В школе, где я учился, однажды ученика попросили доказать закон тяготения. Он выбросил учителя в окно. (с) Родни Дэнджерфилд
-5-
- Он действительно это надел и приперся на работу? – Юрка восторженно захихикал, разглядывая на моём телефоне фотку Кота в каких-то невообразимых штанах сочно-фиолетового цвета. Фотка была сделана со всеми предосторожностями, поэтому Кот на ней был слегка размыт и со спины. И за три дня у меня уже собралась приличная коллекция подобного. - Да, - я согласно покивал, сдержанно фыркая, сил ржать уже совсем не оставалось. – У тебя всё-таки ужасный стиль, Юрочка. Юрка строптиво дернул плечом. - У меня отличный стиль. Просто он лично мой и подходит далеко не всем махровым натуралам. - Да-да, только махровым голубым с кошмарным вкусом. - Это сейчас был комплимент или оскорбление? – вежливо осведомился Юрка, а я снова зафыркал, воюя с неуместным хохотом. Нет, я и так любил поржать, но за последнюю неделю это приобрело совсем уж гигантские масштабы. Ржать хотелось с любой мелочи, с любого, самого невинного слова, и даже сомнительные шуточки Юрки вызывали искренний недоуменный гогот. Юрка немного пофыркал со мной вместе, но потом решительно отложил телефон, натянул на морду серьезную мину и неспешно закурил. - Так, ну и что ты собираешься делать? – в сотый раз поинтересовался он. - А я должен что-то делать? – изумился я. Но Юрка нетерпеливо мотнул башкой, разгоняя дым. - Ты ходишь по тонкой проволоке, Королёв, ты же это понимаешь? – проникновенно заявил мне он. - Я и раньше не был в восторге от твоей запойной дружбы, но если бы я знал, насколько всё серьёзно… - Привет! – я восторженно помахал Юрке ладошкой. – Меня зовут Рома, и я дружелюб. - Тебе надо бежать оттуда. И с работы, и от этого чокнутого Кота. Ты же понимаешь, что тебе ничего не светит? Смысл так убиваться? Тебе двадцать пять лет, Рома, вся жизнь впереди, а ты связал себя, как последний дурак, безнадежными отношениями с несгибаемым натуралом. - Какими отношениями?! – искренне изумился я. - Мы всего лишь содружелюбники! Юрка закатил глаза и поморщился. - Ой, вот не надо тут мне заливать про дружбу. Дружит из вас только один, а второй гробит свою личную жизнь пустыми надеждами. Тоже мне, капитан очевидность. Можно подумать, он сообщил мне что-то новое, что я не говорил себе сам еще пару лет назад. Разве что цифра возраста поменялась. Ржать расхотелось. Он же ведь не отвяжется… - Поверь, Юра, - вздохнул я, - после этой котячьей эскапады всю неделю мне точно ничего не грозит. Даже если Андронов, на всё согласный, повиснет на моей шее и начнет грязно домогаться, то меня прошибет таким диким ржачем, что однозначно ничего не встанет и не заведётся. У меня теперь иммунитет навечно. Так что успокойся, и давай закроем тему. Юрка послушно заткнулся, но я был уверен на пятьсот процентов, что ненадолго. И стоит опять коснуться данного вопроса, он непременно поставит на свой граммофон старую заезженную пластинку, начнет шкрябать по ней иглами и противно нудеть. С тех пор как мы с ним расстались, много лет назад, у этого типа в башке прочно поселилась идея-фикс о том, как бы меня понадежнее пристроить. И донести до него, что мне и одному абсолютно комфортно, ну никак не получалось. И это при всей моей убедительности. - Камиль снова про тебя спрашивал, - вкрадчиво сообщил Юрка, а я покорно вздохнул. С грёбаным Камилем он мне приседал на уши с завидным постоянством. - Это кто? Не помню такого. Кто-то новенький? Я заинтересовано распахнул глаза и манерно похлопал ресницами. Юрка открыл рот. И снова закрыл. С приятным шлепком приложился к лицу ладошкой. - Окей, любуйся на своего Кота, пока есть такая возможность, - гробовым голосом заявил он. – Но помни! Я тебя предупреждал! Утро пятницы началось с привычного нетерпеливого ожидания очередного акта моей личной комедии. Я бодрой рысцой прискакал на работу, помаялся первый час, мониторя в окно своего начальственного приятеля – тот работал с девяти, а не с восьми, как простые смертные, - и снова пропустил, как он пришёл. Может, он пробирается в здание секретными окольными тропами или телепортируется напрямую в кабинет? Впрочем, при близкой встрече первое впечатление всегда намного эффектнее, хотя и в разы сложнее соблюдать заветную заповедь «не ржать». Вот и сегодня Андронов заявился к нам в офис в образе верного последователя БДСМ, и я – впечатленный - вздрогнул и уронил карандаш. Котя, весь в коже, был неподражаем. Нет, костюмчик вообще-то был неплох, если его правильно носить. С нужной грацией и изяществом, а не так – скрючив плечи и гордо вскинув голову. Котик был похож на пойманного индюка. Пойманного и жестоко ощипанного. Я с восторгом понаблюдал, как он совершает променад по нашему офису. С кем-то общается, у кого-то что-то требует, размахивая стаканчиком кофе, зажатым в руке, словно скипетр. И в сотый раз мысленно возблагодарил Юрку за такой бесподобный подарок. Интересно, как далеко Андронов может зайти в своей игре на спор? Предыдущий опыт услужливо подсказывал, что очень далеко. Ровно настолько далеко, насколько хватит его физических и моральных сил. И еще на пару шагов дальше. Просто по инерции. А Кот тем временем подошёл ко мне и с хитрой мордой заявил: - У тебя карандаш упал. После чего смело полез ко мне под стол. Я замер. Андронов шуршал проводами, возился и сопел. Оглушительно скрипела кожа в мёртвой тишине офиса. Наконец, Котина встрепанная покрасневшая морда показалась из-под стола и тот, поднимаясь, нагло облапал мою коленку. В горле застрял горячий щекотный комок, и мне внезапно стало нечем дышать. Я машинально ухватил Кота за руку и придушено просипел: - Коть… «Ты охреневший, но совершенно бесподобный тип» На остаток фразы у меня элементарно не хватило воздуха. А тот самоуверенно оскалился и, скрипя и гордо вскинув к небу подбородок, удалился, прикрыв за собой дверь. Я попытался сглотнуть, но ничего не вышло. Перед глазами поплыли яркие разноцветные пятна, и, похоже, я все-таки сдохну от удушья, терзаемый намертво застрявшим в горле хохотом. - И что это за хрень?! – прозвучал в тишине возмущенный Сомовский голос, а меня, наконец, прорвало. Я ржал с каким-то невероятным облегчением, с восторгом запрокинув к небу голову, и в ответ доносились встречные робкие смешки. - Хватит ржать! – бесновался Витька, - Королёв, ты в край охуел, не находишь?! Работать кто за тебя будет?! За всю неделю нихрена не сделано! Я возмущенно всхлипнул, взмахнув рукой, не прерывая процесса. Вообще-то я в понедельник благополучно закрыл все хвосты, а новые еще не успели отрасти до угрожающих размеров. По морде пролетели какие-то бумаги и шурша рассыпались по всей поверхности стола. Я вытаращил глаза, зажал рот обеими руками, мои челюсти хищно клацнули, чуть не отцапав пол-языка, и я рефлекторно отшатнулся. Протестующе скрипнули колесики кресла, и оно коварно выкинуло моё тело вниз – под стол. Там я и затих, свернувшись калачиком, икая, всхлипывая, по-прежнему зажимая рот ладонями, а по щекам текли ручьи слёз. - Нет, это невозможно! – словно сквозь туман донесся до меня визгливый Витькин вопль. – Что за цирк?! Мимо промчались гневные Витины ботинки и оглушительно грохнула дверь. А следом грохнул весь офис. Я лежал, постепенно успокаиваясь, вслушиваясь в окружающий меня бедлам, весь мокрый и трясущийся. В голове звенело, изредка из горла вырывались остаточные приглушенные смешки. Лежал и искренне восхищался Котиной безбашенной выходкой. Лежал и чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. И это действительно было так. К вечеру я уже почти пришел в себя. Андронов, словно подозревая, что выработал за утро весь мой внутренний резерв, за день так нигде и не появился. Я бегал курить каждые пять минут и вскидывал голову каждый раз, когда открывалась дверь в офис, но Кот явно испарился в какой-то параллельной реальности. Мне многое хотелось ему сказать, и даже появилось устойчивое желание, чтобы это всё наконец закончилось. Возможно, копилка моих впечатлений, наконец, переполнилась. Или, возможно, мне захотелось поделиться и поржать над ними не с Юркой, а непосредственно с Андроновым, но, учитывая, что Кот сам и являлся центральной фигурой в этих самых впечатлениях, - такое не представлялось возможным. Сначала необходимо закончить историю с этим затянувшимся пари. Поэтому, плюнув на неуловимость Кота в общественных местах, я вечером уверенно поперся напрямую к нему в кабинет. Пора уже доиграть последний акт этой комедии. Я смело вполз в котячью обитель и полюбовался на Андронова, засевшего как сыч за монитором. Тот мельком глянул на меня, непривычно холодный, неужели, ему тоже прилетело от начальства за свои выходки? Хотя вряд ли, как мне – бумажками в табло. - Чего тебе? – осведомился он сердито. Я подкрался поближе, склонился и поинтересовался сладким голосом: - Где ты пропадаешь весь день, Котик? Я соскучился… - Отвали. Перед носом материализовался крепко сжатый кулак, и я послушно отшатнулся. Остатки утренних восторгов испарились, и я повнимательнее присмотрелся к приятелю. Результаты осмотра порадовали. К Андронову наконец-то вернулся здравый смысл? - Котя, что с тобой?! – поинтересовался сокрушенно. – Снова эта кошмарная пакля вместо волос и нечто невообразимое шестидесятого размера? Что случилось? Тот обреченно вздохнул. - Перестань паясничать, дебил. Я уже знаю, что ты всё это время стебался. Ага, здравый смысл снова присутствует в минимально необходимых количествах. Вот и славно. Я подвинул гору бумаг на Котином столе – и почему у него всегда везде моментально образуется такой бардак? – плюхнулся на самый край и поинтересовался: - Кто меня сдал? - Сомов, естественно, - мрачно буркнул Кот. Ну да, логично. Тот долго молчать не будет. - Ясно. Жаль… было весело. - Весело?! Андронов уставился на меня, и я тоже уставился на него в ответ. - Ну да. А разве нет? Он же сам веселился как не в себя, еще в самый первый день своего гомо-маскарада. - Бля, веришь, мне ни хрена не весело чувствовать себя полным придурком! – выпалил Кот, и я слегка призадумался. Концы снова не желали сходиться с концами, а значит, где-то опять пропущены какие-то важные исходные данные. Вот и что опять произошло, а я не в курсе? Андронов неумолимо начинал превращаться из открытой, сто раз перечитанной, книги в талмуд по квантовой физике с кучей задачек с бесконечным множеством решений. И мне это ни хрена не нравилось. Похер. Всегда же можно спросить напрямую. - Ты обиделся, что ли, Кот? Да ладно, забей. Ты ж тоже получил удовольствие от процесса. Ходил весь такой сияющий, аж ослепнуть можно. Забавный такой. Так что мы оба неплохо развлеклись, какие могут быть претензии? Кот мрачно поиграл желваками на скулах, явно активизируя работу мозга. Вздохнул. И, наконец-то, поинтересовался: - А что с нашим пари? - А что еще с ним может быть? – я со вздохом закатил глаза, неужели, до него дошло? - Шах и мат, я полагаю. Знаешь, мне даже как-то неудобно, честно. Расклад изначально был не в твою пользу, и по-хорошему я вообще не должен был соглашаться. Но, раз уж так вышло, уверяю, я буду преданно заботиться о мистере Кряке. Андронов прикрыл глаза, явно что-то обдумывая, пока я терпеливо ждал, и вдруг подорвался со своего кресла, молнией метнулся мимо меня и запер дверь. Мой инстинкт самосохранения зазвенел тревожным звоночком. Я тут же вскочил, пытаясь воззвать к остаткам здравого смысла в голове Андронова: - Эээ… Только не надо махать кулаками, хорошо? Но здравый смысл у этого типа, видимо, снова надолго удалился. Мне прилетело в грудину, мгновенно, я даже не успел среагировать, и я послушно, согласно всем законам физики, влетел спиной в стену. Глухо выматерился и попытался увернуться, но снова не успел – этот чёртов тип, когда хотел, мог быть на удивление быстрым. Запястья скрутило стальным захватом и вывернуло за спину, а следом навалился всем весом Андронов. Прижался, тяжелый и горячий, мазнуло по лицу сбитым дыханием, хлестнули по глазам колкие пряди. Я задохнулся от возмущения и выдохнул в эту рожу напротив, буквально в паре сантиметров от моей: - Охренел?! На удивление спокойную рожу. А инстинкт самосохранения уже трезвонил во все колокола и явно подключил к аларму десяток шумерских гонгов. Горла коснулись жесткие пальцы. Я автоматом задержал дыхание: придушить он меня собрался, что ли? Но пальцы касались легко и невесомо, Кот сосредоточенно нахмурил брови, улыбнулся и дохнул в ямку между ключицами. А я выдохнул следом. По спине, вдоль позвоночника, протянуло горячей волной, и я поплыл моментально, неотвратимо, безнадежно, вминаясь затылком в стену и даже не пытаясь сопротивляться её неожиданной силе. Плечо погладила шершавая ладонь. Мягко, пробивая электрическими разрядами по коже. - Ты что творишь? – почему-то шепотом поинтересовался я у свихнувшегося Кота. - Тсс… не видишь? Провожу маркетинговое исследование, - ответил он с легкой насмешкой в голосе. - Дурак… Андронов на это только усмехнулся и дёрнул цепочку на моей шее. - Советую тебе признать техническое поражение. Ты же уже всё понял, так? О чем он там бормочет, хотел бы я знать? Поражение? Наш последний спор. «Я на тебя не соблазнюсь» - эхом прозвучал в голове мой собственный голос. На тот момент я в этом был так уверен. И уже далеко не так уверен - сейчас, когда всё резко перевернулось с ног на голову и чокнутый свихнувшийся котяра так близко. Когда он ласкает, легко и уверено находя все чувствительные эрогенные точки. Кот – такой сосредоточенный сейчас, нижняя губа закушена, глаза полуприкрыты, дыхание сбоит и бьёт по коже резкими выдохами. Что он творит?! «Это все нереально» Я из последних сил попытался взять себя в руки и остановить то, что можно было остановить. Остановить эту дурацкую новую игру и это невозможное падение. - Андронов… ты заигрался, не находишь? - Игры кончились, Король, - хриплым голосом шепнул он в ответ. - И я вполне серьёзно настроен доказать, как ты ошибался. - Не боишься войти во вкус в процессе доказательства? - Не в этой жизни. Заткнись уже, а? Ну и похер. Похер на всё. Столько раз я себе это представлял, но на деле, как оказалось, не имел даже сотой доли понятия о собственной реакции. Уже одно то, что Кот сейчас так близко, гораздо ближе, чем когда-либо, неумолимо сносило башку. Неумолимо тянуло в глубокую пропасть. Хотелось схватить и стащить его следом. Хотелось вцепиться в него и сжать, до боли, до чёрных синяков, но я лишь неподвижно застыл в отчаянном суеверном страхе разрушить возникшую хрупкую связь. Андронов трепетно ощупал мой живот и нырнул рукой в штаны, в которых уже всё стояло давно и насмерть. - А вот и доказательство… Насмешливо протянул он и уставился мне в лицо, а я с готовностью уставился на него в ответ, и похер, что на роже сейчас написано все, до мельчайших подробностей. - Заткнись уже, а? – передразнил его я. «И продолжай уже то, что ты так опрометчиво начал», - продолжил я мысленно, но уверен, что он как грёбаный экстрасенс с легкостью прочёл всё на моём лице и решительно ухватился за молнию джинсов. А я с восторгом подался ему навстречу. Хотелось быстро и беспощадно. Хотелось, чтобы это продолжалось вечно. Я не мог выбрать и совместить весь спектр моих разнообразных желаний, захлестнувших меня с головой и утянувших в бездонную пропасть. Такой безбашенной, острой и крышесносной дрочки у меня не было ни разу за всю мою жизнь, а немалый опыт подсказывал, что вряд ли еще когда-нибудь будет. А одно только осознание – с кем – каждый раз острым шоком – разливало по венам новую порцию жидкого пламени. Я прикрывал глаза от нереальных ощущений и тут же распахивал их снова, желая видеть, впитывать, надежно зафиксировать в памяти невозможную, безумно чувственную картину. Давно ослаб и исчез захват на моих запястьях, и я мог бы – и до чёртиков хотел! – принять полноценное участие в процессе, но глубоко внутри присутствовала непоколебимая уверенность: стоит только дотронуться, и всё исчезнет. И я тянулся – всем телом, вжимался, вдыхал, выдыхал, наслаждался и неумолимым грёбаным экспрессом мчался к финалу. Резью прострелило невозможно острым ощущением, до сладкого стона, до ярко-алых кругов перед глазами, и я инстинктивно рванул навстречу, вцепившись в Андронова, как утопающий. Мозг вымело чистой белой метлой - абсолютная пустота и стерильность. Я хотел что-то сказать, но забыл все слова. Только рвался впёред, вплотную, близко, сквозь кожу, ощущая, как жадно скользят по шее и плечу Котины губы. Целуют, прикусывают, влажно ласкает язык. Я рвался вперёд. И – через край – в пропасть. Кто же это сказал? Что оргазм - это маленькая смерть. Не соврал, сволочь. Я медленно приходил в себя, тяжело дыша, крепко прижимая к себе Андронова, который тоже никак не мог отдышаться. Обнимая и лелея его, как бесценное сокровище, внезапно рухнувшее мне в руки. В голове по-прежнему царила абсолютная белизна пустоты. Кот пошевелился. Я сжал объятия еще сильнее и покорно отпустил, как только он дёрнулся и отшатнулся. «Похоже, прощального поцелуя не будет», - промелькнула в белизне первая робкая мысль, и, немного поколебавшись, надежно угнездилась. Кот отступил еще на шаг, ошарашенный, словно его пыльным мешком по башке долбанули. В мою сторону он даже не смотрел. И еще на шаг – за свой рабочий стол. А я терпеливо ждал, когда же до него дойдёт. - Вали уже отсюда, - буркнул он устало, и я согласно кивнул. Дошло. Я поспешно застегнул джинсы и свалил. В длинном коридоре было на удивление пусто, все куда-то исчезли, и я тоже шёл всё быстрее и быстрее, ускоряясь до первой космической. Пролетел мимо своего офиса и устремился дальше – по прямой, до конца, тупика с туалетами. Рванул дверь в мужской и, залетев, сходу сунул башку под кран. Вывернул вентиль с холодной водой до упора и зажмурился. По затылку бешено вдарил ледяной поток, и я радостно всхлипнул. Белизну вымывала ледяная вода. Но этого по-прежнему было мало. Хотелось смыть не только её, но и всё остальное. Все ощущения и впечатления последних часов. Или дней. Или лет. Или внезапно вернуться в прошлое и всё отменить – дурь какая. Ноги внезапно подкосились, и я въехал подбородком в каменный край раковины, чуть не прикусив язык. Ухватился, удержался в последний момент – не хватало еще в сортире валяться, как падаль. Крепко уцепившись за край, поднялся. Мокрые волосы лезли в лицо, капали на плечи, да и майка тоже вся уже промокла. Я небрежно собрал их в хвост, вытер щёки и неохотно завернул кран. Достал телефон и посмотрел на время – рабочий день уже полчаса как закончился, неудивительно, что вокруг такая тишина. «И куда теперь?» - подумал устало. Ответ пришёл моментально. Домой. Там пусто и нет никого.