Кто ты, Карэн Дженсен?

Вдох. Рваный, долгий выдох, переходящий в мучительный, сухой кашель. Снова вдох, осознанный и тяжелый. Сон постепенно отступал, обрушивая на Карэн поток запоздалых, противоречивых чувств. Глубокая, горькая тоска сменилась на постепенно стихающую, радостную эйфорию. «Как тяжело и как больно», — протянула дрожащим голосом Карэн. Она по-прежнему чувствовала свое тело обособленно. Магия крепко держала её в своих путах, не позволяла проснуться и окончательно прийти в себя. И лишь душа тянулась на волю, требовала свободы, уставшая от долгого заточения. И вот долгожданный первый шаг. Потом второй. Карэн даже не обернулась назад, покидая стены своего маленького убежища, по-прежнему оставаясь в призрачном, астральном теле. Сколько времени прошло с тех самых пор, как она заснула? Карэн не хотела думать об этом сейчас, и просто упрямо шла вперед, ведомая магическим чутьем. Фьорды по сей день оставались неизменными, как и пейзаж вокруг: такое же светлое небо над головой, яркая зелень, высокие, нетронутые человеческой рукой сосны. Карэн петляла по редким тропинкам и пробиралась свозь лесную чащу, с небывалой легкостью проскальзывая через все препятствия на своем пути. Призрачное тело имело свои неоспоримые преимущества. Оно не чувствовало усталости, оно было незаметным для чужих глаз. И только маленький мальчик Чарльз стал исключением из правил. — Чарльз, — воспоминания о нем заставили Карэн оступиться и замереть в нерешительности. — Чарльз… Эмоции ударили с новой силой, путая мысли, дезориентируя в пространстве. — Нет, забудь, забудь-забудь, — строго прочеканила Карэн, стараясь заглушить поток нахлынувших на нее воспоминаний. — Нельзя отвлекаться. Только не сейчас. Карэн двинулась дальше, проявляя хладнокровие и стальную выдержку. Обрубив все мысли о Чарльзе на корню и не поддаваясь мимолетной слабости, она продолжила свой путь. Рядом то и дело мелькали видения прошлого, хаотично накладываясь на существующую реальность, и вели за собой. — Норны, молю, — тихо шептала Карэн, словно мантру, — пожалуйста. Молю вас! Она ведь проходила этот путь в далеком прошлом. Но почему-то сейчас, находясь так близко к цели, Карэн испугалась? Что, если она не справилась? Что, если подвела? Весь мир держался на ее хрупких плечах. Сменились сутки. Заалел рассвет, знаменуя солнечный, жаркий день. Ни единого облачка этим ранним весенним утром не тронуло небосвода. Карэн остановилась, замерла лишь на мгновение, издалека замечая яркую вспышку молнии и тянущуюся за ней зеленую магическую дымку. — Справилась? — неуверенно спросила себя Карэн, ускоряя шаг. Она почти бежала по широкой, протоптанной поляне, стараясь поспеть за иллюзиями прошлого. Одно мгновение! Самое важное! Бой прекратился так же быстро, как и начался. Карэн застыла, наблюдая, как двое мужчин крепко обнялись, отбросив в сторону старую вражду. Холодный металл кинжалов затерялся где-то в высокой траве вместе с гром-секирой. Громовержец со слезами на глазах крепко прижимал к себе потерянного брата, которого считал погибшим. А бог озорства, уставший, но счастливый, осторожно хлопал того по плечу. — Расклеился ты, братец. Мидгард тебя не красит. — Просто затнись, засранец! — Ха-ха. Карэн с улыбкой наблюдала за двумя такими разными, но близкими братьями, понимая, что ее миссия закончилась благополучно. Иллюзии, остатки древнего колдовства, медленно тлели, осыпались, обнажая новую реальность. Тёнсберг, маленький городок, находящийся на юге Норвегии*, разросся, расцвел, и сменил свое название на «Новый Асгард». — А ведь когда-то… когда-то мы здесь жили, Всеотец, — обратилась в пустоту Карэн, покидая общество царевичей, до которых ей больше не было никакого дела. — И его мы обрекли на смерть и утопили в крови. Она вернулась к центральной площади и теперь шла по малознакомым ей улочкам, всё еще оставаясь незамеченной. И была по-настоящему свободна, выполнив обещание, закрепленное собственной кровью. — Чарльз, если бы только знал, сколько крови на этих руках, — тяжело вздохнув, прошептала она. Карэн помнила эти бесконечные холмы, широкую гладь воды, помнила и тот день, когда здесь шла ожесточенная война. Перед глазами всё еще всплывали картины прошлого: первый, настоящий бой, отрубленные головы и огромные туши йотунов. Она помнила и вой диких, снежных гончих, и землю, покрытую ледяными глыбами и иглами, которые прошивали асгардские доспехи насквозь. Здесь ничего не осталось от прежнего Тёнсберга: ни разноцветных домиков с острыми, черепичными крышами; ни высокого центрально собора; ни знакомых, счастливых лиц. Гидра сожгла здесь все дотла в марте 1942, не оставила камня на камне. — Они нашли то, что искали. Не могли не найти. Ведь тессеракт в сокровищницу возложила она, повинуясь приказу Всеотца. Собственными руками обрекла этот маленький городок на верную смерть. И не чувствовала угрызений совести, поскольку ее миссия подошла к концу. Война закончилась неоспоримой победой. Танос повержен. И теперь Карэн была по-настоящему свободна. Но… Она остановилась, осознавая, что ей больше не нужно было никуда бежать. Прошло больше столетия с тех пор, когда она заснула и все, кого она хорошо знала, давно покинули этот мир. А к асгардцам Карэн не чувствовала крепкой привязанности и не видела с ними должного, кровного родства. Она выросла здесь, на Земле, вдали от божественного чертога. — Я могу пойти куда угодно, — проронила она, словно не осознавая сказанного. — Куда захочу. Но куда? Ответ дался на удивление легко. Душа трепетно хранила воспоминание о встрече с Чарльзом Ксавье, о маленьком мальчике, чья судьба Карэн была не известна. Кем он вырос? Кем стал? — До пробуждения осталось совсем ничего, так почему бы не провести это время с пользой? — решила она, не колеблясь ни секунды. *** На первом утреннем рейсе Карэн покинула новый Асгард. Облюбовав место около широкого окошка, она с интересом наблюдала за проплывающими мимо пейзажами. Зеленые равнины сменялись мелкими городками, ухабистые развилки горного серпантина постепенно перетекали в большие, асфальтированные дороги. — Здесь всё так изменилось, — почти шепотом произнесла Карэн, затаив дыхание. Города стали больше и чище. А люди — свободные и разные, и безумно открытые. Карэн, словно ребенок, удивлялась каждой новому открытию. Она подмечала и большие, цветные вывески, и аккуратные тротуары, и стеклянные коробки зданий, о предназначении которых ей приходилось только догадываться. Карэн помнила совсем другой мир, но новый ей нравился куда больше. Что-то осталось неизменным с тридцатых: и старые улочки Осло, и некоторые мелкие магазинчики, трамвайные пути, каменные побережья. Карэн бродила по городу, изредка останавливаясь, чтобы осмотреться. Слушала чужие разговоры, мысленно подмечая, что даже язык со временем изменился. Но это нисколько не пугало, наоборот, только подогревало интерес. — Сколько всего мне нужно будет наверстать, — уже слух добавила она, продолжая свой путь. Не меньше дня понадобилось, чтобы сориентироваться в городе. И столько же, чтобы понять, как пересечь океан. Старый, добрый способ — на корабле — Карэн отмела сразу. Непозволительно долго. И аэропорт Гардермуэн стал для нее спасением. Карэн могла бесконечно долго блуждать по Осло, наслаждаясь городом, но душа стремилась отыскать Чарльза. Вспомнит ли он ее? — Возможно, и не вспомнит, — ответила она в пустоту. Полет, пересадка, и снова небо. И вот, долгожданная земля. Нью-Йорк встречал Карэн ярким, полуденным солнцем. — А здесь почти ничего и не изменилось, — заметила она, выбираясь на оживленную парковку. В этот раз Карэн не решилась гадать с попутным транспортом, и, как в прошлом, остановила свой выбор на пешей прогулке. И если тогда, много лет назад, она бесцельно бродила по Нью-Йорку, его окраинам, сгорая от скуки. То теперь имела конкретную цель — отыскать Чарльза, любое упоминание о нем. ***

Уэстчестер. 2027 год.

Старый английский особняк, принадлежавший когда-то семье Чарльза, остался на прежнем месте. Такой же огромный, серый, со старыми, побеленными наспех оконными рамами. Лоза, что тянулась до самой крыши, давно поредела, а от шиповника, который посадили еще до войны, не осталось и следа. Дом пришел в запустение. В нем давно никто не жил. Об этом говорило буквально все: скопившаяся на песчаных дорожках пожухлая листва; высокие деревья, ветви которых врезались в крышу; разбитые, каменные цветники и грязные, пустые вазы. Карэн остановилась напротив входной двери, пытаясь найти в себе силы, чтобы переступить порог дома. Исследовав вдоль и поперек территорию особняка, она всё еще надеялась найти хотя бы одну зацепку, которая привела бы ее к Чарльзу. Многое осталось на своих местах, разве что кухня и несколько комнат, одна из которых была детской, претерпели изменения. — Он жил здесь совсем молодым, — размышляла Карэн, осматривая комнату, и остановилась около стола, покрытого большим слоем пыли. Глаза сразу приметили простую рамку с фотографией, на которой был запечатлен юноша. Карэн не могла не узнать эту добрую, искреннюю улыбку, растрепанные каштановые волосы и небесно-голубые глаза. Здесь Чарльзу было от силы двадцать лет, и в руках он с трепетом держал диплом об окончании Оскфорда. Дальше взгляд упал на другую, более позднюю фотографию. Чарльзу около тридцати, он всё так же искренне улыбался на фотографии, но кое-что было невозможно не заметить. Инвалидное кресло, к которому, судя по напряженной позе, он совершенно не привык. Но держался он стоически, практически по-королевски. Гордый и не по годам мудрый юноша, который не утратил своего озорного нрава. — А это твои ученики, — поняла она, рассматривая незнакомые ей лица. — Удивительно, как наши судьбы похожи, Чарльз. Карэн продолжала изучать старую, выцветшую со временем фотографию. Что-то не давало покоя. И вскоре она поняла, в чем была причина. За спиной Чарльза был знакомый ей белокаменный особняк. Он находился неподалеку, на северо-западе, и долгое время оставался без присмотра. — Возможно, Чарльз выкупил его, и перестроил в школу, — предположила Карэн. — Значит, мне стоит наведаться туда.