Все, что познается, имеет число, ибо невозможно ни понять ничего, ни познать без него. (с) Пифагор
-17-
Я бы хотел рассказать Коту, каким мягким, тёплым и расслабленным он выглядит, когда спит. Доступным и открытым, с лицом, которое становится почти детским, без привычной сосредоточенной серьёзной маски. Почти таким же он бывает лишь когда смеётся, и это лишний повод смешить его почаще, по поводу и без. И я бы, наверное, даже рассказал, если бы не был уверен на двести процентов, что тот ужаснется моему рассказу до глубины души, а потом наверняка сожрёт меня с потрохами. После чего никогда не будет спать при мне. Забавная мысль. Может, пусть и не спит? Больше времени останется на более интересные занятия. Я медленно провёл пальцами по обнаженной спине, изучая каждый позвонок. Снизу – вверх. Осторожно зарылся в растрёпанные волосы на затылке – они выглядят такими жёсткими и непослушными, но на ощупь поражают своей шёлковой гибкостью. Обвёл кончиком пальца уголок прикрытого века, скулу. Легко дотронулся до краешка губ. Кот поморщился и неразборчиво что-то буркнул во сне. Заворочался, плотнее уткнулся в подушку, пряча от меня и ту маленькую часть лица, что была доступна ранее. Интересно, он там не задохнется? Хотя талант Андронова спать крепким сном в любой позе и при любых обстоятельствах поражал своей уникальностью. Я вздохнул и снова уткнулся в кроссворд. Скрытое утреннее бодрствование продолжалось уже часа четыре, как минимум, а утро попутно благополучно трансформировалось в день. Курить хотелось неимоверно. Но тут в любом случае было безопаснее, общаться с Андроновскими родственничками, да еще и без присутствия рядом Андронова, я не был расположен совершенно. Мне хватило одной осторожной пробежки – до туалета, во время которой я пару раз чуть не попался. Повезло, что на столике рядом с нашей с Котом лежанкой, обустроенной на кухне, нашёлся древний замызганный сборник кроссвордов и огрызок карандаша, а обитатели дома, снующие по этому помещению еще рано утром, в последнее время сюда не заходили. Тщательно облизав карандашный грифель, я вписал очередное слово, и лениво задумался над следующим вопросом: «Быть не в своей … – значит испытывать неловкость, находясь в непривычной обстановке.» Ответ не вызвал у меня ни малейших затруднений, я испытывал это ощущение на собственной шкуре, начиная со вчерашнего вечера, когда мы с Андроновым доехали-таки до родительского дома. Идея сюда заявиться оказалась неудачной с самого начала. И то, что я согласился с ней, можно списать только на моё нестабильное моральное состояние на момент нашей поездки. В кругу Андроновской семейки я всегда ощущал себя в высшей степени некомфортно. С одной стороны, эта огромная, просто гигантская семья не особо отличалась от привычного детдома - людно, громко, сумбурно, куча мелких спиногрызов, и, по большому счету, всем на всех глубоко похер. С другой – их всех объединяла родственная связь, привнося элемент упорядоченности в общий бардак. Коту этого было достаточно. А меня с ними никакие кровные связи не объединяли. Чувствовать себя лишним я предпочитал на безопасном расстоянии. Давно пора разбудить Кота и свалить уже отсюда. А там поговорим уже обо всём, о чём он пожелает. Я в принципе мог понять такое его желание, всё-таки со своим чувством я жил уже два года, и этап судорожных метаний и прикидок прошёл довольно давно. Я потянул плед, окончательно забирая его в своё личное пользование, и склонился к Андронову. - Ко-о-отя – позвал настойчиво в самое ухо. Котя только буркнул в подушку что-то неразборчивое, и не подумав проснуться. Интересно, как долго он просидел вчера с отцом на веранде? Я ушёл спать в районе полуночи, и сейчас у меня складывалось ощущение, что Кот последовал моему примеру никак не раньше утра. - Кот! – заявил я чуть громче и гораздо требовательнее. Потрепал его за ухо – безуспешно. Куснул за плечо и тут же прижался губами. Пальцами прогулялся по крепко дрыхнувшему телу. Похер. Есть отличные способы утренних побудок. Уверенно огладил крепкую задницу, лаская и поглаживая. Прошёлся по ложбинке между ягодицами, не забывая вдохновенно выцеловывать доступную мне поверхность плеч и шеи. Кот зашевелился, напряглись мышцы под моей ладонью, он что-то глухо простонал, чуть вскинув бёдра, вжимаясь в мою руку, и застыл. Подскочил, сбрасывая мою ладонь, и я поспешно юркнул под плед. Укрылся бесконечно довольный и с самым невозмутимым видом снова сцапал свой спасительный журнал. - Ты что там делаешь, придурок? - яростным шёпотом поинтересовался уже совсем не сонный Андронов, заглядывая в моё уютное убежище. - Развиваю логическое мышление, - пояснил я невозмутимо. Демонстративно ткнул пальцем в журнал и, склонившись, старательно вписал последнее слово в отгаданный кроссворд. - Ва-а-а-а! Кот, прикинь? Я обладаю высоким интеллектуалом! - я торжествующе потряс журналом, и в бедро немедленно прилетел недовольный пинок, от которого я, впрочем, легко увернулся. - Лучше бы ты обладал высоким интеллектом, придурок, - смиренно вздохнул Кот. - И отлип, наконец, от моей задницы. - Никогда! - Угу. Высокий интеллект тебе точно не светит. И где все вообще? - Докладываю, - скучным голосом сообщил ему я. - Два мелких торнадо уже промчались раз сто. Еще одно, чуть покрупнее, периодически стонало где-то неподалеку. Самый опасный смерч крутился рядом всё утро, а неумолимый мистраль замечен не был. На данный момент, затишье - место дислокации стихии сместилось временно в район двора. Точное время не поддается определению. Прогноз на будущее - крайне неблагоприятный. Поехали домой, а? Он покусал губы, неудержимо хихикая. - Давно шифруешься? - Давно, - я тяжко вздохнул. - Пятый кроссворд. А по тебе, Андронов, можно смело кататься на танке, паля из всех орудий. Дрыхнешь, как безнадёжный коматозник. - Привычка. Полезная, кстати, как ты успел заметить. - Угу, - я не стал спорить с очевидным. - А ещё я успел заметить, - сообщил ему самым непосредственным тоном, - что желание плюнуть на собственную чрезмерную деликатность и воспользоваться, наконец-то, твоей замечательной привычкой становится все менее контролируемым. - Рискни, - ледяным голосом предупредил Кот. - Только сообщи заранее, какие зубы у тебя лишние, будь добр. - Я подумаю над предложенным взаимообменом, - согласно кивнул ему я, и пока он переваривал эту информацию, сцапал его за талию и дёрнул на себя. Прижался вплотную, прошёлся губами по шее, подбираясь к решительно сжатому рту, и с удовольствием поцеловал. Лаская, разглаживая языком крепко сжатые губы, и они с готовностью смягчились, раскрываясь, целуя в ответ с такой же мягкой неторопливой нежностью. Обожгло категорическим восторгом. Я опрокинул Кота, вжимая, вдавливая в матрас собственным телом. - Чокнулся?! - возмущенно шепнул он мне в самые губы. - Я вижу насквозь твои грёбаные мстительные планы, Королёв. И не рассчитывай… - От тебя пахнет мятой, - сообщил ему я, перебивая эту никчемную глупую речь, - и ещё чем-то горьковато-терпким… - Мамин чай… - обескуражено пояснил он. - Угу, - согласился я и с удовольствием лизнул уголок рта. - Замечательная вещь для утренних поцелуев… И снова прижался губами, пресекая дальнейшую бесполезную беседу. Возбуждение нарастало медленной приятной волной, я втиснул ладонь под тесные плавки, с удовольствием сжал крепкую задницу, и тихие шаги расслышал, когда они были уже почти совсем рядом. В темпе метнулся, ухватил плед и быстрым движением укрыл нас вместе с Котом с головой. - Что? - тихо вякнул Кот. - Шшш… - я зажал ему рот ладонью и спешно проинструктировал: - Мы спим. Он послушно вытаращил глаза и заткнулся. И я замер тоже, сосредоточенно прислушиваясь к шаркающим шорохам неподалеку, вкупе с тяжкими вздохами. Прижался к Андронову поближе. - Мелкий, хватит дрыхнуть, - донесся до моих ушей мрачный девичий голос, и Кот недовольно завозился. - Юль, исчезни, - ледяным тоном попросил он, а я смутно припомнил рыжую деваху, с которой Кот вчера весело пикировался на лестнице. Та явно страдала от неслабого похмелья, выглядела она вчера так, словно опустошила запасы парочки ближайших баров. - Хрена с два! – заявила она категорично, вцепилась в плед и решительно потащила его на себя. Мда… Надо было свалить чуть раньше. Желательно ещё до нашего опрометчивого приезда сюда. Кот перехватил плед в самый последний момент, на уровне наших бедёр. Ещё немного, и у наглой девахи возникло бы очень много неудобных вопросов по поводу слегка неуместной эрекции. Стояло что у меня, что у Андронова – насмерть, а тесные плавки и вовсе не оставляли простора для воображения. - Обалдела?! – возмущенно заорал Кот, и я истерически захихикал. Юлька сразу изобразила строптиво-защитную позу, уперев руки в бока. - Ух ты, какие мы стеснительные! – заявила обиженно. - И что вы там делали, если не секрет? - Трахались, блин! – зло выпалил Кот, и я, поперхнувшись собственным смехом, мгновенно заткнулся. - Уйдёшь уже?! Та лишь презрительно закатила глаза. - Балабол, - и, выпустив плед, лениво потыкала Андронова в бок ногой. - Вставай, поднимайся рабочий народ! Час дня уже, Костик, твою мать! Тот замер предельно разгневанный и предельно охуевший – я так и не смог определить точную окраску его реакции сходу. Только снова ощутил, как из груди рвётся инстинктивный истерический хохот. Кот глянул на меня убийственным взором, и я честно попытался остановиться, но все мои попытки не увенчались успехом ровно до того момента, когда Андронов вцепился в мою башку обеими руками, притягивая в жадный непристойный поцелуй. Совсем короткий, но хохот тем не менее отшибло начисто глубоким и искренним изумлением. Взлетел плед, укрывая нас с головой. - Ебанулся?! - поинтересовался я ошарашенно, разглядывая бесконечно довольную морду. - Что-то не так? - ответил он, с самым невинным видом хлопая ресницами. - Надоело прятаться, - пояснил невозмутимо, - так что давай уже записывай меня в официальные списки голубого сообщества. А! Ну, да! Точно! Я и забыл уже про этот неопознанный в своей причастности к логике выверт котячьей мысли. Похоже, зря забыл. Андронов явно вознамерился оповестить всех вокруг о своей новой голубой жизненной позиции. - Чокнулся?! - уточнил я. - И чем, скажи на милость, я тебя теперь шантажировать буду? Мы пару секунд просто таращились друг на друга, пока сверху на нас не рухнуло чьё-то тело и не произнесло скептически Юлькиным голосом: - Хорош шептаться, и вообще, заканчивайте с этим дешёвым шоу. Ромке я, может, и поверила бы, но вот из тебя, мелкий, хреноватый актёр выйдет. Видела во дворе стоит твоя развалюха, давайте слиняем отсюда, пока никто не видит, а? Он-то, может, и задумал всех оповестить, вот только вряд ли ему кто поверит. Я секунду полюбовался на абсолютно круглые и совершенно охуевшие глаза Андронова, и меня скрутило таким беспощадным приступом жестокого ржача, что я смог только дёрнуться отчаянно, сворачиваясь в тугой клубок и утыкаясь лицом в собственные колени. «Ты покойник, Рома», - проскочила ехидной бесшабашная мысль. – «Если ты сейчас не заткнешься, он прибьёт тебя нахер и даже не поморщится в процессе совершения жестокого убийства». - Ром… - Кот осторожно тронул меня за плечо, но я только дёрнулся протестующе, слишком занятый безумно увлекательным процессом войны с собственным предательским организмом. - Что с ним? - обеспокоенно спросила Юлька. - Не знаю. Эй, Ромео! Он вцепился в мои обхватившие голову руки и требовательно потянул. - Не могу, - из последних сил предупредил я, - умру… сейчас. Неподалеку отчаянно заметались, нервно заныл Кот: - Юль… Ему плохо… Ромка… Что делать, а? - Откуда я знаю?! - не менее нервно воскликнула она. Я затрясся еще сильнее, с какой-то безысходностью осознавая, что если они продолжат в том же духе, то все мои безумные попытки взять себя в руки заранее обречены на провал. - Ты же врач! – с надеждой выпалил Андронов. - Я гинеколог, мать твою! – возмущенно возразила она. Последний пассаж оказался особенно убийственным, и я таки заржал, хрипя и всхлипывая от невероятных попыток приглушить гомерический хохот. В руки вцепились жёсткие пальцы, разгибая, отдирая, и я ещё попытался сопротивляться неизбежному, пока Кот не начал трепетно ощупывать моё сведенное судорогой тело. - Оставь его… - произнесла Юлька скучным голосом. - Ебанулась?! – вскинулся Кот. - Он же умирает! - Это ты ебанулся, - еще равнодушнее сообщила она. - А он ржёт, как конь. Будешь дальше изображать МЧС - точно сдохнет. От смеха. Я согласно всхлипнул, фиг ли тут отрицать очевидное? И вовсе не удивился, когда прозревший Андронов одним решительным пинком скинул меня с матраса. Я шлёпнулся на спину, запрокинул голову и с безграничным облегчением расхохотался. Бесновался Андронов очень долго. Старательно и с особым мстительным удовольствием прохаживаясь пинками по моему беззащитному телу. Пинки голыми ногами были не сказать, чтобы болезненными, наверняка, Андроновским пальцам доставалось на порядок больше, но я старательно поуворачивался, а когда в бедро прилетело всё-таки довольно чувствительно, мне этот бессмысленный процесс окончательно надоел. - Всё. Хватит, - слабым голосом заявил я. Тем более что я, наконец-то, проржался. Поднялся, пошатываясь, подцепил с пола плед и широким взмахом накинул его на голову Андронову, чтобы отвлечь его хотя бы на минуту. После чего, решительно ухватив остолбеневшую деваху под локоть, выволок её из дома, невзирая на протесты и слабое сопротивление. Не раздумывая, запер дверь и столь же решительно вернулся обратно. Пора расплатиться за столь жестокое избиение, и мстя моя будет ужасна. Сейчас тут будет жёсткий беспощадный трах, и похер мне на всю толпу безумных родственничков, обитающую неподалеку, в конце концов, Андронов сам горел желанием их всех убедить в своей непоколебимой голубизне. Кем бы я был, если бы не захотел ему помочь? Кот уже выпутался из многострадальной тряпки. Застыл посреди кухни настороженным сусликом, внимательно присматриваясь ко мне, и я двинулся ему навстречу, широко и ехидно оскалившись. В лицо отраженным приёмом полетел комок пледа, я отбил его на лету, но следом в меня полетели мои собственные шорты, и я слегка притормозил. - Одевайся! - грозно рявкнул Кот. - Нахрена? - резонно возразил я. - Валим, Рома, валим! – сообщил он мне, сурово нахмурившись. - Шевелись, бля! Запрыгал, натягивая штаны на ходу и ломанулся мимо меня в прихожую, поспешно напяливая кроссовки, пока я пытался сообразить, куда мы валим и зачем. - Ты примёрз там, что ли?! – донесся из прихожей грозный рявк. Похоже на то. Похер. Я в темпе оделся и обулся. Мстя, видимо, отменяется или откладывается на неопределённое время, ибо мне стало до жути любопытно, что задумал Андронов. А тот уцепил меня за руку и потащил на второй этаж. Проволок через какую-то захламленную комнатушку напрямую к открытому окну. Аккуратно выглянул, оценивая обстановку и, отшатнувшись, замер, осторожно подглядывая и стараясь не отсвечивать. Я придвинулся вплотную и негромко поинтересовался: - Что за шпионские игры? - Ты в детстве по деревьям лазал? - спросил он, оглянувшись. Его лицо озарила насмешливо-наглая улыбка безграничного превосходства. - Нет, конечно! - возмутился я. - Я куклам бантики завязывал! - Придётся научиться, - философски пожал плечами Кот и одним сильным грациозным прыжком перемахнул через подоконник, цепляясь за ветви дерева, растущего у самого окна. На этом, видимо, бесшабашность Кота благополучно закончилась, так как спускаться вниз он стал настолько медленно и осторожно, что я успел налюбоваться на него вдоволь, прежде чем элементарно спрыгнуть вниз. Приземлился, правда, не совсем идеально – не удержал равновесие и шлепнулся-таки на задницу, но тут же вскочил. Как раз вовремя, чтобы встретить неспешно сползающего вдоль ствола Кота. - Андронов, тут высота три метра, - оповестил его снисходительно. - Нахрена обтираться по деревьям? - Ноги не болят? - осведомился тот, смиренно вздохнув. - Неа. Зато нестерпимо зудит кое-что другое, - напомнил ему я и в доказательство ухватил его за бёдра, притягивая, вжимаясь в живот возбужденным членом. Он же не думал, что все эти полазушки и драматическая таинственность отвлекут меня от главной задачи? Кот решительно вывернулся из моих рук, сцапал меня за плечо, разворачивая прочь от дома. - Тогда бегом, Ромео! Пока твои бедные яйца действительно не лопнули. По заднице прилетел нехилый шлепок, и я даже слегка удивился такому развязному поведению со стороны Кота. Стало отчетливо весело, а интерес заметно углубился. Окей, задача остается прежней, но место дислокации меняется. А я, собственно, ни разу не был против, поэтому послушно порысил вперёд – через сад. Мы неспешно, как ниндзя, пересекли весь участок и даже ни разу не спалились. Перелезли через невысокий забор на тропинку, спустились вниз по откосу, а дальше Кот задал такой темп, что мне пришлось приложить немало усилий, чтобы от него не отстать. Я честно пытался пару раз его окликнуть, дабы выяснить, наконец, куда мы так целенаправленно марафоним, но тот, захваченный очередной идеей, видимо, окончательно оглох. А спустя какое-то время я оставил эти бесполезные попытки, слишком занятый сохранением дыхания. Надо было всё же соглашаться на регулярные приглашения Андронова составить ему компанию в его периодических походах в тренажерный зал. Мы бежали не меньше получаса, пока, наконец, не оказались вообще в какой-то лесной глуши. Кот резвым кабанчиком, цепляясь за ветви, спустился с крутого обрыва к мелкой речушке, с разбегу сунув голову в родник, и я сполз следом. Из последних сил дотащился до Андронова и рухнул рядом. Бесцеремонно оттеснил его от драгоценной жидкости и, зачерпнув полные ладони, жадно напился. Сердце стучало как бешеное, башка кружилась, а ног я не чувствовал совсем, словно вместо них мне пришили бездушные пустые деревяшки. - Андронов, ты изверг, - умирающим голосом заявил я. - Мда? - равнодушно усомнился Андронов. Перекатился на спину и распластался расслабленной морской звездой. - Нахрена так гнать?! – возмутился я с искренним недоумением. - Я разбит. Я хочу кофе. И в душ. И жрать хочу до чёртиков, - и мстительно добавил: - А вот тебя, Котик мой, нихера уже не хочу. - Ты хилый, избалованный, городской офисный крыс, - снисходительным тоном уведомил меня Андронов. - Угу, - я не стал спорить с очевидным. - Поэтому меня нужно беречь, холить и лелеять. - А из физических нагрузок - только ежедневный трах, - язвительно уточнил он. - Вооот! – я согласно закивал на это утверждение. - Вот она - истина! Пошатываясь, поднялся и решительно сдёрнул с себя шорты вместе с трусами. - Королёв, отвали! - протестующе простонал Кот, и я попялился на него недолго со слабым изумлением. - Нужен ты мне, - уведомил его презрительно. - Раз душа нет, я в естественную купальню. Приобщаться к природе, блин. Я решительно ринулся в воду, и Кот присоединился ко мне буквально через несколько секунд. Слегка расстроился, что глубина речки оказалась всего лишь по колено, но и такая пародия на купание принесла немалое облегчение после длительной пробежки по жаре. А длительный расслабленный релакс потом на траве – в тишине, наполненной лишь смутными лесными звуками – и вовсе окончательно привёл меня в норму. Вот только покурить бы. Да и жрать хотелось до чёртиков. В пустом желудке настырно забурчало, и, наверное, подстегнутый этим стимулом я вспомнил, как еще в самом начале нашего забега сорвал с дерева огромное красное яблоко. Оно просто прыгнуло мне под нос, когда мы с Котей крались через сад. Я подтянул свои шорты поближе и сунул руку в карман. Вот оно! Отлично! Значит, не потерял по дороге. Я достал яблоко, старательно протёр гладкий спелый бок и наткнулся на вопросительно-возмущенный взгляд Андронова. - Извини, только одно, - сообщил поспешно, вгрызаясь в свою законную добычу. Яблоко оказалось именно таким вкусным и сочным, каким оно и выглядело. Возможно даже еще вкуснее. - Быстрый и ловкий, - насмешливо заявил на это Кот. - Сделаешь замечательную карьеру карманника. - У меня уже есть неплохая профессия, - напомнил ему я. - Угу, только цирк уже двадцать лет как на капитальном ремонте. - На мой век цирков хватит, не переживай. Одна наша контора только чего стоит. Он отчетливо помрачнел и замялся. Наверняка, припомнил моё увольнение, и теперь старательно начнёт меня уговаривать вернуться. Настроение слегка испортилось. Возвращаться на работу в нашу компанию я не собирался - нельзя с легкостью разбрасываться такими решениями и не нести потом за это никакой ответственности. А Борисычу я таскал заявления уже не в первый раз, так что если уж довёл дело до конца… - Ром, - осторожно окликнул меня Кот. - Ммм? - Надеюсь, твоя дурь слегка повыветрилась? – поинтересовался он самым невинным тоном. Я на полном серьезе задумался о том, что именно из моих поступков Кот считает дурью. Результата это не дало. Поскольку мысли Андронова для меня в последнее время являлись исключительной и неразрешимой тайной – дурью могло оказаться всё что угодно. В том числе то, чего и вовсе не было. - Какая именно? – уточнил я терпеливо. - Я про твоё стремительное увольнение, - спокойно пояснил Кот. Я бы поспорил с такой несправедливой характеристикой. Но, как я и подумал ранее, сейчас меня ожидают настырные уговоры. Может, лучше пресечь их в самом начале? - Так ты уже не против регулярного секса в офисе? - поинтересовался я с самым невозмутимым видом. - Я не против секса. Дома, - холодно заявил тот. - На работе предпочитаю работать. - Зануда. - Озабоченный. Кот замолчал. И я замолчал тоже – яблоко само себя не съест. А спустя еще пару минут такого тягостного молчания отчётливо понял, что снова возвращаюсь на старые рельсы, когда каждый разговор с Андроновым махом сводится к очередной бессмысленной пикировке. И, наверное, надо начинать обсуждать и такие очевидные вещи, если уж до Кота не доходит всё естественным путём. - Думаешь, простят мне такой взбрык? - вздохнув, поинтересовался я, протягивая Андронову оставшуюся половину яблока. - Да ни хрена. У шефа тоже гордость есть. Тот лениво отмахнулся: - Ешь. Терпеть ненавижу этот фрукт. - Какой? Гордость? – уточнил я и, расслабленно вытянувшись на траве, снова вцепился зубами в остаток яблока. Вот и славно. Мне больше достанется. - Борисыч – нормальный мужик, - хмуро заявил Кот. - Он поймёт. Это я… такой дурак, блин. - Неужели? - скептически уточнил я. Не то чтобы я сомневался, но самокритичность Андронова безмерно порадовала. - Угу, - согласно кивнул тот. - Но и ты тоже. Молчишь. А цыганка-гадалка из меня никакая. Я вообще был убеждён, что весь этот бред про любовь двухмесячной давности - не более чем твоя очередная глупая шутка. Я застыл ошарашенный. В чём он там был убеждён?! Резко повернулся к Андронову, сделал глубокий вдох, дабы высказать ему кратко всё, что думаю, о таких его убеждениях, и кусок яблока с готовностью встал поперёк горла. Я старательно прокашлялся – жрать лёжа всё-таки слишком опасно для жизни – и, приподнявшись на локте, с искренним любопытством спросил: - Ты долбанулся?! На хера мне так шутить? Кот глянул на меня, смущенно нахмурился и отвёл глаза. - Да, хрен тебя поймёшь, - заявил ворчливо, - Рома, чёрт! Ты ж ни разу за два месяца не заикнулся о каких-либо чувствах! И это твоё «секса достаточно», - протянул обвинительным тоном, словно сам являлся безупречным образцом кристальной чистоты и прозрачности. Порывисто вскинулся, отвернувшись от меня окончательно. Сел, согнувшись, обхватив свои колени. Я попялился на эту строптиво согнутую спину и откинулся обратно. Небрежным жестом зашвырнул огрызок в кусты, заложил руки за голову и слегка помедитировал на ветки деревьев, нависшие над нами шатром. Судя по всему, тормознутость Андронова достигла своего окончательного предела, после чего бодро перевалила за него и двинулась дальше – к бесконечности. Даже в идиотизме Кот последовательно превзошёл самого себя. Превзошёл легко и играючи, как и во всём, за что он так решительно брался. Такого я точно не ожидал. Я поспешно прикидывал, переводил на плоскость этой новой полученной информации все ситуации и события последних двух месяцев, и с каждой секундой мрачнел всё больше, ощущая, как нарастает тягучее безысходное чувство досады. - Надо же, - протянул я насмешливо. - Котику, оказывается, нужны романтические бредни и пустые слова. - Не нужны, - мрачным предупреждающим голосом откликнулся Кот. - Да, легко! – я прикрыл глаза, улыбнулся широко и злорадно. - Королёв, заткнись сразу же, а? - простонал тот умоляюще, и я с упоением улыбнулся ещё шире. Сообщил ему безмятежно: - Я тебя люблю. - Угу, я уже понял, - мрачно откликнулся Кот. - А теперь заткнись, будь добр. - Ни за что! – возмутился я. - Я же тебя люблю! Уютная темнота за веками внушала, что всё супер, а из горла рвался истерический смех. И меня понесло уже совсем конкретно. - Я и первый раз прекрасно слышал, - холодно уведомил меня Кот. - Разве? - изумился я. - И как? – уточнил с интересом. - Похоже на шутку? Люблю тебя… - протянул вкрадчивым голосом. - Бля… - сокрушенно простонал Андронов на это моё признание, - Рома, пластинку заело? - Неа, - хихикнул я и пояснил: - Всего лишь люблю тебя, Кот. Прикинь? Интересно, сколько раз это ещё необходимо повторить, чтобы до него дошло? Впрочем, я могу так продолжать до бесконечности, и даже противное чувство досады уже почти испарилось, сглаженное ощущением восторженного злорадства. - Прикинул, - тяжело вздохнул он. - Ну, и нахрена талдычить одно и то же, словно попугай, а? Я открыл глаза, приподнял голову и с веселым ликованием уставился на скрученного в смущенный комок Андронова. - Что именно? - уточнил самым невинным голосом. - Что я тебя люблю? Надеюсь, что ты тоже повторишь на рефлексе. - Обалдел?! - стремительно психанул тот. Вскинулся, уставился на меня с нескрываемым возмущением: - Только в твоих мечтах, придурок! - Да неужели! - язвительно не согласился я. - Спорим?! То, что я ляпнул совсем не то и совсем не так, я осознал моментально, и смех, как отрезало. Резануло отчаянным ужасом. - Рома… - пугающим до жути тихим голосом протянул Кот, и я рванул к нему мгновенно. Зажал рот рукой, охваченный дикой паникой, я смог только попросить: - Молчи! - ощущая, как предательски дрогнул голос. - Просто молчи, Кот. Забудь, нахрен! Я ничего не говорил, ладно? Выброси нахуй из памяти! И молчи. Хорошо? Я видел сейчас, как никогда чётко, красочную перспективу и последствия подобного спора. Пытался прогнать, охваченный безумным ужасом, но яркая предательская картинка рисовалась с садистской настойчивостью перед глазами, вгоняя меня во всё большее и большее смятение. Поспорить с Андроновым на такое, где были мои мозги?! Запустить снова этот губительный процесс, и он из кожи вывернется, но никогда и ни за что не признается ни мне, ни себе. Никогда и ни за что. Тот согласно покивал, и я с чувством легкого недоверия, уставился на него, всё еще опасаясь убрать руку. Кот молчал, не шевелился и только смотрел на меня пристально. С лица сползали зародившиеся было злость и упрямство, уступая место чему-то, что поразительно напоминало глубокое сочувствие. Отчетливое и глубокое сострадание. Я отшатнулся, резко выдохнул и откинулся на спину. Так – ещё хуже. Просто пиздец. - Твою мать! - выпалил отчаянно и резко спрятал лицо в ладонях. - Ром, прости… - виноватым голосом начал Кот, и я чуть не заорал на него в голос. - Андронов, заткнись уже! - огрызнулся из последних сил. - Пока я сам тебя не заткнул, так ты меня бесишь со своей дебильной жалостью! Как ни странно, тот послушно заткнулся. Я выждал минуту, но Кот по-прежнему молчал. Не язвил, не извинялся, не пытался как-то меня растормошить, и я понемногу успокоился, хотя безумное желание оказаться сейчас за тысячу километров отсюда полностью так и не исчезло, и оставаться сейчас на месте мне стоило немаленьких таких усилий. Я нарочито небрежно убрал руки от лица, снова заложив их за голову. Осторожно глянул на Андронова: тот сидел спокойно и задумчиво, уставившись куда-то себе под ноги, и рассеяно выдирал с корнем траву. Супер. Отлично поговорили. И, наверное, можно уже возвращаться обратно, мне-то точно сейчас ничего не хотелось. Никакого секса, никаких бесед, и я подозревал, что Кот сейчас со мной полностью солидарен. По животу осторожно прошлись кончики пальцев, наглаживая, рисуя беспорядочные каракули, щекоча и пробуждая инстинктивный ответный отклик. Я посмотрел на него и скептически вздёрнул одну бровь: - Продолжай меня и дальше наглаживать, Котя, и непременно нарвешься. - Угу, - сокрушённо кивнул Кот. - Нарвусь. Трахни меня, а? Ром… - заявил безмятежно. Я попялился на него, неслабо офигевая, открыл рот, но так ничего и не ответив – закрыл. Интересные у него способы компенсации. Кольнуло болезненным раздражением, и принимать столь великодушные жертвы не хотелось вот ни разу. Я рассеяно огляделся, пристально попялился вверх и сообщил убежденным тоном: - У тебя солнечный удар, Котик, - покивал согласно. - Точно! Жарища, тебе явно напекло голову. - Это у тебя удар, придурок, - вяло огрызнулся тот. - Или у меня, - ещё более убежденно согласился я. - Валяюсь в отключке, и меня накрывает лихорадочный бред. Уйди, коварный морок. Я упёрся ладонью в его бесконечно упрямый лоб и решительно оттолкнул. Тот вздохнул ещё сокрушённей, увернулся и одним быстрым движением опрокинул, придавил меня к земле. Перехватил, прижал ладони, пресекая возможное сопротивление, и я только покорно закатил глаза. - Ром, я серьёзно, - спокойно сообщил он. Кто бы ещё сомневался… - Серьёзно он, - я вздохнул совсем уж обреченно. - Да не нужны мне твои… подачки. И так всё замечательно, правда. И разницы… как бы её особой и нет. - Неужели? – с сомнением нахмурился Кот. - Вот и узнаем, - кивнул решительно и уточнил с заметным смущением: - Должен же я как-то узнать? Я хотел оттолкнуть его в тот же момент. Честно хотел, и даже мышцы напряг, собираясь с силами. Но он прижался к моим губам с такой трепетной нежностью, что всё сопротивление моментально испарилось. Исчезло, смытое в никуда. Поцелуй длился и длился, мягкий и чуткий, и я окончательно забил на всё, раздавленный, сокрушенный неимоверным теплом и чувственностью. Вытянулся, прижался всем телом, всей кожей впитывая невероятную сладость. Губы Кота скользнули по подбородку, прошлись по шее, и я запрокинул голову, жмурясь и подставляя себя под их мягкую ласку. Он изучал меня неторопливо, сдвигаясь вдоль тела, но мне и не хотелось спешить. Хотелось, чтобы это длилось и длилось – влажными касаниями по коже, трепетными поглаживаниями, нажимами пальцев. Нет, Кот никогда не скупился на ласки, но в этот раз всё было несколько иначе. Слегка смазано, неторопливо. И, наверное, как-то робко. Я распластался совсем покорно и всё раздражение куда-то испарилось, оставив напоследок лишь легкий привкус горечи. Возбуждение нарастало широкой невозмутимой волной, а когда паха коснулся осторожный язык, прошелся вдоль ствола напряженного члена уже гораздо увереннее, оно хлынуло и захлестнуло меня с головой неумолимым потоком. Похер на всё. Я вроде бы что-то даже говорил, я не помню. Громко стонал – это уж точно. Выгибался, запрокинув голову и крепко зажмурив веки, и тут же вскидывался снова, отчаянно желая не только чувствовать, но и видеть. Видеть всё. Меня несло к финалу неудержимым галопом, и уже почти сорвавшись, задыхаясь, я из последних сил возмутился: - Стой! Ухватил, удержал за подбородок. Сдвинулся и решительно оттолкнул. Мне вовсе не хотелось кончить так быстро. Провел пальцами по припухшим покрасневшим губам, по шее, груди и снова вернулся к лицу. Такому невозможно открытому, расслабленному лицу, на котором столь ярко сейчас читалась быстрая смена каких-то совершенно невероятных эмоций, что отчётливо проскочила старая привычная мысль: «Так не бывает». Ну, и похрен. Опрокинул, придавил решительно, целуя, ощущая такой неприкрытый голод и восторг от его мягкости и податливости, что крышу снесло мгновенно и совершенно окончательно. Ласкал его судорожно и стремительно, жадно цепляясь пальцами, притираясь кожей, захватывая губами и неизменно ощущая откровенную отдачу. Влипая окончательно в этот сладкий морок. И только, натыкаясь на колкие обломки практичных мыслей, нетерпеливо пытался что-то сделать, как-то его подготовить. Из башки напрочь вылетели все знания. Испарились опыт и природная, столь свойственная мне, аккуратность. Кот стонал и извивался в моих руках настолько охуенно, что я, решительно плюнув на всё и на смутное понимание, что его, несмотря на предельное возбуждение, ожидает неизбежная боль, рванул вперёд. С ходу въехал почти целиком, и, задохнувшись, замер. Застыло подо мной такое податливое ранее тело, литой судорогой закаменели мышцы, и я застыл тоже. Крепко зажмурившись, отчаянно попробовал совладать с собой. Медленно выдохнул, поддерживая Кота под ягодицы, слегка поглаживая кончиками пальцев взмокшую кожу. Я старательно попытался восстановить контроль. И Кот немного расслабился. Робко двинул бедрами навстречу. Мягким, протяжным движением, сбивая, срывая меня с тонкой грани зыбкого самообладания, и я только что-то жалобно пробормотал, рухнув сверху. Жадно оглаживая, целуя, кусая, вбиваясь совсем уж жёстко и неконтролируемо, но вряд ли меня сейчас кто-то или что-то могло удержать. Я кончил быстро и бурно. И может так – даже к лучшему. Оглушительно и опустошающе, рухнул сверху на Кота, абсолютно без сил, ощущая, как саднит сорванное пересохшее горло. Уткнулся ему в шею, прижался, буквально влепился, облапив руками и ногами, постепенно восстанавливая дыхание. И какого хера меня так накрыло? Сорвался, как голодный пятнадцатилетний подросток, под завязку переполненный гормонами. - Эгоист, - шепнул Кот мягко и насмешливо. - Прости, - виновато вздохнул я. Да уж… Не самый удачный первый опыт у него получился. - Ни за что, - деланно суровым тоном заявил Андронов. - Ты - чудовище. - Угу, - я не стал возражать против столь точного определения. - Но я исправлюсь. И честно исправился, мобилизовав всю чуткость и нежность, что смог в себе отыскать, а их нашлось на удивление много. Заглаживая, зацеловывая следы своего собственного безумия, я старательно довёл его до яркого и чувственного оргазма, и в блаженной истоме растянулся рядом. Прижался и снова облапил расслабленное тело, уткнувшись в него лицом. Медленно выдохнул и глубоко вдохнул. Вот так – уже гораздо лучше. - Ром, - донеслось до меня негромкое, когда я уже почти провалился в сон. - Ммм? - вопросительно промычал я. - Всё-таки я, оказывается, не гей, - сокрушенно уведомил меня Кот. Надо же… Сколько сюрпризов, и все за один день. - Мда? – скептически протянул я. И тяжело вздохнул: - Звучит, как «хрен ты ещё дотронешься до моей задницы». - Нет, - он отрицательно мотнул головой. - Просто я тебя люблю, - сообщил ещё сокрушенней. - Угу, - подтвердил я и сжал его на порядок сильнее. - Я знаю. Хоть и почти потерял надежду, что до него когда-нибудь дойдёт. - Угу, знаешь, что люблю, - ворчливо вздохнул Кот. - А вот ты меня, похоже - нет. Я молча переваривал это невозможное заявление в течение долгой пары секунд. А переварив, приподнялся и с любопытством уставился на грустно-нахмуренную морду. Ему, что? Так сильно зашёл мой пламенный пассаж буквально полчаса назад, что он так категорически проигнорировал всю любезно предоставленную информацию? Если что, то я могу легко повторить, и даже усугубить результат, пусть и опасаюсь слегка, что Кот в процессе помрёт от смущения. - Ну, и что ты там снова вбил в свою заумную башку, а? – обречённо поинтересовался я. Тот сосредоточенно задумался, лоб прорезала глубокая складка, а я даже не удивился нисколько. Не обозлился, не царапнуло колючее раздражение. С ума сойти, но похоже я начал привыкать. А он размышлял долго и старательно, покусывал губы, зарылся пальцами в мою растрепанную шевелюру, поглаживая, распутывая явно машинальным жестом, и я даже слегка прижмурился от этих приятных ощущений. Слабо надеясь на то, что так всё и закончится – тишиной и поглаживаниями. И все невероятные умозаключения благополучно растворятся внутри Кота, не покидая его вывихнутые мозги. - Мне страшно, Ром… - жалобно буркнул он, разбивая мои призрачные мечты. - У тебя что? Отсроченная реакция? - я тихо хихикнул и уставился на него с ленивым интересом. Пальцы сжались на моих волосах и больно дёрнули, и я только посверлил Андронова возмущенным взглядом. Садистские наклонности Кота явно никуда не делись, даже невзирая на общую романтическую атмосферу минувших признаний и расслабленности. - Некуда больше прятаться, понимаешь? - уточнил он. - А нахрена? - с искренним любопытством поинтересовался я. Вгоняя Кота в ещё один виток глубоких размышлений. - Так, страшно же, - сообщил он, и мне всё это потихоньку стало надоедать. - Кот, теперь-то ты чего пугаешься, тормоз ты мой ненаглядный? - я закатил глаза и глубоко вздохнул. - Живи и радуйся. С твоей драгоценной ориентацией всё в норме, убедился же? И даже столь впечатляющее пожертвование собственной задницей не сделало из тебя гея. - Так это ж и страшно, Ром, - пояснил он не менее непонятно. - Так было бы проще. - Проще? – осторожно уточнил я. - Угу, - согласно кивнул он. Взмахнул рукой, изображая пространный неопределенный жест. - Ну, жили бы себе дальше. Дружили, трахались без проблем, без обязательств. В точности, как в твоих радужных мечтах. А так… - И что «так»? - я скептически закатил глаза, остатки терпения испарились, не оставив и следа. Раздраженно пояснил: - Андронов, твои дебильные заморочки высосаны из пальца, впрочем, как и обычно. И кто тебе мешает жить так и теперь? Тем более, что ты себе втемяшил, что я тебя, вроде как, и не люблю, так что хрена ли париться?! Есть и поинтереснее занятия. Прижался влажным поцелуем к коже на груди, огладил ладонью живот, целенаправленно спускаясь к паху. Вся эта сюрреалистическая беседа мне совершенно надоела, да и не выразишь словами всё, что чувствуешь. Только больше запутаешься и запутаешь другого, пытаясь облачить в блеклую незначительную оболочку слов свои эмоции и ощущения. Язык тела всегда был и будет на порядок красноречивее. А то, что я чувствовал сейчас… Я снова вжался плотнее, а по коже волной сверху-вниз пробежала лёгкая дрожь. - А теперь одного секса слишком мало, Ром, - печально заявил Кот, и я замер, уткнувшись лбом в его плечо. - Ну, и чего же ты хочешь? - поинтересовался уныло. Он же не отвяжется, пока не пройдёт весь этот путь до конца. До логичных очевидных выводов, заботливо озвученных ему минутой ранее. - А ты? - спросил он в ответ, и я послушно задумался. По всему выходило, что у меня уже всё есть. И даже больше. И даже то, о чём я и мечтать не смел парой месяцев ранее. Я абсолютно довольный жизнью человек. - Сложно так сразу определиться, - задумчиво протянул я. - Всё настолько сумбурно и непонятно, и желаний и стремлений слишком уж много, чтобы вот так вот озвучить что-то конкретное. Но… думаю, вилла в Испании мне не так уж нужна - отдаёт сибаритством, а вот от лимузина я бы не отказался. - А лимузин-то тебе нахрена? - поинтересовался Кот с небрежным любопытством и смиренно вздохнул. - Обалдел?! - я вскинулся и уставился на него беспредельно возмущенно. - Там же заднее сиденье гораздо удобнее, чем в твоём мелком Логане! Более того - оно там не одно! Он закатил глаза, криво усмехнулся и заявил язвительным тоном: - Что-то я не заметил, чтобы тебе не понравилось сиденье в моей реношке. - Ну, за неимением выбора подойдёт не только тесное авто, но даже и такая чахлая заброшенная полянка, - я выразительно обвёл глазами окружающий нас живописный пейзаж, оскалившись в довольной ухмылке. Он мягко улыбнулся в ответ. Протянул руку и пальцами дотронулся до моих губ. Обвёл по контуру неспешно и бережно, и я с готовностью прихватил самые кончики пальцев. Коснулся языком. - Какой же ты феноменальный идиот, Король, - сокрушенно заявил Кот. - Я ж тебя не отпущу никуда, придурок ты такой. Не убежишь, не спрячешься за всем твоим долбанным враньём, недоверием и странной односторонней любовью. - Конура, цепь и кормёжка по расписанию? - самым невинным тоном уточнил я. Программа минимум меня ничуть не испугала, я вовсе не собирался никуда бежать. А выверты котячьего мозга мы как-нибудь переживём, не впервой. - И вовсе она не странная, - возразил я, показательно надувшись. - Вполне себе нормальная. - Угу, - покивал Кот. - Кастрированная. Я лишь закатил глаза, всем видом демонстрируя смертельную усталость. Спорить совершенно не хотелось, да и, в любом случае, это лишь частное мнение. Если ему так удобнее… В любом случае, пора уже заканчивать эту бессмысленную беседу. - Ко-о-от… - умирающим голосом протянул я. - Что? - А может, мы уже закончим пережевывать сопли и, наконец, либо ещё потрахаемся, либо двинем обратно? - умоляюще попросил я, вздёрнув брови. - Я сейчас сдохну от голода, блин. Тот явно и старательно обдумал предложенные варианты, пока я, затаившись, ожидал вердикта. Нет, мне по душе были оба, я лишь надеялся, что Андронов в процессе обдумывания не подкинет никаких иных. - Пошли, Ромео, - наконец, вздохнул он с оттенком сожаления. - Нам предстоит долгий и мучительный путь. Или ты предпочитаешь ещё одну пробежку? М? Я демонстративно застонал, поднялся и поспешно начал одеваться. Нет уж. Я на сегодня уже своё отбегал. Хотя еще один раунд секса был бы вовсе неплох, тем более что первый оказался все-таки слишком коротким, я даже распробовать толком не успел. Ничего, всегда можно будет наверстать. Потом. Позднее.