***
На очередном большом перерыве приходится идти в библиотеку. Университетская читальня предлагает большой выбор различных книг. Даже неудивительно, что она занимает второе место, после столовой, по посещаемости у студентов. Желая расслабиться в тишине после шумных коридоров, Чацкий проходит вглубь помещения, мимолётно здороваясь с приветливой библиотекаршей. Преподаватель по истории России был строгим, любил задавать внезапные проекты и устные доклады, запугивая тем, что все статьи в интернете знает и тупого списывания не допустит. Конечно, ещё на первом курсе его научились обводить вокруг пальца. Но Саша обмана не любил, да и «раскопки» материала с помощью книг или прочих работ историков считал интереснее банального «копировать» и «вставить» первой статьи по необходимому запросу. Чацкий сразу подходит к нужному стенду в поисках книги, которая могла бы ему пригодиться. Бóльшая часть студентов сейчас ест в столовой, потому в полупустой библиотеке можно было спокойно позаниматься. Саша останавливает взгляд на корешке одного из тяжёлых томов, связанных с историей нашей необъятной страны, и достаёт его с полки, сходу заглядывая в содержание. Довольный находкой, парень решает снова оглядеть полки в поисках ещё чего-нибудь полезного. Вдруг кто-то резко кладёт ладонь на его плечо, выбивая на секунду мысли из головы. Студент оборачивается на нарушителя своего спокойствия и видит Печорина, который деланно задумчивым взглядом изучает стеллаж, будто бы его что-то там интересует. Саша смотрит на него недоумённо: он никогда не видел Григория в библиотеке, тем более у стенда с исторической литературой. — Что ты тут… — пытается спросить Чацкий, но его перебивают. — Почитать пришёл. Люблю читать, — Печорин очаровательно улыбнулся и достал первую попавшуюся книгу с таким умным видом, будто бы его действительно смертельно волновала политика Хрущёва. Саша закатил глаза на это театральное представление, взял свою книгу и пошёл за стол, коих в читальном зале было достаточно. Гриша поспешил за ним, навязчиво укладывая свою ладонь на чужое плечо. Первые минуты в молчании, когда Печорин правда читал взятую книгу, Чацкий успокоился. Вдруг его донимать не будут. Странно, конечно, что обычно сторонящийся малознакомых людей юноша решил подсесть к Саше и неловко молчать с ним. — О чём ты читаешь? — книжка про Хрущёва внезапно перестала интересовать. — Предпосылки отмены крепостного права, — коротко ответил Чацкий. У Гриши была одна цель — побесить Сашу. Больше способов привлечь внимание, помимо докучных вопросов и сидения над душой, парень не придумал. А метод в виде монолога о том, что «Пу*ин красавчик», мог закончиться летальным исходом. — А кто отменил крепостное право? — задумчиво спросил Печорин. Ему доставили неимоверное удовольствие злобный взгляд Чацкого и усталый вздох. — Александр Второй. — А в каком году? — В тысяча восемьсот шестьдесят первом году. — И чё, после него все крестьяне резко свободны и счастливы стали? — Гриша подпирал голову ладонями, наблюдая за чужой реакцией. — Там свои особенности были! И отвяжись ты уже! — недовольно обронил Саша, закрываясь книгой. Печорин почти смеяться готов из-за этой вредной мордочки. Аленький цветочек прям. Скуку и тоску как рукой сняло, настроение поднялось. Появилось желание раскусить этого до жути ответственного студентика. Возможно, даже вывести его из себя. Или влюбить, или заставить бегать за собой. Коварных планов много, но пока Гриша лишь ощупывает почву на лугу, полному мин. — А с чего бы это право отменить решили? Саша резко положил книгу на стол, открывая лицо. Печорин выводил его самим своим присутствием. Один чёртов раздолбай, которому нечем заняться, решил мешать его делам. — Я тебе не Википедия, — твёрдо произнёс Чацкий, глядя в насмешливые карие глаза. — Что тебе от меня нужно? — Я ещё сам не решил. Гриша улыбается слишком нагло, чем немыслимо сильно раздражает. И лишь внутренне смеётся с того, что уже второй человек за день готов его книгой по лицу ударить.***
У Печорина были чувства, но не было совести. Он при любой возможности таскался за Чацким. Пытался остаться с ним наедине и поговорить, подсаживался в столовой, полностью игнорируя наличие у Саши сидящих с ним друзей. Шёл с ним в библиотеку, подкидывал в рюкзак сладости и наполнил чужую жизнь своим присутствием. Свалился, как снег на голову, обрекая Чацкого на общение с ним. Александр сначала злобно отмахивался от Гриши или делал вид, что не замечает его. Этот нахальный взгляд, высокомерие и игнорирование чужих чувств вызывали раздражение. Попытки Печорина сблизиться были не милыми, а наглыми и навязчивыми. Он даже раздобыл номер Саши и звонил ему по вечерам, желая спокойной ночи. Или скидывал в мессенджер мемы и видео из Тиктока. Чацкий стал писать о происходящем в свой не основной аккаунт в Твиттере, где он только и делал, что жаловался на жизнь и ведал о своих далеко не гетеросексуальных романтических похождениях. На этом аккаунте уже можно было сочинить целый роман из твиттов о Печорине в жанре «Любовь/Ненависть». А со временем Саша понял одну истину — он совершенно глупо влюбился в Гришу. Слухи перестали смущать, на подкорке засела навязчивая мысль, что парень совсем не такой, как о нём говорят. Ночью, когда нужно было спать, Чацкий долго думал о своей внезапной влюблённости, воображал отношения с Печориным. И эти мысли полностью заполнили светлую голову юноши. Так одно создание с факультета переводчиков полностью обосновалось в его жизни, не оставив выбора. Саша скучал без Гриши и продолжал корить себя за внезапную фиксацию на этом человеке. Окончательно всё разрешилось буквально сегодня. До этого дня Печорин хоть и ходил за объектом своего влечения, но не смел слишком сильно нарушать чужое личное пространство. Но Чацкий сдался, а ближайшая пустая аудитория стала свидетельницей того, как отличника, старосту и будущего историка прижимал к стене и крайне страстно целовал студент, которого каждая собака знает и с удовольствием внимает любому разговору о нём. Саша безрассудно доверился Грише, не зная, что из всего этого выйдет. Просто хотелось попробовать, узнать о Печорине побольше. Найти любимого человека и раскрыть кому-то свою душу. Гриша был чёртовым доминантом. Своими действиями, прикосновениями заставлял теряться в ощущениях. Он не смел терять контроль над ситуацией, но Чацкий даже не думал ему уступить. В попытке не стать тряпичной на всё готовой куклой, Саша не давал забрать всю власть. Он отвечал на поцелуи так рьяно, как мог, чтобы гордость не испарялась. Уединение двух влюблённых юношей было похоже на акт соперничества, в котором оба боролись друг с другом за право вести. В один момент к стене оказался прижат уже Гриша, потерявший сосредоточившуюся в руках власть. Затем они вновь поменялись положениями, не переставая целоваться. Напряжённо разгорался огонь между двумя студентами, а потушить его смог лишь вернувшийся разум Чацкого, который подсказал, что большая часть перерыва явно прошла и нужно спешить на пару. Печорин не хотел отпускать юношу, но тот мириться с чужим эгоистичным желанием не намеревался и твёрдо решил идти на занятия. Дальше уже была назначена встреча, и весь оставшийся день оба провели в ожидании вечера.***
алгебраический синус непонимания @ne_sanya сбегаю из дома ради свидания с одним придурком Довершив запись смайликом, который многозначительно возводит глаза к небу, Александр Чацкий выключает телефон и закидывает на плечи рюкзак, залезая на подоконник. Выйти из комнаты на втором этаже дома не так уж и сложно. Достаточно встать на кирпичный забор, максимально плотно закрыть окно снаружи, пройти по забору до яблони и, зацепившись за голую ветку дерева, спрыгнуть на обочину. Саша, несмотря на предательски шуршащие пуховик и шарф, что так и норовили зацепиться за маленькие веточки, довольно ловко прошёл свой небольшой путь за территорию дома. Он этот навык побега выработал с одиннадцати лет. К Фамусову, как назло, приехали погостить родственники из Москвы, а на время их приезда есть пара правил — ночами сидеть дома и никуда не пропадать. Чацкому уже двадцать лет, он успешный третьекурсник, но пока он живёт «на шее» своего некогда опекуна, то приходится жить по его условиям. Потому парень разложил подушки и одеяло на своей кровати так, чтобы казалось, будто там лежит человек, после чего погасил в комнате свет и оставил на рабочем столе небольшой творческий хаос. И это могло обеспечить то, что никто не заметит его отсутствия в доме. Завтра воскресенье, потому можно легко переночевать в другом месте, а утром вернуться домой как ни в чём не бывало. Саша поправил шарф и поспешил по дороге вдоль домов, чтобы поскорее покинуть частный сектор. Зима на улице разошлась вовсю, заставляя мёрзнуть все открытые части тела, что лишь добавляло мотивации идти быстрее на остановку: не хотелось пропустить трамвай и стоять на холоде. А всё из—за одного придурка. И именно поэтому Чацкий едет в шумящем трамвае по присланному Гришей адресу. Тот снимал дешёвую небольшую квартиру в немного сомнительном районе Петербурга. Александру нужно было лишь доехать до одной станции, а там его уже будут ждать. Глядя в окно на огни города и выпавший совсем недавно пушистый снег, Саша невольно вспоминал утренний поцелуй в аудитории. Песни, которые выдавал парню плейлист, машинально стали ассоциироваться с Печориным, из-за чего юноша устало вытащил из ушей наушники от греха подальше. Гриша сидел на деревянной лавке пустой остановки, кутаясь в куртку и пытаясь согреть руки горячим дыханием. Если бы он не был столь сильно влюблён в человека, которого ждал, то и не пытался бы так ответственно подходить к его приёму. Объяснил бы кое-как, где нужный дом находится, и хватит. А тут как-то по-человечески захотелось отнестись. Саша вышел из трамвая и поспешил к озябшему Печорину. — Ты не сильно замёрз? — заботливо спросил Чацкий, в свете фонаря разглядывая парня. — Всё нормально, — Гриша шмыгнул носом и отправился в сторону своего дома, зазывая за собой Сашу. Замёрз он тут смертельно. Это Чацкий больше смахивал на полярника: пуховик, шапка, шарф, штаны самые тёплые из гардероба достал, ботинки зимние. Под пуховиком наверняка свитер, а в рюкзаке ещё перчатки валяются. А Печорин без мозгов, потому и выполз из квартиры, накинув сверху на домашнюю одежду одну куртку. Съёмная квартирка Гриши находилась в скромной кирпичной пятиэтажке, собственно, на самом верхнем этаже. Саша не докучал вопросами и просто шёл за парнем, пытаясь запомнить дорогу. В квартире было необычайно тепло. Часто в подобных домах какие-то проблемы с отоплением, но не здесь. Печорин, чьи зубы с холода отплясывали чечётку, показал гостю путь на кухню, а сам скрылся в своей комнате «на минутку». Александр вошёл в небольшую уютную кухоньку. Тут же, как по команде, голову его атаковали мысли. А вдруг им захотят воспользоваться и кинут после? Или Гриша вовсе затеет игру, в которой придётся бегать уже за ним? У Чацкого дома недописанная курсовая и подготовка к сессии, пока он тут в чужом жилище пытается привести в порядок мысли. В попытке сменить пластинку, Саша представил более приятные картины: как хорошо было бы просыпаться вместе, гулять по городу, многозначительно переглядываться в университете. Гриша бы точно не давал спокойно учиться. Садился бы над душой у трудящегося Саши, который пытался разобрать домашнюю работу, или отвлекал бы от этой волокиты поцелуями. Тут же вспомнились приставучие и какие-то романтично-юношеские песни. Печорин как-то во время посиделок в библиотеке сунул собеседнику в ухо наушник, чтобы тот послушал что-то помимо своих Би-2 и гранжа из 90-х а-ля Nirvana. После этого Чацкому прицепились чёртовы песни Кис-Кис. Саша попытался вытряхнуть из головы «Мелочь» и оглядел кухню в поисках каких-то особенностей интерьера. Ничего необыкновенного, помимо кружки с принтом котика и большой клетки на подоконнике, юноша не нашёл. В клетке же шуршали две крысы, клички которых пока оставались загадкой. У них там прямо райское местечко: домики, гамаки, куча опилок, колесо, погрызенные картонные коробки, а рядом, на том же подоконнике, куча корма и всяких вкусняшек для крыс. Саша прямо видел, как Гриша вечерами может сидеть на этой кухне, смотреть какого-нибудь Юлика, играясь с крысами и попивая чай с капелькой коньяка из кружки с котиком. Печорин наконец-то прекратил возиться в комнате и зашёл на кухню. Чацкий теперь отвлёкся на телефон из-за внезапно посыпавшихся уведомлений. То преподаватель о каком-то мероприятии пишет, то одногруппник предупреждает, что заболел. Парень полностью переключился на эти дела, не заметив взгляда Гриши на себе. А тот невольно поражался чужой ответственности. Даже в такой интересной ситуации от своих обязанностей не отступает. И наверняка Саша успел подумать о куче заданий, которые ему нужно было выполнять вместо того, чтобы торчать в чужой квартире. Рюкзак, что Чацкий поставил на табуретку возле себя, выглядел массивно, будто бы даже сейчас он не мог оставить все свои дела и продолжал носить при себе какие-то книги с бумагами. Юноша всё же отложил телефон в карман брюк и поглядел на Печорина, уже рефлекторно поправив очки на носу. Гриша стоял всё ещё с красными от недавнего холода улицы щеками, в длинной клетчатой рубашке и домашних чёрных штанах. Саша не собирался терять свою гордость, но под чужим взглядом он чувствовал себя как нецелованный восьмиклассник, к которому резко и слишком настырно проявил внимание какой-нибудь десятиклассник. И ведь Чацкий уже был в отношениях, а его бросает в дрожь из-за этого придурка Печорина. Он смотрит не равнодушно или высокомерно. Он смотрит заинтересованно и, возможно, влюблённо. Пытается скрыть рвущуюся симпатию, но получается скверно: Саша явно понимает, что значит его взгляд. Чацкий вспоминает, зачем решился поехать к парню. Хочется ему наконец-то побыть рядом с тем, кто его любит. И Грише хочется того же. Но оба почему-то стоят и тупят. Александр невольно думает, когда всё сюда завернуло. С той встречи в курилке? Или с того момента, когда он впервые засмеялся с шутки Печорина и перестал чувствовать раздражение от чужой назойливости? Или механизм запустился с того поцелуя в аудитории? Саша не знает. Он вспоминает разговоры со своей хорошей подругой Мери Лиговской, которая была старостой в группе, где учится Гриша. Она-то в подробностях и описывала, что это за луковый бутон, и жаловалась на его безответственность. Казалось бы, после такого с ним связываться незачем, но всё равно Чацкого тянуло к этой розе с шипами. Печорин внезапно приблизился и прижал юношу к столу, не давая возможности отвлечься. У Гриши были обычные карие, но всё равно почему-то завораживающие глаза. Самой интересной особенностью чужой внешности Саша находил волосы. Они, в отличие от бровей или щетины, были светлыми. Не такими русыми, как у Чацкого, а такими, про которые можно было сказать «белокурые». Некоторые прядки чуть вились, что вечно контрастировало с тёмным образом некого плохого парня. Юноши были одного роста, но Печорин явно чуть плотнее. У Саши с физической подготовкой проблемы были, он по собственному желанию на физру последний раз ходил в шестом классе. От ментов бегать не приходилось, а максимумом было носиться туда-сюда по этажам университета. Оттого не удивительно, что Гриша без особых усилий приподнял парня и усадил его на стол. Поцелуи выходили смазанными, Саша чувствовал, как чужие руки пробирались под свитер, посылая мурашки по всему телу. Пришлось сдаться под напором. Чацкий устал бороться за лидерство и попытался расслабиться, получая лишь удовольствие. Он не давал полную свободу Печорину — обнаглеет ещё. Контролировал, как мог, не позволяя целовать ниже. Пусть руки гладят выступающие рёбра, пусть губы целуют, но дальше не стоит. Гриша бесился от чужого упрямства, кусался в поцелуй и оглаживал всего Сашу, высоко задирая его свитер. Стол был большим. Через пару минут немого наслаждения друг другом, Чацкого повалили на спину на этот самый стол. Тот опасливо покачнулся, но тут же встал на место. Печорин же разошёлся не на шутку. Никто до этого так в открытую не трогал Сашу, никто не смотрел на него с таким желанием. Саша стал каким-то особенным, интересным, необычным. Лакомым кусочком, которым хотелось не просто завладеть, а узнать ближе, понять его душу и проникнуться им. Юноша потерялся в чужих прикосновениях, но опомнился, когда у него изо рта вырвался тихий стон. Гриша довольно улыбнулся чужому послаблению, и тут же Чацкий резко приподнялся и сел, вновь поправляя очки. Печорин остался в том же положении, чуть сгорбившись и держа одну руку на чужом бедре, а вторую — на пояснице. Раскрасневшиеся щёки Саши заставляли улыбаться шире. Подумать только, отличник, лидер, активист сидит на его столе с зацелованными губами и румянцем. Кому расскажешь — не поверят. Да даже самому Грише скажи, поверит с трудом. — А может, просто фильм какой-нибудь посмотрим? — предлагает Чацкий. В ответ на него глядят ещё более заинтересовано. Гриша раньше смеялся про себя, что Саша был просто очень смелым девственником, который не стесняется ответить на любую колкость такой же колкостью. После поцелуя(ев) в аудитории и согласия приехать, сомнения в том, что у него нет опыта, развеялись. А теперь снова стесняется. Печорин так привык, что по какой-то магии ему все отдаются, не думая. Сейчас даже какой-то разрыв шаблона произошёл. Или у Саши есть свои принципы, и в них входит то, что до начала серьёзных и нормальных отношений никакого секса? Или он пока просто не доверяет? Хотя Гриша не против и подождать. — Ладно. Если хочешь, то давай посмотрим фильм, — парень немного отходит от стола, позволяя Чацкому слезть. Тот сначала немного удивился такой спокойной реакции, а потом понял, что это очередное доказательство того, что Печорин не такой уж и конченый, как о нём говорят. Хотя выводы делать рано, мало ли, какие ещё маски этот юноша умеет примерять и как может вскружить голову. Гриша выпускает крыс из клетки, предварительно спросив, не имеет ли Саша что-то против этого. Зверьки же послушно поспешили вслед за хозяином в комнату. Чацкий особо с этими животными знаком не был, но точно понимал, что постоянно их в клетке держать нельзя. — Они просто любят тусить на кровати и иногда копошиться по углам, не обращай внимания, — объяснил Печорин. Саша подхватил рюкзак и пошёл следом. В коридоре было ещё несколько дверей, но повели его в самую большую комнату, служащую и гостиной, и спальней. Обстановка обычная: кровать, одинокое кресло, стол, комод. Только немного смущало большое зеркало, стоявшее прямо напротив кровати. Чацкий немного всмотрелся в детали. Разглядел пару книжек на столе, гитару, скромно стоящую у стены. Изучать комнату можно было долго. Тут и там что-то интересное да выглядывало. На некоторых стенах висели плакаты с рисунками, из одной приоткрытой полки комода торчал носок с принтом маленьких кружек пива, а на подоконнике, часть которого не была закрыта шторами, лежали цепи и ежедневник в чёрной обложке, в который Гриша часто что-то записывал в универе. Саша за последние месяцы часто эту тетрадочку в чужих руках наблюдал, но из приличия никогда не заглядывал в записи. Печорин перенёс со стола на кровать ноутбук и с гостеприимством пригласил на ту же кровать Чацкого. Тот вновь отложил свой рюкзак и неловко сел, облокотившись спиной о подушку. После недолгого обсуждения было решено пересмотреть «Нового Человека-паука». Обоим этот фильм нравился больше всех остальных версий про членистоногого супергероя. Саша даже внутренне порадовался такому небольшому сходству во вкусе. Через полтора часа фильма обстановка в комнате совсем перестала быть напряжённой. Хотя в университете Гриша разбрасывался своим равнодушием, здесь и сейчас он был каким-то домашним и абсолютно простым. Такой Печорин Саше нравился больше, чем горделивый язвительный студент, который имеет кучу знакомых и вечно с кем-то здоровается или обнимается. Сейчас юноша просто сидит, комментирует фильм, посмеивается в чужое плечо и обнимает Чацкого своими тёплыми руками за поясницу. Последние пару минут были проведены в молчании. Паркер, после очередной передряги с Ящером, приходит к Гвен Стейси немного залечить раны. Момент романтичный, Саша косится в сторону зеркала, наблюдая, что Печорин смотрит совсем не в ноутбук. Чацкий, из-за положения тела, сам не может рассмотреть чужого лица, и лишь в отражении замечает, как Гриша с интересом изучает его шею, скулу, спадающие на лицо прядки волос. Актёры на экране вовсю целуются, когда рука Григория тянется к клавиатуре и ставит фильм на паузу. Парень вспоминает про бесящий засушенный цветочек за прозрачным чехлом. Позже он узнал, что это гладиолус. Цветок красивый, любимый у энергичных, сильных и гордых людей. Печорин подобными странными размышлениями о совместимости цветов и людей не страдал. Что-то в памяти отложилось из каких-то пабликов или твиттов. Сохранилось, как набор стереотипов о разных знаках зодиака. Но гладиолус этот слишком хорошо сочетался с Чацким, что даже немного поражало. Сашу ожидаемо валят на кровать и целуют. Долго целуют, растягивая удовольствие и не позволяя себе лишних жестов. Хитрый план возродить в чужой душе желание: дать лишь часть от ласк и раззадорить. Но Чацкому достаточно поцелуев, которые вызывают незабываемый трепет и какой-то тихий восторг. Внезапно как-то ладони Гриши чувствуются на щеках, но это приятное прикосновение рождает сомнение. Александр осторожно касается чужих плеч, отстраняя. Печорин смотрит непонимающе на вновь смущённого юношу. — Ты думаешь, я бы таскался за тобой три месяца, чтобы просто отыметь? — спрашивает Печорин. Саша смотрит на него немного удивлённо. Парень слишком точно истолковал его опасения, что даже неловко стало. Но этот вопрос как-то успокоил. Григорий ждёт, глядя в трогательные глаза напротив. Придётся завтра утром долго верещать у себя в твиттере о том, как классно лежать на кровати и сосаться без намёков на продолжение. Гришу бесят мешающие чужие очки, приходится остановиться, чтобы снять их и отложить на подушку. Саша пытается сфокусировать взгляд на лице напротив. Его всегда немного смущало, когда кто-то снимал с него очки в какой-то особенно романтичный момент. А Печорин ещё и свою чёртову улыбку с лица убрать не может. Ему Чацкий без очков нравится больше — теперь он выглядит не так серьёзно, как обычно. Саша притягивает парня к себе за шею, чтобы снова поцеловать и зарыться пальцами в чужие волосы. В одеяле, где-то за ноутбуком, копошатся крысы. В голове мысль о том, что стоило бы досмотреть фильм, но просто так отцепиться от Гриши не получится. Лишь бы не отцвести окончательно с этим человеком.