Истории Найт-Сити

      Они трахаются. Это было понятно без слов, стоило только взглянуть на них вместе. Все эти взгляды на секунду дольше чем нужно, томно прикрытые веки на миллиметр ниже чем следует. Быстрые движения рук, мелькающие локти, следы засосов в тени рукава.       У Эвелин трепещут крылья носа, она щурит глаза и выдыхает густой белесый дым. В глазах лед, а в голосе металл, прикрытый мягоньким вибрато.       Мы все работаем вместе, но это мой человек, предостерегает перед комнатой Джуди Эвелин.       В ее словах проглядывает дерьмово скрытая ревность — самое социальное, самое человеческое чувство. Человека делает человеком один только негатив. Жажда власти, жажда любви, жажда обладания, жажда не просто жить, а жить получше. Со всем этим, и в особенности с последним, не понаслышке была знакома Эвелин, а через нее и Джуди, бывшая для своей любовницы одним из показателей того самого «получше». Да, девушка, сидящая как крыса под землей и монтирующая виртуальную порнуху — это не бог весть что, но это человек, который тебя любит и ждет. С ней Эвелин хоть на секунду забывает, что является обычной проституткой.       Джуди моя, не трожь ее, говорят холодные синие глаза.       Эвелин подходит к подруге, украдкой поправляя ее красно-зеленые прядки. Обозначает свою территорию. Между ними повисает молчание. Они мешкают, отводят взгляд. Любовники в ссоре? Джуди отходит к компам, настраивает оборудование для брейнданса. Эвелин провожает ее взглядом.       Что-то не так, милая?       Да все, блин, не так.       Эвелин нагибается над монитором, сверкая глубоким декольте. От духоты подвала и тепла работающей техники у нее на коже проступают бусинки соленого пота. Губы женщин сплетаются в поцелуе. Джуди отдается чувству полностью, будто только того и ждала, глядя на подругу снизу вверх с трогательной беззаветностью ребенка. Клавиатура отлетает в сторону, когда та с готовностью садится на стол, ведомая мягкой рукой Эвелин, забравшейся под завязанную узлом маечку. Ее ладонь тянет вверх синтетический хлопок, комкает и отбрасывает на пол. Синие волосы щекочут маленькую, усыпанную тату грудь Джуди. Эвелин гладит ее по руке, ненавязчиво лаская чернильные линии чертовой дюжины, выбитой на худеньком плечике.       Ну, не злись. Наша маленькая ссора ничего не значит. Я по-прежнему тебя люблю, малыш.       Эвелин стаскивает с Джуди комбинезон. Ее пальцы сжимаются вокруг распустившегося бутона розы. А другой играют как по клавишам по сетке паутины. Черные линии тату — квадраты шахматной доски, по которым можно ходить бесконечно, играя сколь угодно филигранную партию.       Давай, моя радость, ты знаешь, чего я хочу.       Эвелин сжимает в когтях украшенные розами бедра и целует Джуди промеж разведенных ног. Стон, вскрик, Джуди кусает себя за руку. Снизу на нее смотрят волчьи, немигающие глаза Эвелин. Ловят каждое движение. Джуди мычит в ладонь и второй сжимает голову подруги. Хочет погладить за ухом, направить ее, хотя бы просто прикоснуться. Но Эвелин сбрасывает руку и шипит как кошка, не попорть мне, блядь, прическу. И касается языком набухшего клитора.       Это только их время.       Если бы кто-то подошел к грязному окну в железных, похожих на гаражные двери, воротах, то он бы увидел двух женщин, двигающихся в ритме любовного экстаза. Грудь высоко и часто вздымалась в ритме даба, волнами бьющего сквозь потолок и стены. Синие волосы Эвелин распластались по бедрам Джуди, прилипли к вспотевшей смуглой коже. Пока Эвелин лизала Джуди, она ритмично махала жопой. Свет отражался от блесток то на одной ягодице, то на другой: она привыкла подмахивать клиентам. Инстинкт проститутки въедается в мозг сквозь любые возможные чипы, сквозь любой возможной софт, любой возможный хром. Эвелин изгибала спину как любят клиенты — поклонники соответствующих виртов — и косилась на Джуди собственническим, хищным взглядом. Ласкала языком клитор. Не спускала с Джуди глаз. И сжимала ее бедра, оставляя на них красные, кровоточащие царапины.       Ты моя, только моя, милая. Только моя.