~ † ~
— Получается, что Вы, Лео, усилием воли смогли побороть свою высшую ипостась! Именно побороть, поскольку Ваше с нею единство было утеряно. Невероятно! Просто невероятно! — в который раз за ужин воскликнул Грецу, и Влад, как и многие за столом, уже не сдерживал улыбку. Космин был настолько возбуждён личным знакомством с «настоящим тетраморфом», что чуть ли не вскакивал со своего стула, и лишь безупречность манер удерживала профессора на месте. Милли, пожалуй, была единственной, чья улыбка казалась болезненной, даже тревожной. Каждый раз встречаясь взглядом с Лео, она вновь расцветала, но потом словно тучами затенялась беспокойством за него, ещё до конца не изжитым. Радость и волнение от долгожданной встречи ещё больше усугубляли это состояние, поскольку были хоть и счастливым, но не меньшим потрясением. Лайя, впрочем, недалеко ушла от сестры. Изначально обладая минимумом информации, которую Влад, в желании уберечь любимую от падения в бездну тревоги, в течение последних дней выдавал настолько ограниченно, насколько это возможно, лишь сейчас из-за расспросов Грецу Лайя узнавала все подробности о времени, проведённом её сестрой наедине со львом. И подробности эти заставляли девушку ежеминутно бледнеть, сжимая руку Влада под столом. Время от времени встречая её потерянный взгляд, Влад лишь надеялся, что Лайя ему простит всё то, что он от неё сокрыл. Так или иначе, позволить всему этому случиться было их обоюдным решением. К слову сказать, пояснения самой Милли были на удивление спокойными и лаконичными. По тому, как она держалась, можно было подумать, что последние несколько дней не стали для неё чем-то из ряда вон выходящим. Но это только на первый взгляд. Дракула ощущал то напряжение, которое исходило от девушки. Видел его в излишней чёткости её жестов, в идеально ровной спине… Милли всё ещё себя не отпустила. Влад задавался вопросом, что это было: неосознанное, лишь инерцией ведомое желание держать ситуацию под контролем или спрятанный внутрь себя страх, что всё может повториться? Был ещё один вариант, который мог бы стать причиной, и он касался её отношений с Лео. Их взаимодействие, порывистое и в то же время скованное, было любопытно наблюдать, однако и вопросов оно вызывало немало. Влад был первым, кто встретил их выходящих из зала, взволнованных, держащихся за руки. Заплаканную и счастливую Милли и Лео с тенью улыбки на усталом суровом лице. Ощущение дежавю было мгновенным и ярким: именно таким Влад запомнил друга в их последнюю встречу примерно полтысячи лет назад. И лишь не принадлежащая тому времени одежда, которую он сам приготовил для Лео, вернула его в реальность. И всё же и Милли, и Лео — оба они в чём-то изменились. В ответ на восторги Грецу Лео скептично усмехнулся: — Извините, но я не согласен. Вы мне ставите в заслугу то, что правильнее считать моим промахом. Если и было что-то невероятное, то я здесь ни при чём. Взгляд Нолана переместился на Милли, которая встретила его непонимающе, но затем, осознав, что речь шла о ней, сильно смутилась. Видеть её такой было непривычно. Девушка опустила глаза, в отличие от Лео, который, продолжая смотреть на неё, взял бокал и поднялся со своего места. — У меня есть тост, — он обвёл взглядом всех сидящих за столом: Влада, Лайю, Сандру, Илинку, Космина Грецу… — Я не очень умею красиво говорить, но это не важно. Он замолчал, собираясь с мыслями. — Сколько я себя помню, самыми главными в своей жизни я считал несколько вещей. Дружба — одна из них. Но получилось так, что даже эту память у меня отобрали. И сейчас я не совру, сказав, что родился заново. Но если бы не вы, каждый из вас, этого бы не случилось. Поэтому я хочу выпить за настоящую дружбу, — взгляд Лео снова коснулся всех поочерёдно и остановился на Милли, — и настоящую преданность. За то, ради чего хочется жить и не страшно умереть. Казалось, каждый из присутствующих задержал дыхание. Спустя несколько секунд торжественной тишины, Лео улыбнулся: — Как-то так. Влад первым вышел из оцепенения. Поднявшись из-за стола, он также поднял свой бокал. — За дружбу. Вторя этим словам, вставая со своих мест, все остальные присоединялись к тосту. Раздался перезвон хрусталя и тёплые поздравления, разом оживившие уютную столовую, словно не было всех этих дней, тревожных и тягостных. Пригубив шампанское, Сандра поставила бокал и подошла к Лео: — Дай я тебя обниму, я ж ещё не успела, — она притянула Нолана за шею, вынуждая его пригнуться. Потом прижалась щекой к щеке парня. — Ох, Лёвушка, и поддал ты нам жару! Лео хохотнул, немного неловко отвечая на объятие, стараясь при этом не пролить содержимое бокала: — Что ещё за «Лёвушка»? Отпустив его, Сандра хитро прищурилась: — А что, не нравится? Я теперь тебя всё время так звать буду. Или ты предпочитаешь «царь зверей»? Лео засмеялся, приподняв ладони в примирительном жесте: — Думаю, Лёвушки будет достаточно. А то, не дай Бог, что-нибудь похуже придумаешь. — Ой, ну косы-то, косы… — не церемонясь, Сандра уже приподнимала собранную в хвост копну тёмно-рыжих волос Лео. — А ты что, завидуешь? — подколола сестру Илинка. — Я?! — наигранно удивилась Сандра. — Да у меня и свои вроде ничего, — словно в рекламе шампуня, она шутливо перебросила волосы на плечо. Встретившись взглядом с другом, который тут же страдальчески закатил глаза, Влад, улыбаясь, лишь плечами пожал: мол, сам виноват, всё это было предсказуемо. — Не косы, милые девушки, а грива. Так будет вернее, — вставил научную поправку Грецу. — Так. Стоп! — вскинув руки и всё же плеснув из бокала шампанским, Лео прервал этот диспут. — Я сейчас же пойду вниз и постригусь под машинку. Оценивая эффект угрозы, он сверкнул глазами исподлобья. В резко наступившей тишине было слышно лишь хихиканье Илинки и цоканье каблуков Сандры, крадущейся обратно к своему месту. — Ну, зачем же так радикально? — сказала Лайя с улыбкой. — Тебе и так очень хорошо. Так что учись принимать комплименты. Влад зачёл эту попытку успокоить друга, однако допущение, что Лайя сказала это искренне, что, скорее всего, и было именно так, по привычке всколыхнуло со дна давно улёгшийся ил ревности. Понимая глупость и уже неуместность этого чувства, он невольно метнул на Лео хмурый взгляд, в свою очередь встречая его — оценивающий его реакцию и… спокойный. И снова это странное ощущение непохожести: когда речь заходила о Лайе, Лео никогда не отступал от соперничества, и даже если умом принимал её выбор, сделанный не в его пользу, ни чувствами, ни ущемлённым самолюбием отвергнутого этого не делал. Глядя Владу в глаза, Нолан улыбнулся одними губами. — Ладно. Уговорила. Лишь мельком посмотрев на Лайю, он наконец допил шампанское. Официанты, которые принесли новое блюдо, вернули атмосферу непринуждённости. Сандра снова сыпала шутками, у Грецу возникли новые вопросы. Для него оказалось удачным, что он занял место между Лео и Милли, оказавшись в эпицентре интересующих его новостей. О том, что таким образом он разделял этих двоих, Космин не замечал. С другой стороны, так они могли лучше друг друга видеть… Но что для них в действительности было бы лучше, известно было только им самим. Дождавшись, когда официанты наполнят всем бокалы, Влад поднял свой, неизменно с красным вином: — У меня тоже есть тост. За тех, кто с нами рядом. Что бы ни случилось. — «Сколько бы лет ни прошло», — добавил он мысленно и коснулся бокала Лайи своим. Лео приподнял свой бокал и, глядя на младшую Бёрнелл, еле слышно произнёс: — За тебя. Лицо Милли стало отчётливо розовым от смущения, а потому навязчиво привлекательным. Влад решил сегодня же отправиться на охоту… Нежная улыбка Лайи отвлекла его от мыслей, сейчас неуместных. Её более бледное, чем обычно лицо контрастировало с сочным румянцем сестры и казалось словно обескровленным. Лишь пригубив шампанское, Лайя отставила свой бокал. — Тебе оно не нравится? — словно невзначай поинтересовался Влад. — Я заметил, за весь ужин ты не выпила и бокала. Сказать, чтобы принесли что-нибудь другое? — Нет-нет, шампанское просто отличное. Просто сегодня не хочется алкоголя. Я бы предпочла свежий сок. Один короткий взгляд на официанта, и через секунду он стоял рядом. — Морковно-сливочный фреш, пожалуйста, — попросила Лайя. Влад улыбнулся её выбору, затем, когда официант ушёл, накрыл её ладонь своей. — Как ты себя чувствуешь? Все эти дни он пристально наблюдал за девушкой, но никаких других сверхспособностей, кроме проявившегося той ночью обострённого слуха, он у неё не заметил. Наверняка было ясно только одно — к тёмным Лайя отношения не имела. Он бы увидел сразу. — Хорошо. А почему ты спросил? — В последнее время столько всего. Даже у нас, бессмертных, голова кругом. Что уж говорить о хрупком человеке. Это объяснение не было ложью, но и правдой тоже. А Влад очень не хотел врать. Только не ей. Но необходимость всё выяснить, ради безопасности самой Лайи, вполне успешно договорилась с его сердцем и успокоило совесть. Привыкшая принимать его заботу, порой чрезмерную, Лайя не заметила в его вопросе чего-то из ряда вон выходящего. — Боюсь тебя разочаровывать, — улыбнулась девушка, — но не такие уж мы, люди, и хрупкие. «Она не знает. Думает, что человек». Это немного успокаивало. Может, всё дело было не в Лайе, а в способности рвущегося на волю тетраморфа «доносить информацию» до тех, кого он звал? Как бы то ни было, вопрос всё ещё оставался открытым. — Теперь всё хорошо, — повторила Лайя, глядя на сестру, снова о чём-то говорящей с Грецу. — А было так страшно… Только сейчас я это поняла. Влад мягко сжал её руку, и она вновь посмотрела ему в глаза. — Тебе нечего бояться. На безмолвное возражение девушки — движение её взметнувшихся бровей — он ответил с бо́льшим нажимом: — Обещаю, никто не сможет причинить вреда. Ни вам, ни мне. — Влад давно принял, что последнее условие было обязательным как для душевного спокойствия его половины, так и для их обоюдной целостности. — Ни Тетра, что бы Аквил ни задумал, ни Белая Ложа, не имеют надо мной власти. Всё под контролем. Лайя ответила слабой улыбкой и, сжав его руку в ответ, мягко её высвободила — она не позволяла слишком долго к себе прикасаться, когда он был в человеческом облике. Влад перевёл взгляд на Грецу: — Думаю, наших пора спасать от этого оборотня. Космин — очень чуткий… человек, если только дело не касается новых открытий. Космин! — обратился он к профессору. — Можно Вас на минуту? — Цепеш встал из-за стола. — Да, Влад, конечно. Несмотря на некоторую грузность, Грецу быстро оказался рядом. Влад увлёк его в сторону пустующего зала ресторана и, понизив голос, сказал: — У меня к Вам конфиденциальный разговор. Личного характера.~ † ~
Провожая взглядом Влада, уводящего куда-то профессора, Лео усмехнулся: — Ты заметила, что он со своими расспросами уже на третий круг зашёл? Милли пожала плечами: — Космин немного чудаковатый, но для оборотня очень даже ничего. — В каком смысле? Услышав из её уст оценочное суждение вместе со словом «оборотень», Лео заметно напрягся. Милли подумала, что теперь надо быть аккуратнее со словами. — Он очень добрый и любит помогать людям. И нам он тоже помог. По дурной привычке Милли погладила шрамы на запястье, приподняв для этого рукав тонкого лонгслива, который надела специально, чтобы их скрыть. И только увидев лицо Лео, заметившего страшные рубцы, она поняла что сделала. — Что это? Он потянулся к её запястью, но Милли поспешно одёрнула рукав. — А?.. Так… Ничего… Встретив разом потяжелевший взгляд мужчины, она встала из-за стола. — Не могу больше есть. Пойду к камину, — сказала она не столько ему, сколько остальным. Идя быстрым шагом в смежную со столовой каминную, девушка ругала себя последними словами. Как всё некстати! Этот разговор про одного доброго оборотня и словно нарочно показанные шрамы в исполнении другого! Да, Лео ничего не знал, но сразу же всё понял. «Дура, дура, дура!.. И ещё сбежала от него… Идиотка дебильная!» Подойдя к камину, Милли прошлась туда и обратно. Потом остановилась и, обняв себя за плечи, повернулась к огню. Танец языков золотого пламени завораживал. В его согревающем свете девушка немного расслабилась, но всё ещё не могла перестать на себя злиться. Из столовой доносились голоса: Сандра что-то говорила, Илинка и Лайя что-то ей отвечали… Тихих шагов за спиной Милли не услышала. Но окутавший её аромат одеколона Лео предупредил о его приближении. — Сбежать решила? — раздалось тихое и немного вкрадчивое прямо позади. Радостное облегчение бьющейся волной поднялось в груди. Но внешне Милли изобразила усмешку. — Угу. Далеко убежала. Лео тоже усмехнулся, и она затылком ощутила тепло его дыхания. Шея, плечи, спина тут же покрылись мурашками… Безотчётно поведя плечами, Милли сильнее сжала пальцами край натянутого на ладонь рукава. Больше всего хотелось обернуться, увидеть его глаза, но она не решалась. Так боялась того, к чему может привести этот непредвиденный разговор… За её спиной раздался тихий вздох. — Я не буду приставать к тебе с расспросами, если не хочешь. Но… я бы хотел знать, как это произошло. Ни привычных подколок, ни язвительности. В низком мягком голосе — готовность принять любое её решение. Милли никогда бы не подумала, что Лео может быть таким… смиренным. Отчего-то на ум пришло именно это слово. — Всё рассказать, чтобы ты решил защитить меня от самого себя? — её голос дрогнул, языки пламени в камине размылись пеленой вставших в глазах слёз. — Значит… это правда сделал я. Милли порывисто обернулась. Тёплая зелень оказалось прямо напротив, только пришлось немного поднять голову. — Нет, не ты! Тебя там не было! Просто… так получилось! И если ты мне сейчас скажешь, что… что… «Уедешь», «Исчезнешь из моей жизни», «Останешься другом»… — готово было сорваться с губ. Милли просто не могла выбрать, что из этого страшнее. Глядя ей в глаза, Лео медленно покачал головой. — Не скажу. Он притянул её к себе, обняв за плечи. Прижавшись щекой к его груди, Милли сразу размякла. Вся её выдержка, всё напускное самообладание и внушённая самой себе способность вытерпеть что угодно и сколько угодно выливались тихими слезами… — Маленькая… — Лео обнял её крепче. Положив подбородок на макушку, стал покачивать словно в медленном танце. Его голос прозвучал прямо над ухом. — Я всегда буду рядом, слышишь? Милли уцепилась за главное: — Всегда? — До тех пор, пока не надоем, — улыбнулся Лео. Милли пробурчала ему в рубашку. — Не мечтай, не надоешь… — Отлично. Проверим, насколько тебя хватит. — Уж точно надольше, чем тебя. — М-м-м… То есть хочешь сказать, я тебя не выдержу? Милли замолчала, понимая, что этот спор завёл их совсем не туда. Лео замер, остановив их незамысловатый танец. — Уже передумала? — Что?.. Нет!.. Ты меня запутал! Лео тихо рассмеялся, отстраняясь. Не убирая ладоней с плеч девушки он чуть присел, чтобы заглянуть ей в лицо. Просто стоял и смотрел своим хитрым кошачьим прищуром. Потом вдруг взял и подхватил её за талию, вынуждая Милли ухватиться руками за его шею, а ногами за бёдра. — Что ты?.. Глядя в её распахнутые в удивлении глаза, Лео довольно хмыкнул: — Так удобнее. И привычнее. — Он куда-то её понёс, и Милли невольно представила вытянувшиеся лица сестры и друзей, если они так появятся в столовой. — И вообще… — опасения не оправдались — Лео приземлился на мягкий кожаный диван, и Милли оказалась сидящей на нём сверху. — Я соскучился, — признался уже серьёзно. Поднеся руку к её лицу, убрал в сторону прилипшие к мокрым щекам пряди. Вновь ругая себя за то, что не смогла не разреветься, Милли начала вытирать слёзы руками. — Подожди. Немного перевалившись на одно бедро, из кармана брюк Лео достал носовой платок. — Держи. Он чистый. — Платок? — Милли взяла из его рук белый аккуратно свёрнутый хлопчатобумажный треугольник. — Не знала, что в наше время кто-то носит с собой носовые платки… Прям как в романах. — Я ношу, — улыбнулся Лео. — Просто ещё помню времена, когда это не было чем-то необычным. Так что подумай, стоит ли тебе связываться с таким стариком, как я. Он всё ещё улыбался, но в глазах его не было и тени иронии. — Стариком? — Милли хохотнула. — Не говори ерунды! У нас с тобой всего несколько лет разницы. — Несколько… — Лео приподнял бровь. — Ты в этом уверена? — Ну хорошо, десять!.. Хотя нет. Девять с половиной! И что? В конце концов, не сто тыщ пятьсот, как Владу, например! — Влад родился в 1431-м. Ему пятьсот девяносто, — поправил Лео. — Ну… особой разницы не вижу. Всё равно он… древний. — Древний? Откинув голову на спинку дивана Лео вдруг расхохотался — громко и заразительно. Милли тоже хихикнула: — Ну а что? Не так? — Древний, значит… — он потёр уголки глаз. — Думаю, Владу лучше не говорить, что ты о нём думаешь, а то ещё комплексовать будет.~ † ~
Влад привёл Грецу в небольшой примыкающий к бассейну зимний сад. Он был небольшим, с выходящим на западную часть склона панорамным окном. Здесь было тихо и по-своему уютно, а вероятность быть кем-то услышанными практически исключена. Предложив профессору одно из кресел, разделённых небольшим кофейным столом, Влад опустился во второе. — Итак, чем могу быть полезен? — Космин, у меня есть просьба. Она касается мисс Бёрнелл. Лайи Бёрнелл. — Да, Влад, я Вас слушаю. — Вы знаете о моей природе лучше, чем кто-либо другой. Как мужчина, Вы понимаете, какие отношения связывают меня с мисс Бёрнелл. — Конечно. — Мне нужно знать Ваше мнение по этому поводу, как врача. — Гх-м… В таком случае я должен задать Вам несколько вопросов. — Я готов. Когда с вопросами было покончено, Грецу задумался. — Влад, Вы должны понимать, что Ваше воздействие, как тёмного, не приносит мисс Бёрнелл пользы. Тьма, которой Вы после каждой близости уничтожаете эм… Ваш генетический материал, делает то же самое и с репродуктивной системой девушки. Медленно, но верно. Вполне вероятно, это негативно сказывается и на её общем состоянии. Влад не услышал ничего для себя нового, но всё же мнение профессора было для него компетентным и веским. — Я этого боялся… — признался он, задумчиво глядя на темнеющий в сумерках лес. — Но я надеялся на скорое решение проблемы, а пока… — Под решением Вы имеете ввиду?.. Грецу не договорил, очевидно имея ввиду обращение Лайи в вампира, — о пророчестве и связанных с ним планах Дракулы он не знал. Влад холодно улыбнулся: — Нет, Космин. Такой вариант я не рассматриваю. Лайя останется человеком. Грецу приподнял косматые брови и закивал головой: — Да, конечно… Но как в таком случае?.. — Изменения коснутся меня. По крайней мере, я на это рассчитываю. — Вот как… — в жёлтых глазах профессора тут же вспыхнул научный интерес. — Не поделитесь? Влад качнул головой: — К сожалению, не могу. — Увидев явное разочарование в глазах Грецу, он улыбнулся: — Вам, учёным, нужны конкретные факты. А у меня их нет. Всё слишком тонко и призрачно. И слишком зыбко. — Что ж, понимаю… Но в случае чего… — Да, конечно. Я знаю, что могу на Вас рассчитывать и благодарен за это. Что касается Лайи, я хочу, чтобы Вы, Космин, её обследовали. Кроме Вас мне некому доверить её здоровье и тайну наших отношений. Мне необходимо знать о любых отклонениях от нормы. Человеческой нормы. Поджав губы, Грецу замялся. — Влад, врачебная этика позволяет мне делать это только с согласия самой мисс Бёрнелл. — Разумеется. Оно у Вас будет.~ † ~
— Все куда-то разбежались… — протянула Сандра, вилкой ковыряя десерт. — Хотя я только за. — Она многозначительно стрельнула глазами в сторону каминной и понизила голос. — Так что сидим тут и не мешаем! Илинка шутливо закатила глаза: — Ха-ха, ты теперь ещё и сводница? — С чего это? — хмыкнула Сандра. — Я просто не мешаю правильному развитию событий. — А правильному ли? — задумчиво сказала Лайя, помешивая трубочкой сливочную пенку в стакане с соком. — Здрасьте, приехали… После всего, что было, ты ещё сомневаешься? Лайя пожала плечом и сделала небольшой глоток. — Честно? Не знаю. Я, конечно же, поддержала Милли — для неё это первое настоящее чувство, а вот для него… Насколько серьёзно Лео к ней относится? Он взрослый мужчина, а Милли только шестнадцать. Плюс ей надо о будущем думать, получить образование… — Да брось, — перебила её Сандра. — Никуда твоя учёба не денется. А по поводу возраста… Время быстро летит. Сейчас шестнадцать, потом семнадцать… Кста-а-ати! У неё же день рождения через два дня! Так что, сеструха, успокой свои тапочки. Лучше думай, как отмечать будем! — А почему это она думать должна? — вмешалась Илинка. — Пусть думает тот, кому теперь положено, — посмотрела она в сторону арки, за которой колыхались огненные блики. — И то верно, — тихо проговорила в Сандра и вытянула шею в ту же сторону. — Интересно, он знает? Надо бы сказать, на всякий случай. — Прекратите туда смотреть! — шикнула Лайя. — Даже неудобно как-то… — Как говорит Ноэ, неудобно в хвойном лесу спать — иголки не туда тычутся, — огрызнулась Сандра и тут же затихла. Грустно подперев щёку, она снова уставилась на недоеденный десерт. — Так и не появлялся? — спросила Лайя, когда Илинка отлучилась в дамскую комнату. Она не знала, насколько доверительными были отношения между сёстрами, поэтому при Илинке спрашивать не стала. Сандра покачала головой. — Кроме письма, которое передал мне Влад, ничего. — Письма? — Угу. Не успела тебе рассказать, как-то не до этого было. Из кармана кардигана Сандра достала конверт и положила перед Лайей. — Вот, почитай. — Зачем? Это же ваша личная переписка. — Переписка… Почитай, почитай. Мне интересно, что ты скажешь. С сомнением глянув на подругу, Лайя всё-таки взяла со стола конверт и достала из него послание. Развернув лист, прочла несколько строк, написанных округлым витиеватым почерком. Любезная Сандра, спешу сообщить, что после известных событий вынужден позорно удалиться восвояси, дабы зализать свои раны. Вернусь… не знаю когда. Так что у тебя будет достаточно времени, чтобы решить, стоит ли твоих слёз такой червь, как я.Локид
P.S. Береги себя. Лайя с сочувствием посмотрела на Сандру. — Кого-то мне это напоминает. Влад раньше тоже занимался самоуничижением. — А теперь? — А теперь… Я надеюсь, он понял, что это бесполезно. Все его попытки изобличить самого себя в моих глазах ничего, кроме боли, не приносят. Она ещё раз просмотрела текст письма. — Кажется… то, что случилось, больно ударило Ноэ по самолюбию. Сандра в ответ закатила глаза. — Да уж, самолюбия у нас, как перьев у павлина. И торчит оно во все стороны. И когда его вот так взяли и общипали… Лайя улыбнулась тому, что о Ноэ Сандра говорила от их общего лица. — Дай ему время. Вам обоим. — Она вернула письмо подруге. — Скоро вернётся, вот увидишь. Наверняка уже соскучился. Сандра невесело усмехнулась. — То, что он мазохист — это ясно. Я то тут при чём? — Лучше найди себе нормального мужика. — Вернувшаяся Илинка села рядом с сестрой. — Я тебе давно про это говорю. — У-у-у… началось… — Сандра закрыла лицо руками. Из каминной вдруг раздался хохот Нолана. Переглянувшись, девушки улыбнулись. — Может, слиняем отсюда потихонечку? — предложила Сандра. — Пусть молодежь от нас отдохнёт. — Владу в таком случае придётся искать меня по следу, — вздохнула Лайя с улыбкой. Но представив его первую реакцию, она уже не могла не думать о возможных последствиях этой «охоты». Особенно, если Влад не сможет её найти. По крайней мере, сразу. В голове уже зрел конкретный план… — Ой, не смеши, искать он будет… — хохотнула Сандра. — У вас — куда не иди, все дороги в… апартаменты Дракулы ведут. Вставая из-за стола, Бёрнелл изобразила коварный прищур. — Сегодня я немного запутаю следы. — О-о-о!.. — одобрительно протянула Сандра, но спохватившись, прикрыла рот рукой и заговорила тише: — Вот это правильно! Мужиков надо в тонусе держать, чтобы… мхом не покрывались.~ † ~
Прежде чем успокоиться, Лео хохотнул ещё несколько раз. Честно говоря, Милли не совсем понимала, что же его так рассмешило. Её эта тема об их разнице в возрасте на самом деле сильно напрягала. Казалось, Лео ищет новый способ избавиться от неё. И это после только что данного ей обещания быть рядом… — Этот разговор ты вообще-то начал, — проворчала она, всё ещё промакивая платком лицо. — И с чего это вдруг? Чтобы Милли уже оставила в покое лицо, Лео поймал её руки и положил себе на грудь. Чуть проглаживая, перебирая её пальцы, тихо признался: — Просто боюсь, что, узнав меня лучше, ты… многому удивишься. Он явно хотел сказать ей больше, но будто не решался. Это сбивало с толку и немного пугало. Неужели правда было что-то, что может её оттолкнуть? Глядя на их руки — свои маленькие в его больших ладонях, — Милли не могла представить, из-за чего могла бы от него отказаться. — И чего ещё я не знаю, помимо твоей любви к носовым платкам? — спросила нарочито непринуждённо. — Вряд ли удивлюсь чему-то больше. — Ну… ты же знаешь про мои проблемы с памятью? — спросил вроде бы обыденно, но Милли уловила в его голосе напряжённые интонации. — Да, и Влад, и Космин об этом говорили. Да это и так было понятно, когда ты… обратился. — Я сейчас не о памяти льва-оборотня. Вернее, не только о ней. — Ты… что-то вспомнил? — Да. — Что-то, чего я не знаю? — Да. — Что-то плохое? Блин… Ты меня реально пугаешь сейчас… Лео невесело усмехнулся, но продолжил серьёзно, аккуратно подбирая слова: — То, что я вспомнил, вернуло мне самого себя. Но вместе с этим появилась и ответственность за моё прошлое. У Милли внутри всё похолодело. — Ты… не свободен? У тебя кто-то есть? — Нет, я свободен, — он ответил, ни секунды не колеблясь. — Я бы не сидел здесь с тобой на руках, если бы это было не так. Но… Да, у меня была невеста. Мы расстались, прямо перед тем, как мне стёрли память. Милли даже не успела понять, какое впечатление на неё произвела эта новость. Лишь почувствовала похожий на ревность болезненный укол в груди. — Я её знаю?.. — вырвалось прежде, чем она поняла, что предъявляет права на то, что, возможно, ей ещё не принадлежит. Лео качнул головой, посмотрев в сторону. — Эта часть моего прошлого уже не имеет для меня значения. — Он снова посмотрел на неё. — Говоря об ответственности, я имею в виду, что теперь, зная своё прошлое, я не могу его игнорировать. Того, кто я на самом деле. — Того, что ты… лев? — Милли не стала уподобляться Грецу с его любовью к научным названиям, предпочитая им те, к каким привыкла в обычной жизни. Этой простотой или даже наивностью она немного сбила заданный Лео серьёзный тон разговора. Его взгляд стал мягче и сразу теплее. — Это тоже. Большим пальцем поверх ткани он нежно погладил запястье, то самое, которое она не хотела показывать. — Милли… Я хочу, чтобы ты понимала, что я не тот человек, которого ты знала всё это время. То есть, не только тот. Стерев мне память, те, кто это сделал, изменили её. Заменили мне детство, родителей, всю мою жизнь. Они хотели повлиять на меня, навязать другие стереотипы… Хотели, чтобы я делал только то, что им нужно. Как бездушная пешка. Больше года я жил будто во сне — не понимая для чего. Думал только о «работе» в Тетре, иногда — о сиюминутных удовольствиях. Лео замолчал, его губы сжались в напряжённую линию. Милли хотелось как-то его поддержать, но она ещё не придумала, как это лучше сделать. Лишь аккуратно спросила: — Значит, теперь ты себя чувствуешь другим? — Не во всём, но во многом. — То есть… всё, что было между нами раньше… Я даже не знаю, как это сказать… Теперь… не считается? Вопрос получился каким-то детским, но зато честным и, кажется, позабавил Лео. Чуть склонив голову набок, он широко улыбнулся. — Считается. Но я хочу, чтобы ты узнала и другого меня. Настоящего. Кто знает, может старая версия нравилась тебе больше?.. Эмилия. Милли никогда не нравилось её полное имя — она считала его напыщенным и старомодным. Но то, как оно прозвучало из уст Лео… Так нежно и по-взрослому. Красиво. То ли просто любуясь, то ли в ожидании дальнейших расспросов Лео открыто рассматривал её лицо. Может, он того и не хотел, но он её смущал. Особенно сейчас, когда Милли сидела на его коленях. Это волновало, и в то же время жутко нравилось… Не выдержав откровенности взгляда, Милли опустила глаза. Вся её смелость куда-то подевалась. Может быть, потому что она ясно поняла: это не игра, не подростковый флирт — всё по-настоящему. Она услышала его тихий, глубокий голос: — Время, которое я провёл здесь, со всеми вами, — лучшее за многие годы. Теперь я это знаю точно. А ты… — его рука коснулась волос, между пальцами пропуская тёмную волнистую прядь. — Ты — самое настоящее, что случилось со мной в той, фальшивой жизни. Милли прерывисто вздохнула, чувствуя, что ей не хватает воздуха… Нет, он не сказал, что любит, но чем эти слова были, как не признанием? Погладив её предплечье, рука Лео коснулась локтя… Мягкой линией провела выше… Просто растворяясь от этих прикосновений, Милли закрыла глаза. Невольно выгнулась, когда его ладони легли на талию, медленно с нажимом заскользили вверх по спине. Горячие, сильные, нежные… Обеими руками обняв Лео, она привлекла его ближе. До сих пор известная ей реальность покачнулась в своих основах, утонула в его запахе… — Моё солнышко… — шёпотом обожгло ей шею. Шумно втянув аромат её кожи, он ещё крепче сомкнул руки на спине. Наверное, если бы он захотел, то мог бы её раздавить, — такой хрупкой Милли себе казалась в его больших руках. Поцелуя хотелось так отчаянно, что остатки стеснения испарились сами собой. Повернув голову, она сама потянулась губами к тому, что было сейчас доступно — небольшому участку кожи за ухом парня, приоткрытому благодаря собранным в хвост волосам. Несколько робких, смазанных прикосновений, и он выдохнул с низким рычащим стоном. От этого звука, несдержанного, полуживотного, Милли теряла голову. Её неимоверно будоражила мысль, что всё это — из-за неё. Именно её этот самый лучший, когда-то недосягаемый мужчина так хочет. Хочет очень-очень сильно: там, где она на нём сидела, стало твёрдо и до дискомфорта ассиметрично. А ещё очень горячо — это она явственно ощущала внутренней частью бедра через тонкую ткань одежды. Лео будто осознанно не позволял себе ничего больше объятий, но Милли была готова на многое, чтобы снова услышать тот его стон. Обхватив губами мочку его уха, она её прикусила. — Рм-м-м-м-м… Детка… Постой… Останавливаться она хотела меньше всего. Отпустив мочку уха, прошлась поцелуями по краю волос у виска, умоляюще выдохнула: — Лео… Поцелуй меня… Лео… Но вместо того, чтобы поцеловать, он вдруг сжал её плечи и отстранил от себя. — Стой-стой-стой… Подожди… Закрыв глаза, Лео дышал так сбито, словно только что сошёл с дистанции. Лицо его стало бледным, на лбу появилась испарина. — Лео?.. — ничего не понимая, Милли потянулась к его лицу. — Подожди… минутку… сейчас… — Да что случи… Он посмотрел на неё, и Милли отпрянула, увидев ярко-неоновую изумрудную радужку. — Лео… твои глаза… Они светятся! — Милли… — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Лучше отойди. На всякий случай. Сняв девушку с коленей, Нолан облокотился о них и упёрся лбом в ладони. Не спуская с него глаз, Милли сделала несколько шагов назад. — Только не уходи… Хотя бы пока, — добавил он глуше. — Хорошо. Затаив дыхание, Милли стояла у камина. Конечно же, она бы не ушла. Даже зная и оценивая все риски. То, что случилось, было неприятной неожиданностью, но ничего для неё не меняло. Поэтому ей оставалось только ждать… Наконец выровняв дыхание, Лео тряхнул головой. — Вот это да-а-а… — рассмеялся он, но в смехе этом было больше разочарования, чем веселья. Хотя глаза его уже утратили неестественно яркий цвет. — Тебе лучше? — ещё не дождавшись ответа, Милли спокойно вернулась к дивану и села рядом. Глубоко вздохнув, Лео потёр лицо ладонями. — Да… Порядок. Минуту или две прошли в тишине. Милли наконец спросила: — Что это было? Ты… чуть не обратился? Глядя куда-то перед собой, Лео кивнул. Затем его рот искривился в ухмылке. — Он от тебя хуже, чем от валерианки дуреет. Да и я тоже. Иначе не потерял бы контроль. — Он… — это лев? — Да. — Лео снова усмехнулся. — Как ты помнишь, мы с ним не очень поладили. Как раз из-за тебя. А договориться не успели. И когда ты рядом и зовёшь его, он считает, что главный — он, а не я. Знаю, похоже на бред шизофреника. Словно в осуждение своим же словам Лео покачал головой и устало откинулся на диван. Слышать подобное признание было и приятно, и странно. Двое самцов соперничают за неё в одном… пространстве? Разуме? Душе?.. И Милли, в общем-то, всё было понятно… Кроме одной детали. — Ты сказал… я зову его? Но как?.. Лео замер. Милли видела весь спектр его эмоций, медленно перетекающих друг в друга: от хмурого недоумения и осознания, что сказал что-то лишнее, до тихого тоскливого сожаления. Именно с последним он посмотрел ей в глаза. — Лео… — произнеся его имя, она осеклась. После всех этих разговоров о его туманном и неизвестном ей прошлом… Неуловимая догадка постепенно превращалась в понимание… — Это имя… Оно… не твоё? Долгие мгновения ожидания ответа прервал совсем другой голос. — Скажи ей. Вздрогнув, Милли оглянулась на стоящего у входа Дракулу. Лео не обернулся, лишь сжал лежащие на коленях пальцы. Влад медленно подошёл ближе: — Жизнь, которую она готова была отдать, — достойная плата за эту тайну. Когда фигура Влада выросла прямо перед ним, тот, кого до этой минуты Милли считала Лео, поднялся навстречу. — Так и быть, я не обижусь, что не я узнаю её первым, друг, — губы Влада изогнулись в ироничной улыбке, которая с каждой секундой становилась всё шире. — Işte bir şeytan!.. — рыжий с досадой качнул головой. Несколько мгновений спустя мужчины столкнулись в крепких объятиях. Смеясь и что-то восклицая на незнакомом языке, принялись грубо трясти друг друга и хлопать по спинам так, будто не виделись не полчаса, а целую тысячу лет. В полном шоке Милли смотрела то на Дракулу, то на… этого второго. То панибратство и мальчишеская радость, с которыми эти двое дубасили друг друга по плечам и спине не оставляло сомнений в том, что они очень близкие друзья. Всё, что минуту назад взрывалось в мозгу от непонимания, медленно оседало, укладываясь по кусочкам… Мужчины наконец вспомнили о её существовании. Всё ещё обнявшись за плечи, обернулись к ней. И глядя в горящие искренним счастьем зелёные глаза, на растрёпанные рыжие волосы, всё ещё не веря в происходящее, Милли пролепетала имя того, без кого уже не могла: — А… слан?..~ † ~
Ноэ поднёс руку к чёрной фигуре кентавра, но, передумав в последний момент, пошёл химерой. Таким образом он открывал своего последнего грифона для цербера красных, но кентавр ещё мог ему пригодиться. — Хм-м… — Советник приподнял брови, явно оценив его ход. Немного подавшись вперёд, с лёгкой улыбкой склонился над доской. Партия в азантарийские шахматы выдалась непростой и интересной. Впрочем, игра с Септентрионом другого и не предполагала. На этот раз Ноэ играл чёрными, отдав преимущество первого хода учителю. — Итак, он непреклонен, — произнёс Советник, беря одну из фигур: следующим ходом красный цербер ожидаемо срубил чёрного грифона. — Совершенно. Упрям, как осёл. Чёрная горгулья уверенно пошла в наступление. — Ц, ц, ц… — полный иронии антрацитовый взгляд оторвался от доски. — Так говорить о короле. Недопустимо. Чем это было — осуждением или похвалой — Ноэ, как обычно, должен был решить сам. — Наш король в своих мечтах уже сложил с себя все королевские полномочия и зажил простой смертной жизнью. А то, как я о нём говорю… За это он меня и терпит. Никто, кроме меня, не скажет ему правду в глаза. Но впечатление такое, что он меня слышит, но слышать не хочет. — Правда… Многие ли осмелятся её принять? Сами правдолюбцы — и те обманываются её иллюзией. Сместившись зигзагом, мандер красных перекрыл Локиду конечную цель — дракона. Советник просчитал наперёд три его хода. Ноэ озадаченно хмыкнул. — Вот и я о том же. С наивностью Влада может соперничать только его упрямство. Он так свято верит в это мутное пророчество, в эту идею бессмертия души… Я удивляюсь, как над ним ещё нимб не появился! — Думаешь, им движет вера? — в голосе Септентриона был не столько скепсис, сколько удивление. — Куда уж мне, простому бесу, до богословских бесед? — усмехнулся Ноэ. Глядя на доску, прищурился. — Всё дело в ней. Ради неё он, наверное, смешал бы небо с адом и, если надо было, вернул бы всё на свои места. Чёрная мантикора сдвинулась по диагонали. — К первому Дракула был очень близок. Причём не так давно. Но сейчас… — Красный кентавр Советника вышел вперёд. — Разрушения подобного масштаба ему уже неподвластны да и от его целей далеки. Локид задумался. Красные образовали треугольник, и его кентавр оказался в опасности. Спасать его или идти дальше? — М-да… После того, как он перестал нормально питать свою сущность, он много потерял. Вампир должен быть вампиром. Губы Советника дрогнули в снисходительной улыбке: — Ты рассуждаешь, как тёмный. — А не должен? — вскинулся Локид. Обычно он не позволял себе дерзости по отношению к учителю, разве что во времена очень ранней юности. Но Септентриону всегда хватало ума и терпения обуздать буйный нрав демона-подростка. Хватило и сейчас. Храня спокойствие и улыбку, древний демон смотрел на него так, словно наблюдал некое интересное явление. — Слишком узко. Отрицая другую, пусть и неприятную тебе позицию, ты ограничиваешь сам себя. — Я не понимаю и не хочу принимать эту утопическую идею ценности человечности! — воскликнул Ноэ, вскакивая из-за стола. Фигуры на доске пошатнулись, грозя закончить партию раньше срока. Злясь теперь и на себя за собственную несдержанность, Ноэ опёрся руками о тёмный мрамор столешницы и глубоко вздохнул. Это помогло, но не надолго. — Людишки — подлые и слабые существа, — тихо проговорил Локид. — И он был таким, — указал пальцем куда-то в сторону, — пока не стал тем, кем он есть. Иначе не продал бы свою душу. Но нет! Дожить свою человеческую жизнь ему смелости не хватило! Выплюнув этот яд, Ноэ оттолкнулся от стола. Сделав несколько шагов по невнятной траектории, заставил себя вернуться обратно и сесть. Облокотившись и сцепив пальцы в замок, упёрся в них подбородком. Улыбка Советника сменилась холодным созерцанием. — Эту правду ты тоже высказал Дракуле в глаза? — Если надо будет, выскажу. Но сам Ноэ прекрасно знал: не выскажет. Как и прежде он будет ходить по этой грани, но никогда её не переступит, подменяя слова и понятия на более мягкие и обтекаемые, чем те, что могли бы показать его истинное отношение, а вместе с ним и лицо. Но бес на то и бес. Он всегда выберет то, что близко его природе, — лукавство и обман. А сейчас, злясь и презирая себя за слабость, Ноэ и вовсе не хотел размениваться на сантименты. Оставив кентавра там, где он стоял, он выдвинул вперёд чёрную ламию. Глядя на этот отчаянный ход, Септентрион тихо вздохнул. — В тебе всё ещё говорит твой трагический детский опыт. Но мудро ли из-за нескольких предателей ненавидеть весь человеческий род? — Ненависть? Слишком много чести, — усмехнулся Локид. — Равнодушия для них достаточно. — Немного помолчав, он добавил уже спокойно: — Дед прав. Родители доверились людям и поплатились за это. Я их ошибок не повторю. — А как же ваша с Владом дружба? — впервые за разговор Септентрион не скрывал разочарования. — Могу поспорить, у тебя появились и иные привязанности. — Дружба? Всё, что я делаю, — ради неё. Но мой настоящий друг — великий тёмный, а не тот, в кого он хочет себя превратить. Что касается другого… Да, есть одна женщина… Но она останется тем, что есть. Удовольствием. — От этих слов где-то в груди стало особенно гадко, но Ноэ щедро умаслил эту боль: — В накладе не останется — в ответ она получит не меньше, чем то, что я возьму себе. Всё честно. — Если всё честно, то, полагаю, она об этом знает? Вопрос прозвучал как риторический, Ноэ не посчитал нужным отвечать. Ещё раз глянув на шахматную доску, Советник встал из-за стола. Ноэ понял: на сегодня игра окончена. Когда они её продолжат — завтра или через сто лет, — значения, по большому счёту, не имело. — Ты же понимаешь, что Адитум Прокул преследует свои цели, и ты сейчас — инструмент для их достижения, — наконец произнёс Септентрион, глядя на искрящуюся в воздухе голограмму метагалактики. В детстве Ноэ обожал изучать её, мог делать это часами. Словно маленький бог одними лишь движениями пальцев он приближал интересные ему галактики и звёзды, а потом разворачивал их, рассматривая с разных сторон. Тогда он так мечтал о созидании… Как глупо. Ничего не выйдет. В его жизни уже не будет ни созидания, ни человеческой дружбы, ни любви. Маховик раскручен, и его не остановить. И он сам был той движущей силой, давшей первый толчок. — Пусть так. Если его цели совпадают с моими. Пройдут тысячелетия, и Влад поймёт, что всё это во благо. Советник лишь развёл руками. — Благими намерениями… — Всё верно, — процедил Локид. — Именно туда я и мощу ему дорогу. Домой.