***
Юнги так и продолжал сидеть на кухне, понимая, что Чимин уже идет к нему. Вампир не знал, как стоит себя повести, увидев перед собой младшего, что лучше сказать, с какой стороны себя показать, чтобы не испортить все еще больше. Да, Юнги зол, но не настолько, чтобы полностью все разрушить. — Юнги, ты не занят? – раздалось эхом по мрачной комнате. — Есть, что обсудить. — Что-то случилось? – спросил Мин, кидая взгляд в окно, в котором видно, как к дому напрявляется Чимин, пряча ладони в длинных рукавах кофты. — Пошли, – кивнул Сокджин в сторону, замечая долгий взгляд Юнги на собственном сыне. — Послушай, Чимин вот-вот придет, чтобы поговорить, – Юнги заглянул в глаза встревоженного Джина, — Это очень важно. — Не важнее того, что мой сын который день ходит бледным, как смерть, – настаивал Сокджин, скрестив руки на груди, — Пошли, у нас с Намджуном есть вопросы. — Пап? Что случилось? – обеспокоенно произнес Чимин, впервые за это время заговорив с родителем. У Джина тут же глаза на мокром месте, но желание обняться он оставляет на потом. — Все в порядке? — Хорошо, что и ты тут, – пытаясь сохранить строгость в голосе, произнес Сокджин, разглядывая укус на шее сына. Кинул грозный взгляд на Юнги, заметив такой же на его шее. Удивлению и одновременной злости не было предела. — Отец ждет, идите за мной. – развернулся, никого не спрашивая и как бы убеждая в том, что выбора у них нет, и направился к лестнице, к кабинету мужа. Чимин обеспокоенно взглянул на Юнги, проходящего мимо и, осознав, что тот избегает с ним взгляда, в последний момент успел коснуться тыльной стороны бледной ладони старшего. Юнги замер, смотря на свои указательный и средний пальцы, окольцованные маленькими пальчиками Чимина. Младший сжал их покрепче, чтобы Юнги точно не думал отпустить, и больше ничего не делал. Просто смотрел на это выразительное лицо, тщательно пытающееся скрыть улыбку. Но Чимину это кажется незначительным, чувство вины разъедает грудную клетку так сильно, что здраво подумать и заметить такие мелочи не удаётся. По пути к кабинету оба молчали, так и оставив пальцы друг друга окольцованными. Чимин хотел взять истинного за руку, но боялся, а Юнги ждал, пока Чимин это сделает сам. Стоило подойти к нужной двери, сердце младшего забилось быстрее и он полностью обхватил ладонь Мина, переплетая пальцы. У обоих в груди растекалось тепло, и Юнги впервые за все время посмотрел в глаза Чимина. Взгляд старшего показался Паку испуганным. — Твои глаза... – прошептал Юнги, открывая дверь в кабинет. Чимин сразу понял, о чем он, но решил, что оно и к лучшему. Расскажет всë всем сейчас и вздохнет спокойно. — Малыш, что с тобой... – сразу же пронеслось по комнате, стоило Намджуну увидеть глаза сына, — Почему они такого странного цвета? – подошел вплотную, обхватывая большими ладонями лицо ребенка, и внимательно заглянул в красно-карие глазки Чимина. — На шею посмотри, – произнес Сокджин, стоя неподалёку со скрещенными руками. Он, наверное, впервые был таким серьёзным, даже Чимину стало не по себе от взгляда родителя. — Какого... – произнес тише Намджун, переваривая информацию, а затем перевел взгляд на шею Мина. — Обряд? – начинает злиться. — Какого черта, Юнги?! – рявкнул на старшего, подходя к тому двумя шагами, впечатал в стену и встал вплотную, тыча пальцем в грудь. — Ты же мог убить его! — Отец! – разозлился Чимин, увидев, в каком положении находится его любимый вампир. Любимый? — Я сам этого захотел! — Что?! – в унисон произнесли родители, выпучив глаза. — Минни, ты хоть в курсе, какими могли быть последствия? – встревоженно поинтересовался Джин, не веря собственным ушам. — Я прекрасно обо всем знал, – уверенно выдал Чимин, смотря на Юнги. Тот с непониманием и лёгким раздражением смотрел на эту семейку. Какие последствия? Радужки краснели. Что значит «мог убить его»? — Пап, отпусти его, он же не виноват. Намджун отошел в сторону, давая Юнги возможность пройти вперёд. Пак старший строго смотрел то на Юнги, то на сына. — Ты серьёзно не думал, что можешь убить его? – обратился к Мину, ожидая ответа. — Я ведь доверил тебе его. — Я знаю, что этот обряд не причиняет вреда истинным, – ответил Юнги, стараясь сохранять спокойствие, и заглянул в красные глаза Намджуна. Глаза Джина тоже покраснели. Волнуются. — Если вы оба вампиры. А он наполовину человек! – подметил Джин, подходя к сыну и разглядывая цвет его глаз. — Когда вы успели вообще... — Вы уверены, что хотите знать? – спросил Чимин, смотря на родителей, — Или делаете вид, что ничего не слышали? — И не стыдно ведь... – потер переносицу Намджун, глубоко вздыхая. Юнги усмехнулся. Пак старший грозно посмотрел на хена, продолжив, — Ты на него плохо влияешь, не заметил? — Совсем наоборот, – ответил Чимин, зачесывая волосы назад, — Благодаря хену я теперь просто вампир. А глаза такого цвета, потому что организм ещё не до конца перестроился. — Откуда ты всё это знаешь? – спросил Джин, все-таки не удержавшись и коснувшись пепельных волос сына, перебирая, — Малыш, ты меня пугаешь... — Много книжек перечитал в этом кабинете, – улыбнулся Чимин, почувствовав тепло папиных рук, — Прочёл в одной из них легенду об этом обряде. Решил, что нужно попробовать и вот, получилось. — Что?! – возмутился Юнги, посмотрев на Чимина красными глазами, — Вот так просто?! Прочёл какую-то легенду и добровольно пошёл на смерть?! Да знал бы я, ни за что бы не сделал этого! – Юнги был вне себя от злости. А если бы не получилось? Юнги бы винил себя всю оставшуюся жизнь. Нет, он бы точно покончил с собой, ведь без Чимина не смог бы. Что бы он тогда без него делал? Ничего. Что бы они все без него делали? Ничего. — Я ведь жив и здоров, вдобавок ещё и сильный теперь. — Ты сломал мою кровать. — Спи в моей комнате. — Мы все еще здесь, – прокашлялся Намджун, грозно посмотрев на этих двоих из-под очков. — Мы уже уходим, – схватив Чимина за руку, произнес Юнги, — Нам нужно многое обсудить, да, Чимини? – оскалился вампир, ожидая момента, когда по полной отчитает младшего за эту выходку. Уму непостижимо, как он мог так поступить?! — В любом случае, наш разговор не закончен. Я еще спрошу с вас обоих за это необдуманное действие, в особенности с тебя, сынок, – обратился Намджун к Чимину. Младший грустно улыбнулся, кивнув, и поплелся за истинным, что крепко держал его маленькую ладошку. Любит. Переживает. Боится. — Мой сын вампир... – удивленно произнес Джин, смотря на спины этих двоих, скрывшихся за дверью. — Джинни, ты ведь тоже давным-давно вампир... – изогнул бровь Джун, обнимая истинного за талию и целуя в висок. — Вы, вампиры, плохо влияете на людей, – пробурчал Джин, хмуря брови, — Сначала я и Тэ, теперь Минни... – повернулся, прислонившись к мужу, — Змеи-искусители... Намджун лишь рассмеялся и мягко коснулся любимых пухлых губ. — Я в чем-то понимаю нашего сына, – произнес Джин, отстранившись от сладких губ мужа, — Ты ведь тоже так со мной поступил, даже не спрашивая! — Ты с ума от меня сходил, – подчеркнул Намджун, усмехаясь, — Впрочем, как и я. Я не смог себя сдержать в этот момент...да и сколько лет с тобой живу, до сих пор извиняюсь за это! – возмутился Намджун, хмуря брови. Джин рассмеялся, поправив блондинистую челку. — Я уверен, они были в таком же положении, – с улыбкой произнес Сокджин, смотря в глаза Намджуна, — Не ругай малыша за это, он ведь наш единственный сын. — Наш единственный сын мог бы и расспросить обо всем прежде, чем совершать такое, – все еще разозленно произнес Пак старший, хмуря брови. — Ты соображал, когда кусал меня? – настаивал Джин, чувствуя, что сыну тоже тяжело. Он столько дней провёл в одиночестве, спасибо Хосоку, который веселил их Минни, как мог. — Почему ты его защищаешь?! – возмутился Намджун. — Потому что люблю, – вот так просто. Ничего ведь сложного, Намджун. Доля у родителей такая – любить своих детей, несмотря ни на что. — Он очень сильно наглупил, но я уверен, что не со зла. Ты разве не был влюблен? – коснулся мягкой щеки Джуна, улыбаясь, — Ты ведь сам знаешь, как тяжело держать себя в руках, когда любишь. — Хочешь сказать, наш малыш влюбился в этого ворчливого и вредного Мин Юнги? – с наигранным ужасом взглянул Намджун на мужа, раскрыв глаза. Сокджин ударил того по плечу, заливисто смеясь, но все равно кивнул. Намджун отрицательно помотал головой, угрожая, что убьет старшего, но они оба знали, что дальше шутки это не зайдет. Юнги – тот, кто будет рядом с Чимином всегда. Чимин – тот, кто оживит Юнги раз и навсегда.***
— Юнги, – тихо произнес Чимин, спускаясь по лестнице за вампиром, что продолжал держать его за руку. Старший пытался делать строгий вид, якобы все ещё обижен, и сам не замечал, как нежно держит того за руку. «В каждой мелочи, которую он для нас делает, можно найти заботу и любовь» Чимин сжал бледную ладонь покрепче, не желая отпускать. Не хочется. Не можется. — Юнги, постой, – переплел их пальцы, обращая на себя внимание. Старший остановился, прикусил губу, развернулся к Чимину и заглянул в эти красно-карие глазки. Волнуется. — Мы можем поговорить? – смотрит с надеждой, ожидая согласия. Ну и как тут злиться, а? — Только не здесь, лучше где-нибудь наедине... – Юнги постоял немного, подумал, но отказывать не стал. Он чувствовал, что Чимину страшно и тревожно от предстоящего разговора, а это последнее, чего хотел Юнги – чтобы его малыш боялся и переживал. — Есть одно место, – кивнул Мин, поглаживая костяшки чужих рук. Чимин кинул взгляд на их руки, замечая метку на запястьи старшего. Отпустил бледную ладонь, поднявшись рукой к собственному выгравированному имени и фамилии, очерчивая пальцами буквы. Юнги с замиранием сердца наблюдал за этой картиной, смотря на малыша перед ним. Сейчас Чимин напоминал ему того самого ребенка, каким Юнги его помнил. Хрупким, робким, беззащитным и до невозможности милым. Руки тонут в рукавах полосатой кофты, маленькие пальцы, почти все покрытые какими-то кольцами, касались его бледной кожи, пуская по телу мурашки. Такой тихий, когда провинился, такой беззащитный, когда чувствует вину, такой невероятный, когда смотрит этим жалобным взглядом, боясь разозлить своего вампира ещё больше. — Моя машина тебя устроит? – тихо произнес Юнги, непроизвольно касаясь пепельной челки, выбившейся ко лбу. Чимин посмотрел на растерянного Мина этим вопросительным взглядом больших красно-карих глаз, заставляя Юнги заметно смутиться. «Он не говорит, он показывает» — Да, – мило улыбнулся, сверкнув глазками. Юнги показалось, что сердце остановилось в этот момент. Такой красивый. И весь твой, Юнги... Пара в тишине вышла из дома и за ворота, подойдя к чёрному спорткару. Все та же машина, на которой Юнги подвозил Чонгука когда-то. Потому что Мин не привык изменять своим привычкам, особенно, когда дело касается машины, что тесно связывает Юнги с счастливым прошлым. Глубоко внутри он таит надежду, что этот спорткар будет связывать его теперь и с будущим. Будущим вместе с Чимином. — Ты ведь понимаешь, что не уйдешь от разговора об этом обряде? – дал понять старший, что не собирается забывать о его безрассудном поступке, когда уселся за штурманское сиденье. Чимин сел за пассажирское и всем корпусом повернулся к истинному. — Понимаю. — А если бы не получилось? – нахмурился Мин, держась одной рукой за руль и импульсивно разворачиваясь всем телом к младшему. — А если бы моя сила тебя убила?! – заглянул в большие красно-карие глазки, которые не отводили от него взгляд. — Почему ты сразу не сказал, что это опасно? — Потому что ты бы не сделал, – пожал плечами Чимин, отводя взгляд куда-то вниз. Будто бы в этот момент самой интересной вещью была коробка передач, которую младший отчаянно рассматривал, лишь бы не смотреть Юнги в глаза. — Ты подумал о том, как бы я себя чувствовал, если бы убил тебя? – совсем тихо произнес Юнги. Так отчаянно и так боязно произнес эти слова, потому что сама мысль об этом разъедала его внутренности насмерть. Даже думать не хотелось о том, как бы он себя чувствовал в этот страшный момент. — Чимин, посмотри мне в глаза и скажи, как бы ты себя чувствовал на моем месте? – коснулся мягкой щеки истинного, поднимая его голову на уровне своей, и всем телом приблизился к младшему. Глаза Пака были на мокром месте. — Я бы испугался, – честно ответил Чимин, бегая глазками по любимому лицу. Брови схмурены, взгляд переполнен отчаянием и страхом за младшего, губы приоткрыты, будто Мин вот-вот собирается что-то сказать. Но он молчит. Смотрит на Чимина и молчит, и младшего это пугает больше всего. Слышать тишину абсолютно не хочется, особенно, когда он разговаривает со своим любимым вампиром. — Хен, – попытался быть смелее Чимин, пододвигаясь на кресле поближе и касаясь лбом чужого лба. Веки Мина дрогнули, ресницы задрожали, но он был спокоен. Вмиг расслабился, почувствовав тепло своего вампира. — Послушай, Юнги-я, – Чимин обхватил лицо старшего обеими руками, вновь называя таким образом. У Мина в груди все трепетало в такие моменты. — Прости меня, ладно? – коснулся своим аккуратным носиком бледного носа старшего, пару раз потеревшись кончиком об чужой. Так нежно и так чувственно, что Юнги показалось, будто он вот-вот растает. Ему так не хочется, чтобы это заканчивалось. — Прости меня, – по порозовевшей щеке стекала слеза, глаза закрыты, чуть зажмурены из-за подступающих слез, — Я знаю, что подверг себя опасности, но я ее совсем не чувствовал... – приоткрыл веки, посмотрев в любимые глаза напротив, и погладил правую скулу большим пальцем настолько нежно, что по телу старшего пробежали мурашки. Злость как рукой сняло, стоило услышать этот дрожащий тоненький голосок Чимина. — Рядом с тобой я в безопасности, даже если в следующую секунду умру, понимаешь? — Минни... – полушепотом произнес Юнги, вытирая жгучие слезы на румяных щеках младшего. — Послушай, я...я виноват, – продолжил Чимин, прижимаясь к чужому лбу сильнее. Не хочет отстраняться, не хочет чувствовать холод. — Я во многом виноват, но я правда не со зла. Рядом с тобой я просто теряю голову, никогда такого не испытывал... – шмыгнул носом, положил свои ладони на холодные руки старшего, что нежно обхватили и поглаживали большими пальцами мягкие щеки. — Я не успел заметить, как влюбился в тебя, Юнги... — Что? – не поверил Мин, бегая глазами по любимому лицу. — Влюбился в тебя, Юнги. Я влюбился. – смелее произнес Чимин, не стесняясь собственных чувств. Одной рукой зарылся в темных волосах истинного, играя с волосами. Мягкие. — Я просто хотел быть тебе ровней, поэтому решился на эту глупость, даже не подумав, что тебя ждет, если все провалится. Прости меня. – поцеловал любимого в зарумяневшуюся щеку, про себя отмечая, что румянец на его форфоровой коже выглядит очень мило. Глаза Юнги наполнились слезами, и если бы раньше он проклинал себя за это...Сейчас он был рад, что вновь чувствует. Вновь может радоваться, смеяться, улыбаться и плакать. Снова может заботиться и любить. В особенности Чимина. — Я люблю тебя, – сказал Мин прежде, чем с щек скатились слезы, а губы накрыли чужие. Приблизился к Чимину, что обмяк в его руках, и углубил поцелуй. Младший шумно набрал воздух в легкие, обхватив лицо любимого руками и отвечая на поцелуй. Мало. Юнги отстранился от Чимина, отодвинув собственное сидение, и позволил младшему забраться на колени. Стоило Паку усесться, как он тут же потянулся за новым поцелуем. Очень нежным, совсем не пошлым, таким чувственным и одновременно откровенным, будто бы говорил Юнги, что он полностью его, абсолютно весь. Бери, люби меня и заботься обо мне как хочешь, Юнги, я уже достаточно в тебе утонул. — Я тоже тебя люблю, – оторвавшись от мягких губ, произнес на выдохе Чимин, и с улыбкой на лице вытер слезы на щеках старшего рукавами своей кофты. — Ты мой, – уверенно заявил Юнги, разрешая слезам беспощадно катиться по щекам, — После этих слов не думай, что я кому-то тебя отдам, – голос понизился, охрипший, дрожащий, но вампиру так хорошо ощущать, что он вновь живёт. Вновь дышит полной грудью, вновь чувствует, как расплывается по телу тепло, чувствует, что любим. Как он раньше этого не замечал? Он все это время был окружен любовью близких людей, но не смог прочувствовать это до конца, пока не увидел любовь в глазах Чимина. Его Чимина. — Тебе любить меня целую вечность, – ухмыльнулся Чимин, обхватив лицо Юнги своими маленькими ладошками, — Запасись терпением, дорогой, – широко улыбнулся, хихикнув, и вновь поцеловал. Юнги рассмеялся в поцелуй, прижав любимого к себе.