Кто ты, Карэн Дженсен?

Уэстчестер. 1940 год.

В огромном, просторном английском особняке вновь поздно ночью зажглись огни. Из окна на первом этаже задребезжал теплый свет, освещая уютную, маленькую комнатушку. Этот дом ничем не отличался от соседних: богатое золотое убранство, дорогая деревянная лепнина, старинные картины и вазы. Проходя из комнаты в комнату, можно было заметить множество и другого бесполезного антиквариата, оставленного хозяевами. Длинные белые коридоры, арки, алые гардины, обрамляющие посеревшие окна, дорогие турецкие ковры — атрибуты старого дома. Здесь давно не убирались, женщина это поняла сразу, как только прошла чуть дальше, по коридору. Разве что на полках, высоких, не везде можно было заметить, как кто-то неумело стряхивал пыль. Остановившись у небольшого резного столика, она заметила свежую газету. Заголовки в «Daily News» не менялись. Война только набирала обороты, дойдет ли она сюда или обойдет эти земли стороной? — Нет, не дойдет, — уверенно произнесла гостья в пустоту. Она внимательно читала газету, нисколько не удивляясь написанному. В очередной раз проводился добровольный набор в армию, и молодые люди, патриоты, исполненные чувством гордости за свою страну, шли на войну. Таким был и хозяин дома. Об этом можно было догадаться по давно заброшенному рабочему кабинету, в котором месяцами не делали уборки, не перекладывали документы и не вели учет. На прикроватной тумбочке в главной спальне также стояла рамка с фотографией, повернутая к стене. Семейное фото. Кухня также не отличалась особыми изысками. Простенькая, в сравнении с остальным домом, холодная и неуютная. Серые стены, чугун, потерявший свой привычный блеск. На столе, что стоял посреди комнаты, оставили недопитую бутылку дорогого коньяка. Сигареты, тонкие, выкуренные до фильтра, нервно затушены мимо пепельницы. — Очередная несчастная семья, — констатировала женщина, печально вздыхая. Обойдя кухню еще раз, она направилась вдоль по коридору в гостиную, где мягким, теплым светом горел ночник. В доме не было ни прислуги, ни хозяйки. На большом, мягком диване расположился мальчик лет семи на вид. Он, укутанный в теплый клетчатый плед, лежал на ворохе подушек и внимательно читал большую книгу. — Интересный выбор, — протянула женщина, замечая на кожаном переплете название: «Посмертные записки Пиквикского Клуба». Увлеченный чтением, мальчик совсем не заметил, как в дом пробралась незнакомка. Нежный, спокойный голос в ночной тишине был оглушающим, громким. Из рук выскользнула книга, упав на пол. Испуганно дернувшись, мальчик схватился за первую попавшуюся под руку подушку и выставил ее вперед в качестве щита. — К-то вы? — произнес он, не находя себе места и не отрывая от незнакомки опасливого взгляда. Она была высокой, на порядок выше матери. Рыжие кудри старомодно убраны в высокий пучок на затылке. Платье же, похоже на то, что он точно видел у покойной бабушки: белое, кружевное, украшенное обилием жемчуга и сильно затянутым корсетом. Незнакомка словно вышла прямиком из викторианской эпохи. Даже повадки и то, как она себя держала, выдавали в ней леди. Женщина замерла и удивленно похлопала глазами. Этот мальчик видел ее и слышал! Она годами бродила по чужим домам, останавливаясь в них ненадолго, бродила по незнакомым улочкам, заглядывала в шумные рестораны и газетные лавки. И была незрима для чужих глаз. Но сейчас перед ней сидел перепуганный мальчик и недоверчиво осматривал ее с головы до ног. Он точно видел ее, но почему? — Я? — мягко прошептала она. — Наверное, призрак. Мальчик недоверчиво нахмурился. — Врешь! Незнакомка шумно вздохнула. Объяснить маленькому ребенку причины ее ночных скитаний по чужим домам будет ой как не просто. Попытка обмануть мальчика не увенчалась успехом, юный гений словно видел ее насквозь. — Хорошо, не призрак. Я просто хожу во сне, — уклончиво ответила она. Мальчик все так же держал перед собой подушку и упрямо не сводил напряженного взгляда с незнакомки. — Правда. Не лжешь. Женщина удивленно приподняла бровь. Он точно считывал ее слова, подобно умелому эмпату. В голове зародилась странная, но подозрительно правильная догадка. — Ты умеешь читать мысли? — на выходе произнесла она. Но ответа не последовало. Вместо этого, мальчик побелел, как снег в январские морозы, и тут же поспешил ретироваться с дивана. Запутавшись в длинном пледе, он неловко скатился на пол и спрятался за спинкой. Незнакомка даже не шелохнулась и только улыбнулась уголками губ. — Угадала, — заключила она. Вместо того, чтобы ответить, женщина наклонилась вперед и попыталась поднять упавшую на пол книгу. Рука едва коснулась переплета, но сдвинуть саму книгу не вышло. Пальцы прошли насквозь. — Ты можешь считать меня фантомом, призраком, игрой своего воображения, — пояснила женщина. — Я не причиню вреда. Мальчик, словно завороженный, наблюдал за незнакомкой. Она не лгала. Ошибки быть не могло. Испуг постепенно уходил на второй план, вместо него пришел неподдельный, детский интерес. Кто она, раз не боится его? Почему так странно одета? Поднявшись с колен, мальчик встал в полный рост и теперь уверенно взирал на гостью, ожидая от нее дальнейших действий. — Можешь звать меня Карэн Дженсен, — представилась гостья, делая элегантный поклон. — Псевдоним. Настоящего имени, прости, сказать не могу и не имею права. Мальчик нахмурился, размышляя. — Тайна? — Самая настоящая тайна, за семью печатями, — дружелюбно улыбаясь, призналась она. — И не расскажешь? — уточнил он вкрадчиво, заранее зная, что получит отказ. — Так надо. Для лучшего будущего. Карэн ловко увернулась от прямого ответа, как это делали все взрослые, которых он знал. И если подобные слова прозвучали бы из уст матери, то он сразу бы распознал фальшь и наигранность. Но гостья говорила честно и открыто, стараясь не задеть его чувств. Карэн Дженсен была хорошей, и потому он все-таки решился на то, о чем, он надеялся, никогда не пожалеет. — Чарльз. Чарльз Ксавье, — представился он.