***
Последним, что он помнит перед стазисом, была боль. Яростная, мощная и обжигающая боль, разнёсшаяся по всему корпусу резкой и сильной волной, словно цунами, в котором ты мечешься и стремительно захлёбываешься, теряя шанс на спасение. Ты тонешь, как и твоя надежда. Однако в случае с Бамблби следует сказать, что ты вместе с надеждой плавишься и сгораешь. Именно это чувствовал юнлинг, когда из него что-то вырвалось. Он не успел увидеть, что именно… Но успел почувствовать, что это что-то мощное, горячее… Успел услышать что-то… Какой-то гул, мощный, яростный, словно рёв разбушевавшегося дикого зверя. И этот «зверь» вырвался из него… Теперь золотистый чувствовал блаженство. Лёгкость, которую он уже давно не чувствовал. Расслабление, свободу. И мягкое обволакивающее тепло, которое успокаивало его, расслабляло. Включив оптику — она была выключена? — он увидел над собой бесконечное чёрное пространство, усеянное яркими фиолетовыми звёздами. Никогда прежде это не выглядело настолько красивым. Хотелось смотреть, и смотреть, и смотреть… — Спокойствие, — заговорил многоголосый шёпот рядом с ним, — Никогда прежде это так сильно и блаженно не ощущалось, не так ли? Посмотрев в сторону, разведчик увидел образ Анти-Искры, который сидел рядом с ним и так же смотрел вверх. — Да… — ответил Би, медленно и аккуратно приподнявшись на локтевых сочленениях, — так… Так они сидели и смотрели в космическое пространство, иногда наблюдая за пролетающими кометами. То самое блаженное спокойствие заполнило бесконечное пространство. Кометы пролетали так же быстро, как и выстрелы из плазменных пушек… Плазменные пушки… Пушки… Фиолетовые кометы… Мгновенно пролетевшие воспоминания в процессоре заставили его вздрогнуть. Нахлынувшая фантомная боль пробежалась по корпусу, заставив его вскочить. Оптика начала просматривать пространство вокруг, ища инсектиконов и Мегатрона, но… Везде было пространство его сознания. Анти-Искра заметила его суету и встала. — Ч-что… — хриплый голос дрожал, оптика шокировано и выжидающе уставилась на образ божества хаоса и разрушения, — что п-произошло? — … Ты всё и так прекрасно знаешь, — через некоторое время молчания ответила Анти-Искра. Бот помотал головой. — Н-нет, нет, я не это имел в виду! Ч-что произошло, когда я?.. — Мы уже говорили, — спокойно перебил образ, сверкнув своими двумя парами окуляров, — ты всё и так прекрасно знаешь. Мех растерянно пробегался взглядом по чёрной фигуре, которая смотрела на него в ожидании. Процессор сопоставлял всё, что слышал и чувствовал скаут. «Головоломка» решилась с роковым «щелчком». — О… Огонь… — с ужасом догадался спорткар, опустив крылья, — Тот огонь… Это он вырвался из меня… — Именно. — Н-но… Почему… П-почему такое произошло? — Как ты знаешь, твоя регенерация срабатывает… скажем так, на автомате. А при твоих многочисленных ранах и твоём состоянии в принципе у тебя вообще не было сил на регенерацию. Не было… «топлива», с помощью которого происходил бы процесс восстановления. И у тебя вообще не было сил сдержать мою силу. Нужно было найти «топливо» для регенерации… А оно было вокруг тебя. Полным-полно «топлива». — Инсектиконы, — золотистый в ужасе закрыл энергоприёмник, весь корпус задрожал, — О, б-боже… О, Праймус… Они… о-они… Никогда… Никогда он не думал, что ему будет настолько ужасно за чей-то дезактив… За чей-то способ дезактива… Да, они пытались его дезактивировать, но… Их Искры погасли таким ужасным способом… И была такая ужасная причина, по которой они присоединились к Колодцу Искр… Омыватель уже рекой лился. Обессиленно упав на коленные сочленения, весь корпус сжался, крылья прижались к спине. Оптика растерянно и неверяще металась перед собой. Искра бешено колотилась в камере, будто птица в клетке. Вентиляция была глубокой и частой. В аудиосенсорах стучало и звенело. — П-праймус… — хрипло и сдавленно прошептал юнлинг, — Праймус, мне… м-мне так… мне так жаль… Он краем аудио услышал, как к нему подошли и присели рядом. Большой манипулятор лёг на плечевой сегмент, большой палец успокаивающе гладил золотистый металл. — Ты этого не предвидел, юный Бамблби. В этом нет твоей вины, — успокаивающе шептал образ Анти-Искры своим многоголосьем, эхом раздаваясь по пространству, — Да и эти инсектиконы заслужили дезактив. — М-может быть они и з-заслужили в какой-то степени, — Бамблби обнял себя, капли омывателя стекали по подбородку и падали на водную поверхность, сливаясь с ней, — И всё же… Н-не такой участи… Не… Не этого… Они в-ведь… Они ведь ж-живые существа, а не… т-топливо какое-то! — Как Мы уже говорили, это не твоя вина, — манипулятор фигуры взял влажный подбородок юнлинга и поднял на себя, королевские фиолетовые цвета столкнулись друг с другом, — Выбора попросту не было… Как и в случае со Скайсквейком. Воспоминания об убийстве близнеца Дредвинга только ухудшили ситуацию. Анти-Искра чётко видела увеличившуюся боль во влажных окулярах юнца, который не мог больше сдерживаться. Вырвав свой фейс из когтей, он закричал, сильнее обняв себя и прижавшись головой к водной поверхности. Крик был пропитан всей болью, всем отчаянием, всей злобой, что накопилось у него за всё время после получения Тёмного энергона. Но так нужно. Манипулятор лёг между крыльями и стал потирать это место, пока малец ревел и всхлипывал, дрожав, как брошенный спарк. Так надо. Весь накопленный негатив выйдет. Освободится место для новых чувств и эмоций. Выпуск «шлака» только облегчит всё. А Би так и плакал, коря себя за содеянное. Он себе этого никогда не простит. Никогда…***
Только в медотсеке Нокаута у него прошёл шок. Затем последовала боль. Боль от ожогов, от ран, из которых тёк энергон, от мест соприкасания с горячей бронёй Бамблби. Но манипуляторы продолжали крепко прижимать к себе золотистый корпус, словно от этого зависело функционирование Мегатрона. Лишь спустя множество уговоров Нокаута он, и то, нехотя, положил алозначного на соседнюю платформу и сел на другую. Карминово-красная оптика жадно следила за тем, как медик сканирует автобота, внимательно следя за показателями, суетится за приборами, подходит с охлаждающим прибором, делает переливание Тёмного энергона — неужели у маленького разведчика было такое серьёзное истощение? — в магистрали. Потом он принимается за военачальника. Но окуляры всё так же следили за скаутом. Неотрывно. Серебристый даже не обращал внимание на действия медкона. Он знал, что тот сделает всё необходимое для своего Лорда. Смотря на корпус возлюбленного, он прокручивал последние события у себя в процессоре. Эйрахнид, дезактив Брейкдауна, инсектикон… точнее, инсектиконы, маленький разведчик… Крик боли юного автобота… Чёрно-фиолетовое пламя, что сожгло всё вокруг… не оставило от членистоногих и пепла… Восстановленный корпус юнлинга… Искра сжалась, как и кулаки, как только военачальник вспомнил эту сцену. Как вот такой маленький золотистый корпус лежал посреди всей этой сожжённой черноты… этой тьмы… Он не знает, почему… Почему у него такие чувства и эмоции от такого зрелища… Почему он вообще в последнее время стал эмоциональным… Может, потому что раньше такого не происходило, тем более с Бамблби, с тем, кого он любит? Возможно… Этот вид… Будто маленький разведчик был той самой единственной чистой частичкой среди всей этой тьмы, которая его окружает. Хотя так и есть… И как бы глупо и романтично это не звучало, но его Солнышко стал тем единственным и самым тёплым и ярким лучиком света в непроглядной тьме его испорченной Искры. Он не даст этому лучику погаснуть. Нет, не даст. Когда все необходимое было сделано, алый гонщик удалился со словами, что в медотсеке закончился Тёмный энергон, и он сходит за ним на склад. Звездолёт только кивнул и проводил взглядом своего подчинённого. Сил говорить вообще не находилось. Измученный и усталый взгляд снова упал на Бамблби. Грудной отсек был раскрыт, к магистралям были присоединены трубки, по которым вливался необходимый для функционирования Тёмный энергон. А из камеры Искры виднелся яркий голубой свет. Голубой… Даже Тёмный энергон не смог погасить чистоту этого бота. Невероятно… Но так приятно, что даже сила разрушения и хаоса не может стереть ту изюминку жизни, которую в него заложил Праймус. Массивный корпус сам встал и потихоньку направился к меньшему. Взгляд упал на фейсплейт меха. Та серость стала потихоньку возвращать свой блеск, черты фейса были расслабленные, спокойные. Маленький разведчик выглядел сейчас таким… умиротворённым… уязвимым… Дрожащие манипуляторы аккуратно, боясь сделать больно, приподняли корпус. Мегатрон забрался на платформу под корпус и прижал его к себе, обняв за талию и уткнувшись в макушку золотисто-чёрного шлема. Металл успел остыть, хорошо… Очень хорошо… Он откинулся на платформу и, обняв Би крепче, провалился в оффлайн.***
Это был самый мягкий выход из стазиса за весь его актив. Как будто он просто входил в онлайн. Так легко… Так хорошо… Никакой боли, никакого режущего оптику света… Как будто он проснулся в своём отсеке на Аванпосте Омега-1… Нет… Он не на базе… Трубки… Что это были за трубки?.. Почему в грудном отсеке чувствовался дискомфорт?.. Посмотрев вниз, он увидел свой раскрытый грудной отсек, из которого торчали трубки, по которым что-то в него вливалось. Что-то фиолетовое. Оптика расширилась. Тёмный энергон. Ему вливали Тёмный энергон. Он у десептиконов. Его забрали на Немезиду! Яркий голубой свет Искры стал бешено пульсировать, вентиляция работала глубоко и часто. В горле пересохло. Дрожащие манипуляторы начали хаотично отсоединять трубки, из концов которых капала фиолетовая жидкость. Окуляры метались по медотсеку, весь корпус дрожал. Наконец Бамблби увидел автоматическую дверь. Только бот начал идти к ней, как она открылась, впустив лидера десептиконов и медика. Все трое встали, как вкопанные. Каждый не смел двигаться. — Хах, — тишину нарушил тихий голос Би, — и я снова здесь… И всё-таки я снова здесь… — Бамблби, — начал Мегатрон, тихонько начав подходить к золотистому, — вернись на платформу, ради своего функционирования. Переливание ещё не закончено, а тебе сейчас как никогда нужен Тёмный энергон, чтобы восстановиться. — Ха-ха, а смысл? — по фейсплейту расплылась улыбка, но… она была не радостной… она была пропитана отчаянием и толикой безумства, — Я и так восстановлен. Мне уже даже перелив не нужен, чтобы нормально функционировать. Крылья опустились, омыватель собрался в уголках оптики. Манипуляторы задрожали. — К-как думаешь, что на самом деле случилось с инсектиконами? — спросил он, наклонив голову набок, зрачок оптики сузился, — Почему они сгорели без остатка? Десептиконы стояли и молчали, обдумывая вопросы. Но молчание длилось недолго. Карминово-красная оптика Мегатрона расширилась и уставилась на алозначного. — Твой корпус... Они пошли на... восстановление твоего корпуса... — Д-да... — только и сказал Би, прежде чем громко засмеяться. Плечевые сегменты дрожали. Омыватель лился, капая на пол. Истерический смех. Потихоньку он утихал. Бот всхлипывал, содрогаясь всем корпусом. Послышались медленные и тяжёлые шаги. Не успел он поднять окуляры, как его аккуратно притянули к большому и тёплому корпусу. Большие манипуляторы мягко обняли его. Один обнял за талию, второй лёг на голову и положил на шейные магистрали. — Ч-ш-ш-ш, — тихий низкий и хриплый голос послышался у его аудиосенсоров, — всё хорошо. Это не твоя вина, всё хорошо. Всё закончилось. Ты в безопасности. Этого не повторится. Маленькие золотисто-чёрные манипуляторы сами обвились вокруг шеи лидера фиолетогозначных, фейсплейт зарылся в шейные магистрали, пока по нему рекой тёк горький омыватель. — Мне так жаль, — шёпотом говорил маленький разведчик, — мне так жаль, мне так жаль, мне так жаль... — Ч-ш-ш-ш, тише, тише, — шептал гладиатор, гладя когтём золотистый металл шлема, — Всё закончилось, маленький разведчик, всё хорошо. Манипуляторы подняли маленький корпус в свадебном стиле, и Мегатрон медленно направился к платформе, на которой ранее лежал юнлинг, и сел на неё. Он указал Нокауту на трубки, и тот быстренько подошёл и присоединил их обратно к магистралям грудного отсека. Яркий голубой свет Искры хаотично пульсировал из-за эмоций юного скаута. Корпус дрожал, как листик, прижимаясь к корпусу звездолёта. Вскоре бот ушёл в оффлайн, начав тихо посапывать вентиляцией. Ещё через пару кликов алый медик отсоединил трубки, закрыв грудной отсек. — Уровень энергона стал стабильным, — сказал он, положив манипуляторы на бёдра, — Теперь ему необходим отдых... Особенно учитывая его моральное и психологическое состояние... Вы останетесь, мой Лорд? — Да, я останусь, — ответил Мегатрон, — Если что-то случится – сообщай по коммлинку. И скажи другим, чтобы никто меня не тревожил. — Как прикажете, Лорд Мегатрон, — с этим Нокаут удалился из медотсека. Как только двери закрылись, мех откинулся на платформу и стал наблюдать за своей машинкой, которая так и обнимала его за шею, уткнувшись в грудной отсек серебристым фейсплейтом и тихо посапывая.