Прогресс состоит не в замене неверной теории на верную, а в замене одной неверной теории на другую неверную, но уточненную. Стивен Хокинг
-3-
Похмельное пробуждение оказалось далеко не столь приятным, как процесс «надраться в стельку». Неимоверно ломило виски. И затылок. И вообще всё, башка казалась абсолютно чужой и, как минимум, отделенной от тела. Я попытался подняться, и тут же понял, что с телом дела обстоят еще хуже. Левая рука затекла, и я её совсем не чувствовал, благополучно проспав на ней несколько часов. А еще я как последний дебил забыл разуться, и за время сна ступни ног благополучно превратились в две чугунные гири, привязанные к культям. Последнее ощущение оказалось самым противным, и я таки сел на кровати, игнорируя острые приступы боли по всему телу. Сел и с отвращением стащил тяжелые гриндера. Так-то лучше. Потесненные чувством облегчения, все прочие болевые импульсы ненадолго отступили, и у меня даже получилось встать. Пустая постель, пустая комната, тишина в квартире. Это, несомненно, Андроновская квартира – его вечный бардак и отдельные странные предметы интерьера, вроде древнего комода советских времён. Только Кота в зоне видимости и слышимости не наблюдалось. Резануло нелогичным ощущением острого беспокойства и паники. Куда он делся, хотел бы я знать? Я прошлепал на кухню, с наслаждением ощущая под ступнями ног прохладную поверхность пола. И там, разумеется, обнаружил Андронова. Тот дрых, свернувшись неуютным клубком на кургузой софе, задница опасно зависла в воздухе, плед сполз и валялся на полу помятой тряпкой. Острой похмельной болью заломило виски, и я логично решил, что разгадывать задачки будем по мере их важности и первостепенности. Не спеша, но с удовольствием напился воды из чайника, попутно разглядывая новоявленного мазохиста. Тот зашевелился, повернулся, чудом не сверзившись на пол, и настороженно уставился на меня в ответ. - Я что? Блевал ночью? – осведомился я у скрюченного тела, слабо надеясь на вменяемый ответ. Выглядел Котя еще хуже, чем я себя чувствовал. - Без понятия, - буркнул он, продолжая пялиться. - Какого хера ты тогда тут ютишься? – сделал я еще одну вялую попытку, скорее по инерции, чем действительно сейчас желая знать ответ. – Впрочем, мне пофиг. Я собираюсь сдохнуть. Точнее, сначала в душ, а потом сдохнуть. В принципе, я умею пить. Пить так, чтобы не чувствовать себя утром ожившим трупом после неудачных экспериментов очередного последователя Франкенштейна. Но бывают такие дозы, после которых понятие «умею пить» приобретает слишком туманное значение. И тогда остается только смириться, попутно помогая отравленному организму двигаться по пути к норме, используя все доступные методы. Жесткий контрастный душ был одним из них, и я, ежась, фыркая и матерясь глухим шепотом, тщательно и долго поливал себя поочередно то горячей, то ледяной водой. Интересно, который час? Судя по ощущениям, уже ближе к вечеру субботы, то есть продрыхли мы немало. Точнее, я выспался. Сомневаюсь, что Коту это удалось на его пыточном лежбище. Надо бы освободить ему ванную, а потом загнать в постель нормально поспать. Я вылез из-под душа, уже ощущая себя почти человеком. Тщательно растерся полотенцем, до красноты, разгоняя кровь по венам. Протер запотевшее зеркало ладонью и критически уставился на собственную рожу, дабы оценить похмельный ущерб. А там - на роже, переливаясь всеми оттенками от синего до глубоко-фиолетового, обнаружился охеренный фингал, нагло захвативший всю левую половину лица. Глаз припух и являл собой жалкое зрелище. - Б… … …? - поинтересовался я у своего отражения. - Б… … …! – мрачно возразило отражение мне в ответ. Ну да, согласен, адресат немного не тот. Учитывая, что я вчера вроде бы ни с кем не дрался, а всю ночь продрых абсолютно невменяемым, вопросы следует задавать единственному человеку, ответственному за моё бесчувственное тело. - Какого… органа? – с любопытством поинтересовался я, залетая на кухню. Может, он меня вчера уронил в шахту лифта с четырнадцатого этажа, поэтому и страдает теперь муками совести на миллиметровом диванчике?! - Сам виноват, - Кот свернулся плотным комочком, сидя на софе, и этот предмет мебели внезапно даже стал ему по размеру. – Похотливое животное. - Я?! – я возмущенно задохнулся. Животное, которое шлялось вчера по туалетам в клубе, тут только одно. – Насколько помню, это ты вчера трахнул ту девку, - напомнил ему я, - и нам пришлось прятаться от её разъяренного хахаля. - Которого ты так и не трахнул, - высокомерно уточнил Андронов. Тут я немного растерялся, вызывая в памяти события вчерашней ночи. Нет, я не сомневался, что трахать я точно никого не трахал, тут стоит согласиться с Андроновым. Но прочие события скрутились в какой-то невероятный комок. Помню взрыв адреналина, мельтешение, какое-то странное чувство вины, интересно, за что? И как мы прятались у Юрки в подсобке и бухали. - И? Они нас нашли, что ль? – я растерянно ощупал собственное лицо. – Ни хрена не помню, Коть. Надеюсь, я не вырубился от одного удара и тоже им неплохо навалял. Ведь правда, да? Ну скажи... - Не помнишь ни хрена, говоришь… - Ну! - Те придурки ни при чем. Это я тебя так разукрасил. - А? – глупо вякнул я. Бешеное кручение в башке внезапно стопорнулось, вдруг выбросив яркую картинку нашего страстного поцелуя с Андроновым, и я слегка завис. - Нехер лапы распускать и домогаться, - очень своевременно уточнил тот. - А? До кого? Херня какая-то. Это было давным-давно и почти неправда! Но меня почему-то неумолимо накрывало острым чувством дежа-вю, вот вплоть до мельчайших подробностей. Вкус, запах, тактильные ощущения… яркие и свежие, словно всё было… вчера? - До меня, идиот! - А?! Нет. Это невозможно. У Андронова под кроватью нет машины времени, я проверял. - Да что ты заладил, «а» да «а»! – Кот начал психовать, и мизерная софа ему снова стала маловата. Я инстинктивно напрягся и отступил на полшага назад, опять же не отпускаемый острейшим чувством дежа-вю, прикидывая пути отступления. - Говорю же, это я тебе вчера съездил по морде, - уточнил тот. - Слегка… Извини, но мне моя задница дорога, как память, а ты решил на нее посягнуть. - Удачно? – тупо уточнил я. Может, машина времени всё же есть, и Котя её прячет в своём кошмарном комоде? - Ты дебил? – закономерно обозлился Андронов. – Может, твоей роже придать большую симметрию? Нет уж, спасибо. Меня и так ожидает лютый пиздец на работе и грызня с Сомовым. - Ясно, я понял, - торопливо добавил я, хотя понятнее мне совершенно не стало. - Ну так если понял, может, скажешь мне… Какого, мать твою, хрена?! Хороший вопрос. Очень ёмкий и своевременный, знаете ли. Если бы еще понимать, какой на него нужен ответ, то было бы вообще замечательно. Андронов бесновался в своём тесном углу небольшим локальным ураганчиком и нёс разнообразную обвинительную хрень про то, что друзей не трахают, а я подумал, что его вроде бы никто и не трахал, а следом всерьёз призадумался – действительно ли это так, неумолимо накрываемый истерическим смехом от всей этой ситуации абсурда и нехило запоздавшего возмездия. Я честно поборолся с собой пару секунд. Но волна неудержимого ржача накрыла меня с головой неумолимо и надежно, а следом по башке прилетело с ноги от окончательно взбешенного Андронова. Смех как отрезало, и я задумчиво потёр многострадальную голову, собирая разрозненные мысли в кучку. Кто бы сомневался, что ему сразу нужны ответы. Самые очевидные нашлись моментально, стоило только руку протянуть. - Остынь, Кот, - миролюбиво произнес я. - Мне твоя задница даром не сдалась. Подумаешь, попутал с кем-то с пьяных глаз. Глазом же и поплатился. Взаимообмен, так сказать… - Ни хуя ты не попутал, гад. А вполне конкретно озвучил свои желания. «Кооотя…» – передразнил он меня противным голосом, добивая с какой-то злостью: - И засосал похлеще пылесоса. - Да ладно, - справедливо усомнился я, а память снова настойчиво подкинула яркую и свежую картинку. - Не может быть! – больше самому себе, чем Андронову, при этом окончательно понимая, вспоминая, что – да, всё-таки может. - Какой смысл мне врать?! Это я тебя должен спросить, какого хрена ты два года скрывал, что хочешь меня? Фирменный способ совращения, что ли? Усыпить бдительность, а потом завалить и трахнуть?! Вот ты и спалился, Рома. Я мысленно издевательски хохотнул, попутно слабо удивляясь тому факту, что чувствую не панику и страх, как следовало бы, а странное невозможное чувство облегчения и, наверное, свободы. Словно за спиной развернулись скрученные в тугой комок крылья. Развернулись, раскрылись, растянулись, разворачивая, в свою очередь, мои плечи, выпрямляя спину, и я внезапно почувствовал себя гораздо выше и легче, как будто того и гляди взлечу. - Бля… - я инстинктивно потянулся к Коту, пытаясь то ли что-то объяснить, может, покаяться уже, спустя столько лет, то ли остановить этот безумный поток злости, схватить, зафиксировать, заткнуть, наконец, пока не стало слишком поздно и не сказано слишком много слишком… многого, но тот мгновенно меня оттолкнул. - Отвали, извращенец. Держи блудливые ручонки подальше, пока целы. И я послушно отвалил. Желание каяться испарилось мгновенно. Да и не услышит меня Кот в таком взбешенном состоянии. Коту попала вожжа под хвост, и его понесло конкретно и целенаправленно, как свихнувшийся скоростной поезд. Вставать у такого на пути, трепетно раскинув лапки – снесёт, задавит и не заметит. А вот вынести прицельным выстрелом машиниста… - Какой же ты феерический глупец, - вздохнул я. - Не знаю, что там тебе причудилось по пьяни, но ты вообще себя хоть раз в зеркале видел? Как в твоей пустой башке могла зародиться мысль, что я на тебя позарюсь, Андронов? - А? Кот мгновенно притормозил и сосредоточенно нахмурился. - Бэ. Бабам, может, и достаточно, когда мужик чуть симпатичнее обезьяны, но я-то не баба, - уточнил я. А то вдруг он забыл ненароком, что вряд ли, конечно же. Мстительный запал у Андронова заметно спал, но меня уже накрыло и понесло. Необходимо было достучаться до него, уговорить, убедить, что если что и было, то это всё неважно, неважно, неважно – сейчас. И что не стоит из-за такой херни рушить нашу дружбу. Я даже был почти честен. Андронов схватил со стола свою литровую кружку и уверенно размахнулся, прерывая мою пламенную речь. - Успокойся, Кот, - я нервно хихикнул, прикрываясь от столь опасного метательного снаряда. – Ну… ты, может, даже симпатичный. Слегка подшлифовать, поработать над стилем, и вполне сможешь привлечь какого-нибудь гея. Тот слегка призадумался, балансируя кружкой в воздухе и, наконец, аккуратно поставил её обратно на стол. - Но не тебя, - утвердительно закончил он. - Дошло, наконец-то! Слава яйцам! – я с облегчением выдохнул. – Ты совершенно не в моем вкусе, вот никак, понял? – почти не покривив душой. - Так что забудь и спи спокойно. Я на тебя не соблазнюсь. Я же говорю, я почти не врал. Механизмы возникновения моего вожделения к Коту были несколько иного плана, чем банальная похоть, вкусовые пристрастия тут как бы были совсем не уместны. Но я скорее отрезал бы себе язык и выпрыгнул в окно с четырнадцатого этажа, чем сообщил бы ему сейчас о своей долбанутой любви. Единственное, в чем я сейчас был уверен на двести процентов, так это в том, что рядом со мной Андроновская честь находится в полной безопасности. Но тут его мысль скакнула каким-то совсем неизведанным путём, и Кот на полном серьёзе заявил: - Спорим, что соблазнишься? Я уставился на этого, внезапно съехавшего с катушек, незнакомого мне типа и на пару секунд полностью лишился дара речи. - Ты когда и обо что умудрился так сильно башкой долбануться? – ласково поинтересовался я у него. - Об одного хитрого типа, который навешал мне тонну лапши на уши, - парировал тот и радостно оскалился. – Ну, так что? Сразу сдашься? Очевидно же, что шансов у тебя ноль. - Не обольщайся. Я на тебя не клюну. Не в этой жизни. - Спорим? - Легко. Кот протянул мне ладонь, и я уверенно хлопнул по ней, с каким-то восхищенным недоверием понимая, что я сейчас подписываюсь на что-то абсолютно невообразимое. В душе творилось что-то страшное: отчаянная война между жгучим и неконтролируемым любопытством, безумной паникой и огромным сомнением в том, что я сейчас не сплю и вот это всё происходит на самом деле. Андронов учесал в душ, а я со стоном плюхнулся на стул и, ткнувшись мордой в столешницу, попытался разобраться в событиях последних десяти минут. Это оказалось на удивление сложно. Миллионы вопросов висели без ответов, но меня больше волновал один – самый главный и центральный: Нахрена ему это вообще нужно?! И каким боком странный котячий каприз выйдет мне. Я привычно попытался просчитать Кота. Но нихера не выходило. Да, я знал Андронова, как облупленного, и просчитывался он на раз-два, но в ситуации с последним спором это ничуть не помогало. Начать с того, что исходные данные задачки конкретно так не совпадали с проверенными условиями. Кот не мог учудить такое, не в этой жизни. И тем не менее – получите и распишитесь. Нет ответа. Ответа нет. Ну и похер. К чему сейчас загоняться, гораздо важнее выпить горячий сладкий кофе и чего-нибудь сожрать. Желудок согласно пробурчал мне что-то одобрительное. Андронов выполз из душа голышом, когда я уже заканчивал с приготовлением нехитрой яичницы, и я даже эстетически оценил бы данный финт, если бы увидел там что-то новое. Интересно, он совсем забыл, что мы не один раз были вместе в сауне, да и дома как бы не заморачивались излишним стеснением? Голого Кота я имел счастье наблюдать неоднократно. Да даже если бы и нет, в моём текущем физическом и эмоциональном состоянии мне было однозначно похер. Сдёрнув с бедер полотенце, чтобы Коту было не так одиноко изображать нудиста, я вновь сосредоточился на завтраке. Мы неспешно пожрали. Андронов хмурился, молчал и кидал на меня настороженные взгляды, а я, утолив первостепенные низменные потребности, наконец-то, начал немного соображать. Данный спор я намеревался выиграть без вариантов и не видел абсолютно ничего, что мне могло бы помешать. Все козыри у меня, даже странно, что Кот проявил настолько исключительную тупость и не понимал очевидного. Один маленький сбой за два года – пффф, ерунда какая. Хотя… если ему всего лишь нужны дополнительные гарантии, чтобы сохранить нашу дружбу, - это легко устроить. И, может, даже получится убедить его сразу отказаться от своей затеи. С этой благой целью я и нарушил наше мёртвое молчание: - Я хочу мистера Кряка. Андронов поперхнулся глотком кофе и вытаращил на меня ошалелые глаза: - Чего? - Я говорю, что когда ты проиграешь этот глупый спор, то отдашь мне своего любимого резинового утёнка. - Нет, - Кот отрицательно потряс башкой. – Я не буду ставить на кон мистера Кряка. Ты посягнул на святое, Королёв. С кем я, по-твоему, буду советоваться на работе, при возникновении спорных вопросов? Меня пробило истерическим хихиканьем, и я поспешно запил его солидным глотком из своей чашки. Я попробовал зайти с другого края: - Ты же убеждён, что ничем не рискуешь. - Только идиот может быть уверен на сто процентов, поэтому даже тысячная доля вероятности - слишком большой риск для мистера Кряка, - невозмутимо возразил он. - Не важно, - отрезал я, тщательно подавляя царапающие моё горло смешки. – Мой выбор – твоя драгоценная утка, и согласия от тебя, в общем-то, не нужно. Это моё право. - Хорошо, - покладисто согласился Андронов. – Но встречной ставкой будет твоя бесценная цепь. А вот это было подло… Я машинально ухватился за шею, прикрывая защитным жестом серебряную цепочку, но в следующую секунду с каким-то весельем осознал, что мне-то как раз точно ничего не грозит. И равнодушно пожал плечами: - Замётано. Я не идиот, чтобы быть уверенным на сто процентов. Поэтому уверен на двести. - Само собой, не идиот. Ты - два маленьких идиота, – внезапно обозлился Кот, и его понесло, как маленького ребенка: – Представляю: два дебилоида – тощих, и по метру роста в каждом. Идиоты-карлики с вечно довольными рожами. До хрена наглости, самоуверенности и энергии… но даже на двоих у них нет ни грамма мозгов. И он истерически заржал. - Ты, вроде как, соблазнять меня должен, а не издеваться, - с коварной улыбкой напомнил ему я, с наслаждением потягиваясь, и смех, как отрезало. - Считаешь, мне нужно приложить побольше усилий? – язвительно осведомился он. - Ну… не знаю. Но пока у тебя ни хрена не выходит. - Пока? Может, и посоветуешь что-нибудь поэффективнее? - Запросто! Совет первый и он же последний: забей ты на это гиблое дело, а? – проникновенно попросил его я. То, что это не сработало, я понял сразу же, наблюдая, как насупился и погрузился в глубокие размышления Кот, наверняка выстраивая новые псевдоковарные планы. - А тебе домой не пора? – хмуро поинтересовался он. Наверное, пора. Стало даже как-то слегка тоскливо. В отличие от обычных дней, в обществе Андронова сегодня было абсолютно не комфортно. Я вымотался и устал, играя, подыгрывая, просчитывая и удерживая необходимую мину. Было бы неплохо взять тайм-аут и перевести дух, а потом, уже со свежими силами, разобраться, наконец, со всей этой сюрреалистической ерундой. Поэтому я не стал спорить, а поспешно собрался и свалил. Лифт медленно полз вниз с четырнадцатого этажа. Скрежетали направляющие его тросы, уныло завывал в шахте ветер, а я внимательно изучал полустертую, еле заметную надпись на стене. «Это такая игра, с вечера и до утра. Всё оправдать, находя каждый раз аргументы»[1] Надпись, которую я сам же и оставил здесь еще два года назад. Да уж… похоже, сегодня ночью наш пазл собрался как-то не так. Я бодро вышел из подъезда, захлопнул за собой дверь, и меня внезапно накрыло. Ослабели и подкосились колени, я кое-как доковылял до лавки и рухнул на неё всем весом, сгорбившись и пряча лицо в ладонях. Сейчас я уже не был так безоговорочно уверен в своей стойкости и абсолютной защите. Перед глазами калейдоскопом мелькали разнообразные картинки – слишком многое нас связало за эти два года. Слишком много хорошего, и не очень хорошего, но все равно – отличного. Слишком. И не было ни сил ни желания двигаться сейчас в сторону дома. Маленькая комнатушка в огромной коммуналке, которая когда-то, особенно после детдома, казалась настоящим личным раем на земле, сейчас ощущалась как стылая и сырая одиночная камера. Хотелось вернуться и, наконец, расставить все точки над «и», и будь, что будет… пусть даже совсем недолго. Будет каких-нибудь секунд десять, прежде чем всё завершится окончательно. «Это всё херня, Рома» – подумал я. Ты вспомнил одно, второе, третье и это все потянулось за собой как звенья одной крепко спаянной цепочки, нанизываясь друг на друга, снова и снова, какой-то безумной каруселью в прошлое, соединяя с ним текущее - настоящее. Я машинально снова ухватился за цепь. «Я помню, кто я и откуда» Похер. От любви есть одно проверенное лекарство. Я решительно достал телефон. Трубку взяли быстро, буквально сразу после первого гудка. Вот и славно, значит, обойдемся без реверансов, извинений и прочей тягомотной бесполезной нудятины. То, что надо. - Кирилл, привет. Тебе всё ещё нужна помощь мастера?