***
— Сфинкс! Дверь стукнулась о стену, и этот хлопок вкупе с выкриком заставил всех подскочить. — Что? — Гермиона моргнула, рассматривая запыхавшуюся Паркинсон, обводящую всех победным взглядом. — Сфинкс, — уже тише повторила Пэнси, закрывая дверь и подходя к ним. — Где книга по всем древним верованиям? Джинни вытащила из стопки толстый фолиант и протянула его Паркинсон. Та тут же выхватила его, начиная сосредоточенно листать. Казалось, листы вот-вот порвутся от резких движений. Гермиона посмотрела на Драко, вопросительно приподнимая бровь, но он лишь пожал плечами, продолжая следить за Пэнси. — Вот, — она резко положила книгу на столик. — Боги Ра и Гор символизировали восход и закат солнца, а также перерождение и воскрешение, — прочитала Пэнси. — А лучше всего загадки загадывает… — Сфинкс, — Блейз вскочил со своего места. — Именно, — Паркинсон довольно кивнула. — Разгадают загадку, спрятанную между восходом и закатом, — Драко наклонился и достал карту, раскладывая её. — Западный берег Нила в Гизе, — подала голос Джинни. — Мы же ездили с семьёй в Египет, — напомнила она. — Именно там находится самая древняя сохранившаяся скульптура сфинкса. — Достаточно глубоко, Грейнджер? — уколол её Забини, но Гермионе было всё равно. Сердце забилось с удвоенной частотой, и она схватила Драко за руку, крепко сжимая его пальцы. Это оно. Гермиона чувствовала это кожей, словно правильный ответ вылили на неё водой, и теперь ей стало почти что спокойно. Как верно подобранная деталь пазла, вставленная в картину. — Да, достаточно, — глухим от волнения голосом ответила она. — А как ты догадалась про сфинкса? — Джинни повернулась к Пэнси, всё ещё стоящей у стола. — Да так, — Паркинсон дёрнула плечом, захлопнула книгу и села на кресло. — Один разговор натолкнул. — Ну, кто бы это ни был, разговаривай с ним почаще, — Забини выглядел взбудораженным. — Когда отправимся в Египет? — Ты же понимаешь, что мы едем не на отдых? — Драко закатил глаза. — Да, но я там ещё ни разу не был! — возразил Блейз. — Уизли, устроишь экскурсию. — Пять галлеонов, — буркнула она, подтягивая к себе карту поближе и рассматривая её. — Да хоть десять, — радостно пообещал Блейз. — Нужно всё подготовить, — Драко выглядел сосредоточенным. — Нужно снова достать портключи. — И изучить всю необходимую информацию, — добавила Гермиона, мысленно составляя список книг. — Общение со сфинксом может закончиться очень плачевно. — Мы сможем всё подготовить к следующим выходным, — что-то решив в своей голове, объявил Драко. Неужели они действительно смогут это сделать? От ощущения скорой победы у Гермионы кружилась голова, словно она выпила пару бокалов шампанского. Радость была на вкус как эти лопающиеся на языке пузырьки — сладость вперемешку с горечью. — Вот и отлично, — Блейз хлопнул в ладоши. — Думаю, на сегодня наше собрание окончено, все отлично поработали. — Работают все, кроме тебя, — хмыкнула Пэнси, поднимаясь со своего места. — Пойдём, нам ещё нужно решить несколько вопросов, касающихся старостата. Забини застонал, но послушно направился за ней к выходу. Джинни посмотрела на Гермиону, потом перевела взгляд на Драко и чуть хмыкнула. — Пойду сделаю эссе по зельеварению, — Уизли, хитро и чересчур довольно улыбаясь, подхватила свои вещи и вышла из кабинета, на прощание кинув: — А вы развлекайтесь. Гермиона немного смутилась, но постаралась этого не показать, поворачиваясь к Драко. — А мы чем займёмся? — он приблизил к ней своё лицо, и в отражении его расширившихся зрачков она увидела растерянную себя. — Нам тоже надо написать эссе, — невозмутимо заявила она, подтягивая к себе сумку. — Что? — Драко моргнул, будто бы не осознал смысла её слов. — Эссе, — повторила Гермиона, всовывая ему в руки учебник. — Полезные свойства корнеплодов златолиственника в практическом зельеварении. Их открытие ощущалось как будто новое дыхание, как глоток свежего воздуха. Люди сравнивали это со светом в конце туннеля — и она тоже его увидела. Среди всех этих бесконечных дней поисков, похожих один на другой, теперь у этой истории мог быть счастливый финал. В её личную счастливую концовку входила также сдача всех экзаменов на превосходно. — Грейнджер, ты серьёзно? Довольная недоумению, написанному у него на лице, она кивнула. — Ты забыл, что у нас ЖАБА на носу? — пергамент в руках приятно хрустел, когда она разворачивала его. — Может быть, мы сделаем его позже? — Драко попытался вытянуть лист из её рук, но она шлёпнула его по ладони и отрицательно покачала головой. — Мы с тобой потратили кучу времени впустую, — произнесла Гермиона не терпящим возражения тоном. — Я думал, это называется проводить время вместе. Ну, — он обвёл руками себя и её, — отношения, знаешь? — Самые долгосрочные отношения у меня с учёбой, — заявила она, пытаясь сдержать рвущийся наружу смех. — Бедные Поттер и Уизли, — пробормотал Малфой, подпирая кулаком щёку и всё ещё выглядя чертовски удивлённым. — Когда вы искали крестражи, у вас тоже был перерыв на учёбу? — У меня был, — отрезала Гермиона, опуская кончик пера в чернильницу. — Ладно, — он выдохнул, смиряясь со своей участью и поднимаясь из лежачего положения. — Но давай хоть как-то придадим этому всему капельку веселья. — Каким образом? — поинтересовалась она, не отрываясь от написания. — На каждые три абзаца мы останавливаемся и задаём друг другу вопросы. Отвечать обязательно. Драко, довольно улыбаясь, уже придвинул к себе чистый пергамент, готовый взяться за эссе. — Тогда отвечай, — Гермиона оторвалась от листа и направила на него кончик пера. — Я уже написала три абзаца. — Дерзай, — ухмылка заиграла на его лице, а в зрачках явно загорелись искры азарта. — Любимый предмет и почему? — она улыбнулась, видя, как он закатил глаза. — Зельеварение. Потому что оно всегда легко мне давалось, — Драко хмыкнул. — Просто Снейп всегда завышал тебе оценки, — фыркнула Гермиона, возвращаясь к написанию. — Просто ты не можешь принять, что кто-то может быть в чём-то лучше тебя, — подразнивая, протянул он. — На шестом курсе, когда зельеварение стал вести Слизнорт, твои оценки понизились, — кинула она, выводя аккуратные буквы. — Это потому, что меня тогда не сильно интересовала учёба, знаешь ли, было не до этого, — его голос всё ещё звучал насмешливо, но в него будто вплелась горечь, заставившая её поднять глаза и посмотреть на него. — Как… Как это было? — её собственный голос дрогнул. — О нет, Грейнджер, моя очередь, — Драко выглянул из-за пергамента. — Расскажи, когда я тебе начал нравиться? — Что? Так нечестно, — кровь прилила к щекам, и она отвернулась. — Никаких ограничений не было, — весело заметил он, откладывая лист в сторону и приближаясь к Грейнджер. — Ну же, рассказывай. В Атлантиде? Или чуть раньше, когда мы танцевали вальс? — Отвали, Малфой, — Гермиона попыталась отпихнуть его в сторону, но он сгрёб её в охапку, заставляя выпустить эссе из рук, и потянул на себя, укладывая её сверху на свою грудь. — Ну давай, — его довольное лицо было прямо напротив её собственного. — Признавайся. — Я не помню, — попробовала соврать она, но по его прищуренному взгляду поняла, что это не сработало. — Возможно, но только возможно, ты мне приглянулся на первом курсе. До того, как открыл рот, — торопливо добавила Гермиона, видя, как удивлённо расширились его глаза, а улыбка стала уж слишком довольной. — То есть ты тайком влюблена в меня восьмой год? — уточнил он, почти смеясь. — Мерлин, нет! — она стукнула его кулаками в грудь. — Я так и знала, что ты всё так воспримешь. Просто ты мне показался симпатичным, — Гермиона застонала, увидев, как его улыбка начала напоминать билборд с рекламой стоматолога, — её родители могли бы взять его в качестве модели — и спрятала лицо в ладонях. — Грейнджер, — позвал Драко её, мягко убирая её руки. — Посмотри на меня. Она неуверенно взглянула на него, стараясь отмахнуться от своего смущения. И у неё перехватило дыхание оттого, с какой нежностью он смотрел на неё. Нежностью, смешанной с чем-то пламенным в глубине зрачков. Ты как лесной пожар зимой. Единственный источник тепла в её замёрзшей и замершей жизни. Отогревший её, несмотря на весь внешний холод. Пробравшийся в неё, доставший до самых костей. Драко протянул ладонь, касаясь её щеки и заправляя прядь за ухо, а потом тихо произнёс: — Я считаю тебя не просто симпатичной. Ты охренительно красивая, Грейнджер, — его пальцы скользнули ниже, обводя её губы. И всё. Одна фраза, выбивающая воздух из её лёгких и землю из-под ног. Как будто она оказалась на американских горках и сейчас её прокрутили на мёртвой петле. Гермиона наклонилась, чтобы поцеловать его, чувствуя, что больше не хочет заниматься никаким эссе.***
Блейз ощущал растерянность — не совсем привычная для него эмоция, а оттого слишком дискомфортная. Он следил за изменениями, происходившими с Джинни. Подметил, что иногда она забывала наложить гламурные чары и тёмные круги под глазами делали её лицо ещё более очерченным и бледным. Что её улыбка иногда потухала, как будто помехи на маггловском телевизоре: на одном из занятий преподаватель притащил такой, но из-за большой концентрации волшебства в школе на экране они смогли увидеть лишь разноцветные рябящие полосы. Забини наблюдал, пытаясь подгадать, в какой момент можно будет снова подойти, закинуть ей руку на плечо и — наконец-то — пригласить её на свидание. В своей манере, конечно, с кучей намёков и подколок, чтобы в случае отказа списать всё на глупую шутку. Впервые он заметил её в прошлом году. То есть Блейз и до этого знал о её существовании, но именно на седьмом курсе он впервые её увидел. Горящие глаза, постоянная борьба с Кэрроу и несгибаемая воля. Тогда он понял, что эта забавная девушка, то и дело мелькавшая перед глазами, чего-то стоила. Его глаза сами собой подмечали её в толпе — да и с такой рыжей копной её сложно было не заметить. Она напоминала ему яркую вспышку. Солнечный ожог, если приблизиться слишком плотно. Блейз не помнил момента, когда его отстранённое любопытство переросло в нечто большее. Когда его зрачки начали сами по себе цепляться за неё, находя за пару мгновений в любой толпе. И всё это только усугубилось с тех пор, как они начали тесно контактировать, собираясь в маленьком заброшенном кабинете, пытаясь разгадать пророчество. С ней было удивительно легко. Ему нравилось слышать её звонкий смех, напоминающий перезвон колокольчиков, когда она смеялась над его шутками. Нравилось садиться рядом с ней так, чтобы их ноги и локти соприкасались. Нравилось, что она всегда приносила печенье или сэндвичи, заботясь о том, чтобы никто не остался голодным. Нравилось наблюдать за тем, как она летала над квиддичным полем, становясь ещё больше огненной и решительной. Ему нравилась Джинни Уизли — и в этом была вся обжигающая правда. Их расставание с Поттером обрадовало его, потому что это значило, что путь к её сердцу теперь свободен. И оно раздражало его, потому что теперь она находилась в перманентно отстранённой грусти, даже когда по привычке смеялась шуткам. Мерлин, Блейз действительно не знал, как ему стоило поступить, а потому выжидал, надеясь, что ему подвернётся подходящая возможность. Но, вопреки его предположениям, она ещё больше отдалилась от него; словно их разрыв с Поттером ещё и надорвал что-то в их отношениях. Это чувствовалось как выстроенная перед ней прозрачная стена: её не было видно, но стоило подойти ближе — и ты упираешься ладонями в прозрачное холодное стекло. Непробиваемое. Он наткнулся на неё в коридоре. Джинни стояла, замерев и уставившись вперёд, а во взгляде скользила пустота. Будто бы мыслями она находилась не за много миль отсюда, а за много часов, дней, месяцев. Такой взгляд всегда был у тех, кто заныривал в глубину своих воспоминаний. В отсутствии маховика люди сами прекрасно справлялись с тем, чтобы путешествовать во времени, но без возможности что-то изменить. В этом и состояла мучительная часть таких прыжков; бесконечно повторяющиеся сцены, засмотренные до дыр. Платой за память была боль. — Если мечтаешь обо мне, только скажи. Возможно, твои желания могут воплотиться в жизнь, — насмешливо произнёс Блейз, заставляя её вздрогнуть и вынырнуть на поверхность из глубины сознания. — Я думаю, у тебя и так достаточно тех, чьи желания ты можешь воплотить, — она язвительно улыбнулась, запихивая книгу, которую до этого сжимала в ладонях, в сумку. — Я предпочитаю исполнять свои собственные, — он склонил голову, наблюдая за ней. Одной из причин, почему Забини не любил холодное время года, это то, что девушкам приходилось напяливать на себя несколько слоёв одежды. Конечно, они могли использовать согревающие чары, но мало кто хотел обновлять их каждый час, а голые ноги в середине февраля смотрелись бы как минимум странно и неуместно. На Джинни были надеты джемпер и юбка, доходящая до колен. Блейз скользнул глазами по шерстяным чулкам, которые должны были заканчиваться на середине бедра. Он уже видел её тело — хвала Салазару, они поехали в Сицилию, — но ему хотелось бы рассмотреть его ближе. Без брошенных украдкой взглядов, сопровождаемых улыбкой. Со всей серьёзностью подойти к изучению, дотронуться до неё не только расширенными зрачками, но и кончиками пальцев. — О, я не сомневаюсь в этом, — пробормотала она, делая несколько шагов вперёд, намереваясь продолжить свой путь, но Блейз подвинулся вправо, перекрывая ей дорогу. — Сходи со мной на свидание, — прямо сказал он, видя, как Джинни растерянно моргает и хмурится. — Послушай, мне сейчас не до шуток, — выдохнула она, качая головой. — А я и не шучу, — Блейз не улыбался. Не отводил взгляда. Пытался показать всем своим видом, насколько это были не шутки. — Забини, я не стану твоей очередной юбкой, — хмыкнула она, скрещивая руки на груди. — И то, что я теперь свободна, не вешает на меня красный флаг, который тебе нужно обязательно сорвать. — Ты и не станешь очередной, — растерянно запротестовал он, чувствуя, как внутри что-то мёрзло от её слов. — Слабо верится, — Джинни ухватилась за лямку сумки, почти сползшую с плеча, и подтянула её наверх. — Попробуй пригласить кого-то, кто с радостью на всё это, — она обвела его рукой, — поведётся. И она проскользнула мимо него, огибая его. Это чувствовалось так, будто ему подкинули какую-то сложную задачу по арифмантике и он быстро нашёл решение, уверенный в его правильности, но по итогу получил отметку тролль. Блейз обернулся, следя за ней зрачками и отмечая, как красиво свет от факелов бликовал на золотых прядях. — Но что, если я хочу пригласить тебя? — повысив голос, бросил он ей в спину. Джинни замедлилась и немного повернула голову. На дне её карих радужек что-то вспыхнуло — он не был уверен, отсвет ли это огня или её внутренний пожар, который так сильно его привлекал. — Тогда докажи, что тебе нужна именно я, — бросила Джинни через плечо, а потом продолжила путь. Блейз почувствовал, что находится на какой-то стартовой точке. И путь ему предстоял, вероятно, отнюдь не маленький; но тот факт, что ему позволили сыграть в эту игру, вступить на дистанцию, разливался по нутру колющими мурашками.