Сиреневый цвет

      — Возможно, это стоит обрезать.       Он медленно открывает глаза, подпирая подбородок рукой.       Когти в его волосах не останавливаются, легко скребут кожу головы под струями воды. Мягкое и ненавязчивое движение лезвия. Его локоны тянутся, когда она пробегает по ним пальцами, распутывая пряди с небольшим трудом.       — Гм, — едва слышно мычит он, не нарушая тишины в комнате.       Даяк только посмеивается над раздражённым ответом, и он снова расслабляется, закрывая глаза.       «Мне нравится ваша компания».       Лотор чувствует, как напрягаются мышцы лица, на лбу появляются складки, и он отчаянно пытается сосредоточиться на руках Даяк, когда она начинает завязывать его волосы шнурком. И на мгновение он почти позволяет ей, у него почти хватает вытерпеть это.       Но его разум блуждает в мечтах. Розовых.       «Сиреневый цвет».       Он вздыхает.       Воистину, так.       И поднимается.       — О, прошу… — руки Даяк замирают в воздухе, пряди рвутся, когда он вырывается из её хватки. — Позвольте мне хоть что-нибудь с этим сделать.       — Не надо, — усмехается Лотор, проходя мимо неё.       Он пересекает комнату и подходит к большому застеленному столу, куда часовые этим утром принесли его доспехи. Лотор смахивает невидимую пыль с новых цветов. Чёрные и тёмно-пурпурные. Они похожи на цвета его отца, хотя он надеялся избежать этого.       Он переворачивает гульфик, и тот с грохотом падает в сторону. Лотор начинает с накидки, беря ткань по всей длине и рассматривая её у стены. Зеркало вспыхивает его отражением.       Ах.       Взгляд Лотора блуждает по тёмно-синей мантии, высокий воротник которой расшит серебряной нитью. Стекло, сдерживающее океан. По краям сверкают знаки; фамильный герб Альфора отпечатан на рукавах.       Серебро означает чистоту, чистоту будущих поколений.       Разумеется.       Он уже и позабыл, что надевал его.       — Дайте сюда, — Даяк выхватывает накидку из его пальцев, и Лотор слишком поглощён своим отражением в зеркале, чтобы возражать. — Раз уж позвали меня сюда, так позвольте помочь.       — Хорошо, — соглашается он, и она укладывает материал на его предплечье. Лотор наклоняет голову, раздумывая, должен ли он позволить ей что-то сделать с его волосами, если благодаря этому мантия будет видна более отчётливо.       У него была алтейская одежда.       Он находил её в больших количествах раньше. Богатые одежды и попроще. Неприметные. Синие, красные и зелёные. Он собрал достаточно, чтобы составлять целые наряды, если бы захотел. И он хотел. Но они были не…       Он не подходили ему.       А этот подходит.       Несомненно подходит. Ткань плотно прилегает к его спине. Подчёркивает острые плечи и приспосабливается к изгибу его груди. Рукава тонкие и расклешённые, облегающие рельеф его рук. И здесь есть ещё и от Галра. Эмблема Империи, отливающая на плечах. Традиция показывать, из какой семьи ты родом, по сравнению с той, чью эмблему он хотел бы носить на рукавах.       Когда Даяк начинает возиться с другой рукой, он чувствует некоторую дрожь в коленях. Но это лишнее — она быстро заканчивает и берёт наплечники. Ему грустно видеть, что алтейские шелка будут закрыты.       — Только руки и грудь, пожалуйста, — говорит он.       Брови Даяк поднимаются, она смотрит на него, но ничего не говорит.       Лотор знает, что она не одобряет. Он знает, что никто из них не одобрит. Но если он хочет утвердить себя как императора, увидеть, что это на самом деле значит, он может начать с чего-то столь простого, как несколько недостающих частей брони.       После предплечий он сам застёгивает снаряжение на шее, в то время как Даяк защёлкивает защиту для спины. Она снова поправляет его волосы.       Они оба смотрят в зеркало.       Он всё ещё выглядит собой, но выступы его локтей и плеч заставляют его желать свой собственный комплект, каким бы не подходящим для церемонии он ни был.       — Плащ? — спрашивает она. Это просьба.       — Нет, — качает он головой, думая о своём отце и чувствуя неприятный металлический привкус на языке.       Лотор возвращается к столу, два меча и их ножны лежат рядом с остатками доспехов, которые он не стал надевать. Он берёт один из них, свой, за рукоять, небрежно взмахивает. Меч выглядит более богато, чем накануне. Репетиционный клинок был обычным, этот же немного длиннее, чёрный, с гербом Галра сияющего ярко-синего цвета. Лезвие имеет более глубокий изгиб и врезанную жилку по центру. Кровосток.       — Хорошо выполнен, — говорит он, глядя на Даяк через плечо. Он быстро убирает клинок в ножны и откладывает в сторону, чтобы взять его двойника.       Этот короче и сделан из серебра. Тоже лёгкий. На его рукояти нет герба. И никакого жёлоба. Лезвие тупое.       — Я ещё успею его заточить, — Даяк внимательно наблюдает за тем, как он когтем трогает край клинка.       — Нет, — качает он головой. — Его не будут осматривать, так что это не нужно.       Даяк вздыхает.       Не то чтобы он был неблагодарен.       Однажды сражённый — во имя ярости — сражённый, невероятно — это была бы настоящая резня, если бы не Даяк. В первую очередь потому, что там просто больше никого не было, не так ли?       Больше нет.       Лотор не был уверен, что Даяк обрадовалась тому, что её оторвали от обязанностей архивариуса, ради старых забот, но если и была против, то ничего не сказала, когда он её вызвал. Да ей и нечего было сказать обо всём происходящем, она лишь придиралась к тому, что всё происходит менее традиционно.       Лотор вкладывает серебряный меч в ножны, а затем встаёт перед Даяк.       — Даяк. — Она выпрямляется, и Лотор тщательно обдумывает свои слова. — Не думай, что я не осведомлён о том, как сегодня всё организовано. И, — он поднимает клинок, — речь не только о мечах. Поставки, заказы, приглашения — ничто не остаётся незамеченным мной. И я хочу, чтобы ты знала, что я благодарен.       Она цокает языком, на её лице выражение отвращения, но потом она тянется и щипает его за руку.       Его пронзает боль, но он легко претерпевает её.       — Кровавый император не благодарит тех, кто выполняет его команды.       — Кровавый император, — произносит Лотор больше для самого себя, чем для неё. Он забывает о своей благодарности и отходит от Даяк, чтобы взять и другой клинок. Он взвешивает оружие в руке. — Не льсти, это на тебя не похоже.       — Не обвиняйте меня…       — Я не такой, — продолжает он, недовольно глядя на неё, прежде чем направиться к двери.       — Лотор.       Он останавливается, чувствуя раздражение в этот раз.       Но Даяк улыбается. Она сжимает руки перед собой, и он видит, что она пытается сдержать очевидное волнение. Может быть, то, которое она пыталась скрыть всё это время.       — Я горжусь тем, чего ты достиг, — говорит она. Лотору требуется мгновение, чтобы слова дошли до него и он понял их.       В конце концов он кивает, прикусывая язык, чтобы с него не слетели слова признательности.       Когда они выходят в коридор, он чувствует запах Кита ещё до того, как видит его, пахнет землёй, почвой — это часть человечества.       И он такой низкий.       Кит прикладывает кулак к груди в знак приветствия, и этот жест с каждым днём выглядит у него всё лучше и лучше. Прежде чем отдать ему оба меча, Лотор оценивает внешний вид Кита и так подходящие ему чёрные доспехи.       — Не забудь передать их Лэнсу для Аллуры до того, как войдёшь в смотровую комнату.       — Есть, сэр.       Лотор замирает, и в тёмных глазах Кита застывает вопрос.       — Я оставлю это без внимания сегодня из-за формальности мероприятия, но опять же, тебе не нужно…       — Точно… нет, извини, это привычка с гарнизона…       — Всё в порядке.       — И Коливан никогда не говорил мне так не делать.       — Не удивлён, — улыбается Лотор.       Когда Кит пристёгивает пояс Лотора и клинок к своей спине, он выглядит обеспокоенным. Он нервно смотрит на Даяк. Лотор бросает взгляд на женщину. Она вздыхает, но отворачивается.       — Ты ещё что-то хотел? — спрашивает Лотор, понижая голос.       Кит переминается с ноги на ногу.       — У меня… есть ещё один вопрос.       Лотор ждёт.       Какой сообразительный юноша.       — Да? — Он не сводит глаз с Кита и начинает идти — ему нужно присутствовать на свадьбе, но при этом он не хочет, чтобы юноша чувствовал себя разочарованным. Кит бессознательно начинает следовать за ним, слегка подскакивая, чтобы не отставать от шага Лотора. Даяк стучит каблуками позади них на некотором расстоянии.       — Что такое През Вик?       Эти слова вызывают мучительный образ, и Лотор приподнимает бровь, глядя на Кита.       — Ты услышал это от кого-то?       — Кто-то из «Клинков» говорил, что надо приготовиться на случай, если что-то пойдёт не так.       — Ясно, — Лёгкая тревога закрадывается в сознание Лотора, но он отбрасывает её в сторону — праздное беспокойство ни к чему. — През Вик — это то, что галрийцы называют вызовом.       — На бой?       — Именно. — Лотор улыбается, его взгляд смягчается, когда он смотрит на Кита. — И это применимо к решению любого спора, от положения человека в обществе до его наследства. Вызов может быть осуществлён и в политических вопросах. Я полагаю, «Клинки» опасаются, что кто-то может оспорить мою способность быть кровной парой принцессе.       — Кто угодно может сделать это?       — Любой, да, но большинство… галра в наши дни решаются на подобное только в том случае, если у них есть сторонники, которые их поддерживают.       — Ты не беспокоишься?       — Нет. — Он беспокоится, но какой в этом смысл?       Независимо от того, будет прав бросающий вызов, что Лотор неподходящая партия для Аллуры, или нет, он всё равно будет драться. Не только потому, что он должен это сделать. А потому, что, хотя он и не может наверняка сказать, что он — лучший выбор для неё, но также не может назвать никого другого, кто мог бы им стать.       И это она попросила его руки, в конце концов. Что само по себе должно быть достаточной причиной, чтобы бороться за неё.       Она попросила его руки.       Лотор готов был поклясться яростью — ему казалось, что прошло всего несколько тиков с тех пор, как она повалила его на спину.       «Сиреневый цвет!»       — Что случится, если ты проиграешь?       Кит спрашивает из любопытства, а не из злых побуждений. Но Даяк всё равно громко цокает позади них. Лотор игнорирует её. Молодой воин «Клинков» знает, что он поощряет подобные расспросы.       — Если я проиграю, победитель может занять моё место рядом с Аллурой.       — Что? Серьёзно? Вот так просто? — Кит на тик замолкает, а потом вынужден поторопиться, чтобы догнать Лотора.       Лотор пытается улыбкой заверить юношу, что всё в порядке. Они переходят из одного зала в другой, быстро направляясь к отсеку, где был пришвартован Замок.       — Если Аллуре не понравится победитель, она вправе тоже вызвать его на бой.       Кит вздыхает. Кажется, с облегчением.       Лотор пытается подвести итог по этому вопросу. Если кому-нибудь всё-таки удастся убить его, то Аллура может отомстить за его несчастную душу, если новоявленный жених покажется ей неприятным. Это маловероятно, но мысль забавная.       Зайдя в стыковочный отсек Замка, они замечают Корана и Широ, поджидающих их.       — Лотор, — снова обращается Кит.       — Да, Кит? — кивает он, глядя на Корана и поднимая руку в приветственном жесте. Коран машет в ответ.       — Что такое Зол?       Лотор замедляет шаг. Даяк позади издаёт сдавленный звук. Он чувствует, как неприятное ощущение пробегает по позвоночнику. А уши горят. Звёзды!       К чести Кита, он выглядит таким же наивным, каким кажется и его вопрос.       — А… — начинает Лотор. Правда, пытается. — Это… — Он совсем останавливается и думает, как лучше объяснить анатомию галра, не звуча при этом неподобающе императору.       Молчание затягивается, и Кит пытается повторить вопрос.       Это не помогает.       — Некоторые воины из «Клинков» в моей казарме говорили, что это связано с совместимостью.       Мерзавцы… конечно, это так. Лотор готов держать пари, что точно знает, почему они заговорили об этом в связи с его свадьбой. Его глаза сканируют потолок, глядя куда угодно, только не на Кита или Даяк. Благослови господь юношу, но это было…       — Лотор!       — Приветствую, Широ.       Благодарение ярости.       — Аллура всё ещё у себя, но все остальные уже направляются к смотровой комнате. Начались объявления о трансляции.       Вовремя.       — Кит, будь так добр, иди на своё место и передай меч.       — Есть, сэ… то есть да, конечно, — Кит чуть ли не краснеет, уходя.       Они смотрят, как он удаляется.       — Он ведь не доставляет тебе никаких неудобств, нет? — спрашивает Широ.       — Нет, — отвечает Лотор поспешно, игнорируя жар на кончиках ушей. — Он прекрасный юноша и так любезен, что изучает обычаи галра.       — Я рад это слышать. Мне кажется, он от всего происходящего в восторге, — говорит Широ, жестом обводя помещение и имя в виду, конечно, свадьбу.       — Не он один, — постукивает Коран пальцами друг о друга.       Лотор осторожно поглядывает на советника, но Коран на него не смотрит.       Имеет ли он в виду принцессу или самого себя? Вчера она выразила своё волнение, не так ли? Ладони становится щекотно, и он сжимает её, чувствуя, как когти на дюйм выходят наружу. Он сглатывает и игнорирует возникающие воспоминания, чтобы двигаться дальше.       — Мои друзья, это Даяк. Архивариус моего народа и моя бывшая гувернантка.       — Здравствуйте, — улыбается Широ.       — Рад знакомству, — кланяется Коран.       Даяк улыбается. По крайней мере, Корану. Она поднимает палец, показывая восторг от прямого проявления уважения со стороны того, кто сегодня технически играл роль короля.       Лотор фыркает — конечно, ей бы это понравилось.       — Она здесь, чтобы свидетельствовать о происходящем с моей стороны. Кстати… — он бросает взгляд на чёрного паладина, а потом кивает Даяк, — Если ты позволишь…       — Что? — Широ нервничает.       Даяк делает шаг вперёд, доставая маленькую металлическую пластинку, изогнутую в виде моста.       — Это для твоего обоняния, Широ, — объясняет Лотор.       — Она накроет твой нос, — продолжает Даяк. — Вот так.       Она обходит протянутую руку Широ, и равномерно прижимает пластинку к его переносице. Та совпадает с его шрамом таким образом, что почти не заметна.       Голова Широ откидывается назад, он быстро моргает, его ноздри раздуваются.       — О…       — Ты в порядке? — спрашивает Коран.       — Это должно сдерживать реакцию на флору, — объясняет Лотор.       — Такое чувство, что я дышу через свои глаза.       — Технически, так оно и есть, — усмехается Лотор.       Рука Широ касается металлической пластины, а потом он смотрит на Лотора и на его лице смущение сменяется удивлением.       — Это… очень заботливо с твоей стороны, Лотор, — Широ моргает. — Спасибо. Я боялся, что всё испорчу.       — Пустяки, — кланяется он, не думая о собственной самонадеянности. Ничего личного, но такое облегчение видеть, что ещё один из паладинов доброжелательно смотрит на него. — Не пора ли нам? — спрашивает он.       Они направляются к Замку, но не раньше, чем Коран жестом указывает дорогу Даяк.       — После вас, миледи.       Даяк хихикает, и Лотор едва удерживается, чтобы не закатить глаза. По крайней мере, теперь она довольна.       Коран проводит короткую, но приятную экскурсию для гувернантки, прежде чем вместе с Широ покинуть их на нижней палубе и пойти к Аллуре.       Первое, что Лотор замечает в смотровой комнате, — это то, что она полностью заполнена. Он не видит, как Даяк, проталкиваясь, занимает своё место.       Просто невероятно.       Толпа расступается перед ним, когда он пробирается в центр, где стоит Коливан с обоими стражами Клятвы, и всё это время Лотор вглядывается в лица, и потрясение от происходящего холодит его кожу.       Он сразу узнаёт тех, кого официально пригласил. Генералы из его старых фракций, некоторые из его новых советников, несколько ключевых чиновников Галры, которые, как он знал, позже поддержат его в борьбе за эту честь, и одно знакомое лицо с краю; Морга, инженер.       Но есть и другие.       Конечно, представители Коалиции для него чужие люди. Они из других миров, чужды по внешности и общению, за исключением одного или двух, с кем он познакомился на аванпосте недавно.       Когда Лотор подходит к своему месту, его глаза встречаются с глазами Коливана.       Они обмениваются понимающими взглядами, прежде чем встать рядом, изучая толпу.       — Туфлак здесь, из сектора Кальзек, — тихо говорит Коливан.       — Как и Атток.       Коливан ворчит.       Лотор не знает точно, что с этим делать. Возможно, Туфлак и Атток просто отстаивали право присутствовать на церемонии кровного бракосочетания своего императора. После того, как Лотор объявил о том, где будет проходить свадьба, было немало тех, кто прислал ему неодобрительные сообщения. И как галриец он понимал их гнев.       Но Туфлак открыто преследовал его не более двадцати декафибов назад. Атток же и его эскадрилья не раз вступали в стычки с его генералами. Эзор и Зетрид неоднократно жаловались на это.       Бывшими генералами.       Лотор хмурится.       — Хотите, я вышвырну их отсюда? — тихо спрашивает Коливан.       — Нет.       — Что происходит? Что-то не так? — спрашивает Лэнс, глядя через плечо Кита с того места, где они стоят, взявшись за руки.       — Нет, всё хорошо, — улыбается Лотор. Лэнс поджимает губы, но не спорит.       Праздное беспокойство ни к чему. Засада или нет, ему придётся дождаться их действий. Лотор вздыхает и чувствует, как искусственный ветер играет его волосами, пряди щекочут ему щёку.       По крайней мере, у него есть это.       Алтея.       Он делает ещё один глубокий вдох, обманывая своё сердце, притворяясь, что это реально, всего на мгновение. Юницветы переливаются у него под ногами, зелёный цвет расплывается в красный и розовый. Пока они ждут прибытия принцессы, у него есть время, чтобы полюбоваться красками. Ему нравится синева неба, которая изгибается и исчезает в белизне, сияние солнечного света. Проблеск золота вместо серебра.       Какой дар.       Лотор абсолютно уверен, что женился бы на Аллуре только из-за этого места.       Не то чтобы остальное не было… совершенным.       Он поворачивается обратно к толпе, праздно топчущейся в комнате, разговаривая, наблюдая. Его беспокойство по поводу незнакомых лиц среди гостей сменяется новым приливом радости при виде галрийцев. Его люди разговаривают с другими членами Коалиции под небом Алтеи.       Этого достаточно.       — Кол фастем ун — это акт предвосхищения, а на Алтее…       Это говорит галриец?       Он сощуривается. Сначала смотрит на Коливана, а потом уже на толпу, пытаясь найти владельца странного акцента.       — …есть похожий акт — гав Улн а нотек, или воспоминание о путешествии.       Обернувшись назад, на другой стороне комнаты Лотор замечает Ханка, величественно декламирующего дрону перед ним.       На самом деле, большинство дронов уже были приведены в движение и летали по комнате, чтобы транслировать церемонию на всю Империю и за её пределы.       Он хмурится. Он же записал перевод для Ханка. Почему он говорит на?..       До него доносится другой голос, и он поворачивается, с напряжённым выражением лица прислушиваясь к Пидж.       — Это называется «Канифест амеан латанин», или «место рождения», где принцесса начнет свой путь со своей матерью, встретится с отцом и получит его благословение, а затем будет отправлена самостоятельно в своё будущее, или «канифест тавес каззифет», место произрастания.       Алтейский.       Паладины… выучили язык ради церемонии?       — Аст ун тассем! — Ханк почти кричит, с силой сжимая руки.       Лотор усмехается в кулак, скрывая это действие от ближайших к нему дронов. Так восхитительно. Признательность наполнила его тело уютным теплом. Он не должен быть сентиментальным, не сейчас, не тогда, когда глаза всей Империи устремлены на него. Но он ничего не может с собой поделать.       В конце концов, он сейчас на Алтее. И женится.       Как странно.       Чувствовать себя счастливым.       Он узнаёт эмоцию, но сильно удивлён ей. Он так чувствует себя с тех пор, как Аллура сделала ему предложение.       Это такая праздная эмоция, застойная. Чувство, которое не мотивирует его ничего делать, кроме как просто… быть.       Ощущая это, он оглядывается ещё раз. Счастлив. Он впитывает происходящее, детали, снова смотрит на толпу уже с меньшим беспокойством.       Вспышка белого и жёлтого заставляет его плечи напрячься. Тревога возвращается.       Ведьма?       Нет…       С подиума напротив них раздаётся перезвон, от которого кровь стынет в жилах и наполняет его холодом, от которого по коже побежала дрожь.       — Этот звон сообщает о прибытии принцессы, — сообщает Пидж для эфира Коалиции.       — Слушайте! Невеста прибывает! — объявляет Ханк для Империи.       Так и есть.       Лотор поворачивается вместе со всеми, двери мягко открываются, чтобы пропустить принцессу и её сопровождающих.       Он замечает водопад лазурного на белом, обрамлённый золотом и преломляющий свет, как мог бы преломить любой бриллиант или сокровище.       Его желудок ухает вниз. Комната пустеет.       Как только Широ завязывает её волосы на спине, она идёт налево, под дымкой белой вуали, глядя вперёд.       Дроны следуют за ней, мигая огнями. Мотыльки, летящие на пламя. Верные своему божеству. Он не может винить их.       Это не поддаётся описанию.       — Император.       Лотор сжимает кулаки, выпуская когти, и они безжалостно впиваются в кожу.       — Смотрите вперёд, — снова напоминает Коливан.       Смешно думать, что он может отвести взгляд. И кто смог бы?       Но когда глаза Аллуры скользят к нему под её ореолом из белого и золотого, звёзд и света, он должен. Это просто чересчур.       — Я прочту отрывок.       — Да, — соглашается Лотор, кивает, прикусывая язык, чтобы не извиниться. Коливан начинает рассказывать историю первой Тал Сельвы. Из истории Галра. Для Лотора слова — лишь шум.       Он может сдерживать себя ровно до тех пор, пока она не огибает комнату, обходя центр с Широ, который закрывает её своей фигурой.       Лотор поднимает голову и смотрит на неё.       В отличие от репетиции, кажется, они не разговаривают. Но она улыбается, пока они идут, Лотор может видеть это через плечо Широ и вуаль — когда у неё такой изгиб губ, её глаза становятся ещё ярче.       Было ли ещё хоть что-то столь же нереальное?       Его грудь вздымается, несколько поспешно, когда он снова оглядывает толпу, своих рыцарей, Коливана, а затем Алтею, прежде чем остановить внимание на Аллуре.       После тысяч декафибов Лотор с трудом верил, что наконец-то сверг своего отца, взял Империю под своё крыло так, как мог только мечтать. Теперь он должен был поверить в это?       Это всё нереально. Фантазия.       Он едва замечает, когда она останавливается возле Корана.       — Лотор, — шепчет Лэнс.       Он наблюдает, как вуаль откидывается назад, плывя подобно лепестку вдоль водопада её волос.       Она плачет.       Когда Лотор видит это, у него возникает чувство, будто кто-то сдавливает ему горло, но он сглатывает, когда видит, что она при этом улыбается.       Её слёзы — это ответ на рыдания Корана, догадывается он. Мужчина разговаривает с ней, но Лотор не слышит слов. Тиару забирают.       — Лотор, эй…       — Лотор.       — Император.       Он поворачивается к Коливану и замечает, что Лэнс и Кит в отчаянии смотрят на него.       — Иди сюда, — шипит Лэнс.       Звёзды, ну конечно.       Лотор ничего не говорит, уши снова горят, когда он шагает вперёд, смещая своих стражей Клятвы.       Лэнс легко берёт его руки в свои, и глаза Лотора возвращаются к Аллуре.       Теперь она идёт вперёд.       И смотрит на него.       Улыбка исчезает с её губ. Он хмурится.       Она хмурится в ответ.       Проклятье. Клык впивается ему в щёку, и его руки рефлекторно сжимаются от боли и волнения. Лотор беспокойно переступает с ноги на ногу.       Лэнс сжимает руки в ответ, достаточно сильно, чтобы Лотор обратил своё внимание на него.       Он улыбается. Лэнс улыбается ему. Многозначительно.       Лотор сглатывает и кивает.       Такими темпами ему придётся отдать парнишке ещё один меч.       Лотор обращает своё новообретённое внимание к Аллуре, и он вознаграждён её взглядом и новыми слезами, но с улыбкой на губах.       Он готов поклясться яростью — это было мучительно.       Когда она подходит, Лотор сам почти дрожит от волнения.       Лэнс оставляет его.       Аллура становится рядом с ним.       Где-то в отдалении Пидж и Ханк объясняют происходящее.       Но Лотор не может слышать их. Не может слышать Коливана. И он едва чувствует, как Кит застёгивает ремень вокруг его талии. Едва успевает разволноваться, что всё произошло так быстро.       Потому что его руки в её руках, и он чувствует тепло.       Она всегда такая тёплая. Её тепло завораживает так же сильно, как и расслабляет. Лотор не раз хотел спросить её, не жарче ли у алтеанцев, чем у других народов, но его всегда останавливало слабое беспокойство, что всё дело может быть только в нём.       Но в её глазах тоже огонь. Теплота между голубым и розовым, которая не просто отражает золото с неба над головой.       — Император.       О, мечи.       Лотор расправляет плечи, ругая себя. Ещё немного, и он станет ни на что не годен. Он даже не услышал проклятую подсказку.       Он быстро выхватывает её клинок — вес и ощущения ничем не отличаются от тех, что были варгу назад, когда он испытывал его с Даяк, — и быстро вонзает его в решётчатый пол под голографической иллюзией травы.       — Принцесса.       В этот раз Лотор готов, большим пальцем он подталкивает меч из ножен в её сторону.       Выражение напряжения на лице Аллуры сменяется расслаблением, взгляд устремляется к нему.       — Спасибо, — шепчет она неслышно, в то время как её пальцы обхватывают рукоять и тянут меч.       Он задерживает дыхание, во всяком случае пытается. Всё заканчивается его хриплым выдохом, когда она вынимает меч из ножен. Лотор чувствует дрожь, угрожающую поставить его на колени.       Он не может отвести от неё взгляда, так что он сосредотачивается на оттенке красного на её щеках, чтобы не смотреть, как её руки ловко вонзают меч в землю, — и на блеске её губ и на том, как они беззвучно двигаются.       Ни на что не годен. Жалок. Он ругает самого себя. Распутник. Сосредоточься на настоящем моменте.       Её руки возвращаются в его, притягивая к себе теплом. Он подходит ближе только из-за этого.       Коливан что-то говорил? Лотор не помнит.       Она всегда такая… миниатюрная по сравнению с ним.       Цвета её наряда подчёркивают её глаза.       Эта вуаль новая? Или она хранила её? Ещё одна реликвия Алтеи, которую он никогда не видел?       Предназначалось ли золото для того, чтобы дополнять или контрастировать с серебром на его плаще?       На его плаще изображены гербы — и на её платье тоже должны быть, — да, на рукавах, он готов поклясться яростью — звёзды — эмблема Империи.       Какое зрелище.       Всё вместе.       Сон.       Влага попадает ему на руки, и её пальцы сжимаются.       Началось обёртывание.       В этот раз медленно и подобающим образом. Кожа, не покрытая маслом, тут же сгорит, так что Коливан не торопится.       Было бы трудно отвести взгляд от процесса, если бы альтернативой не выступала сама Аллура.       Она тоже смотрит на него, сначала спокойно, а потом расплывается в такой широкой улыбке, что даже её плечи расправляются.       У него немного захватывает дух, и он почти отваживается обернуться, чтобы понять, что же такое она там видит, пока не осознаёт, что это её реакция в ответ на его улыбку.       Его большой палец двигается вдоль её пальцев, нежно поглаживая, пока он рассматривает её черты лица, сияние меток, завиток волос на скуле.       Он уже давно отбросил мысли о возможной свадьбе.       За свою долгую жизнь Лотор присутствовал на многих церемониях Клятвы на крови. Но после первых нескольких, когда он был всего лишь ребёнком, пешкой, они потеряли новизну. Теперь это было чем-то, что можно принять таким, каким оно есть, кусочек культуры Галра, который раньше он мог только ценить, но не разделять.       Это не повод для скорби. Он никогда даже не думал о браке. Если бы кто-нибудь спросил его, что бы он почувствовал, представляя себя связанным со своей парой, Лотор просто бы ошарашенно уставился в ответ. Этот вопрос был настолько неуместен по отношению к нему, что даже смеяться было бы глупо.       И сейчас он настолько удивлён и неподготовлен к происходящему, что у него тоже нет ответа.       Он чувствует себя опустошённым и наполненным. Неустойчивым, но прочным.       Всё происходит слишком быстро и при этом медленно. Мучительно медленно.       Время в его сознании было непостоянным зверем, который бежал неумолимо в лучшие времена, а в худшие — едва полз. Квинтанты, пролетающие тиками в один момент или тянущиеся декафибами в другой.       И теперь Лотору кажется, что он настолько осознаёт происходящее, что может сам контролировать это чувство.       Так что он пытается остановить время. Хотя бы на миг.       Чтобы запомнить.       Если и было что-то, чему он научился за свою жизнь, так это расставлять приоритеты в своей проклятой памяти. Убрать бесполезное на второй план, но сберечь важное.       Запомни хотя бы это, — уговаривает он себя. Если не что-то другое, то запомни её.       Её руки впиваются в его, сильно сжимая, и это выбивает его из задумчивости как раз вовремя, чтобы подготовиться к пламени.       Они цветут в неистовом пламени, голубом и белом. Отражение цветов, которые она надела, придаёт ей такой неземной оттенок, что потрясение от происходящего исчезает и остаётся лишь благоговейный трепет.       На этот раз Аллура не отшатывается, лишь её глаза чуть отреагировали на яркую вспышку, но тут же пришли в норму.       Она по-прежнему улыбается, и он улыбается ей в ответ.       Процесс сжигания займёт некоторое время.       Он знает это.       Возможно, именно поэтому он так хорошо чувствует каждое её движение.       Каждое переминание, каждое моргание, каждое движение её запястья, каждый щелчок её пальца. Лотор цепко хватается за каждое изменение в ней, и беспокойство отражается на его лице, когда он оглядывает её с головы до ног, осознавая, что она, возможно, чувствует боль.       Эта боль впивается в его собственную кожу сквозь пот и тепло, она обжигает, как лёд. Колет, как иглы.       Уколы, зуд, а затем пульсирующая боль.       Аллура придвигается ближе, её глаза почти белые из-за отражения огня.       Лотор хочет сказать ей, что это ненадолго, но не может, поэтому вместо этого пытается сохранить улыбку на лице. Это слабая поддержка.       Её взгляд задумчиво блуждает по его лицу. И на мгновение он чувствует панику, потому что если бы за время церемонии у неё был шанс по-настоящему обдумать своё решение, то это сейчас. Теперь, когда он стоит прямо перед ней, крепко держит её, чтобы она перенесла боль ради него.       Но вместо этого она выглядит лишь слегка удивлённой. Или оцепеневшей. Она периодически подрагивает, пока пламя танцует, непрерывно мерцая.       Лотор не знает, что хуже. Внезапные резкие вспышки жара в его нервах или бессмысленное беспокойство из-за того, что он не знает, о чём может думать Аллура.       Аллура снова улыбается, как раз когда свет ловит блеск её кожи там, где от огня она покрылась капельками пота.       Лотор решает, что самое болезненное, — это незнание. Незнание, чему она улыбается. Незнание, как контролировать это.       И всё равно он улыбается в ответ.       Через мгновение он вынужден опустить взгляд, должен посмотреть на их руки, потому что сквозь обжигающий жар и влажность их кожи под тканью он чувствует, как её пальцы скользят между его.       О, Аллура.       Он крепко сжимает пальцы и морщится, снова прикусывая щеку, на этот раз от боли, а не из-за самоосуждения.       Она тоже морщится, пламя горит на кончиках их пальцев.       Лотор думает о других церемониях, на которых он присутствовал. Неужели они были такими же болезненными? Наверное, в этом и смысл.       По мере того как жар усиливается, пламя уменьшается. Это уже давно не похоже на всепоглощающий огонь, но они ещё не закончили.       Она вздыхает, прикрывая на миг глаза и крепко сжимая зубы. Пот закручивает её волосы кудряшками, плотно прижимая их к коже.       Она выглядит…       Восхитительно.       Лотор сглатывает и сосредотачивает взгляд на короне. Он даже не рассмотрел ещё её венец, увлечённый её лицом. У него едва хватает времени заметить, что она золотая, прежде чем он снова смотрит на её губы.       И на то, как слипаются её ресницы, мокрые от слез и пота.       Струйка воды стекает с его уха на плечо, и он дрожит.       Она поднимает на него взгляд, содрогаясь всем телом.       Как будто они оба сгорают от холода.       Лотор не замечает, как гаснет пламя, пока не обнаруживает, что стоит так близко к Аллуре, что видит себя в отражённом блеске её глаз. Он бессознательно придвигался к ней ближе по мере уменьшения огня, пока между ними не осталось ничего, кроме шипящего дыма.       Когда он смотрит на неё сверху вниз, она выглядит такой маленькой. Звёзды и ярость, она всегда была такой миниатюрной. Это заставляет его чувствовать себя слишком большим, слишком высоким. Это новое чувство для него, ведь раньше он всегда был коротышкой-полукровкой.       Её глаза затуманиваются, руки теперь немного теплые, они сплетены с его, он поднимает их ближе к своей груди.       Он мог бы…       Так легко…       Его язык обводит линию приоткрытых губ.       — Лотор. — Она замолкает.       И отводит глаза.       Смотрит на Коливана.       Лотор вздрагивает, отступая назад, чтобы позволить главе «Клинков» взять их за руки и снять бинты.       — На этом завершается церемония по гларийским обычаям, соединив их официально, — говорит Пидж.       — Гес так эн фастус, — декламирует Ханк.       Понимание, что он на церемонии накатывает на него, как огромная волна. И будь он проклят, конечно, что за нелепая глупость — другие—       Там присутствовали и другие.       Его глаза блуждают по залу. Он осматривает толпу гостей поверх дронов, которые парят пугающе близко к их с Аллурой лицам и рукам. Неужели он не замечал ничего всё это время? Вообще?       Не видел рыцарей? Лэнс и Кит стоят, улыбаясь, кажется, они терпеливо наблюдали за происходящим, притихшие и внимательные.       Он смотрит через плечо на Корана и Широ.       Коран рыдает, спрятав лицо в носовом платке, но Широ ловит взгляд Лотора и улыбается, указывая на свой нос, прежде чем показать большой палец.       Лотор вздыхает, поворачиваясь обратно к Аллуре, но не в силах встретиться с ней взглядом.       Он абсолютно никуда не годится. Совсем никуда.       Он снова повержен.       Остатки ткани от обёртывания убирают, их руки соединены и подняты вверх.       — Связаны огнём и кровью, — начинает Коливан. Они поворачиваются к толпе.       Представители Коалиции как будто просыпаются. Они выглядят растерянными или почти удивлёнными, когда Коливан внезапно начинает говорить, привлекая внимание.       Гларийцы же, наоборот, сохраняют бдительность.       Они готовы.       — Лотор и Аллура, император и императрица Галрийской Империи и Галактической Коалиции.       Глаза Лотора сужаются, плечи расправляются в решимости.       Он чувствует всплеск тревоги, быстрый и пробирающий до костей. Беспокойство о незнакомцах. О словах Кита, сказанных всего несколько варг назад. През Вик. Бунт. Но у него были наготове слова. У него была речь как раз для этого момента, он готов, как всегда.       Дроны кружат, и Лотор ждёт, пока они окажутся в центре смотровой комнаты, прежде чем двинуться вперёд, выше поднимая их соединённые руки.       — Мои друзья и…       Его голос теряется в крике.       Он даже не слышит окончание слов. Аллура подпрыгивает.       Комната разражается оглушительным рёвом.       — ВРЕПИТ СА!       — Йуху! Поздравляем!       — СЛАВА ИМПЕРАТОРУ И ИМПЕРАТРИЦЕ!       — Поздравляю, Аллура! Поздравляю, Лотор!       — Врепит Са и долгой жизни!       Его лицо вытягивается.       Галрийцы и представители Коалиции кричат и поздравляют их. Кто-то бросает цветы персил в воздух.       Мечи обнажаются почти сразу, они подняты вверх, сияя на солнце, и золотые блики играют у него на глазах.       — Поздравляю! — кричит Широ и хлопает в ладоши.       Как и остальные представители Коалиции.       Аллура переминается рядом с ним, и Лотор смотрит на неё в шоке, обнаруживая, что и она в таком же состоянии.       Когда они поворачиваются назад, он видит ещё больше галрийцев со слезами на глазах, когда они держат свои мечи над головами.       Кто-то выступает вперёд.       Туфлак.       Его меч поднят.       Лотор притягивает Аллуру ближе, его рука обхватывает её, чтобы спрятать её за собой.       Туфлак поворачивается к толпе, беря меч двумя руками.       — Да славятся Лотор и Аллура! Да славится Кровавый император! — Туфлак рассекает свою ладонь клинком, и кровь стекает из пореза по руке. — Врепит Са!       — Врепит Са! — Атток поднимает руку, быстро рассекая ладонь.       — Врепит Са! — ещё один голос. Морга.       — Врепит Са! — Даяк.       — Ч-что… квизнак…       — Врепит Са! — кричит Коливан позади них. Лотор и Аллура смотрят, как он рассекает свою руку, кровь блестит и пульсирует на его ладони.       — Чёрт возьми.       — Ч-что…       — Врепит Са!       Крик эхом разносится по залу, когда каждый из Галра следует примеру первых, поднимая свои рассечённые ладони к небесам Алтеи. Провозглашая его единственным и истинным императором.       Императором, ради которого стоит пролить кровь.       У Лотора перехватывает дыхание.       — Врепит Са! — Раздается ещё один голос, и они снова поворачиваются.       — Кит!       — Эй, ты тоже?! Что происходит?       — Кит…       Рука Аллуры взлетает вверх, привлекая его внимание.       — Врепит Са! — кричит она.       Сон.       Фантазия.       Лотор замечает её улыбку, когда она поворачивается к нему и смеётся, но этот смех заглушается хриплыми криками со всех сторон в смотровой комнате Замка.       Он может только смотреть на неё, потеряв дар речи, пока золото омывает его.

***

      На то, чтобы успокоить свадебную вечеринку, уходит едва ли не больше времени, чем на саму церемонию.       И после очередного советника Галра, которого он благодарит за решимость и преданность делу, Лотор обнаруживает, что ищет в толпе Аллуру.       Он проходит мимо Морги, которая заливается слезами радости вместе с Даяк, принимая носовой платок от Корана. Проходит мимо Аттока и Туфлака, которые подняли Ханка на плечи и распевают ему гларийские детские песенки. И проходит мимо Широ, который позволил Пидж примерить его носовую пластинку, поскольку аллергия прошла.       Когда Лотор не находит Аллуру в зале, он выходит из смотровой комнаты, удивляясь, как просто это сделать незамеченным.       Остальная часть Замка до странного тиха.       Здесь темнее. Солнце Алтеи яркое и обжигающее, даже если оно всего лишь голограмма.       Он думает, что, может, найдёт её в покоях, и направляется туда. Планировка Замка запечатлелась в его сознании ещё с тех пор, как они совершали Прогулку, казалось, целый фиб назад, хотя прошёл всего лишь мувмент.       Лотор находит Аллуру на лестнице в бальной зале.       Она — всплеск из красок, когда сидит вот так. Словно вода разлилась у её ног и застыла.       Жестоко беспокоить её, когда она спряталась в небольшом убежище. Но он давно смирился со своей слабостью к этому.       — Аллура.       Она поворачивается, в её голубых глазах с розовыми зрачками удивление.       Лазурь.       И розы песнь.       — Лотор!       Она собирается подняться, но он делает шаг вперёд, жестом останавливая её.       — Нет, принцесса, пожалуйста, — просит он искренне. — Я не хочу беспокоить вас.       Аллура одаривает его лёгкой улыбкой, от которой он чувствует себя счастливым.       Но она всё равно встаёт, белый и голубой в золотой окантовке спадают каскадом.       — Технически, я теперь императрица, а не принцесса, — поправляет она.       — Разумеется. Моя ошибка. — Лотор не может отрицать этого. Не тогда, когда она приказывает цветам исходить от самой её формы.       Она встречает его в центре зала.       — Нам надо вернуться?       Он не отвечает.       Ему нужно время, чтобы запомнить и это тоже. Запомнить хотя бы черты её лица, если он вдруг очнётся.       Когда Лотор не отвечает, она отводит взгляд, сжимая руки.       — Всё прошло… на удивление гладко!       Он смеётся, просто не может удержаться, её выражение лица слишком искренне, чтобы не восхититься им.       — Да, — соглашается он и оборачивается на смотровую комнату, которую оставил. — Неожиданно, но всё прошло, как мы и надеялись.       — Я хотела сказать вам, как я благодарна.       Он сразу поворачивается обратно, распахнув глаза.       Она застала его врасплох.       Её взгляд устремлён в пол, но он замечает улыбку, которую она пытается скрыть.       — Благодарна? — спрашивает Лотор. Почему именно она говорит это?       — Широ рассказал о вашей помощи сегодня. А потом и Морга сообщила о вашем внимании к гостям и её повышении.       — Аллура, — пытается вставить он, желая пресечь эту необоснованную благодарность.       — И за Лэнса тоже, тогда, раньше, и ещё Кит… в общем, за всё.       — Нет, — он качает головой.       — Да! — настаивает она со смехом. — Я знаю, что мы оба просто ужасны в этом, но вы должны принять комплимент! И мою благодарность. И может, даже извинения… О, и мои поздравления.       — Извинения?       — Да, — она приближается обходя его сбоку.       Это её привычка — ходить вокруг него.       Лотор размышляет, делает ли она это специально, чтобы привлечь его внимание к её очевидной красоте. Или, что более вероятно, она просто естественно и бессознательно позволяла ему рассматривать себя со всех сторон.       В любом случае, он любуется ей.       — До всего этого, — начинает Аллура, поднимая на него взгляд из-под ресниц. Они всё ещё влажные, а её кожа блестит. — Я была… более чем недружелюбна к вам. Ко всем галрийцам.       Это правда. Но воспоминания о том времени, когда он впервые столкнулся с командой Вольтрона, туманны по сравнению с тем, что он пытается вспомнить сейчас. Её улыбку. Звук её голоса, когда он звучит счастливым. Дыхание.       Это нежное, неслышное «Спасибо» на церемонии всплывает в памяти, чтобы преследовать его теперь, когда они одни.       М-м.       Его взгляд затуманивается, пока она говорит, взгляд задерживается на её губах, прежде чем опуститься на её шею. Она закрыта полупрозрачной тканью. Видны только тени её ключиц, но этого достаточно, чтобы он мог ими любоваться. Мысленно прорисовывать их.       Она округлая там, где большинство угловатые. Мягка по сравнению с ним. Особенно сейчас, когда она вот так шагает, он может видеть это так ясно.       И её спина… ох.       Она… открыта. Лотор ещё не видел такого платья — но вот оно.       А её кожа…       Подбородок Лотора приподнимается, сердцебиение учащается.       На пояснице у неё ямочки. Щербинки, подходящие для зубов.       Он тихонько мурлычет, чувствуя клыки языком.       — И это было незаслуженно, даже если и объяснимо в некоторой степени.       Он рад слышать, что она не сожалеет, но совершенно не понимает, о чём она говорит.       — И после всего, что вы сделали.       Лотор чувствует, что должен остановить её. Она сказала достаточно, чтобы он горел. Он останавливает её словами и действием, беря её за руку, чтобы притянуть ближе к себе.       — Аллура.       — Да? — выдыхает она. Он чувствует, как её голос проникает в него, и если он не будет осторожен, то снова попадётся в эту ловушку, как это бывало каждый раз, когда он подбирался так близко.       Это не по-настоящему, напоминает он себе.       Он смотрит ей в глаза, не на губы. Он не стал бы пытаться снова, не мог бы. Он старше, умнее.       — Вы не можете говорить, что я многое сделал. Это всё вы.       — Лотор, прошу!       — Я не пытаюсь сейчас играть принца. — Он почти прикусывает язык. Он хочет, чтобы она поняла: он растерян не из-за неё. — Аллура, это ваших рук дело. Вы и я. Свадьба — это была ваша идея. Это то, что объединило Империю и Коалицию.       — Это…       — Они назвали меня Кровавым императором не потому, что я убил своего отца, и не из-за Крал Зеры, и даже не потому, что я привёл к ним Вольтрон, или… установил мир.       — Лотор.       — Они признали меня, потому что я женился на вас.       Она молчит.       Но она близко. Практически в его руках, и он смотрит на неё сверху вниз.       Она такая маленькая.       Он сглатывает.       Трудно сосредоточиться на сути, на политических выгодах и мирных договорах, когда она была так бесконечно добра к нему. И была такой бесконечно понимающей. Настолько, что даже придумала сыграть свадьбу.       Свадьба.       Они женаты.       Он держит свою жену.       Его руки дрожат.       Он смеётся.       — В чём дело? — спрашивает Аллура и выглядит растерянной.       — Я просто… — Лотор качает головой.       — Что?       Он вздыхает.       — Я… слишком счастлив. Аллура, — он отпускает её. Наконец-то. — Я никогда не получал ничего так легко, — пытается он объяснить.       Он имеет в виду, что ничего не приходило к нему даром. Без борьбы.       И всё равно она спрашивает.       — Правда счастлив?       Он снова смеётся.       Неужели этот сон ещё продолжается? Неужели однажды, наслаждаясь разговором с ней, он вскочит с постели и окажется, что всё ещё находится на грани изгнания, и Хаггар зовёт его к отцу?       — Да, — признаёт Лотор. — И это я должен быть благодарным. Тем… кто взволнован.       Это правильное слово. И он не может удержаться от того, чтобы снова не взять её за руки, прекрасно осознавая, что каждый раз, когда отпускает её, то хочет вернуться.       — Вы говорили, что взволнованны. Теперь я тоже так себя чувствую.       — Да?       Красный цвет на её лице восхитителен.       — Да. Теперь нет ничего, с чем мы не справимся. Особенно, если ваш очевидный гений в политических и дипломатических вопросах сохранится. — Это правда, но Лотор выкладывает это, просто чтобы польстить ей. Просто чтобы увидеть, как она смеётся.       И она смеётся.       Это заставляет его чувствовать лёгкость, какой он не испытывал давно. Слишком давно.       — Но дело не только в этом.       Он говорит это, не подумав, что само по себе пугает. Быть настолько неподготовленным к происходящему, что его реакции опускаются до инстинктов.       Даже битва с отцом не была таковой. Не после того, как он так долго мечтал об этом. Возможно, в какой-то степени он не был готов лишь к предательству генералов, но даже и оно всегда было предполагаемой возможностью.       Пусть и такой разочаровывающей.       — Что вы имеете в виду?       Его снова притягивают к её глаза, любопытные и терпеливые.       Точно. Он сказал это. Конечно, ему придётся объясниться.       Его пальцы расслабленно сплетаются и расплетаются с её пальцами. Его язык свободно лежит во рту, горло сжимается — он боится сказать слишком много.       — Я не могу… — начинает Лотор и вынужден отвести глаза. — Я не понимаю, как это мне в голову ни разу не приходило такое развитие событий.       — Какое развитие событий? Альянс? — спрашивает она, приподнимая тонкую бровь.       Он хочется смеяться тому, насколько очаровательно её предположение. И каким простым выходом было бы просто воспользоваться им.       — Нет, женитьба, Аллура, — говорит он вместо этого, чуть нахмурившись.       Её пальцы сжимают его.       — Но почему?       Она правда не понимает. Это удивительно.       — Потому что мне больше десяти тысяч декафибов, и никто ни разу даже не попытался спросить. Потому что мой отец Заркон — божество для одних и тиран для других. Потому что моя мать Хонерва, пришлый учёный и загадка. — Он видит, что она хочет прервать его и качает головой. — Потому что я слишком алтеанин для любого из галриейцев, и слишком галриец для всех остальных. Потому что я принц, потому что я изгнанник — мой список переполнен причинами — вы можете выбрать любую.       — Лотор.       Она выглядит сочувствующей, благословение небесам.       — Это не те вещи, которые я признаю с какой-либо злобой, принцесса, — заверяет он, задумчиво глядя в сторону, на пол, затем на потолок. Воистину, даже в эти моменты он никогда не устаёт смотреть на Замок. Это приятно отвлекает от того, что он говорит. То, что он признаёт. — Я давно уже с этим смирился, но таким образом, что я остаюсь… лишённым реакции на то, что я на самом деле женат, на вас, на вас, Аллура, из всех людей.       — Из всех людей? — тон её голоса снижается.       Он колеблется.       Он сказал слишком много.       — Это…       — Что это значит?       Он не винит её слегка осуждающий взгляд.       Это так мило, часть её всегда будет… принцессой. Он не может не улыбнуться этому.       — Не то, что вы думаете, — дразнит он.       Она отводит взгляд. Надувает губы. Очаровательна.       — Я имею в виду только то… — Теперь пути назад нет, не так ли? Он договорился до того, что стал уязвимым. Он должен сказать. — Ты прекрасна.       То, как медленно её глаза поднимаются на него, мучительно.       Но она ничего не говорит.       Он не знает, радоваться этому или нет.       — Это, разумеется, не самая… дипломатическая причина, — признаёт он со смешком.       Её глаза опускаются на его губы.       Нет.       Это всё сон.       Не смей снова попадаться на это. Не опять.       — Но это не менее верно, как и то, что я несколько поверхностен, но, возможно, не настолько глуп, чтобы не заметить этого.       — Лотор.       — И даже больше того, ты…       Добрая. Сострадательная. Сообразительная. Остроумная. Какое из определений было бы лучше всего раскрыть? Все они компрометируют его мотивы.       Он вздыхает.       — А как насчёт тебя? — вдруг спрашивает она.       Лотор моргает, снова теряясь от её непосредственности.       — Меня?       Он как будто смотрит на себя сверху вниз — на свои слишком длинные руки, слишком длинные ноги и тощую, но громоздкую фигуру. Несогласованный набор характеристик, который делает его недостаточным и избыточным одновременно.       Он сглатывает.       — Ты, ты…       — БДЕНИЕ!       Крик такой громкий, что они прижимаются друг к другу, закрывают на миг глаза и поворачиваются к выходу из бального зала — там Коран, спешащий к ним с указующим перстом.       О нет.       Руки Аллуры выскальзывают из его, и он отпускает её, склонив голову в ожидании надвигающейся бури. Его руки медленно опускаются. Он покорно ждёт.       — Это не позволено! Вы оба не можете просто так сбежать от меня, полагая, что я про вас забуду! Бдение! — Последнее слово Коран шипит, и оно словно эхом отдаётся от его пальца, когда он подносит его к губам.       — Коран, не будь…       — Ш-ш-ш…       Советник встаёт между ними, заставляя принцессу замолчать, её лицо искажается недовольством.       — Мы только…       — Ш-ш-ш!       Аллура выглядит настолько раздосадованной, насколько это можно себе представить, она упёрла руки в бока, взъерошив юбки.       — Бдение. Начинается прямо сейчас. Никакой болтовни, никаких сплетен, никаких сообщений и никаких ночных звонков. И даже завтра, когда вы отправитесь в Деток Ан, правило останется то же!       — Коран, возможно, если… — начинает Лотор.       — Бдение! — перебивает его Коран, прикладывая палец к губам и шевеля усами. Лотор поднимает руки, сдаваясь.       У мужчины странное свойство заставлять его снова и снова чувствовать себя подростком, попавшим в нелепую ситуацию. Ощущение забытое им по крайней мере девять тысяч декафибов назад. В этом смысле Коран очень похож на Даяк.       — Но как мы сможем путешествовать, не разговаривая?! — возмущается Аллура, перекрикивая очередное «Ш-ш-ш!».       — Вам двоим вовсе не нужно переговариваться, чтобы собрать кое-какие вещи! — Утверждает Коран, уперев руки в бёдра. Он внимательно смотрит на них обоих. — Я уже достаточно пожил, и я могу распознать пару поющих рогатых морских пчёл, когда их вижу.       Это чушь, но подтекста достаточно, чтобы Лотор почувствовал себя несколько пристыжённым и отвёл взгляд.       Он воображает, что Аллура делает то же самое, когда Коран издает ворчливое «Гм — я так и думал».       Проклятье. Он избегал думать о том, что у него даже будет… Деток Ан. Или, по крайней мере, вся Империя поверит, что у Лотора он был, когда на самом деле он направляется в отдалённое место, чтобы запереться там в одиночестве на несколько квинтантов.       Он уже чувствовал неизбежные поддразнивания со стороны советников, когда вернётся. Хлопая его по плечам, они будут спрашивать: «Насколько высок её боевой клич, мой господин?»       Чудесно.       — А теперь Бдение! Вперёд!       Коран прямо-таки толкает их.       По крайней мере пытается. Если за тычками в бок от советника и есть какая-то сила, Лотор её не чувствует.       — Вам не позволено видеть друг друга! Я и так был слишком снисходителен!       Лотор вздыхает, неохотно уступая. Аллура поспешно следует за ними, выглядя удрученной.       — Коран, по крайней мере позволь мне сказать… — пробует она.       — Ш-ш-ш! Аллура! Бдение!       — До свидания, — едва успевает пискнуть она.       — Ш-Ш-Ш!       Лотор слабо улыбается ей, когда Коран подталкивает его, горло сжимается, когда он смотрит на неё, выглядящую смущённой, но такой прекрасной.       Он сглатывает.       Будь всё проклято.       — Спокойной ночи, моя супруга, — кивает Лотор.       Он вознаграждён захватывающей дух улыбкой. Позолота в голубых тонах. Розы песнь.       И плаксивым, торопливым: «Ш-Ш-Ш! Бдени-и-ие-е-е!»       Лотор закатывает глаза.       Бдение.       Это слово быстро превращается в ругательство.