Врач Портовой Мафии

* * *       Чуя бегло осмотрел труды своего зама, а вернее, на данный момент, соратницы. Свитер сидит отменно, что придаёт уверенности. Ворот не обтягивает, открывает участки шеи, над которыми и работала девушка. Естественно и непринуждённо. Довольно сложно что-то заподозрить, и скорее всего вопросов было бы больше, будь на нем водолазка с длинным воротом, которые Накахара не привык носить.       Не помнил случаев, когда сам стучал в собственный кабинет. Может когда-то в прошлом, когда был зеленым мальчишкой, и в его обитель часто вторгалось начальство в лице сестрицы или Мори-сана.       — Я очень зла на тебя, Чуя, — Озаки как всегда высказала замечание строгим, суровым и уверенным тоном.       У Накахары воздух застрял в лёгких, а часть шеи обдало холодом, из-за чего к ней мгновенно захотелось прикоснуться. Отчего именно Коё зла? Она в курсе? В бешенстве? Слухи такие быстрые? Или Дазай действительно ходил к ней свататься?       — Не скажу, что я разочарована, — продолжила женщина, и Чуя уловил незаметное движение рядом. Это тихо прошлась Акико, становясь чуть поодаль. Очевидно, что это заметила Озаки.       Обычно Йосано встала бы рядом с ней, готовясь принять ее сторону в порицании, но сейчас зам была готова к защите своего начальства. Такое поведение могло выдать наличие заговора.       — Но я сильно расстроена твоим поведением.       Накахара ощущает некую паникующую энергетику от Акико, что непринужденно облокотилась на шкаф. Надеется, что Озаки не чувствует этих паникующих волн, иначе допроса не избежать обоим.       — Ане-сан, — почтительно обратился Накахара и чуть склонился. — Рад видеть тебя в добром здравии …       — Накахара Чуя, — строго позвала Коё, требуя сесть рядом. — Настолько рад, что не удосужился навести мне визит по моему возвращению?       — Мне очень жаль, — Чуя виновато опустил голову. Прокол, обещал прийти на ужин, как только женщина вернется, но очевидно пропустил мероприятие. — Честно, в последнее время многое навалилось. Не смею оправдываться, но обязанности заполняют голову.       — Наслышана о твоих делах. — Так же серьезно прервала Коё.       — В последнее время у них словно обострение, — в разговор вторглась Йосано. — Чего стоит одна попытка минирования неделю назад. — Она непринужденно, словно вскользь оправдывала начальство. — Мы слишком расслабились в Дневной ужас.       — Акико, — к женщине она обратилась с невероятной смесью: сурово и ласково. — Не оставишь нас?       Йосано взглянула сначала на рыжего, затем на Озаки, а после снова на него. Словно переваривая то, что ее выставляют за порог. Конечно, она с одиннадцати часов развлекает женщину, с которой, на минутку, вместе живет, но… Но беспардонно выставлять за дверь? Дело дрянь. С подобным тоном спорить сложно.       — Чуя, — позвала Озаки, и все внутри рыжего съежилось. — До меня доходили некоторые слухи, наличие которых мне хотелось бы обсудить, — Накахара понимающе кивнул. — Но я отослала Акико не для разговора об этом.       — Что-то не так с показателями или анализами? — Обеспокоился Чуя, подсаживаясь ближе. — Акико упоминала, что утром вы занялись осмотром.       — Дело не в этом, — ровная осанка собеседницы достойна похвал. — Знаешь, — Озаки позволила себе немного улыбнуться. — У нее было такое грустное лицо, просто прелесть. Ты заметил?       Вскользь брошенная фраза разрушила стену цемента в легких, позволяя медику выдохнуть. Все в порядке, это его старшая сестрица, а не небесная кара. Хотя, небесная кара не так опасна, как разъяренная Коё.       Накахара спокойно выдохнул. Может, они все же слишком накрутили себя по поводу Озаки? Как бы то ни было — это родной, любящий тебя человек, который не желает зла. От подобных мыслей стало тошно, а вернее тошно от себя. Чуя не любил врать, терпеть не мог, пускай должность частенько заставляла лукавить. Редко, но все же. Но это одно, а утаивать что-то от сестрицы — иное.       — Она не ожидала, что ты выставишь ее вон, — напомнил Чуя, как-то счастливо улыбаясь.       Уголки губ Озаки дернулись вверх, а руки приняли в теплые объятия. Ладони осторожно прошлись в успокаивающем жесте. Спокойно.       — Рада, что ты прислушался к моему совету, — как-то гордо сообщила женщина, отстраняясь. — Давно тебе говорю, что цвет кожи стоит выравнивать. У тебя недостаток витамина «В», — напомнила Озаки. — Следует следить за ее бледностью.       — Конечно, Ане-сан, — немного смутился Накахара, желая прикрыть измазанные участки шеи. — Ты всегда права, — Чуя боролся с желанием подойти к зеркалу и осмотреть свою кожу на наличие смазанных участков. — Так, о чем ты хотела поговорить, что не следует слышать Йосано?       — Не мог бы ты отпустить Акико на пару дней? — чуть сконфуженно попросила женщина. — Ты же ее знаешь, она ни за что не отпросится сама. А мы давно не проводили совместных выходных.       — Может, лучше на неделю? — поинтересовался Чуя. Акико давно не брала отгулы.       — Не стоит, — камушки, прикрепленные к палочке для волос, что держали прическу, покачались в такт качанию головы. — Она не сможет усидеть на месте без работы. В конце недели, на дня три, и не говори ей о моей просьбе.       — Она все равно поймет, — рыжий пожал плечами, — кто на этом настоял.       — Да, но послушает тебя, — парировала женщина. — Мои просьбы спишет, даже если хочет согласиться на отдых. Но против приказа пойти не сможет, — что верно то верно, Йосано не любит оставлять свой пост. Она может не заниматься бумажной волокитой, может не оперировать, но оставить больницу — никогда. — Для нее слишком тяжело оставлять территорию без присмотра, — Акико доверяет Накахаре, но человек не всесилен, некоторые моменты тяжело разрешить в одиночку. — Особенно в такое время.       — В Порту неспокойно, — согласился Чуя и прошелся до чайника. — Хотя, когда там было спокойно?       — Не хочу вашу бурду, — сразу же отказалась Озаки.       — Говоришь, как Акико, — усмехнулся рыжий, но рассыпной чай все же заварил. — Может, скажешь еще, что раньше было лучше?       — Чуя, ты не прав, — выдохнула Озаки, возвращаясь к теме. — Бывали и спокойные времена, не греби все под одну гребенку, а то выглядишь, как мальчишка. — уколола Коё. Чуя всегда болезненно воспринимал подобные выражения. Все же он заступил на пост в раннем возрасте. — Сейчас главная причина просто безобразна, только покрывает нас позором.       — Да? — рыжий разлил чай по чашкам. — И какая же?       — Дазай Осаму, — холодно отозвалась Коё, когда рука Накахары едва заметно дрогнула. — Ты знаешь мое отношение к организации и к Огаю в целом, — продолжила женщина, все же подхватывая чашку. — Но мальчишка…       Озаки глубоко вздохнула, проглатывая слова брани. Преданность делу и мафии не позволяет поливать Дазая грязью, которую он, по ее мнению, заслуживает. Лишь горестно покачала головой.       — Противный мальчишка, ни стыда, ни совести, — голос не звучал нежно. — Не в своем уме, ленивый и лживый до мозга костей, — Коё вновь устало выдохнула, словно ругань на Осаму ее утомила. — С удовольствием свернула бы ему шею на собрании, если бы он хотя бы раз на них явился.       Несмотря на неприязнь к преемнику, Коё никогда не пойдет против него. Озаки слишком предана мафии, и ее желание изрезать Осаму на мелкие куски туманит разум только в мирное время.       — Что ж, — успокоилась Озаки и остро взглянула на собеседника, желая перейти к другому пункту разговора. — Я еще не слышала от тебя новостей.       — Ане-сан, — Чуя постарался, чтобы улыбка выглядела максимально непринужденно. — Акико наверняка уже поведала о наиболее интересных случаях …       — Чуя, — строго прервала женщина. — Меня интересует иное.       Накахара уверенно поднял глаза и постарался выглядеть максимально невозмутимо.       — Я слышала некоторые любопытные слухи… — продолжила женщина.       — Меня всегда окружало много сплетен, — напомнил рыжий. — Думаю, это распространенная проблема …       — Чуя, — снова строго обратилась Озаки. Ее взгляд чем-то напомнил хищную птицу во время охоты. — Ты знаешь, что я хочу услышать. Меня интересуют сплетни, касающиеся одной неприятной проблемы. Беспокоит то, насколько разговоры уверенные.       — Сплетнями полнится мир, но на моей памяти нет ни одной, которая была бы правдива, — расплывчато ответил Накахара. Он не может врать Ане-сан. Не может. Но в его силах уйти от ответа. Потому, пока собеседница не спросит напрямую, все в порядке.       Накахара долго выдерживал контакт глаз напротив, пока Коё не прервала его словами:       — На то они и сплетни? — и сделала новый глоток нелюбимого чая. — И что люди только не пророчат.       — Не стоит волноваться из-за этого, — Накахара последовал примеру Озаки и сделал глоток чая.       — И все же эти сплетни гнусные, — подвела итоги Коё. — Особенно эти.       — Сплетни, говорящие об отношениях или иной интимной связи, всегда довольно мерзкие, — подтвердил Накахара.       — Я не уточняла, какого рода слухи меня интересуют, — подметила собеседница, отчего медик тут же прикусил язык.       — Показалось, — невинно улыбнулся собеседник. — Что это именно то, что могло выбить тебя из колеи. Озаки остро смотрела на рыжего юношу, но, не найдя за что зацепиться, кивнула головой.       — Ты взрослый мальчик, Чуя, — лицо Коё потеряло свою строгость, заметно разглаживая выверенные черты. — Меня волнует твое благополучие.       — Ане-сан, — совестно протянул Накахара и подсел ближе.       — Я могу войти или вы еще не закончили?! — Чертовски раздражительно донеслось из-за двери, которая тут же отворилась. Иногда Акико просто не хватает терпения.       Лицо Йосано начало плавно меняться со злобы на недоумение, а затем на некое подобие умиления.       — Просто сядь с нами! * * *       Два тела устало упали на диван и одновременно потерли скулы.       — Чуя, — строго позвала Йосано.       Пару минут назад ее голос звучал нежно, когда она прощалась с Озаки и садила ее в машину.       — В следующий раз не рассчитывай на мое пальто, — Акико потерла шею. — Сам разбирайся с Дазаем и отправляй на гильотину, желательно раньше, чем его решит казнить Озаки.       — Как ты думаешь, — Накахара чуть привстал и сел прямо. — Она объявит нам бойкот, если узнает?       — О, нет-нет-нет, Чуя-сан, бойкот она устроит вам, — Йосано также сменила позу, — сразу после того, как продырявит твоего ухажера, — а затем добавила. — В лучшей версии будущего.       — Акико, ты не можешь меня бросить, твои руки уже замараны в этом, — напомнил рыжий.       — Боже, — женщина выдохнула. — Поверить не могу, что мы тратим время на обсуждение подобного, — чуть усмехнувшись, покачала головой. — Что там у вас с ним? — на обозначении Дазая девушка сделала особый акцент.       — А тебе интересно? — Накахара был удивлен.       — Черт возьми, Чуя, мне интересно из-за чего я рискую головой, — Все же Акико не может его бросить. — Судя по тому, как он засосал тебя, вы все же нормально поговорили.       — С Дазаем невозможно нормально! — Выпалил Чуя, вспоминая произошедшее. — Его клинит каждые шестнадцать секунд! Вроде все, поговоришь, понимание и согласие, а потом он выкинет что-то и окажется, что наши выводы кардинально отличаются! И при этом он осознает, что поступает так, но продолжает свои махинации и манипуляции, выедая мне мозг маленькой ложечкой.       — У-у-у-у, — протянула женщина, облокотилась на спинку дивана и закинула ногу на ногу. — Да ты на взводе.       — Это так заметно?! — съязвил рыжий.       — Давай сначала разберемся вот с чем, — спокойно продолжила женщина. В такие моменты она чем-то напоминала свою супругу. — Ты жалеешь?       Вопрос простой, понятный, но что-то выбивает Накахару. В его жизни почти не было сожалений за исключением некоторых профессиональных моментов и одного личного. Жалеет, о чем? О том, что связался с Осаму? Что позволял тому творить, что вздумается? Что поцеловал накануне вечером, а после даже переспал?       — Нет, — Чуя не жалеет. Не жалел, когда написал Дазаю, когда в голову едва заметно дал алкоголь, и он сам поцеловал мужчину. Не жалел, когда проснулся с тем в одной постели. Да, хотел дать деру, но, если бы по какой-то причине Чуе дали шанс разыграть эти карты иначе … Ничего бы не изменил. — Проблема не в том, что я сожалею, — некий страх и неуверенность все же присутствуют. Накахара старается закрывать на это глаза, взвешивая все «за» и «против» перед тем, как выйти из зоны комфорта. — Я нажал на спусковой крючок слишком быстро?       — И для него это оказалось похлеще любого контракта с демоном, — Акико одобрительно покачала головой. — Мы оба знаем, что ты не потерпишь над собой кого попало, Чуя. Речь не о боссе или начальстве, а о человеке, что покушается на тебя. Это нормально, просто ты избирателен и ответственен к своему личному кругу, а он, — Йосано снова сделала особое ударение, — просто помешанный, нужно все и сразу.       Дазай привык получать то, что он хочет. В этом нет ничего страшного или отрицательного. Просто Чуе в новинку подобное помешательство и влюбленность. Осаму перегибает своей жаждой абсолютного и требует больше, чем рыжий может сейчас предложить.       Нужно время на то, чтобы решиться на некоторые пункты, а Чуе особенно. Рыжий более чем на сто процентов уверен, что если он позволит Дазаю войти в свою квартиру снова, тот не побрезгует установить прослушку и камеры. Накахара понимает, у шатена довольно опасная профессия, отчего тот помешан на контроле. Но и Чуя не последняя муха в этой пищевой цепочке. А даже если и нет, то все равно переворачивает от попыток контроля и желания действовать за тебя.       — У вас с Ане-сан были подобные проблемы? — от такого вопроса Акико немного ахуела и впала в ступор. Раньше рыжий не интересовался.       — Никто из нас не хотел идти наперекор другой и лезть в профессиональные границы, — спустя долгое время поделилась женщина. — Мы долгое время не касались работы, первые месяцы совместной жизни даже не могли ее обсуждать без острой необходимости, — Йосано продолжила. — Бесспорно, рассказ о твоей деятельности за стенами дома необходим, тем более в нашей жизни, но иногда нужно от этого оградиться. Это не то, что я советую, просто отвечаю на твой вопрос.       — Спасибо, Акико, — Чуя никогда не думал, что будет сидеть на диване в свитере с мейкапом на шее и обсуждать подобное с Йосано, словно ему только-только стукнуло шестнадцать.       Может лучше поздно, чем никогда, даже если дискуссия была не особо полезной. Йосано лишь фыркнула и подорвалась с дивана, словно ставя точку в разговоре. Рыжий уверен, вскоре женщина и вовсе будет делать вид, что они никогда ничего не обсуждали, не сговаривались против Озаки и не терли на тему отношений. Все же для Акико это необычное поведение, которое она предпочтет не обсуждать.       — И да, — лицо женщины вновь приобрело профессионализм. — Куникида спрашивал, будешь ли ты сегодня оперировать. Ничего критичного, большую часть на себя взял седьмой корпус, отделению только объедки.       — Я возьмусь, — Чуя кивнул головой и уверенно поднялся с дивана. — Все равно за бумагами не усижу, мысли бегают, навряд ли удастся сосредоточиться.       Акико понятливо кивнула головой, а затем резко развернулась в дверном проеме, заходя обратно в кабинет. Накахара повернулся в ее сторону, приподнимая рыжую бровь и складывая свитер. В нем больше нет необходимости, подойдет рубашка или на худой конец водолазка. Чуя еще не определился, но выглаженный халат из шкафа уже достал.       — У нас нехватка десяти комплектов одежды для санитаров, — произнесла Акико.       Хирург на мгновение перестал застегивать пуговицы и глянул на девушку. Нахмурившись, продолжил.       Это не было паранойей. Любая вещь, даже чертов свитер идет под расписку. Можно назвать это дисциплиной, перегибающей дисциплиной. Но когда ты не только работаешь с опасными приспособлениями, наркотическими веществами и ценным оборудованием — подобное поведение вполне оправданно. К тому же, пациенты больницы тоже не лыком шиты, что только подливает масла в огонь, который они стараются держать под контролем.       Потому последствия пропажи хотя бы одной мензурки снотворного способно привести к ужасающим последствиям. Кто-то нарушил устав? Пробрался тайком? Исчезновение или недочет в плане может оказаться простой ошибкой или невнимательностью. Человеческий фактор, подобное уже происходило. Но здание уже не раз видело последствия халатного отношения к подобным несостыковкам.       Накахара понимает, что если смотреть в корень, то на них чертовски легко напасть. Вся эта хваленая система безопасности и преданный персонал не отменяет факта возможности происшествия. Другое дело, что с рук это не сойдет, и нападавшие не выйдут живыми из помещения или даже страшнее — останутся здесь на лечение. На деле рискованно, но звучит забавно.       Пронести оружие — легко. Напасть на врача — не составит труда. Да, тебя повяжут, да, тебе не дадут пройти дальше, но факт остается фактом. В связи с природой их миссии в организации пройти незамеченным — несложное дело. Да даже тупо войти и открыть огонь — пока доберется охрана или пока неладное заметят на камерах. Заминировать машину, что прибыла на оказание помощи после чистки? Легко! Заминировать себя? Без проблем! Воспользоваться суматохой неотложного хирургического отделения? Пф, за эти пару минут, пока тебя не засекли, вполне можешь наворотить бед.       Потому настороженность никогда не помешает.       — Понял, — Чуя вновь кивнул головой и закрыл шкаф.       — Все бумаги, списки и отчеты на столе, — пояснила Йосано. — С партии двухмесячной давности, потому долго не могли заметить.       Именно предусмотрительность и паранойя бережет. * * *       — Чуя-сан, идите в операционную, — Куникида редко поднимал голос на начальство. Можно сказать никогда. Но в редких случаях позволял себе грубость. Накахара никогда не поднимал эту тему после, понимая насколько необходим голос разума Доппо в моменты эмоциональности. — Пойдёмте, Таяма уже освободился и бежит сюда.       Больше всего Чуя ненавидел моменты противоречий. Холодные глаза уставились на блондинистого коллегу, а после весьма грубо оттолкнули руки не в чем неповинного мужчины.       «Они здесь все поголовно убивают, а вы их спасаете»       Наверное, многие врачи хоть раз в своей жизни слышали что-то подобное. Накахара воспринимает это спокойно. Совершенно. Да, он врач мафии, да, здесь разного рода публика. Но это его работа, как и этих людей! Никто же не называет военных «убийцами», не достойными жизни, когда те выходят из лазарета? Напротив, их величают героями. А ведь они также проливают кровь, также стерегут границы.       Но рыжий понимает подобное мнение и желание перекрыть тварям кислород. Понимает в эти моменты.       — Кошмар какой, — выплюнула Микото. — Найдет ножницы, не хочу думать, что они могут оказаться в ней.       В такие дни Чуя ненавидел свою работу. Тебя трясёт с новой силой, и ты желаешь согрешить.       — Чуя-сан.       Накахара не должен быть выборочным. Должен помогать всем, кому сможет. Всем, кто принадлежит Порту или пользуется благосклонностью.       — Юри уже в операционной?       — Не могу знать.       Что делать в такие моменты?       Рыжий переживал их часто, но так и не может приноровиться. Сейчас перед ним на столе лежит мужчина, что набросился на его медсестру. Три проникающих в районе живота. Девушка просто исполняла свою работу, приняла вместе с санитарами, а когда Накахара занимался прибывшим в смотровой, носилась с анализами. Все как всегда. Привычно. Полученный ущерб определили, Чуя оставил девушку на подготовку пациента к операции. Ничего нового. Но, отойдя на пару метров, незамедлительно вернулся. Пациент нанес третий удар, когда они ворвались в смотровую. До этого мужчина частично пребывал в сознании.       Персонал в больнице не прост, прекрасно справляется в чрезвычайных ситуациях и прошли хорошую физическую подготовку. Но ничего не отменяет неожиданность и состояние аффекта.       Что убивает, так это то, что рыжий не имел права остаться с медсестрой. Не имел права оказать большую помощь, чем первую. Ибо в приоритете всегда люди мафии. И теперь должен бороться за жизнь человека, который чуть не отправил на тот свет его подчиненную. Стоять, орудовать инструментами и молиться, чтобы кто-то, кто стоит на плановых, успел заняться девушкой.       Становится тошно. Тошно из-за выбора, который приняли за тебя.       — Зашивайте.       Плюнул ассистирующему врачу и стянул перчатки. На душе тошно. Противно и пакостно. Ловит себя на мысли, что не испытывал бы и грамма сожаления, если бы пациент умер. Но мужчина выжил.       Быстро избавился от одежды и вышел из операционной, шагая быстрым шагом к регистратуре.       — Микото, — позвал Чуя. — Что с Юки?       — Её взял Таяма, — отозвалась девушка. — Операция ещё идёт. — А после запоздало крикнула удаляющейся фигуре. — Они в девятой. * * *       Наверное, стоять в коридоре, облокотившись о стену — непрофессионально. Они не были друзьями, не проводили совместные вечера, не готовили друг другу завтрак. Может, пару раз пересеклись в курилке, отработали смену и взяли не одного пациента. Накахара не знает, как зовут ее младшую сестру, слышал только, что та выдала ее замуж подобно консервативной мамочке.       Одним словом — у Чуи нет причин переживать.       Но один факт заставляет подумать еще раз — это его человек. Чуя не привык терять своих людей, хоть это происходит не так редко, как хотелось бы. Может человек десять в год, может больше. Статистика - дело не особо четкое.       — Что там? — рыжий повернул голову в сторону открывшейся двери.       Почему бы не подождать в кабинете или взяться за пациента?       Срочных нет, а плановых Накахара не брал. В голове одна сплошная каша, для работы с документами рыжий ощущает некую последнюю каплю.       Мужчина покачал головой.       — Мы поздно взяли ее, Чуя-сан, — поделился собеседник, идя рядом. — Без вариантов.       — Попроси Микото, — Накахара выдохнул. — Пусть кто-нибудь из ее смены займется некрологом.       В коридор уже потихоньку заплывали обеспокоенные коллеги.       Рыжий только развернулся и направился вон. Черт. Черт. Черт. Черт. Девушка была прекрасной сестрой, преданной, ответственной. Она работала здесь дольше него самого, искренне любя свою работу.       Скоро ее тело остынет. Патологоанатом возьмет ее уже на свой стол, а после девушку растащат на органы, если не найдут отказ от трансплантации. Весь персонал больницы по умолчанию идет мясом, вытаскивают все, что можно унести. Конечно, можно заключить договор о целостном захоронении, но таких не так уж и много. Многие предпочитают просто не думать о подобном и пускать все по течению.       Потом кто-нибудь из ее смены напишет некролог, проведут похороны, проводят в последний путь. Нужно еще решить чертов вопрос со страховкой и выплатой денежной компенсации родне. Все же смерть при исполнении.       Это не вернет человека. Не поможет справиться с грузом и болью утраты. Не поможет Накахаре избавиться от чувства вины. Да, некой вины. Это, блять, его люди. Его. За каждую душу только и лишь он несет ответственность. А тут недоглядел. Дело даже не в том, что оставил девушку, а в том, что руки остаются связаны, когда ей необходима помощь. И все из-за приоритета. Может, если бы на руках у Накахары не было пациента, а у Наоми было время — они бы смогли взять Юки в операционной. Успели и не допустили бы потерю крови и остановку.       Глупая смерть — не дождаться помощь в своей же больнице.       — Что ты здесь делаешь? — устало спросил Накахара и облокотился спиной на закрытую дверь своего кабинета.       — Ты так и не позвонил мне, — рыжему сейчас не до него, не до него, что заставляет устало помассировать виски. — И не отвечал на мои звонки.       — Я тебя намеренно игнорировал, — поделился Чуя и тяжело посмотрел на Осаму.       Шатен сменил одну наглую позу на другую, как-то лениво поднимаясь с дивана. Накахара не хочет думать, сколько тот пробыл в его кабинете, ожидая. Этот факт раздражает. Рыжий устало выдохнул. Наезжать на Осаму просто нет сил, хочется просто открыть дверь и указать на проход. После чего закрыть и предаться самобичеванию. Возможно алкоголю.       — Чуя, — тон стал серьезным, словно шатен ощутил отвратительное состояние. — Что случилось?       Накахара уставился холодным голубым взглядом на собеседника. Дазай заметно растерял свою противную ухмылку, но не отводил глаз.       — Что ты, — тихо произнес рыжий, — делаешь, когда твой человек, хороший человек погибает понапрасну?       Накахара упирается взглядом в заносчивого мужчину. Темный мед остро смотрит, явно не ожидая подобного вопроса.       Чуя не получает ответа, только отталкивается от двери и проходит мимо собеседника, когда Осаму внезапно останавливает его. Чужая рука неуверенно расположилась на плече. Не успел рыжий поднять на человека глаза, как медика притянули и как-то невинно, но твердо обняли. Руки сомкнулись на спине, вводя в непонимание.       — Что ты делаешь? — устало спрашивает рыжий, утыкаясь в чужую грудь.       — Пытаюсь помочь? — неуверенно произнес Осаму.       Тон мужчины немного рассмешил Накахару.       — Получается? — глупо спросил Дазай.       — Немного, — ответил рыжий и обнял Осаму в ответ, позволяя тому зарыться в свои волосы.