Северус.

      Иду по коридору и отстраненно смотрю по сторонам. Почему отстраненно? Да потому что смотреть вокруг больно, выворачивает от запаха, от звенящей тишины и, главное, от беспорядочно лежащих на всех возможных поверхностях детских тел. Вот, девушка с седьмого курса Хаффлпаффа — пыталась закрыть собой мальчика-первокурсника, чем-то похожего на нее чертами лица — ран на теле нет, скорее всего погибла от Авады. Самой ей увернуться было легко, но, видимо, непростительное летело так, что оттолкнуть растерявшегося братика она не успевала, поэтому в последнее мгновение смогла лишь встать между ним и смертью. Бесполезное геройство — мальчик лежит чуть позади нее в луже собственной крови, правая рука неестественно вывернута в предплечье, наружу торчат обломки костей. Мантия ребенка на груди пропитана кровью — если присмотреться видно несколько глубоких, вертикальных разрезов. Девочка в форме воронов лежит с развороченным животом и сорванным куском мяса с левой стороны щеки — безмятежное лицо с одной стороны, и кровавый оскал — с другой. Парень-гриффиндорец, пытался добежать до двери, но получил неизвестное проклятье в спину — похоже, будто плеснули серной кислотой, которая моментально растворила одежду, кожу, мышцы и внутренние органы в месте попадания.       Открываю дверь в Большой зал. Здесь трупов еще больше, видимо, остатки студентов собрались здесь, в надежде на спасение, но тщетно — неподготовленные школьники, застигнутые врасплох, и матерые терорристы — от такого сравнения даже не смешно.       Стены зала обожжены, кое-где видны выбоины — некоторое время студенты держались, но последнюю кучку оборонявшихся окружили в центре зала. А, когда стоявшие старшекурсники закрыли собой сгрудившуюся в центре за их спинами мелюзгу и подняли щиты, уходя в глухую оборону, их расстреляли с разных сторон Авадами, как загнанных в стойло коров.       Невозможно смотреть на этот кровавый кошмар. Смотри, Вова, смотри. Это ты возомнил, что знаешь больше всех и можешь принимать решения. Теперь пожинай плоды своей безответственности.       В зале есть и живые — фигуры в черных мантиях с открытыми лицами, теперь уже нет смысла их скрывать. В голове звенит. Машинально переставляя ноги, подхожу к знакомому волшебнику с блондинистой шевелюрой и вопросительно гляжу ему в глаза. Его лицо белее мела, такое впечатление, что его вот-вот вырвет — Люциус никогда не был бойцом. Рядом с ним маленький декан воронов и черноволосая девочка лет одинадцати-двенадцати. Значит, Флитвик все-таки выжил и спас одну из студенток.       — Мы так и не согласовали с вами список развлечений, коллега, — ухмыляется полугоблин, — Но охота удалась на славу, вы не находите?       Морду эта тварь хорошо вытерла, но между левым ухом и нижней челюстью его выдает пятно засохшей крови. Школьница рядом с ним явно в заторможенном состоянии — движения у нее то медленные, то хаотичные, рывками, взгляд бессмысленный. Ребенок смотрит по сторонам, будто не замечая трупов.       — Не бойся, дитя, — произносит полугоблин, мягко подталкивая девочку ко мне, — Дядя Северус поможет тебе.       Люциус протягивает мне кривой нож с зазубринами на лезвии.       — Ты знаешь, что делать, — безэмоционально роняет он.       Я принимаю из его рук потертую костяную рукоять, опускаю глаза и смотрю в лицо своей студентке, которая доверчиво глядит на меня. Беру жертву за подбородок, запрокидываю ей голову и провожу по горлу ножом. Тельце напрягается, пытается вырваться, крик, резко застрявший в глотке, вдруг вырывается булькающим хрипом. Рука с ножом совершает еще несколько движений, и металл упирается в кость. Омертвевшие губы беззвучно шевелятся, словно пытаясь что-то сказать мне, затем распахнутые глаза затягивает поволокой смерти. Руки мои в теплой липкой красной жидкости. Что это?..       С хриплым криком открываю глаза, свешиваюсь с кровати и меня выворачивает желчью. Опять!       Трясущимися руками хватаю палочку и прижимаю к предплечью. Сначала чувствую запах паленого мяса, а затем боль. Не полегчало, да и не должно было, зато теперь почти уверен, что сейчас — не сон. Сколько раз за последние сутки повторялось это мерзкое недоразумение, когда я просыпался от очередного кошмара, а затем оказывалось, что просто попал в следующий.       Поднимаюсь и тащусь в ванную комнату, преодолевая ломоту во всем теле. Смотрю на себя в зеркало. Даа... Краше в гроб кладут — лицо бледное, глаза воспаленные, подернутые красной сеточкой полопавшихся капиляров, изо рта тянется ниточка слюны, волосы всклокочены, на мантии засохшая блевотина. Красавец, что ни говори.       От злости сжимаю края умывальника, оставляя когтями на раковине глубокие борозды. Стоп! Когтями? Мой двойник в зеркале хищно улыбается растянувшимся ртом, обнажая акулье зубы, и бросается с распахнутой пастью на меня. Опять?.. Нееет!..

***

      Как можно было быть таким самонадеянным? Вспоминаю работу с разумом женщины и в очередной раз поражаюсь собственному идиотизму. Уже погружаясь в сознание Беллатрикс, я испытывал ощущение, словно опускаю лицо в разложившийся труп, но это оказалось только началом. Воспоминаний, которые можно было прочесть было столько, сколько и фраз в простиранной в стиральной машине газете. Отрывочные образы из детства, юности, времени замужества, заключения в Азкабане — они крутились в темном водовороте чувств. Смешивалась ненависть, боль, страх, ярость, сожаление, горе, разочарование, унижение, тоска, которые разбавляли невинные искорки радости, теплоты, доверия, гордости... При этом отрывочным образам могла соответствовать совершенно посторонняя, неадекватная эмоция, будто чувства и мысли женщины теперь стали независимы друг от друга, рандомно сталкиваясь и образуя постоянно новые, неадекватные ассоциации.       В первые несколько мгновений я лишь чудом удерживался в этом водовороте, затем, сжав свое сознание (по-другому это не передать), стал раздвигать царящий вокруг хаос в стороны. Бесполезно — все равно, что раздвинуть руками трещину в скале.       Расширяю сознание, практически сливаясь с этим кошмаром, несущиеся в водовороте мыслеобразы проносятся сквозь меня, и я с ужасом осознаю, что мои эмоции начинают терять связь с мышлением и памятью — все чаще эпизоды из жизни приобретают неадекватный эмоциональный окрас. Добрые воспоминания вызывают раздражение, злость и тревогу, а негативные — умиление. Шизофрения, самая натуральная, еще чуть-чуть — и последствия станут необратимыми, придется идти на крайние меры. Сложно описать словами то, что происходит у себя в голове, а когда связан с чужим разумом — и подавно. Повинуясь моей воле, вокруг распространяется свет, который больше походит на ядовитый туман, выжигая заразу вокруг. Мелькает ассоциация с ядерной бомбой, сброшенной на зачумленный город.       Вокруг пустота, которая начинает заполнятся... Лучами? Щупальцами? Из самой глубины чужого сознания поднимается огонек, постепенно расширяясь. Не чисто светлый, нет. С прожилками черного, красного и синего цветов. Секунды? Годы? И вокруг — уже новая смутно знакомая личность. Получилось! Теперь остается поставить нужные установки завязанные на меня — после такого они закрепятся глубоко и навсегда. Главное, теперь правильно отделить свое от чужого...

***

      Никакие зелья не помогали, единственное, что частично притупляет интенсивность кошмаров — это алкоголь. Но от него становится хреново физически — тошнота, рвота, головокружение, ломота в теле. Во время бодрствования свет бесит и обжигает, темнота давит и душит, в сумерках тени извиваются и тянутся щупальцами, пытаясь проникнуть в душу. Остается только терпеть.       Рано или поздно все заканчивается. По моим подсчетам, сейчас утро, от вчерашних кошмаров к этому времени остается только слабость. Я в особняке Блэков, помню, что притащил Беллатрикс сюда — явно неадекватный поступок. А если бы Сириус заявился? Мне бы он ничего не сделал, а вот Беллу мог и прибить, та до сих пор спит сном праведника, о чем мне сообщил повеселевший домовик.       Принял водные процедуры, переоделся, теперь можно решать насущные проблемы. Необходимо побеседовать с Беллатрисой, проверить степень ее адекватности и решить, что с ней дальше делать, затем начинать готовиться к встрече с другой "сестричкой Блэк". От этой мысли уже дурно становится.       Беллу нахожу в гостиной, спящей на диване с блаженной улыбкой на губах. Эта неадекватная перед тем, как отрубиться на несколько дней, приняла ванну и переоделась в черное платье, словно на бал собиралась. Хотя хрен ее знает, может и собиралась... Сначала немотивированная веселость, с дезориентацией во времени и пространстве, теперь вот — спит и видит счастливые сновидения. Что там у нее? Страна сладостей с розовыми пони, которые жрут радугу и срут бабочками? Или прекрасный принц на белом единороге, со смазливым и слащавым лицом, с какого-то х%* выполняющий все ее капризы?       С трудом подавляю желание разбудить дамочку, двинув ногой по ребрам. Я тут через ад прошел, а этой хоть бы хны. Нет, нет, эта женщина и так годы в аду провела. Злость проходит, но чувство жалости так и не появляется. Очерствел душой, что ли? Или это последствия моего идиотского поступка? Если они, то, надеюсь, обратимые.       Никогда! Больше никогда не подпишусь на что-то подобное. Уже второй раз, находясь в этом мире, рискую жизнью и разумом ради совершенно посторонних людей. Никакого больше геройства, а разбор таинственных воспоминаний и проникновение в особняк Принцев откладывается на неопределенный срок. Только отдых, здоровое питание, регулярный секс и издевательства над Гриффиндором в общем и Поттером в частности. Благодать.       От мыслей отрывает громкий зевок. Проснулась, блин. И вид довольный, аж завидно.       — Северус, а ты что делаешь у меня дома? И почему я плохо помню, что вчера было, или сколько я там проспала? — сонным голосом спрашивает Беллатриса, — Мы что, напились на пару? Вот уж не думала, что ты такой, напоить девушку с грязными намерениями.       Судя по виду, последняя часть фразы шутливая. Везет кому-то — жизнь с чистого листа... Остается проверить, что она вообще помнит.       — Какие воспоминания у тебя о последних событиях? — задаю главный вопрос. Миндальничать нет никакого желания.       — Эээ... Выпускной бал... Это там я так надралась? Теперь мне точно влетит... Стоп. Мне снилось, что я замужем за этим ничтожеством... Людей пытала и убивала, а затем угодила в Азкабан. Представляешь? А потом снилось что-то очень хорошее, но я не помню, — отвечает она растерянным голосом. Затем хмурится, выражение лица становится серьезным.       Рассказывай! — командует она.       Ну вот, худшее проявление девичьего характера — только в себя пришла и уже пытается на голову сесть. Спокойно Вова, сейчас с ней надо помягче, а то опять с резьбы слетит.

***

Беллатриса, которая решила, что она Блэк, а не какая-то там Лестрейндж, напряженно думает, смотря на огонь в камине, который волшебникам нахрен не нужен, при наличии магического климат-контроля:

      Нет, ну это надо же, Сев утверждает, что мои сны — реальность и мне за тридцать. Он сам и правда выглядит старше, да и я тоже. Как такое могло случиться?       Выходит, я потеряла больше десяти лет своей жизни... Какой там! Я помню все события, но только до выпускного бала, а дальше — лишь отрывочно, как будто читаешь рассказ про другого человека, периодически отрываясь на разговоры с подругой. Все Северус виноват, из-за него я потеряла половину своей жизни, плевать, что там было все плохо, врет он все. Если я так была одержима чистотой крови, тогда почему он жив? Сам ведь полукровка, а мы в Хогвартсе прекрасно общались. Еще и в памяти у меня копался, козел. Ненавижу! Но из Азкабана меня вытащил он, а не кто-либо другой, такое не забывается. Даже если сама ничего не помню, я ему теперь должна, да и весь род Блэк должен. Ну как на него можно долго злиться, хоть он того и заслуживает?       Невероятно, из рода Блэк почти никого не осталось — предатель Сириус и сестры не в счет. Но почему-то меня это не трогает. Надо что-то делать, иначе род Блэк угаснет навсегда? Поговорю с Северусом, пусть почистит мозги кузену. С ним конечно сложнее будет, чем со мной, ведь я нормальная и вменяемая, в Азкабане точно самая спокойная была, потому что я сильная, хоть Сев и прикидывался, что ему сложно было. Наверное, стыдно за то, что библиотеку вынес. За такое убивают особо мучительным образом, не только самого мага, но и всю его родню тоже. Хотя, наверное, ему больше все это нужно и он вернет, если я попрошу, а мне в ближайшее время не понадобится...       Еще и Лорд этот, вот кого я точно убью первым за метку, которая пьет мою магию. Кажется, он может возродиться, но откуда мне это известно — я не помню, вроде это с какой-то чашей связано. Почему я позволила поставить на себя рабское клеймо? Я же Блэк!!! Это меня должны все бояться. Короче, Северус поможет мне с ним расправиться, если что. Он все может. У этого Лорда просто нет шансов.       Кстати, а почему Сев до сих пор один? Неужели до сих пор по той грязнокровке сохнет? У меня вроде племянница есть, надо их поближе познакомить. Только сначала сама с ней познакомлюсь, но это не проблема — с общением у меня никогда трудностей не было, тем более она почти моего возраста. Куда-то мысли не туда пошли — совсем забыла, о чем до этого думала, кажется о книгах, или учебниках. Да ну их. Северус сказал, чтобы я не высовывалась из дома, пока он не подыщет мне нормальное убежище. Почему это я должна его слушаться? А нет, должна, он же мне как старший брат и лучше знает, что для меня надо. Он хороший, он обо мне позаботится. Однако у меня же столько друзей и знакомых, не может быть, чтобы меня сдали аврорам. В конце концов, Сев меня опять вытащит, для него это не проблема, но все равно даже легкие неприятности не хочется ему доставлять. Как подумаю, что он во мне разочаруется, аж плакать хочется. Убегу погулять, навещу хотя бы сестер и вернусь, никто и не заметит. Идти или не идти — вот в чем вопрос...

***

      Андромеда сдала, выглядит значительно хуже Нарциссы. И вроде на лицо и фигуру выраженных изменений нет, как у Молли Уизли, но впечатление усугубляет усталость в глазах и явное разочарование в жизни.       — Меда, выглядишь прекрасно, ты совсем не изменилась, — выдаю на автомате дежурную фразу и, судя по реакции, фраза: "Слизерин не пропьешь" — это не про ее случай. Женщина расцвела и улыбнулась, а я пожалел, что без подарка заявился — совершенно не знаю, что дарить в таких случаях, чтобы уважить все семейство. А Тед явно ко мне враждебно настроен, так что лучше потом, индивидуально, в частном порядке, так сказать...       От Андромеды веяло одновременно доброжелательностью и раздражением, радостью и тоской, строгостью и пофигизмом — шизофрения чистой воды, только без бреда и галлюцинаций, хотя все может быть... В голову Блэкам я зарекся больше лазить, даже, если матери Нимфадоры (для меня она, в отличии от Снейпа, никем другим не является) кто-то понаставил противоречащих личности закладок. Жалко женщину, но себя еще "жальче", тем более и дочь особо не стремится помочь. Скорее всего потому что не понимает, что там внутри у родительницы понакручено, а та от этого страдает еще больше и продолжает навязываться с советами и наставлениями, которыми, по непонятной причине, маскирует жажду общения с самым родным человеком. Подступающее безумие придает навязчивости Андромеды в отношении дочери все более и более искаженную форму, надо полагать, Вальбурга Блэк тронулась умом по тем же самым механизмам. Сейчас общение Меды с окружающими вполне спокойное и доброжелательное, что вызывает у Нимфадоры раздражение и желание насолить матери — ведь к родной дочери у нее отношение совсем другое. По нескольким фразам сразу становится ясно, что тут все запущено — от "главы семьи" помощи ноль, как был пустым местом, так и остался, Нимфа, несмотря на всю свою доброту и легкость характера, на контакт с матерью тоже не пойдет, да и не поможет это уже.       По уму надо оставить все, как есть. И не рисковать своим психическим и физическим здоровьем ради очередного, по сути, постороннего мне человека. Пусть события текут, как и должно быть. Правда, судя по всему, уже скоро писец придет этой семейке, как ячейке общества, а затем и Андромеде, как личности. Как Нимфадоре потом в глаза смотреть? Дамбдор подгадает время сказать мне в ее присутствии, укоризненно качая головой: "Мальчик мой, ведь ты мог помочь, и ничего не сделал." После такого отношения стопроцентно будут разрушены — это к Трелони не ходи. Со всех сторон обложили, суки!..       И без того находящееся далеко от благодушного, настроение начинает стремительно портиться. Вот уже и сама девушка, смотрящая на все с иронией, как на цирковое представление, начинает вызывать раздражение. Черт, неужели она ничего не понимает? Ведет себя, как тупая малолетка! Так, стоп, Нимфа ни в чем не виновата, она сама жертва ситуации и заложница обстоятельств, так или иначе, подсознательно она точно что-то чувствует. Предложи я ей свалить на континент, бросив все, откажется, да и мнение ее обо мне качнется не в лучшую сторону, а этим, опять-таки, запросто могут воспользоваться некоторые бородатые, чтобы получить на меня лишний рычаг давления.       — Ах, мальчик мой, ты представляешь, у одной из студенток Хаффлпаффа такая затруднительная жизненная ситуация. Как ты думаешь, может мне попросить Помону переговорить с ней? — может быть не так грубо, но смысл посыла будет именно таким.       Как там Йода говорил? Привязанности на темную сторону ведут. Меня лично привязанность к этой девушке ведет в глубокую задницу.       — ... киснешь в подземелье? — отрывает меня от паршивых мыслей обрывок последней фразы Теда.       — Шутка о неразделенной любви шампуня и моих волос перестала быть актуальной еще в прошлом году, — флегматично отвечаю ему, — Думаю, ты догадываешься по каким причинам.       На мой выпад глава семейства Тонкс только скрипнул зубами — еще бы, ему завуалировано напомнили, кто кому и кем приходится, да еще и намекнули, что уже почти год. Поздняк метаться, Тед, раньше надо было личной жизнью дочери интересоваться.       Разговор не клеился, по другому и быть не могло, Андромеда фонила целым коктейлем эмоций — нелепые и несовместимые, они были как селедка с мороженым, политая кетчупом и приправленная копченым салом. Теодор втихую давился собственным ядом, я излучал пофигизм, отвечая на вопросы либо в стиле канонного Снейпа, либо пространно-уклончиво, как доктор, который не хочет объяснять больному, что тот скоро откинет копыта, Нимфадора с удовольствием любовалась этим цирком. Здорово же ее родаки достали. Извиняет девушку только то, что она еще не подозревает о том, какой хреновый прогноз у ее матери.       Как только позволили приличия, я откланялся, сославшись на работу над новым бальзамом для волос и кремом для лица, чтобы выглядеть в глазах женщин совершенно сногсшибательно. Наградой мне послужила новая вспышка ярости со стороны Теда, приступ веселья от Нимфы и эмоциональное облако в стиле "я блондинка и ничего не понимаю" от Меды.       Что мне теперь с этим всем делать? Ловлю себя на мысли, что я как Поттер, тот тоже стоит перед выбором, решает — совершать геройство или же благоразумно отойти в сторону. У национального Героя, в сравнении со мной, есть неоспоримое преимущество — он тупой. Это мне надо мучиться, прикидывая варианты и размышляя о последствиях, только для того, чтобы идти по его стопам. Что заставляет меня раз за разом наступать на одни и те же грабли? Страх, страх измениться и потерять себя, потерять человечность...       Пора дополнить список угроз всему живому: "Все беды от баб, бухла и Блэков..."