Врач Портовой Мафии

      Многие ненавидят запах больниц из-за постоянного аромата дезинфицирующих средств и лекарственных препаратов. По этой же причине многие любят больницы. Есть и такие.       Чуя не знал, дело ли в запахе.       Честно об этом никогда не задумывался. У него нет людей, с которыми бы он мог встречаться за стенами работы, ну, не помнит таких. Потому и не может сказать, сопровождает ли его это амбре в домашней одежде. Пробралось ли под складки одеяла, впиталось ли в полотенца, осело ли на посуду. Давно привык. Не может сказать.       Но к чему он об этом задумался?       К тому что довольное лицо Дазая от запаха его волос и шеи встаёт живой картиной. Может он и вправду токсикоман и просто повёлся на знакомый аромат марли?       Ещё и Йосано со своим напутствием:        — Не забудь взять у Куникиды одеколон!       Видите ли, запах таблеток может отпугнуть. Сложно сказать, была ли женщина серьёзна или вновь шутила.       Накахара глубоко вздохнул, прогоняя привычный воздух через лёгкие. Вроде раздражителя нет четверть часа, а ощущения совершенно иные. Словно он где-то поблизости. Рядом. Наблюдает. Возможно, это по вине брошенной фразы — «Я заеду за тобой в восемь» и широкой улыбки. Настолько, что будь Осаму куклой, Чуя уверен, швы бы разошлись по лицу, оставляя голову держатся на небольшом куске ткани и одном стежке, пока радостная полоса раздраконила лицо своим весельем.       Акутагава тут же поднял взгляд, как-то странно смотря на врача. Тот не обратил внимания, пробегаясь по буквам медицинского заключения. Только вот строчки не хотели складываться вместе. Все мысли давно были заняты предстоящим вечером и возможности его пережить.        — Значит так, — Чуя все же отмер и хотя бы в общих чертах уяснил суть изложенного на бумаге. — Полежишь недельку под моим началом. Колоть не станем, только если витамины. С переломами разобраться будет посложнее, но Акико уже решила взяться за тебя сама, так что я просто посочувствую. Режим не строгий, так что если вызовут — укрывать не стану. И… Чего?       Накахара оторвался взглядом от ручки, что выводила предписания следом за раздвоенной мыслью, и встретился с таким странным взглядом.       Рюноскэ пребывал в немом шоковом состоянии от поведения врача. Своего в какой-то степени друга. Тот час назад вольно разговаривал с его наставником, а после осмелился вызвать поговорить, прибывая в не лучшем состоянии, Акутагава однажды видел такого рыжего. Видел подобный взгляд и точно знает, намерения после него следуют не белые и пушистые. А теперь он вернулся и спокойно говорит с ним. Чувствует лёгкий запах табака.        — Чуя-сан, как вы? — выжили. Рюноскэ не продолжил. Его лицо вполне описывает негодование от происходящего весьма сносно.        — Не спрашивай, — врач тут же понял, о чем речь, горько отмахиваясь. — Ну, не до вас мне, не до вас, — у него очередь на обследование, плановые пациенты, планерки, распределение, собрания и три стопки документации. Ну, не до мафиози ему!       Акутагава не решился что-либо добавить, а тупо уставился на бормочущего врача, что подошел к негодованию со всей оживленностью, меняя интонации, мимику и жесты. Давно не видел его таким взвинченным. Решил тактично не лезть в это дело. Потом — возможно, сейчас лучше не стоит, если планирует прожить в целом состоянии. Дазай не любит людей, что разнюхивают или копают, а к Накахаре подходить сейчас опасно — покусает. Черт, кажется его втянули в какое-то опасное болото и Рюноскэ может только догадываться, часть ли это чего-то большего или глупая случайность.       Телефон на прикроватной тумбочке завибрировал и был быстро схвачен. Акутагава любил оставаться на связи, быть в курсе событий, дел. Пост обязывал. Никогда даже не думал использовать аппарат для личных целей или как-либо нарушать субординацию. Телефон непосредственно связан с работой и навряд ли на нем найдётся место глупой переписке с сестрой или чего-то в этом духе. Как и переписке в целом ибо все что приходит и проходит через него непременно удаляется. Аппарат не видел иных файлов, кроме рабочих. И это был первый. И пришёл он непосредственно от наставника с пассивной агрессией:       «Не смей смотреть на него»       Акутагава кивнул себе головой. Он влез во что-то тёмное и пугающее. * * *        — Планируешь прятаться дальше? — наглости Акико не занимать, как и профессионализма.        — Я работаю, — отрезал Чуя, заполняя документы.        — Одно другому не мешает, — усмехнулась женщина, скдадывая руки на груди. — Нет, ты правда думаешь, что это сработает? Уже почти половина восьмого, у тебя был шанс сбежать домой пораньше. Санитары бы прикрыли тебя в скорой.        — Акико, неужели ты вправду думаешь, что я поджал хвост? — оторвался от документов, откладывая канцелярскую принадлежность куда подальше. Переплёл пальцы и подпер ими голову. Йосано терпеть не могла у своего начальства эту привычку, перенятую у чертового Огая. И Накахара знал это. — У меня есть еще тридцать шесть минут на документацию по прошедшей неделе, — а еще если улыбнуться и стрельнуть глазками, — и подготовить пару списков на следующий месяц.        — Быстро же ты прошел все стадии принятия неизбежного, — женщину бесила подобная манера Чуи держаться в разговоре. Во время собраний или встреч она несла свои плюсы, но наедине — так и хотелось приложить рыжую голову босса об стол. Ее руки оперлись на столешницу напротив, наваливаясь и выдерживая взгляд. — Ты еще два часа назад торговался со мной, помнишь? «Акико, если я запрусь в шкафу с бутылкой — это будет сильно непрофессионально?»        — Это было давно. Это было пару часов назад, — в такие моменты Йосано вспоминала, что несмотря на внешний вид и хорошие отношения, Чуя — начальство. Человек, что курит вместе с уборщиком, непривередливо хлестает кофе из автомата и вечно таскает сухофрукты с регистратуры — ведущий этого бала. В то время, как она — верная рука, что идет следом. — Ты кстати так и не ответила, — тут же аура и колкость спадает и ручки без перчаток подпирают щеки.       Акико не знает, но не спорит, что доля очарования мужчине присуща. Черт, теперь она стала рассуждать под Дазая. Не может себя винить или осуждать. Если посмотреть с другой, более тщеславной и меркантильной стороны… Нет, не выходит. Не будь у них соглашения с Портом и не являйся они частью его, еще можно было бы надавить на вопрос финансирования, а так. Все слишком запутано.        — Я скажу нашим, чтобы глядели в оба. О новой машине на парковке узнаешь первым, — вынесла вердикт Йосано, отталкиваясь от стола и разворачиваясь на каблуках. — И да. Насчет шкафа. Там все еще лежит огромный плюшевый кот от твоего обожателя. Не думаю, что вы с ним поместитесь вдвоем. А лучше избавься от него, и мне все равно как. Безобразие. Рабочие папки и на полу.       С этими словами самодостаточная фигура покинула кабинет, закрывая дверь. Звук хлопка слился в унисон с падением рыжей макушки на стол от безысходности. Кто же знал, что все так выйдет. Уж точно не Накахара. И отчего-то кажется, что и Мори тоже.       Сто сорок восьмое сообщение от Не брать:       Жду не дождусь, котеночек =￣ω￣= * * *       У Дазая Осаму — кризис.       Самый настоящий.       И самый страшный.       Нет, честно, он был воодушевлен происходящим, о чем конечно же стал рассказывать и Чуе. Правда тот почему-то его игнорировал, но не суть проблемы, когда тебе позволено увидеться вновь через несколько часов.       Это очаровательное:        — ДА!       Что было сказано в порыве агрессии, окрылило его достаточно, чтобы в течение всего дня не взобраться на высотку Йокогамы. Говоря иными словами, в офис он так и не вернулся. Не в первой игнорирует свои прямые обязанности как наследника криминального кресла.       Сейчас проблема важнее. Намного-намного важнее, чем когда-либо.       Не то что бы он не думал о месте свидания. Думал и даже много. Но сейчас все варианты просто меркли на глазах. Честно? Ему все равно куда, главное с котенком, но это первое свидание.       Черт возьми, первое свидание!       Все должно быть просто идеально. Прекрасно. Восхитительно. Нельзя разочаровывать ангелочка! Нужно что бы он захотел провести с ним время вновь! Не то чтобы Осаму боялся этого или считал, что из-за провала Чуя даст от ворот поворот. Все же они созданы друг для друга и это лишь вопрос времени. Но. Некое волнение все же было.       Уверенность пошатнулась во время выбора одежды.       Дазай уверен в себе и в ситуации, но руки сами тянутся к такому знакомому номеру — Одасаку. * * *        — Как гром средь ясного неба? — поинтересовалась Йосано после односложного предложения, состоящего из одного слова «пора». Как на гильотину или виселицу.        — Нет, я взял зонтик, — все же на принятие неизбежного у врача был целый день. Но он все равно почувствовал тяжелый воздух с открытием двери своего кабинета и серьезного кивка Акико. Накахара уверен, что загляни он в телефон, там тоже найдутся подтверждения прибытия. — Удивительно, — Чуя все же бросил взгляд на циферблат, — минута в минуту.        — Скальпель взял? — серьезно поинтересовалась девушка, наблюдая, как начальство поднялось с рабочего места.        — Перестань, не думаю, что он решит подать на ужин меня, — накинул плащ, продевая руки в рукава, оставляя его висеть незастегнутым. Халат нашел покой на одной из вешалок. Сегодня с ним было чертовски трудно расставаться.        — Позвонишь потом, а, подружка? — Накахара никогда не перестанет удивляться мгновенно меняющемуся тону женщины. От пугающе серьезного и обеспокоенного до язвительного и задорного.        — Разделяй личное и рабочее, коллега, — подстегнул ее рыжий, захлопывая шкаф и символично положив девушке на плечо руку, словно передавая смену. — Удачной смены.       Акико расплылась в улыбке. Удачной смены. Позер.       Чуя уже вышел в коридор, а она так и не обернулась.        — Презервативы не забыл?! — мат, что слетел с губ Накахары — бесценен. Вот и все, весь запал и уверенность слетела с дурацким подколом. * * *        — Времени зря не трать, не беси, и, — Чуя глубоко вздохнул, — отлипни от меня!       Накахара понимал, что просьба не возымеет успеха, но решил рискнуть.       Сейчас он все больше и больше жалеет, что не выпил перед выходом. Первый взгляд на Осаму и Накахара понял, насколько тот серьезен. Даже Огай не выглядел так эстетично на приемах и переговорах. Чуя рискнет сказать — красиво. Правда только в своей голове, ибо говорить это в слух — жутко. Опасно.       Все началось весьма мирно. Спустился вниз на парковку, охуел от осознания того, что для шатена это праздник по этой лисьей морде и прекрасно сидящему наряду. По этим сладким речам и касаниям, что передают намного больше. Казалось, что он получает кайф от любого взаимодействия с рыжим. Нет, все же не казалось. Держался серьезно и статно, как и полагает наследнику мафии, и от подобного сердечко медика явно чуть не получило приступ. Пугающий в своей маниакальной одержимости Дазай — чертовски сексуален. От факта, что этот человек делает в свободное время, а с ним любезничает, как с принцессой, голову кружит знатно. Но эти мысли были профессионально заглушены.       Дазай явно играл на водителя. Его наличие третьим колесом Чуя заметил не сразу.        — Это временно, дорогой, — стоит ли говорить, что поведение шатена в салоне автомобиля сменилось на а-ля Чуя очаровательная зефирка для объятий и вдыхания приятного аромата. Но от острой хватки и такого пожирающего с полной отдачей взгляда, черт, Накахара потек. Такого мужчину он не видел. Это было нечто среднее между его придушенным и детским поведением и жаждой крови и расправы, что лицезрел медик в первый день. Стало интересно, как он может управлять этими весами. Возможность накренить в одну из сторон чашу. Как далеко эта чаша может накрениться. Стал интересен… Дазай.        — Любовь нежна? Она груба и зла. И колется, и жжется, как терновник.*       Дазай бархатно засмеялся. Он выглядел удивительно лаконично в этом дорогом костюме и удобном салоне кожаной отделки. Чуя давно закинул ногу на ногу, все же ему не особо комфортно, но Осаму перетягивает внимание от атмосферы.       Все же Чуя сейчас на его территории, лишённый преимущества больничных стен. Это и настораживает. Не готов покидать зону комфорта. А Осаму только это и нужно. Он, к слову, нехило перетягивал внимание на себя, сейчас рыжий знает только эту деталь. Шатен закинул руку на сидения. Это жест Накахара подметил не сразу, но он многое расставил по местам, ибо Дазай, несмотря на свою расслабленную позу и сладкие речи, подчиняется небезызвестному правилу — «Они боятся тебя больше, чем ты их». Кажется, так говорят про утят и цыплят, рыжий не ожидал, что это распространяется и на мафиози.       Наверное, только сейчас Накахара понял, насколько тот боится сделать что-либо не так. Насколько хочет идти дальше, но не уверен, что не отгребет за это. Предположительно отказом рыжего видеться, а не подзатыльником. Чуя посчитал эту теорию любопытной, но проверять не спешил. Становится интересно.        — И на что ты решил потратить мое драгоценное внимание? — Чуя бессовестно перебил Дазая, поворачивая голову в его сторону и поднял взгляд. Слишком близко, от чего Осаму машинально замер, пребывая в экстазе. — Учти, я не желаю делать что-либо противозаконное сегодня.       Дазай вновь засмеялся, от, казалось бы, совершенно не смешной фразы.        — Нет, солнце, — сколько ластящего света было в этом обозначении. — Мне льстит, что это первое твое свидание с человеком из мафии, и твои опасения понятны, — шатен буквально отказывался отворачиваться от него. Чуя повернулся к окну, но он все еще мог видеть красные глаза собеседника. — Я не желаю, что бы твои прелестные ручки пачкались в грязи. Даже шестерка не поведет свою леди на что-то жуткое и неприятное. Конечно, если только оба не прибывают от этого в восторге….        — С каких это пор ты сравниваешь себя с шестеркой, Осаму? — рыжий все же развернулся к нему, продолжая изображать интерес наблюдения за видом. Дорогу он все равно потерял и не особо за ней следил. — Разве твое самолюбие не задыхается от подобных речей?        — Мое, как ты выразился, «самолюбие» готово потерпеть, — «ради тебя» осталось не озвученным. Дазаю нравился этот бредовый разговор, что словно ходил вокруг да около какой-то серьезной темы, боясь ее затронуть. — Я объяснял моему милому Чу, почему тому не стоит волноваться….        — У тебя это скверно выходит, — скорчил рожу Накахара, показывая всем видом, что пышные абзацы надменности на этом завершат свою пляску. — Да и вообще, какая я тебе леди?! — уже не говоря, что он готов отгрызть лицо за уменьшительное обращение. Дазая это никогда не останавливало, нужно устроить трепку, а то обнаглел.        — О, — Осаму расплылся в улыбке, хотя казалось, что плыть уже некуда, — я прекрасно осведомлен о твоем поле…        — Да я не об этом! — воспылал Чуя, даже не замечая, как к нему подсели ближе, чуть наклоняясь. — Прекращай обращаться ко мне в таком тоне, — Накахара все же пришел в чувство от близкого расположения чужого лица к своему, к которому в порыве агрессии приблизился. Ему стоит держать себя в руках. — Раздражаешь.        — У тебя есть предложения? — усмехнулся Осаму. — Мы обсудим это, — между ними велась конкуренция взглядами, которую никто не хотел прекращать.       Пока Накахара не почувствовал порыв воздуха в свое лицо, отчего машинально зажмурился. Неожиданно и очень по-детски, Дазай. Который к слову вновь довольно рассмеялся, сравнивая медика с котом и сетуя на пышную челку, которую сдул с глаз.       Чуть отстранившись и переводя взгляд, выдал:        — Так, куда ты меня тащишь?        — Тебе так интересно? — Дазай тянул улыбку, от которой многие наверняка бы пришли в ужас. Но у рыжего это возымело противоположный эффект. Он уже видел, как эти милые щёчки способны дуться, как у малого дитя. — Не хотелось бы портить сюрприз…        — Я просто надеюсь, что меня не подадут на операционный стол моим же подчиненным на растерзание, — Чуя и сам не понимал, почему не отодвигается, сидя ближе. Наверное из-за окна и невозможности отступить. Потому и принял оборонительно-язвительную стратегию.        — Чуя, — на этот раз мужчина звучал серьёзно, бегая взглядом от одной веснушки до другой. Чуя так близко. В его машине. Он может делать многое. Что захочет. — Тебе понравится. Поверь мне, я очень хочу заполучить твое расположение, — наверное это был первый раз, когда шатен говорил прямо. — Ты мне нравишься и даже не представляешь, как сильно, — Дазай вовремя прикусил язык. Об этом они смогут поговорить позже. — К тому же, если что-то придется не по душе моему котенку, то мы непременно это исправим на втором свидании!        — На каком еще втором?! Речь шла об…        — Я смогу это исправить, — самодовольно выдал Осаму.        — Интересно как?! — Чуя тут же пожалел о сказанных словах. Как, как?! Шантажом, мать твою, Чуя, это же криминальный авторитет Йокогамы. Он и на это согласился по чистой случайности. — Не отвечай мне, я не хочу знать.        — Малыш Чу думает обо мне слишком плохо, — Осаму пребывал в прекрасном настроении.       Чуя усмехнулся. Повезло, что водитель не видит и не слышит их из-за перегородки. Уж что-что, а это очередной плюс в пользу мафии.        — Ещё до того, как ты переступишь точку невозврата и затянешь удавку общения на моей шее, — перешёл к важной части их общения Чуя, — хочу предупредить на берегу, что…       Чуя удивлённо замолк от того, что чужой длинный палец коснулся его губ, прося замолчать.        — У нас будет шанс обсудить это на месте, — кончик пальца пронзил ток удовольствия от касания сладких уст. Постарался это скрыть, но медик наверняка это видел. — Нам определенно стоит это обсудить, — Чуя молчал, выпадая от простого действия. Шатен провел по немного сухим губам, — с тобой, сладкий…        — Руку откушу, — угрожающе выплюнул Накахара, смотря на милую улыбку собеседника, что послушал предупреждение и с неохотой отнял руку от чужого лица.        — Так что можешь не переживать, — выкрутился Дазай, мгновенно переводя тему. — Сильно устал на работе? Могу сделать массаж.       Чуя не ожидал такого поворота событий. В чем и состояла его ошибка. Предсказать поведение собеседника невозможно. Потому ему не стоит удивляться.        — Только через мое бездыханное тело, Осаму, — серьезно выстрелил словом Накахара. — Отодвинься от меня.       Если отпустить всю суматоху больничных стен, Накахара рискнет сказать, что разговор приятен. Самую малость. Не более крохи. Только вот он не способен оставить свой железный занавес жизни, что слишком сильно прирос к нему самому. С Дазаем это простая настороженность и серьёзность, учитывая их положение в одном общем механизме. Чуя все ещё лелеет надежду, что дальше первого свидания дело не зайдёт. Даже стал перебирать варианты того, как бы испортить на первом впечатление, но натыкаясь на взгляд красных глаз, понимал, насколько это бесполезно. Осаму проще пристрелить его, а подобный исход не прельщает медика.        — Я хотел бы знать о твоих предпочтениях на будущее, — вернул его к реальности Осаму. Чуе кажется, что мужчина редко задаёт вопросы таким тоном. Скорее всего из уст шатена вопросы летят лишь на допросе и рыжий не хочет их слышать. Да и по содержанию они странны, словно списаны с какого-то сайта про отношения. — Как насчёт сходить в океанариум?!        — Я и это не пережил, а ты уже тянешь меня на второе, — Чуя поражался наглости собеседника. Да он чудом нарыл часы на это благодаря одному интересному факту, что свидание непосредственно с начальством. Конечно косвенно, но ощутимо.        — Так Чиби уже согласен на второе?! — Дазай походил на маленького ребёнка все больше. От маниакальности не осталось и следа, но что-то подсказывает, что это не надолго. Из-за издержек профессии у мальчика явно проблемы с ношением масок и эмоциями.       Дазай действительно мог, более того, охотно делал. Накахара не раз видел возможности будущего босса и его манеры поведения. Только вот не может сказать, что с тем происходит при контакте конкретно с ним. Словно подросток. Или ребенок. В детском саду.       И это почему-то веселит Чую. Немного. Больше конечно раздражает и вносит хлопот, но если на это посмотреть с другой стороны, улыбнуться тут есть чему. Все же несмотря на свою агрессивность и детскую наивность Дазая в одной кружке, ухажер он видный. Статный.       Не знает, конечно, правильно ли это и какие намерения у этого пришибленного, но рыжий ощущает сильную хватку по всему своему телу. Словно его прижали к стене в темной подворотне и не отпустят по причине, понятной лишь поехавшему. Только вот Дазай налево и направо трезвонил о своих намерениях привязать медика к себе. И все равно чем — свидетельством о браке или банальными наручниками к батарее. Готов держать пари, что рано или поздно, если Осаму не отступит, а он продолжит настаивать на своем, однажды хирург просто не придет на работу, а очнется в подвале. Возможно даже в подвале организации. От этого по спине пробежали мурашки, что не осталось без внимания:        — Малыш Чу, замерз? — Дазай включил печку с диким желанием обнять рядом сидящего. Может, Чуя все же утрирует, но перестраховка не повредит. — Где-то должен быть плед.       Все же Чуя ступил на тонкий лед, не умея кататься на коньках или плавать. Но лезвие заточено неплохо, а он достаточно упорен, дабы встать на этот лед уверенно.