Lost in the Fire — Gesaffelstein, The Weeknd
***
— Сонбом, солнышко, доктор всего лишь сделает маленький укольчик. Это как комарик укусит, — Юнги ласково улыбается сыну и пытается успокоить малыша. — Всё в порядке? — спрашивает незнакомый альфа, присаживаясь рядом на корточки. Хосок пришёл в эту больницу вместе с младшим братом. Как только они вошли в здание, Чимин быстро ускакал наверх, чему Чон был крайне удивлён, вроде беременный, а носится как угорелый. И вот, альфа потерялся, да, до смеха, но он, чёрт подери, не только сам потерялся, но и потерял беременного омегу. Муджин, альфа Чимина, с него три шкуры снимет. Люлей он получит от мужа брата уж точно, за то, что не углядел. Идя по коридору в поисках неусидчивого брата, Чон увидел интересную картину. Перед кабинетом врача сидел маленький мальчик, у которого глазки были на мокром месте, а сидящий перед ним, видимо, его папа, пытался успокоить малыша. — Нет, всё хорошо. Просто Сонбом ни с того ни с чего вдруг испугался ставить укол, — слегла устало проговорил омега, быстро взглянув на незнакомца. — Ну-ну, парень. Ты ведь альфа, ты не должен ничего бояться, иначе кто будет защищать папу от всего? — также нежно начал говорить ребёнку Хосок. — Я буду защищать, — уверенно проговорил мальчик, вздёрнув подбородок. — Но не от укольчиков.. — А хочешь я пойду с тобой? — неожиданно предлагает Чон, ярко улыбаясь маленькому альфочке. — Если папа будет не против, — Сонбом переводит сияющий взгляд на Юнги, а тот в свою очередь метается от одного к другому. С чего это вдруг какой-то незнакомец решил ему помочь? — Если Вам будет не... — Тебе, — Хосок выпрямляется и, не убирая нежной улыбки с лица, берёт альфочку за руку. — Я ещё не настолько стар, чтобы ко мне обращались на Вы. — А, да, конечно, — Мин теряется ещё больше. — Если тебе будет не сложно, то ты можешь зайти с нами в кабинет. — Я с радостью провожу Сонбома и его прелестного папу на укольчик, — Чон странно себя чувствует, находясь рядом с этими двумя. К маленькому альфе его тянет неимоверно сильно, как будто к чему-то родному, а молодой омега вызывает кучу смешанных эмоций. Рядом с ним тоже чувствуется какая-то близость, а его приятный запах приносит лишь внутреннее спокойствие и умиротворение. — Я, кстати, Хосок. — Я Юнги, а это Сонбом, — вторит альфе Мин и протягивает свою белоснежную ладонь. — Приятно познакомиться, — и улыбается, отчего на его лице появляются еле заметные ямочки, которые сносят Хосока наповал.***
Тэхён в последний раз оглядывает некогда родной и любимый особняк, грустно улыбается Кайлу, а после, выдохнув и смахнув непрошенные слёзы, садится в подъехавшую машину. Чонгук позаботился даже об этом. Тёмный автомобиль отъезжает, но омега даже не оборачивается, потому что не хочется. Родной отец не ставит его ни во что, а стены этого дома, что пропитаны кровью и гнилью, больше не приносят спокойствия и счастья, а каждый раз заставляют с грустью вспоминать все самые ужасные и неприятные моменты, что происходили тут. Конечно, Тэхён уже давным-давно просил отдельное жильё и получил его, но он крайне редко находился в своей квартире, которая одиноко встречала его каждый раз, как он приходил туда, но жить с холодным отцом, больным сводным братом в разы хуже. Единственное, что заставляло его каждый раз нестись туда, бросив всё и всех, это родной брат и племянник, которые каждую секунду находились в опасности. Но сейчас он будет в подчинении у Демона и вряд ли сможет помочь своим самым родным людям.***
— Вот и всё, ты зря боялся, — Юнги пропускает сына вперёд, а после сам выходит из кабинета их врача. — Молодец, парень! Даже не пискнул ни разу, — Хосок выходит самый последний и закрывает дверь, обращая всё своё внимание к маленькому альфе. — Было совсем не больно, — маленький мальчик присаживается на скамейку и снимает бахилы с ножек. — Спасибо, что сходил с нами. Это было совсем не обязательно... — Юнги, я был только рад провести с вами немного времени, — Чон улыбается по-доброму и не перестаёт удивляться смущённому омеге. — К тому же, мне не сложно. — Дядя Хосок, а мы ещё увидимся? — ребёнок наконец справился с бахилами и, выбросив их в урну, вернулся к взрослым. — Сонбом-а, вряд ли у Дяди Хосока есть вре... — Конечно, малыш! — прервав неверные утверждения Юнги, альфа присаживается на корточки, чтобы быть наравне с ребёнком. — Мы можем сходить в игровую, а потом съесть вкусных пирожных в эту среду, если твой папа будет не против. — Папа, можно? Юнги улыбается и смотрит сначала на по-детски светящиеся глаза сына, а потом на добрую улыбку альфы и кивает, безмолвно соглашаясь на встречу. Им с Сонбомом желательно почаще выбираться из дома и дышать свежим воздухом, а не сидеть в особняке отца, как в замке, огородив себя большими стенами, через которые никто и никогда не пройдёт. — Спасибо, папочка! — мальчик обнимает Кима за ноги и радостно смотрит на Хосока. — Тогда вот мой номер телефона, как доберётесь до дома — напиши мне, — непонятно зачем просит альфа, но Юнги соглашается, берёт сына за ручку и идёт на выход из больницы. — Вот ты где! — Хосок оборачивается, а с ним и Ким, который не успел уйти далеко. — Я тебя по всей больнице ищу, бестолочь! — Не кричи. Юнги грустно улыбается, понимая всё без слов. Чон пришёл сюда со своим беременным омегой, но, видимо, не знал куда идти и тут случайно наткнулся на них. "Конечно, Ким Юнги, чего ты ожидал? Что такой прекрасный альфа обратит внимания на такого, как ты?" — думает омега и комкает бумажку с номером телефона, а после выбрасывает её в урну по пути, не заметив, что его маленький смышлёный сын сразу заметил резкую смену настроения родителя, и пока Юнги был в грустном неведении, подобрал недолетевшую до урны бумажку и помчался за папой на выход.***
5 июня. 20:35
Ужин в дорогом ресторане желал быть лучше. Тэхён уже две недели, что живет в логове монстра, не ест, не пьёт, на любые вопросы смотрит будто сквозь него и молчит. Молчит, когда его в первый раз избивают, молчит, когда окунают головой в ледяную воду и держат долго, молчит, когда воздуха в лёгких катастрофически не хватает, молчит, когда в очередной раз избивают и выбрасывают где-то на обочине. Потом, конечно, забирают обратно, умывают, переодевают и бросают в свою личную тюрьму, снова пытаясь говорить с ним, пытаясь накормить, но без толку, парень решил, что если пойдёт ко дну, то только один, без ненавистного отца, без любимого племянника и без братьев. — Хочешь сдохнуть от голода? — не выдерживая, повышает голос Чонгук, откидывая столовый прибор в сторону. Но парень молчит, секунду, две, три, а потом альфа выходит из себя. Он зовёт главного повара, который готовил эти блюда, что стоят перед Кимом и манят своим запахом, внешним видом. Вот, например, салат из свежих овощей, стейк, по которому стекает капля масла или же вот этот суп, который зацепил его желудок сразу, как только омега сел за стол. Невысокий альфа лет сорока подходит к их столу и кланяется почти до пола, показывая своё уважение. — Господин, Вас что-то не устраивает? — нервно улыбаясь, спрашивает он, при этом сжимая белый колпак почти до побеления костяшек. — Если не хочешь по-хорошему, будет наоборот, — пропустив слова повара, рычит Чон. Он резко хватает мужчину за шею и ударяет о край стола, потом повторяет удар, разбивая лицом бедного повара тарелку, потом вторую, и смотрит зло и выжидающе на недрогнувшего Кима. — Успокойся, я поем, — спокойно проговаривает Тэхён, наконец подняв свои глаза на взбесившегося альфу. — Ну наконец-то. — Успокойся и... — запинаясь, проговаривает Ким, вновь опустив взгляд на свои костлявые руки, — и опусти его. Чонгук смотрит с тем же гневом на абсолютно спокойного омегу, а после отпускает повара, у которого разбита губа и кровоточит нос. Остатки еды скатываются вниз, марая его белоснежную форму. Мужчина невидящим взглядом оглядывает альфу, вновь кланяется, хотя Чон этого не заслуживает и, повернувшись на пятках, семенит ко входу на кухню. — Иди сюда, — похлопав по левому бедру говорит Чонгук, выдавив из себя доброжелательную улыбку. Тэхён, не поднимая взгляда, встаёт и откладывает салфетку, что лежала на его коленях. Домой хочется так же, как хочется просто рвать волосы на голове, сдирать ногти в кровь об этот гребаный стол и биться головой о стену. Хочется увидеть Юнги и Сонбома, обнять их, забрать и уехать далеко-далеко, чтобы никто и никогда не нашёл, но он не может даже шаг за порог дома сделать: сразу же несколько громил поплетутся за ним, бежать от них не получится, а без сопровождения Чонгук теперь никуда и не пускает. Это замкнутый круг. Омега, пошатываясь, подходит к Чону, а тот, в свою очередь, аккуратно берёт Кима за запястье и усаживает к себе на колени. — Когда же ты прекратишь бегать от меня? Пойми, что зла я тебе не желаю, я всего лишь хочу, чтобы твой папаня образумился и вышел из этой игры, исход которой и так очевиден. А если ты до сих пор обижаешься на меня за тот инцидент, то извини, — шепчет Чон, водя кончиком носа по щеке, мужчина переходит на более мягкие и нежные тона, чтобы вновь не спугнуть Кима. — Правда, извини меня. В тот день я был так зол, а ты попался под руку. Хочешь, я пообещаю тебе, что такого больше не произойдёт? Только, пожалуйста, поешь. — Точно пообещаешь? — Тэхён недоверчиво смотрит на альфу и закусывает губу. — Обещаю. Кажется, Чонгук говорит правду и искренне раскаивается в своём поступке. В детстве, когда прежние верхушки кланов Ким и Чон ещё не были в ссоре и не враждовали, то их дети часто виделись, играли и были в прекрасных отношениях, но сейчас Донвон играет нечестно и рушит всё, что до этого строил его двоюродный брат. Руки омеги трясутся, Ким поднимает правую кисть, чтобы взять вилку, но тут же её отпускает, сил нет ни на что. Перебиваться чёрствым хлебом все эти дни было не лучшей идеей. — Давай помогу, — альфа сам берёт чистый столовый прибор и, нацепив на неё кусочек стейка, который был разрезан заранее, преподносит к розовым губам. — Съешь пару кусочков и поедем домой, ладно? Тэхён смотрит растерянно то на этот бедный кусок мяса, то на такого Чонгука, который поменялся на глазах и теперь решил играть в добродетеля. Как жаль, что Тэхён старых обид не забывает.***
Альфа молча ведёт автомобиль, лишь изредка поглядывая на наконец хорошо поевшего Тэхёна. Всё это слегка беспокоит Гука. То, как дерзко и смело вёл себя Ким до того, как переехал к нему и то, как он ведёт себя сейчас, заставляет задуматься. Чон не хочет думать, что у омеги тот же диагноз, что был у его матери и сводного брата. Он не хочет думать, что Донвон настолько конченный ублюдок, что все его дети чем-то больны, не важно, психологически или физически, но они могут быть больны из-за рода деятельности старшего. Конечно, ему должно быть плевать с высокой горы, но отец и папа не так воспитывали их с братьями. К сожалению, проблемы некогда близких людей по-прежнему тревожат душу и заставляют помочь хоть чем-то. Чонгук достаёт сигареты, может, прикурив, он сможет выбросить этот вид разбившегося омеги у себя из головы. — Значит, после того, как вы вернулись, ты стал помогать отцу? — спрашивает Чон, спустя несколько минут долгой тишины. — Не отцу, а Кайлу, — поправляет альфу Ким, продолжая наблюдать за сменяющимся пейзажем за окном. — Они одного поля ягоды. Кайл хоть и не родной сын Донвона, но он та ещё змеюка. Он ведь отправил тебя ещё зелёного в северный порт? И после этого ты ему помогаешь? – раздраженно проговорил Чон, кидая на омегу режущий кожу взгляд. — Не твоё дело, кто и куда меня отправлял, — Тэхён тоже начинает злиться, он не понимает с чего вдруг этот самовлюблённый альфа начинает тыкать ему. — И уж тем более, не твоё дело знать, почему я помогаю своему брату, — плюясь ядом, добавил он. — И вообще, я сам принял решение ехать туда. — Сам решил, — нервно усмехнулся альфа. — И давно ты решаешь всё сам? Наверное с тех пор, как твой папаша убил собственного брата и стал возглавлять клан Ким? Этот ублюдок ещё и возомнил себя не пойми кем. — Замолчи! — повысив голос, выдохнул Тэхён, едва сдерживая дрожь. Слышать такие вещи от когда-то лучшего друга невыносимо. Из его уст это звучит ядовито и мерзко. Ему хочется ударить мужчину, хочется сказать то, о чём прежде он не смел даже думать в его сторону. Чон испепеляет дорогу злым взглядом, вышвырнув сигарету в окно и до скрипа вцепившись в руль обеими руками. — Как ты можешь… Ты ведь ничего не знаешь, почему ты говоришь так… — всё так же раздражённо говорит он, давя рвущийся наружу всхлип и отворачивая голову к окну. Обиду в голосе удержать не получается. — Я слышал всё своими ушами, Тэхён-и. Чего я не знаю? — хмыкнул мужчина, поджимая губы. — Кайл был рядом, когда все вы пропали. Он помог мне справиться со всем этим, — омега продолжает защищать сводного брата, ведь каким бы ублюдком он ни был, он единственный, кто может спасти его от отца. Омега незаметно утирает дорожки слез. — Я бы многое тебе сказал, не будь мы детьми, Тэхён. И ты это знаешь, поэтому прекращай делать меня крайним во всём. А Кайл просто появился в нужное время, в нужном месте, не более. — Но он же был твоим лучшим другом, — тихо говорит Ким, неуверенно поглядывая на напрягшегося от злости Чона. Мужчина сухо рассмеялся, облизывая нижнюю губу и зарываясь пятерней в свои волосы. — Детка, он помогает Донвону и, вообще, ты серьезно думаешь, что меня ебет, что было прежде? — мужчина вскинул бровь. — Кайл по ту сторону, он мой враг. А если он мой враг, то и твой теперь тоже. — Мне он не враг! Не вмешивай меня в это, Чонгук, — Тэхён ненавидит прогибаться под кого-то, но тут одно неправильное слово или движение, и под прицел могут попасть Юнги и Сонбом, а их безопасность для Кима важнее, чем собственная жизнь. — Просто отвези меня домой, я устал.***
6 июня. 13:10
Чонгук в раздражении массирует виски, а потом без лишних слов цепляет со столика ручку и втыкает в тыльную сторону чужой ладони. Мужчина перед ним белеет на глазах, но боится хоть звук издать. Он трясётся всем телом и молча смотрит, как стекает кровь по дорогому дубовому столу прямо на пол. — Я разве давал согласие на этот договор? — рычит он, осматривает всех присутствующих и останавливает свой взгляд на брате, который как ни в чём не бывало делает башенку из ручек и карандашей, а когда что-то не получается, шипит: — Ёб твою мать! — Нет, господин. Но я подумал, что это будет выгодно для Вас, поэ... — альфа пытается как-то оправдать свой поступок, но режется о яростный взгляд напротив и опускает глаза в пол, решая, что лучше молчать. — Меня не волнует, что ты думал. Для начала нужно было посоветоваться со мной, — холодно проговаривает Чон, поднимаясь с кожаного дивана. — Господин Чон, я обещаю, такого больше не повторится, — Хосок поднимает взгляд на мужчину, а потом, чуть улыбнувшись, кончиками пальцев задевает торчащую из чужой руки ручку и до ушей Чонгука, что отошёл к окну, доносится тихое поскуливание. Старший брат скалится и тихим, угрожающим голосом произносит. — С этих пор, все договоры должны проходить через мой стол, ясно? Если хоть один ослушается и сделает по-своему, то обычными травмами никто не отделается. На сегодня всё, все свободны. Мужчины в дорогих костюмах судорожно стали собирать свои бумажки и, низко поклонившись Чонам, покинули кабинет. Наступила гробовая тишина, Чон, чиркнув зажигалкой, выпустил большое облако никотина, а потом, присев в одно из кресел и опрокинув голову назад, начал смеяться, потому что это, блять, безумие. — Эти бумаги ничего бы не изменили. Зря мы так с ним, — Хосок закидывает ноги на столик и тоже закуривает. — Это уже не имеет никакого значения, — Чонгук перекатывает фильтр сигареты во рту. — В любом случае, пусть знают своё место. — Какой же ты жестокий, Чонгук-а. — Ну уж какой есть, брат.***
— Уже две недели ничего не слышно от Тэхёна. Может, стоит вмешаться? — взволнованно говорит Кайл, ходя туда-обратно перед большим столом в кабинете отца. — Не смей лезть туда, куда не просят. Я наконец-то смог избавиться от него. — Что, прости? — взрывается альфа, яростно взглянув на Донвона. — Избавиться? — А что я по-твоему должен был делать? Он слишком умён и хитёр, только испортил бы весь мой план. Не забывай, что Чонгук его бывший лучший друг, — спокойно, как будто говорит про погоду, произносит старший, перекатывая сигарету. — Ключевое слово "бывший". Мы не общаемся уже больше пятнадцати лет. — Мы? Что насчёт тебя, мой дорогой? Он ведь и твоим другом был. — Отец... — вдыхает Кайл, почёсывая переносицу. Всё зашло в тупик. Тэхён в руках у Чонов, хотя и в полнейшей безопасности, но ведь война между кланами тоже борьба. Почему-то альфа уверен, что в бой первым пойдёт именно Тэ, даже не смотря на то, что враги — его семья.