Связанные чернилами

      Последние недели две Ричи светился как супер-лампочка. У него теперь был… Хороший друг. Очень хороший друг с небольшой квартирой. Блондин битый час уговаривал Хармона «хотя бы пыль протереть, Панк, ну задохнуться тут можно». Тот, ткнув пальцем в грудь Ричарда, ответил что-то вроде «коли не нравится, зови к себе, будем тусоваться там».       Квартира Панка открыла намного больше про русоволосого, чем он сам в разговорах о себе. Кактус по имени Георг стоял на полупустой тумбочке чёрного цвета рядом с узким диваном. Вообще в целом, квартира была пустоватой, места было очень много, а вся мебель стояла в углах. По крайне мере, в комнате Хармона, а не в той, которая, судя по всему, использовалась в роли склада. Ричи изучал психологию в прошлом, поэтому теперь некоторые детали давали знать о том, каким человеком был соулмейт Львиного Сердца. Блондин, конечно, очень избирательно относился к людям, особенно к интровертам, и Хармон, в общем, был именно таким. Замкнутым, нервным и явно видавшим какое-то дерьмо в жизни. Его агрессия была защитой, что Ричи, разумеется, подметил. Но и Панк был человеком внимательным, поэтому, стоило блондину заявить о том, что он всегда готов выслушать свою вторую половинку и побыть «жилеткой», в которую можно плакаться, Хармон прямо и громко заявил, что не позволит Ричи из лучика солнца превратиться в реабилитационный центр для идиотов, которые только и могут, что жаловаться. Ричи в ответ заявил, что своей второй половинке он готов помочь всегда и во всем.       Строго говоря, Ричард не мог сказать, что воспринимал Панка именно как… любовь жизни, парня, на худой конец. Хорошего, чертовски хорошего друга, с которым можно посмотреть мультики от Дисней? Да. Человека, которому можно отдать свою половину пиццы? Да. Но вот отношение к чему-то большему, чем то, что было сейчас, блондин не мог охарактеризовать одним словом. Собственно, Хармон об этом и не спрашивал. А Ричи… Ричи даже не знал, что делать с немыслимым желанием закинуть на русоволосого все руки, ноги, прижаться и обнять.       По сути, он переживал кризис собственной ориентации, если это можно было назвать вот так. Ричард знал, что ориентация — штука, с которой рождаются. Но девчонки к нему не клеились никогда. Да и он, что удивительно, тоже никогда не испытывал к ним каких-то пламенных чувств. Даже на школьном выпускном он остался играть в карты в пустом классе. Родственники в прошлом вечно долбили его по поводу отношений и подсовывали «невест», и только после того, как Ричи обьявил себя «карьеристом», от него отстали. Но вспоминая о том, как парни из класса шутили про геев, насмехаясь над каким-то чокнутым художником из параллельного класса, блондин решил, что повторить судьбу бедолаги он не готов. Не хотел он, чтобы над ним тоже смеялись или издевались, поэтому не был готов принять то, что его либо влечёт к парням, либо не влечёт ни к кому.       Ну, или влечёт к Панку.       Вот поэтому в голове Ричи была долбаная каша.       — Орёл — «Король Лев», решка — «Рататуй». Согласен? — голос Хармона частично вырвал блондина из болота самокопания, — Эй, Львиное Сердце, чего ты?       — Да я задумался просто… О… ну… знаешь… — Ричи тряхнул головой, — Тьфу ты… У нас есть попкорн?       — Ладно, обсудим потом… Попкорна нет, есть кофе и… Вроде «Сникерс» тоже… — русоволосый поднялся, но тут же сел обратно, — Стоп, нет. «Сникерсов» тоже нет.       — Ты что вообще ешь, Панк? — Ричи шутливо ткнул его в плечо.       — Странно с твоей стороны думать, что я что-то ем. — буркнул тот, — Так что с фильмом?       — Я сейчас реветь над тем, как Муфаса умирает, не хочу! — предупредил блондин.       — Ну тогда учти, что мой желудок будет включать «пение очарованных китов» всякий раз, когда Реми будет что-то готовить. Хотя ладно, я не против.       Нет. На самом деле Ричи искренне хотелось поплакаться, потому что вся эта путаница в себе, в этой странной дружбе, которая должна была перерасти в отношения. Но не потому, что этого хотели, а потому, что так просто… надо.       — А знаешь, Давай «Короля Льва» все-таки… — Ричи тяжело вздохнул. Хармон пожал плечами и нажал на кнопку пульта, завернутого в целлофановый пакет.       Блондин посмотрел от силы минуты две фильма. Потом прервался. Потому что все никак не мог устроиться на мягком темно-голубом диване. С самого начала, когда Хармон обнял его за плечо, бухнувшись затылком на спинку дивана, Ричи сперва прижался головой к его груди, вдыхая запах его рубашки — Хармон не пользовался парфюмом, так что от него всегда пахло как-то по-разному. То чипсами, то кофе, то чем-то еще… Но после блондину показалось удобным обнять Хармона, положив ногу ему на коленку. Потом на колени русоволосого перекочевала и вторая нога. Ричи едва ли не внаглую забрался на руки парня, сам не до конца понимая, что делает. Хотелось просто вот так и все тут. Хотелось окружить заботой, поддержать, развеять тучи над головой. Любить хотелось.       — Тьфу, черт! — выругался Хармон, — отпрыгивая на другую сторону дивана. Он случайно пролил чашку с чаем, который заварил для Ричи. Чай пролился на мягкое покрывало, на свободные треники русоволосого и попал бы на футболку Ричи, если бы блондин не успел сесть к Хармона на колени.       В этой чертовой суматохе «Львиное Сердце» не заметил, что умудрился сделать. Очнулся только тогда, когда понял, что его губы прижались к кадыку русоволосого. Ричи не спешил отстраняться. Было приятно, бабочки в животе расправили крылышки. Тепло разлилось где-то в груди.       — Сезон нелепых поцелуев объявляется открытым? — а взгляд голубых глаз Хармона был спокойным, без намека на смущение.       — А не раньше он был открыт, нет? — усмехнулся Ричи. Панк добро усмехнулся, склонив голову на бок и как бы спрашивая «Можно?». Блондин кивнул. Можно. Ему можно. И всегда будет можно.       — Ну тебя… — буркнул Хармон, мягко накрывая губы Ричи своими.