Вторая директива

— Милорд? Простите, что беспокою... вы точно хорошо себя чувствуете? Шелтем выдохнул сквозь сжатые зубы. Он ненавидел, когда его отрывали от работы, однако изо всех сил старался держать свой дурной нрав в узде. Он обладал всем потенциалом тирана, вшитым в самую его личность — упрощенная эмоциональная матрица лучше всего работала с крайним спектром «чистых» эмоций. А учитывая все случившееся, он вообще периодически ловил себя на том, что действует, как психопат. Именно это стало одной из причин его самоизоляции на Терре в одинокой башне на острове, иначе он бы точно вошел в историю под одним из замечательных определений, вроде «Ужасный», «Жестокий» или «Грозный», какими обычно награждали печально известных правителей. Вот уже несколько месяцев Шелтем успешно выдавал себя за местного лорда. Реального, разумеется, ради этого пришлось изолировать в темнице как можно дальше от замка. Там он содержался пусть не в самых удобных, но не грозящих жизни и здоровью условиях, и будет восстановлен в должности, как только Шелтем закончит свою работу и покинет гондолу ВАРНа. По стечению обстоятельств, лорд Аламар пользовался репутацией благосклонного и милосердного правителя, так что чтобы носить его облик и не вызывать подозрений от домочадцев и слуг, Шелтему приходилось усмирять себя. Последнее, что ему нужно — это скандал, особенно когда он так близок к цели. Шелтем поднялся и открыл дверь кабинета — пожилой слуга топтался на пороге с подносом в руках. — Вы не ели со вчера... — начал было он, но затем взгляд его упал на письменный стол, на котором стоял точно такой же поднос с нетронутыми угощениями. — С позавчера, — вздохнул он обреченно. — Волнуетесь из-за приема? — Да, — поспешно согласился Шелтем, принимая поднос. Ну не говорить же, что ему вовсе не обязательно есть каждый день, чтобы оставаться функциональным, и что его состояние не имеет ничего общего с приемом! — Спасибо. Я спущусь позже. Слуга чуть поклонился и, воздержавшись от дальнейших комментариев, вышел. Шелтем же вернулся к работе над конструкцией портала, который сможет незаметно перенести его в основную часть корабля. Когда он захватил управление бригом, усыпив обоих своих конвоиров, он подозревал, что возвращение на Терру окажется долгим и полным сложностей. Бриг при всем желании не дотянул бы до системы Миноса, чудо что он вообще продержался до стыковки с «Кроном»! Держа в памяти как-то упомянутый Кораком в разговорах случай с исчезнувшей лаборанткой, он совершил то, что вполне можно было бы считать «прыжком веры». Однако он не строил иллюзий — его будут искать, и, скорее всего, найдут. Это всего лишь вопрос времени, не более. «Потому что надо было им обоим устроить вечный сон, вместо временного». «Я был слаб для таких действий, мне нужно было копить силы для маскировки от сканеров корабля!». Шелтем потер лицо руками. Что сделано, то сделано, что уж теперь. Надо двигаться дальше, и чем тише и незаметнее, тем лучше. Этот ВАРН — словно клетка, и если он хочет вернуться домой, ему нужно оседлать «Крон», а не пассивно тащиться за ним. Сделать это можно только с капитанского мостика, впрочем, в качестве разумной альтернативы Шелтем предполагал угон одного из малых кораблей, вроде того же брига. «Надежнее всего будет избавиться от команды». «В этом совершенно нет необходимости. Управлять таким кораблем в одиночку невозможно, а бросить его на произвол судьбы означает бросить все мини-миры и основной экспериментальный мир. Это будущие компоненты Терры». «У Терры уже есть все необходимые компоненты. Ей не нужны дополнительные ВАРНы». Рука Шелтема прочертила длинную линию на бумаге, сорвавшись. Еще этот идиотский прием! Настоящий лорд Аламар являлся последним отпрыском своей династии, и всевозможные регенты, советники и прочие дармоеды все уши Шелтему прожужжали о необходимости оставить наследника или наследницу. Очевидно, настоящий Аламар был не дурак до балов и развлечений, и успел пообещать всем соседним поместьям «смотр невест» в своем замке — событие, разумеется, больше политическое, чем сердечное. «На сто процентов политическое, — поправил себя образованный в теории экономических формаций Шелтем. — Ох уж этот мне феодализм». Он откладывал прием всеми возможными способами, выкраивая каждую свободную минуту для работы. Однажды ему даже пришлось притвориться больным, но всему есть предел — в том числе и отговоркам. Если он попытается сделать что-то нехарактерное для настоящего Аламара, по землям разнесутся слухи, на которые, Шелтем был уверен, тут же сбегутся его преследователи. Так что уж лучше потратить вечер на бесполезные танцульки с разодетыми дочками и племянницами окрестных лордов, чем расхлебывать последствия. Настоящий Аламар, конечно, вряд ли будет благодарен за то, что самозванец еще и жену ему выбрал, но это мелочи. Уж как-нибудь эти феодалы сами потом между собой разберутся. Проект Шелтема находился на финальной стадии. Осталось провести последние испытания на живой материи, чтобы быть уверенным, что его не разметает на частицы по космосу — и можно сматываться. Он планировал закончить с экспериментами объектов разных масс в ближайшие пару недель, и, если результаты будут удовлетворительными, войти в портал самому. — Милорд, помочь вам одеться? Шелтем не заметил, как прошло несколько часов. Время готовиться к приему, хочет он того или нет. — Спасибо, Кардо, я сам. Еще только не хватало, чтобы слуги видели его обнаженным или трогали. Иллюзорный облик Аламара неплохо «сел» на Шелтема за счет одинакового роста и массы тела, однако искушать судьбу лишний раз не стоило. Любая иллюзия имеет тенденцию к разрушению, особенно если взаимодействовать с ней слишком близко. Шелтем покинул пристройку, в которой располагался кабинет, и быстро направился вверх по лестнице, выдолбленной из цельного камня. В спальне он открыл массивный деревянный шкаф и с тоской уставился на развешанные наряды — один одиознее другого. Кустарное шитье и отсутствие прядильных мануфактур данной стадии развития общества делали одежду причудливой, некомфортной и сложной в ношении, однако ничего не поделаешь — придется облачаться. Он выбрал наиболее простую верхнюю тунику до колен с шитьем по кайме, однотонные штаны и плащ с застежкой набок и алой подкладкой, расчесал длинные светлые волосы и пригладил небольшую аккуратно подстриженную бороду. Последним штрихом он добавил непременных атрибутов знати — украшенный самоцветами широкий пояс и золотой головной обруч с крупным сапфиром. С мыслью «чем быстрее начну, тем быстрее закончу», Шелтем поплелся вниз, в зал приемов, где уже вовсю собирались гости. — ...Миледи Ребекка из рода Белых Волков! На Шелтема смотрела очередная конвенционально красивая девушка. Всего их собралось около десятка, и эта гостья, по счастью, была последней. Шелтем кивнул ей в качестве приветствия — та в ответ сделала грациозный книксен, не подумав, однако, потупить взор. Ее спутник поспешил взять ее под руку, и вскоре они присоединились к гостям за длинными столами. Вечер шел своим чередом. Мужчины — в основном ставленники местных лордов — говорили о политике и обменивались новостями. Женщины помалкивали и лишь изредка кидали на сидящего по обычаю таких мероприятий за отдельным столом хозяина замка. Сноровистая прислуга резво заменяла пустые тарелки полными, не забывая подливать вина в кубки гостей. Но вот музыканты заиграли танцевальную мелодию, отличающуюся от фоновой музыки для трапезы, а в центр зала вышли специально обученные пары танцоров. Насколько Шелтем успел изучить местные обычаи, такие танцоры разогревали остальных, чтобы гостям не приходилось испытывать неловкость при выходе на пустую площадку. «Кто бы мог подумать, что уроки спортивной хореографии, которые проходит каждый андроид в раннем возрасте для лучшего контроля над своим телом, могут оказаться полезными», — подумал Шелтем, внимательно следя за движениями. Разумеется, он не был знаком с местными танцами и их названиями, но существует весьма ограниченное количество движений тела, которые теоретически можно подогнать под это определение. Вопрос только в их последовательности — ее-то Шелтем и запоминал. Настоящий Аламар наверняка является отличным танцором, было бы весьма неловко — а главное, подозрительно — показать себя иначе. Постепенно к танцующим стали присоединяться гости. Ощущая на себе всеобщее внимание, Шелтем тоже поднялся. «Из хороших новостей — официальная часть почти закончена. Осталось только убедиться, что я успел потанцевать и перекинулся словом вежливости с каждой потенциальной невестой, а затем можно будет спокойно удалиться под предлогом утомления». «Пустая трата времени». Шелтем откинул с лица длинную прядь волос и, спустившись с возвышения, на котором стоял его стол, присоединился к геометрии танца. Несложные движения: полупоклон, поворот, шаг, разворот — и так далее по кругу. В танец слетались «невесты» — начиналось самое интересное. В такт размеренной музыке партнеры менялись местами, давая таким образом танцорам возможность социализироваться. Шелтем радовался, что чопорная среда не предполагала тесных объятий, так что за целостность иллюзорного облика лорда Аламара можно было не переживать. Он на автомате вел светскую беседу с партнершами, не отрываясь от своих размышлений о предстоящих испытаниях портала. Удобно, когда твои нейроконтуры позволяют обработку более одного потока информации одновременно. Некоторые из девушек то ли казались, то ли и впрямь были слегка навеселе и сами инициировали разговор, что облегчало Шелтему его роль. — Вы выглядите очень статным в этом наряде, лорд Аламар... — Меня предупреждали, что вы дьявольски обольстительны, лорд Аламар... — Вы так остроумны, лорд Аламар... — Как обаятельно с вашей стороны, лорд Аламар... — У вас весьма тонкое чувство юмора, лорд Аламар... — Как точно подмечено, лорд Аламар... — Я и не знала, что ваш замок так уютен, лорд Аламар... — Скажите, лорд Аламар, а верны ли слухи? Шелтем едва удержался от ложного шага. Он присмотрелся к партнерше — миледи Ребекка из рода Белых Волков. Стройная и милая девушка с глубоко посаженными глазами смотрела на него вовсе не томно, но цепко и испытующе. Ее гладко причесанные черные волосы с вплетенными в височные пряди нитями жемчуга блестели в свете ламп, да и бледная кожа, казалось, светилась. — Слухи? — Шелтем позволил себе полуулыбку. — Что в лесу при вашем замке живут духи, которые ночами красят небо в разные цвета, — Ребекка очаровательно улыбнулась в ответ. Портал, над которым работал Шелтем, пришлось установить подальше от замка, но все еще на землях, номинально закрепленных за лордом Аламаром. Шелтем не мог себе позволить быть раскрытым, если слуга случайно зайдет в кабинет и обнаружит неизвестное устройство. И именно этот факт являлся одним из главных тормозящих его — Шелтему приходилось все теоретические расчеты производить в дневное время в кабинете, а потом ночью тайком пробираться в лес и делать практическую часть. Поэтому поначалу исследования шли так медленно — Шелтем все еще заживлял свои раны, оставшиеся после знакомства с криганцами, и энергии не спать практически целые сутки, да еще и мотаться туда-обратно вечно не хватало. Он постарался выбрать наиболее глухую часть леса, но любое пространство обладает неравномерной плотностью, и открыть портал есть шанс только в соответствующих определенным условиям точках, так что выбор места оказался не очень-то велик. Значит, его все же заметили. Были это лесники, бродяги, воры или еще кто — уже не важно. Уж если слухи докатились до земель Белого Волка... минуточку. Минуточку. Только сейчас Шелтем заметил на миледи Ребекке причудливый кулон в виде глаза, от которого исходила странная энергия, заставляющая его чувствовать себя, словно в неудобной одежде. Быстрым и властным движением он притянул попытавшуюся сопротивляться девушку к себе и вгляделся в ее лицо. Кулон, реагируя на близость, едва заметно замерцал, и облик Ребекки поплыл перед глазами. Чувствуя, что и его собственная иллюзия становится нестабильной, словно вторым слоем Шелтем увидел перед собой обрисовавшийся знакомый овал лица, непослушные рыжие пряди и лазурно-голубую кожу. Еще секунда ему потребовалась, чтобы осознать — гости не видят их истинных обличий. По крайней мере, пока они не подошли слишком близко или пока иллюзии окончательно не дестабилизировались — в зависимости от того, что случится раньше. Шелтем снова, как ни в чем не бывало, повел в танце. Однако он, чтобы выиграть хоть немного времени, вышел из группового построения, ясно показывая, что намерен далее проводить время только с миледи Ребеккой — как говорится, держи врага близко. По залу прокатился понимающий шепоток. С мыслью о том, что эта ситуация бьет все рекорды по гротескности, Шелтем скосился на кулон. — Где ты достал Глаз Гороса? — его вопрос прозвучал так, словно они расстались вчера, причем друзьями. — Тебе лучше не знать, — процедил сквозь зубы Корак. Его тон совершенно не соответствовал легкости и точности, с которой он дополнял каждое движение Шелтема в танце. — Главное — я нашел и раскрыл тебя. Попасть в замок было непросто, но, как видишь, я справился. — Ты только главное не дергайся, — посоветовал Шелтем. Он обернул партнера вокруг своей оси и притянул к себе, как того и требовал близкий танец один на один. Одна рука Шелтема покоилась на талии Корака, другой он поддерживал его руку. — Зал полон охранников и слуг лорда Аламара. Стоит ли мне напоминать тебе, что Глаз Гороса действует на нас обоих? И вряд ли гости будут рады двум самозванцам вместо всеми любимого лорда Аламара с его будущей женой. Корак грациозно склонил голову набок во время очередного такта, позволяя гостям любоваться точеной шейкой миледи Ребекки. — И что ты предлагаешь? — ядовито отозвался он. — Это ты мне скажи, гений! Не мог кому-нибудь из живых Глаз поручить? Или тебе так хотелось самому со мной потанцевать? Тебе, кстати, очень идет это платье. Последнее получилось у Шелтема с той автоматической непосредственностью и искренностью, которая бывает у людей с низким эмоциональным интеллектом. — Заткнись! — прошипел Корак, аж полыхнув от такого комментария. Будь Шелтем хоть немного более искушенным в чувствах и межличностных отношениях, он бы моментально распознал этот тон, это выражение лица, этот огонь в глазах и румянец на выступающих скулах Корака. Но по меркам живых Шелтем вполне мог бы вписаться в диагноз легкого аутизма, и с распознаванием социальных сигналов дружил лишь иногда. И в данный момент его волновал только распадающийся по частям облик лорда Аламара и то, что за этим последует. «Времени в обрез». «Если уединиться под предлогом беседы с миледи Ребеккой, можно будет навсегда избавиться от него и спокойно закончить эксперименты с порталом». «Можно обойтись без убийства». «Можно, но зачем? Сейчас-то сил точно достаточно». Шелтем на секунду зажмурился, компилируя в голове дальнейший план действий. — Мне нужно было бросить тебя в открытом космосе, — с ненавистью прошептал Корак. — Мне казалось, я предусмотрел все и держал тебя под наблюдением, но я не думал, что ты падешь так низко, что воспользуешься заклинанием очарования! Шелтем в удивлении поднял белесые брови, а потом, осознав сказанное, рассмеялся своим беззвучно-бархатным смехом. — В одном ты прав, Корак. Твоя жизнь была бы куда проще, если бы ты тогда позволил мне упасть. Шелтем посмотрел в бездонные черные глаза и совершенно честно добавил: — Вот только я никогда не применял заклинание очарования. С этими словами он притянул его к себе так плотно, что если бы он действительно был миледи Ребеккой, ее очаровательные маленькие ступни непременно бы оторвались от пола. Не можешь остановить катастрофу — попытайся встать в ее главе. Горький от обиды, злости, напряжения и страха, но оттого еще более ощутимый и врезающийся в память поцелуй разрушил иллюзию окончательно. Остановилось ли время? Конечно же, нет. Остановил бы его Шелтем, если бы мог? Может быть. Зал ахнул. Но расчет оказался верным — в ситуации, когда миниатюрная девушка превратилась в спортивно выглядящего эльфа с бирюзово-голубой кожей, никто и не подумал посмотреть на лорда Аламара. — Самозванец! — крикнул он, отталкивая Корака от себя. И пока тот пытался справиться со стражниками и мечущимися в панике гостями, при этом стараясь соответствовать кодексу Хранителя и никому не навредить, Шелтем успел скрыться в одном из стылых коридоров замка. Кажется, ему придется обойтись без последнего эксперимента, а вернее, стать им самому — уходить нужно немедленно.