря на нахмуренные брови Юнги, и мокро коснулся губами его подбородка. Младший приподнялся, присаживаясь рядом с истинным, и взял того за руку. Юнги насторожился, — Это важно. — Я понял, – кивнул старший, сжимая маленькую ладошку младшего в своей. — Что ты хочешь обсудить? — Твоё прошлое, – осторожно произнес Чимин, с испугом поглядывая на выражение лица истинного. Совсем не хотелось, чтобы Юнги разозлился, — Милый, я понимаю, что это тяжелая тема для тебя, но...я очень беспокоюсь... — Насчет чего именно? – Юнги повернулся лицом к Чимину, заставляя почувствовать почти незаметный холод в собственном тоне, — Боишься, что в один день озверею и наврежу тебе? — Это последнее, о чем я могу подумать, Юни, – Чимин коснулся ладонями мягких щек старшего, приближая того к себе, и потерся носиком об чужой. Тревога в груди Юнги немного стихла. — Я просто не понимаю, что за беспокойство у всех насчет тебя. Кого не спрошу, боятся за тебя и не знают, как помочь, – Чимин легонько коснулся любимых губ, тут же отстраняясь, — Но я уверен, я помогу. У меня получится. Просто расскажи мне, хен-и, прошу... – Юнги внимательно смотрел в глаза своего возлюбленного, пытаясь найти в них страх, но ничего, кроме заботы, не заметил. Чимин мягко поглаживал скулы любимого, пытаясь помочь Юнги расслабится, и это помогало. Ему нужна поддержка, только и всего. Юнги рассказал. Рассказал от и до все, что происходило с ним после того, как он отрубил голову Чану и кинул в него, облитого бензином, зажигалку. Рассказал, как вернулся с командой домой и почувствовал себя ужасно. Объяснил, в чем было дело, в чем он просчитался и как он не заметил переполненные ненавистью мертвые души, что прошли сквозь него, выискивая свободу. Рассказал, что делал и чем грешил, как изнасиловал Хвасу, сам того не помня, рассказал, как узнал об этом и как в очередной раз сломался, понимая, в каком болоте он застрял. Рассказал, как Хваса и Чангюн, да и вся команда в целом вытаскивали его со дна, как невинна и сильна была та девушка, которую Чимин доселе не переваривал от слова совсем. Сейчас же, кроме уважения и восхищения этой женщиной, он ничего другого не испытывал. И это при том, что он стал причиной их разрыва. Весь рассказ Чимин терпеливо молчал, наблюдая за тем, как менялось выражение лица Юнги, как из глаз беспощадно лились слезы. Терпеливо молчал и обнимал любимого, понимая, что ему нужно выговориться. Юнги рассказал об всех переживаниях, что терзали его душу столько лет, а Чимин лишь кивал, как бы говоря, что слушает, поддерживает, полностью согласен и уверен в правоте своего мужчины. Они просидели так до утра, совсем позабыв о сне и отдыхе, и лишь когда Юнги закончил, Чимин крепко прижался к его груди и поцеловал нежную белоснежную кожу. — Я и не знал, что скрывалось за твоей красивой улыбкой, – тихо произнес Чимин, приподнимаясь на кровати и смотря в красные от слез глаза Юнги, — Спасибо, что открылся мне, – стер с лица старшего скатившуюся слезу и мягко коснулся чужих губ, — Спасибо, что боролся, – поцеловал уголок губ, поднимаясь выше, — Спасибо, что не сдался и не покончил со всем, — обвел своими губами скулу истинного, возвращаясь к губам возлюбленного. Юнги жался к Чимину сильнее, боясь, что после такого откровенного разговора он выпустит хена из своих объятий и уйдет в свою комнату, сказав, что с таким психом делить свою жизнь не намерен. — Спасибо, что вернулся и вошёл в мою жизнь, Юнги. — Кто кого благодарить ещё должен, – пробурчал Юнги севшим голосом, отвечая на ласки любимого вампира напротив, — Спасибо, что принял меня таким. Просто спасибо, что ты есть, Чимин-а, – Мин прижал того к себе, обнимая, и зарылся в шею истинного, пряча собственное смущение. Слишком много нежностей на сегодня, он к этому так не привык, — Не знаю, что бы делал без тебя... — Ты ведь помнишь? Тебе терпеть меня всю жизнь, – рассмеялся Чимин, приподнимая голову Юнги на уровне своего лица, — Просто не думай больше ни о чем и люби только меня, ладно? — И ты меня люби, – потребовал Юнги, кидая взгляд на пухлые любимые губы. — Уже, – расплылся в улыбке Чимин, первым сокращая расстояние между ними, и всем телом прижался к старшему. Они развязно и медленно целовались, сминая губы друг друга, и бегали руками по любимым участкам тела. Этот момент был для них гораздо интимнее, чем секс или признание в любви, ведь оба к этой нежности так не привыкли. — Юнги, женись на мне, а? – в полудреме произнес Чимин, зарываясь в шею старшего. — Ни за что, – зевнул Юнги, поудобнее располагаясь на кровати с Чимином в руках. Младший рассмеялся в белоснежную шею своего возлюбленного и аккуратно укусил, оттягивая мягкую кожу. Юнги легко улыбнулся, закрывая глаза, погладил любимого омегу по волосам и понял, что так долго ждал не зря. Впереди у них куча времени. Впереди у них целая вечность.