***
Панси Паркинсон размышляет, лежа в одной ночной рубашке на своей постели:
Как? Как такое могло произойти, и почему никто не замечает очевидного? Грейнджер, проклятая сука, думаешь я ничего не вижу? Когда ты столкнулась с моим Драко при посадке на поезд, то специально задела его своей грудью, а он, вместо того, чтобы назвать тебя грязнокровкой, только сделал надменно-презрительное лицо. Но я-то за ним наблюдала и видела, как дрогнули уголки его губ, когда взгляд на мгновение встретился с ее блядским глазами. Обычно он слегка запрокидывал голову назад, чтобы создавалось впечатление, будто он смотрит сверху вниз, но сейчас он смотрел прямо. А когда эта стерва, хватаясь за ручку чемодана, "случайно" провела пальцами по тыльной стороне его ладони, в своем лживом возмущении разворачиваясь к нему спиной, он слегка покраснел и зрачки его серых глаз расширились. Овца еще специально крутанулась так, чтобы почти задеть кончиками волос его лицо — за своей шерстью гадина теперь следит и духи у нее новые. Хотя, о чем это я? У нее раньше их не было совсем, как и косметики. Почему никто не хочет этого замечать? Эта дура Дафна, которая строит из себя снежную королеву, просто рассмеялась мне в лицо, когда я поделилась с ней своими подозрениями. Конечно, как можно что-то заметить, когда с детства на сексе повернута. Сколько не строй из себя ледышку, но движения рук и поза всегда выдадут, даже если мастерски владеешь лицом. Когда клоун Локхарт вел уроки, глазки у тебя искрились, хоть ты и думала, что никто не видит, а когда Люпин заходил в класс своей мягкой, хищной походкой, дыхание-то у тебя учащалось и правая рука иногда дергалась то к груди, то к низу живота. Кошка течная, надо с ней на тему замужества поговорить: "Ах Дафна, я так тебе завидую, тебе родители подберут прекрасного мужа. Один, навсегда — это так романтично!" Пусть бесится со своими фантазиями, ведь так паршиво, когда хочется, а нельзя... Никогда. Зря я ей прямо все выложила, как тупая гриффиндорка, надо было намеки бросать, обращать внимание на детали, задавать провокационные вопросы, обрывая их, не доводя до конца. Да что с этой озабоченной вообще говорить, когда наш декан убил Люпина, который оказался оборотнем, и эта малолетняя нимфоманка на него переключилась. А ведь с деканом тоже что-то не так, не я одна это заметила. Грейнджер! Она ведь была там, когда Снейп убивал оборотня. Может он ее спасать полез? Нет, это глупо, был идиотский слух, что она его дочь от Беллатрисы Лестрейнж, но нормальные люди понимают идиотизм такого предположения — бред это все. Или не бред? Декан на уроках Грейнджер больше не критикует и иногда неосознанно скрещивает пальцы когда смотрит на нее. Смотрит! Да раньше его взгляд скользил сквозь нее как крюк по воде и цеплялся только за Поттера. Она тоже на него смотрит, когда он не видит. И, когда она ненадолго встречалась с ним взглядом, кажется дыхание у нее, совсем как у Дафны, учащалось. Сучка Грейнджер спит со Снейпом! Точно, это все объясняет — один для секса, а другой для денег. Но как профессор мог так низко пасть? Ведь он вполне состоявшийся волшебник и весьма интересный мужчина — типичный байроновский персонаж. Все-таки идеи Темного лорда истинны — грязнокровки мажут грязью все, к чему прикасаются. Я полностью смирилась, что за Драко замуж не выйду, но теперь все вообще по-другому. Если этой стерве можно, то почему мне нельзя? Как ей удалось, может врожденная способность, как у мамаши Блейза? Но тогда бы это на всех действовало. Ну, погоди Грейнджер, тебе еще долго здесь учиться, а в школе всякое случается — тролли, василиски, оборотни. Надо сделать так, чтобы все дошло до конца. Решено, надо все хорошенько обдумать.***
Время летит стрелой, хотя секунды ползут. Прошло уже два дня с того времени, как я забрал из Тайной Комнаты отлично выделанную кожу василиска, клыки, выползок и полуживого домовика. Продавать шкуру такого размера — идиотизм чистой воды, клыки — это отдельная песня. Яд, что там оставался, давно потерял эффективность, основное свое свойство — разрушение магического ядра волшебника, получившего рану. Если выживет, то станет сквибом, Поттер — скорее исключение, подтверждающее правило, от него даже Авады отскакивают. По идее, клык василиска должен был в первую очередь повредить крестраж, но, видимо, организм пацана взял удар на себя — Гриффиндор головного мозга врожденный. Выползок такой ценности, как шкура не имеет, но тоже в хозяйстве сгодится. Вчера получил приглашение от Андромеды на ужин в эту субботу, вот уж куда переться не хочется. Причина и коню ясна, на мнение Теда мне насрать, но вот Меда — в девичестве Блэк, а они все психи, что не может не нервировать. Правда, сегодня все мысли отошли на второй план — Северус Снейп организует побег из Азкабана самой опасной преступнице магической Британии. План дерзкий и гениальный в своей простоте — сам себя не похвалишь, никто не похвалит. Сам я наблюдаю за действом через связь со своим "агентом". Беллатриса Лестрейндж уже в лодке, которую тащит за собой дементор прямо за границу антиаппарационного купола. Пролететь на метле там тоже не представляется возможным. Нежить, наверное, охреневает, если такие эмоции ему доступны, — никто еще не использовал дементора в качестве тягловой силы. В лодке поместился бы еще один человек и поначалу я хотел вытащить из тюряги Долохова. Человек он жесткий и, даже можно сказать, жестокий, самый сильный боец, после Воландеморта, конкуренцию ему могла составить только Беллатриса, но она сломана и неадекватна. А в бою важна не только сила и набор применяемых заклинаний, но и умение сохранять холодную голову. С одной стороны, может показаться, что мне на свободе этот субъект не нужен, однако интуиция подсказывает мне, что так будет правильно. Он вызывает симпатию у меня лично, несмотря на то, что у него руки по локоть в крови. Единственный из "сидельцев", кто сохранил полностью здравый рассудок — даже в грязной, рваной одежде, заросший и исхудавший, он все равно излучает силу и уверенность. Такой, даже умирая с кровавыми пузырями на губах, расхохочется в лицо своему убийце. Ловлю себя на мысли, что завидую ему — у меня поступкам, которые могут считаться храбрыми и рискованными, в большинстве своем, предшествует борьба со своим страхом, а этот русский даже сомнений не испытывает, ну если судить по воспоминаниям Снейпа. Как его занесло в эту компанию — непонятно, ведь совершенно другой человек, совсем не похожий на большинство других Пожирателей. Лицо современного Британского эстеблишмента, как магического, так и магловского миров при ближайшем рассмотрении оказывается хорошо загримированной задницей. Долохов, несмотря на десятки, если не сотни трупов за спиной, остается человеком чести, именно поэтому его присутствие сейчас рядом с Беллатрисой недопустимо, слишком аморально может выглядеть то, что я собираюсь сделать. Фокус с ментальным воздействием и зельями я даже не рассматриваю — слишком цельная личность, даже если получится, то рано или поздно все закладки с него слетят и подобного мне он никогда не простит. Так, что, Тони, пока придется подождать.***
Лодка с узницей выходит за пределы "защиты" Азкабана, Волкодав останавливается и женщина активирует порт-ключ. Одновременно с этим в закрытой камере взрывается артефакт. Следственная комиссия найдет только оплавленный камень и лужи остывшей стали, которая ранее была решеткой. Министерство магии скормит пиплу версию о спонтанном магическом выбросе, которого в пределах Азкабана в принципе быть не может. Бегства второго заключенного за столь короткий срок общество министру не простит, поэтому бюрократы, проявив редкостное единодушие, спрячут голову в песок и сами себя убедят в правдоподобности своего вранья. Секунда, и передо мной падает на пол женщина в грязной тюремной робе. Ночь, холодный ветер воет за окном, Визжащая хижина — вполне подходящий антураж. Нет, ну а что? Не в свою же квартиру ее тащить, ведь то, что я задумал, на мой взгляд, даже хуже изнасилования. Беллатриса, стоя на коленях, поднимает голову и ее лицо озаряет улыбка. Выражение лица доверчивое, как у ребенка — не удивительно, она зельями накачана по самое "не могу". Волна воспоминаний Снейпа об их достаточно теплых отношениях усиливает волну отвращения к самому себе. Ладно, хватит рефлексировать, пора браться за дело. Тут, в отличие от Поттера, требуется более глубокое погружение в чужой разум, почти слияние — себя бы при этом сохранить. Присаживаюсь напротив, обхватываю ее голову ладонями, удерживая лицо в двадцати сантиметрах от своего, пристально смотрю в доверчиво открытые глаза, пинком загоняю в угол вновь проснувшуюся совесть и ныряю в кишащие демонами кошмары Беллатрисы Лестрейндж.