***
Эбигейл внимательно рассматривала корешки книг, стоящих на полке массивного антикварного шкафа. Среди поэзии и психоанализа, она вычленила криминалистику и рыболовство. Здесь же в кабинете, стоял стол с приспособлением для изготовления рыболовных крючков, а еще в углу расположился терменвокс. Это создавало странную картину, учитывая, что на пороге ее поприветствовали четыре собаки, а лежанок девушка насчитала пять. Эбигейл вытащила с полки толстую книгу со сдержанным шрифтом, гласящим: «Эпос о Гильгамеше». — Хороший выбор, — раздался голос Ганнибала позади. Девушка вздрогнула и быстро обернулась, но вот ее лицо не выглядело хоть сколько-нибудь испуганным. Скорее очень заинтересованным. — Можешь взять ее, если хочешь. — Могу? — Эбигейл ухмыльнулась. — Если только вернешь. Хоббс покрутила книгу в руках, полистала и даже понюхала, с наслаждением прикрыв глаза. Оставшись вполне довольной, она сказала: — Кажется, это древних Шумер? — Верно, — Ганнибал приятно удивился и наградил девушку одобрительной полу-улыбкой. — Первая история, рассказанная человечеством. Это голос древних Шумер — прошли тысячи лет и мы до сих мор можем его слышать. — О чем он поет? — О царе Гильгамеше, который был настолько силен, что боги создали существо Энкиду, равного ему по силе, чтобы убить его. Они не знали, что то существо станет его любимым другом, потому что он был единственный равный ему во всем. Гильгамеш и Энкиду вместе совершали подвиги и бросили вызов богам. — Они выжили? — Энкиду погиб по воле богов, а Гильгамеш не смог смириться с его смертью. — Это… Как-то грустно, — заключила девушка, нахмурив брови. — Так и есть. Однако, Эпос о Гильгамеше это уникальное доказательство высшей ценности древнейших людей, — Ганнибал дождался, когда Эбигейл вопросительно посмотрит на него, ожидая продолжения, чтобы эффектно наклониться к ней ближе и совсем просто сказать: — дружбы. Девушка лукаво улыбнулась в ответ. Она снова отвернулась к шкафу с книгами, чтобы аккуратно изучить пальцами каждый корешок. Эбигейл сказала, не оборачиваясь: — Вы сказали, что Уилл Грэм не ваш пациент. Значит он ваш друг? — Надеюсь, что так, иначе наши отношения будет сложно назвать искренними, — Ганнибал отошел от Эбигейл и присел на край своего рабочего стола, сложив руки в замок перед собой. Он внимательно смотрел на юную собеседницу. Она пришла раньше назначенного времени ужина, раньше Аланы и, удивительным образом, раньше Уилла, который задержался в академии. Поэтому сейчас Эбигейл могла поговорить с Ганнибалом наедине, в чем, видимо, и заключался ее план. — Полагаю, Мистер Грэм не обрадовался, когда вы сказали ему, что дочь человека, которого он убил, хочет встретиться с ним? — спросила Хоббс с намеренной беспечностью. Ганнибал приподнял подбородок и облизнул губы, как змея, сканирующая окружение. — Прежде всего, с Уиллом хочет встретиться девочка, которую он спас. К тому же у вас за плечами один травмирующий опыт. Ему искренне интересно, кем ты стала, Эбигейл. Как и мне. Девушка обернулась и с нескрываемым любопытством окинула Лектера проницательным взглядом, как будто смотрит на него впервые. Она спросила: — Вы знали Мистера Грэма уже тогда? — Ганнибал кивнул и спустя несколько долгих мгновений, Эбигейл снова отвернулась, но это стоило ей некоторых усилий. Она несколько раз моргнула и пожала плечами. — Я жертва своего отца, а Уилл Грэм — герой, который спас меня. — Уилл Грэм такая же жертва твоего отца, как и ты. — Его поместили в клинику из-за папы, да? — рука, которая бегала по полкам, неуверенно опустилась. Ганнибал повернул голову, чтобы посмотреть в окно, за которым лежал снег и простирались деревья. — День, когда Уилл спас тебя изменил вас обоих.***
Легкий ветер обдувал лицо, а солнце не слишком старалось согреть. Ручей обволакивал ноги, но холод совсем не чувствовался. Здесь происходит все так, как хочет Уилл. Он крепко держал большую удочку одной рукой, а второй придерживал леску. В этом было столько знакомого спокойствия. Здесь не было место чужим чувствам и переживаниям, не было места для мрачных и липких мыслей. Был только ручей, который никогда не отпустит рыбу из своих вод. Уилл скорее почувствовал, чем увидел, что кто-то вторгся к нему. Он медленно повернул голову, не отводя взгляда от ручья. Рядом с ним стоял мужчина. Грэм поднял взгляд и отшатнулся. Перед ним был Гаррет Хоббс, смотрящий мертвыми глазами с восьмью пулями в груди. Он улыбался. — Уилл, тебе пора возвращаться, — сказал он чужим голосом. Грэм замотал головой. — Ты не дашь мне вернуться. — Ты нужен мне, — снова чужой голос. Уилл не мог видеть куда смотрит Хоббс, из-за отсутствия зрачков, но что-то подсказывало ему, что он смотрит в его глаза. Уилл отвернулся от Хоббса, чтобы следить за поплавком. Солнечный свет отражался рябью вечно живого ручья. Грэм очень старался сосредоточиться на рыбалке, но Гаррет все никак не уходил. — Я не первый призрак, которого ты прячешь в этих водах, — хрипло заметил Хоббс уже совершенно своим голосом. — Ты первый, кто не захотел в них остаться. Ассоциации и воображение всегда работали быстро в его голове. Он обернулся и увидел на берегу, устланном зеленой травой, светловолосого мужчину, который тоже рыбачил и что-то напевал себе под нос. Рядом с его ногой стояло ведро, полное пойманной рыбы, а на ведре покоился большой нож, чтобы обрезать леску. — Ты выбрал его сам, все продумал, решился заранее. Почему он? — спросил Хоббс. Уилл с особым вниманием смотрел на рыбака, как будто ища ответ на вопрос. Вдруг на полянку выехала полицейская машина. Она затормозила и из нее вышел другой Уилл Грэм — Офицер Грэм в полицейской форме, без очков и щетины. Рыбак обернулся на секунду и в раздражении закатил глаза. Он громко сказал: — Что вам от меня нужно? Я просто рыбачу, офицер. Офицер неторопливо подошёл к мужчине, остановился в двух метрах от него и поставил руки на пояс. Он оглядел прищуром взглядом пейзаж. Солнце в этот день никого не щадило и казалось, что потели даже глаза, но у реки было прохладнее. — Мистер Обрияма, ваша жена в больнице, — начал Уилл аккуратно, но прикладывая для этого ощутимые усилия. — И? — спросил мужчина небрежно, не отрываясь от своего занятия. Он распутывал леску, которая зацепилась в траве. — Мы уже вели с вами этот разговор, Мистер Обриям, — Уилл переступил с ноги на ногу и потер шею, на которой скопились капельки пота. — Послушайте, офицер, я уже объяснял вам, что это наше с Ребеккой дело, — Обриям взял нож, чтобы разрезать леску. На Грэма он совсем не смотрел. — Ваша жена не однократно была госпитализирована и всякий раз говорила, что упала с лестницы или поскользнулась. — Что я могу сказать, она у меня очень неуклюжая, — мужчина пожал плечами. — Ребекка дважды пыталась скрыться от вас вместе с детьми, — сказал Грэм холодным тоном. Никакого эффекта. — Кажется я говорил вам прекратить преследовать ее. — Послушайте, — Обрияма не выдержал и резко встал с места, все еще держа в руках нож. Уилл и бровью не повел. — Ребекка моя жена и это мои дети, Офицер Грэм. Она не имеет права уходить от меня или забирать детей! Рыбак жестикулировал и импульсивно размахивал ножом, как будто забыв, что он у него в руках. Уилл выхватил пистолет из кобуры и, наставив его в области груди Обрияма, громко приказал: — Мистер Обрияма, опустите оружие! — Она, блять, моя жена! — крикнул мужчина в ответ. — Она больше не ваша жена. — Эта сука любит меня! — Это не любовь, Генри. Ты смог породить только страх в ее сердце, — сказал Уилл. Он понимал ограниченность Обрияма в эмпатии, но от этого воспринимал его гнев и ревность не хуже. И от этих чувств эмпата только тошнило. — Ни черта ты не понимаешь, педик. Как ты можешь понимать?! — он указал ножом в грудь Грэма. Тот внешне не изменился в лице, но внутренне приготовился к рывку. Его взгляд потемнел и дыхание участилось. — Ребекка рассказала мне, что ты и твой сраный докторишка поженились, как только Америка разрешила вам. Ублюдки! Я ведь помню тебя, Грэм! Пришел в школу в выпускной год. Я уже тогда понял, что ты из этих. А сейчас стоишь тут и размахиваешь пистолетом, как своим членом и думаешь, что ты босс?! Я скажу тебе кто ты — ты членосос, Грэм! Челюсть Уилла сжалась. Он еще пару секунд смотрел в безумные глаза Генри Обрияма. Его руки крепче сцепились на пистолете, но, на секунду представив, как он спускает курок, Уилл не ощутил удовлетворения. Этот человек не заслуживает легкой смерти. Грэм отточенным движением убрал пистолет в кобуру и одним ударом выбил нож из рук Обрияма. Все оказалось легче, чем он предполагал. И конечно, ощущения были ярче. Уилл, который стоял в реке и смотрел на свои воспоминания со стороны, сказал Хоббсу: — Я защищал себя. — Ты убил его, — ответил Хоббс с ухмылкой. — Ты переступил черту защиты еще в своей голове. — Я выбрал его, чтобы проверить. Я сделал это не ради Ребекки или ее детей. — Ты выбрал того, чье убийство сойдет тебе с рук, — догадался Хоббс и улыбнулся. — Генри Обрияма был просто порченной свиньей, которую нужно было пустить на убой. Никто не горевал по нему. Хоббс подошел ближе и наклонился к Уиллу, чтобы прошептать ему почти на ухо: — Я был другим, верно? — Я не планировал твое убийство, — Уилл повернул голову в сторону призрака Хоббса и озадаченно сдвинул брови. — Я убил Генри потому что мог. Его смерть была лишь средством, но твоя смерть… Ты был отравлен безумием. — Ты заглянул в мое безумие и что ты увидел? — Себя, — еле слышно прошептал Уилл. — Ты безумен, Уилл? Уилл опустил голову и увидел собственное отражение в воде, но отражения Хоббса не было, хотя он все еще стоял рядом. Он видел очертания своего лица, но они искажались течением и размывались.***
Уилл с облегчением мысленно отметил для себя, что Эбигейл выглядела здоровой и вполне счастливой. Она сидела по левую руку от Ганнибала, рядом с Аланой. Ее нож плавно отрезал первый кусочек превосходного мяса. Девушка внимательно слушала застольный разговор, когда положила на свой язык нежное мясо. Рядом с ней очень преданно сидел Уинстон и ждал угощения. — У мяса знакомый вкус, но я не могу понять… — проговорила Эбигейл осторожно. — Это была достаточно большая свинка, Эбигейл, — сказал Ганнибал, снисходительно улыбнувшись своим словам. — Могу я поделиться с ним? — спросила девушка у Лектера, имея ввиду Уинстона. Ганнибал почти незаметно поджал губы и перевел взгляд на своего мужа, без слов предлагая ему ответить за него. Уилл смущенно улыбнулся и сказал: — Мы не кормим собак со стола. Это может вызвать у них дурную привычку. Уинстон пока этого не понял. — Уилл обернулся, чтобы в подтверждение своих слов увидеть остальную стаю, послушно лежащую в отведенном им углу. Эбигейл склонила голову на бок и задумалась, о чем свидетельствовала небольшая морщинка на ее лбу. Она весь ужин избегала прямо смотреть на Грэма и даже теперь вскользь пробежалась глазами по его костюму. — Это ваши собаки? — спросила девушка у Уилла. — По большей части. Ханна предпочитает, Ганнибала, к примеру, — Уилл располагающе улыбнулся. — В детстве у меня была собака. Мы отлично ладили, но, когда мне было семь, у нее нашли рак и папа усыпил ее. — Мы усыпили собаку недавно, — Уилл почувствовал как во рту пересохло и он сделал несколько глотков вина из своего бокала. — Обычно детям не говорят, что их собака умерла. Родители оберегают детей от травмы и говорят им, что увезли ее на ферму. Мой папа считал, что так будет не честно по отношению ко мне и позволил быть с Кейси до самой ее последней минуты, — Эбигейл грустно улыбнулась, но быстро взяла себя в руки и ее тон приободрился. — Я продала дом моей семьи. Все равно не могла там находиться. Когда куплю квартиру, смогу завести собаку. — Ты предпринимаешь серьезные шаги, — сказала Алана, отложив приборы. Она заправила волосы за ухо и откинулась на спинку стула, участливо посмотрев на Эбигейл. — Решила в каком городе хочешь жить? — Куантико, — не раздумывая ответила Хоббс и внимательно посмотрела на Уилла, пытаясь поймать его взгляд. Тот, почувствовав к чему идет разговор, посмотрел на нее в ответ. — Хочу работать в ФБР. На несколько долгих мгновений повисла тишина, в которой почти физически ощущались мысли присутствующих и все они были об одном — о прошлом Эбигейл Хоббс. Ганнибал первым решил избавить всех от неловкости: — Уверен, ты уже выбрала колледж, — Лектер тепло улыбнулся. Эбигейл кивнула с плохо скрываемой гордой улыбкой. Она сложила руки на колени и выпрямила спину, чтобы поделиться со всеми радостной новостью. — И я уже прошла экзамены. Получила ответ на прошлой неделе — меня приняли и, поскольку я сирота, и очень умна, мне дали стипендию на обучение. — Эбигейл! Это же потрясающе! — восторженно отозвалась Алана. — Очень, очень умная девушка, — подхватил Ганнибал. Эбигейл расцвела от окружающего одобрения, но снова и снова возвращалась взглядом к Уиллу. Тот понял, что именно его одобрения она желала. Но Уилл лишь улыбнулся, чувствуя себя совсем неловко. Когда девушка поняла, что этого недостаточно, она продолжила: — Я выбрала юриспруденцию. Для ФБР ведь подойдет? — на этот раз Эбигейл обратилась прямо к Грэму, почти зажав его в углу. Уилл пожал плечами и закусил нижнюю губу, прежде чем ответить: — Я не прошел психологическое освидетельствование в ФБР. — Но ведь вы работаете на ФБР. — Больше нет. Я был специальным агентом, что значит я привлекался к делам только в особых случаях. Потому что могу думать, как… — Уилл замялся и забегал взглядом по столу в поисках нужного слова. — Как мой отец? — весь радостный настрой Эбигейл исчез, как будто его и не было. Возможно, так и было. Уилл растерялся на секунду, он часто заморгал и потер рукой щетину. Сделав неопределенный жест рукой и пожав плечи, он ответил: — Да, в том числе. — И какого это: думать, как мой отец, быть в его голове? — спросила девушка аккуратно. Она впитывала своими большими глазами каждое микродвижение лица Уилла. От этого взгляда мужчина почувствовал себя как под микроскопом — даже хуже, чем на приеме у Беделии. — Как будто… Видеть только иллюстрации книги и пытаться понять всю историю, — Уилл не сказал, что разум Хоббса отравлял его собственный и ощущался, как вязкая, липкая, горячая смесь по всему телу. Грэм смотрел в глаза девушки, чувствуя, что не имеет права отвернуться. Эбигейл долго всматривалась в него, как будто пыталась прочесть несказанное, но потом она моргнула и все наваждение прошло. Она улыбнулась и вернулась к своей порции. Алана настороженно посмотрела на Ганнибала, без слов ища его поддержки. Несмотря на неформальность обстановки, они оба присутствовали в качестве буфера, в случае, если встреча зайдет не в то русло. Лектер ободряюще улыбнулся подруге, как будто никакого разговора о Хоббсе и не было. Это Алану разумеется не устроило и, когда настало время десерта, она вызвалась помочь Ганнибалу на кухне. — Ты думаешь это здоровое поведение для подростка? — спросила девушка, опираясь руками на кухонный островок напротив духовки. — Эбигейл действительно очень умная девушка, Алана, — ответил Ганнибал, доставая с помощью прихваток противень с десертом. — Она хочет понять своего отца и лучше Уилла на ее вопросы не ответит никто. — Это выглядит, как провокация или еще хуже — манипуляция. Уиллу явно некомфортно. — Чему ещё, как ни манипуляции может научить жизнь в приюте? Алана наклонила голову вниз и прикусила губу. Ее ближайшие к лицу локоны были собраны заколкой и красиво спадали на плечи. Ганнибал с сочувствием посмотрел на подругу, прежде, чем приступить к оформлению десерта. — Эбигейл пришлось нелегко. Ты хочешь уберечь ее от прошлого, но оно уже случилось и всегда будет с ней. Все, что ей остается — позволить ему сделать себя сильнее. Алана откинула голову назад и посмотрела в потолок. — Она была моим первым пациентом, после университета. Ты попросил меня взять ее и даже оплатил терапию, — Алана говорила вкрадчиво и размеренно, обдумывая каждое свое слово. — Хотя ты даже не видел ее. Ты сказал, что беспокоишься о девочке, но в чем на самом деле была причина? — Беспокойство было в числе прочего, — ответил Ганнибал между делом. Его рука с ложечкой шоколада замерла над тарелкой с десертом. Он отложил ее в сторону, приняв для себя какое-то решение, и выпрямился, открыто посмотрев на Алану, которая тоже смотрела на него. — Уилл чувствовал ответственность за Эбигейл из-за того, что сделал ее сиротой. Когда он лег в клинику, я перенял эту ответственность на себя. Мне была не безразлична судьба девочки. Должен признаться, я хотел, чтобы она смогла расправить крылья, когда вырастет. А еще Ганнибалу было очень любопытно, что именно вырастет из дочери Хоббса, который, по словам Уилла, убил другую девочку, чтобы не убивать Эбигейл. Было бы расточительством оставлять бабочку поломанной и убить весь ее потенциал. Сейчас же, видя изрядно подросшую и окрепшую Мисс Хоббс, Ганнибал был очень приятно удивлен. Трансформация еще не была закончена, но было очевидно, что узор ее крыльев будет восхитителен. — Ты следил, как она растет? Я навела справки и узнала, что ты определил ее в приют при отличной школе-пансионате. Очень не дешевой, Ганнибал. — Ты сгущаешь краски, Алана. — Убеди меня в обратном, — девушка шагнула назад от стола, как будто приобретая второе дыхание. Ее голова была наклонена вправо, а губы поджаты в неодобрении. — Ты потратил тысячи долларов на абсолютно незнакомого тебе ребенка. — Я трачу тысячи долларов на незнакомых мне детей уже много лет, в том числе и на приюты для собак, по многим причинам. Что плохого в единоразовой частной благотворительности? — Почему именно Эбигейл? — Из-за Уилла, — ответил Ганнибал слишком поспешно. Он глубоко вздохнул и продолжил очень мягко: — Дело всегда в Уилле. Я хотел снять груз вины с его плеч настолько, насколько могу. Безопасность и комфорт Эбигейл, насколько это возможно, в обмен на спокойствие Уилла — этого было достаточно, чтобы удерживать его от необдуманных порывов. — Ганнибал… — Алана растерялась. — Эбигейл ничего не знает и я бы хотел, чтобы все так и оставалось. Алана неуверенно кивнула, мысленно ругая себя за излишнюю опеку в отношении Эбигейл. Как всегда, она хотела всех спасти. Но вины за собой психотерапевт не чувствовала. — Я не расскажу Эбигейл, но извиняться не буду, — девушка предостерегающе выставила указательный палец. Ганнибал кивнул и сказал: — Ты действовала в ее интересах, я понимаю. Мы все хотим лучшего для нее. Я преклоняю голову перед твоим профессионализмом, Алана, — Ганнибал наиграно поклонился подруге и широко улыбнулся. Алана не смогла не ответить на это улыбкой. В столовой же, непреднамеренно оставшись наедине с Уиллом, Эбигейл не могла упустить такой возможности. Она стучала указательным пальцем по столу, отстраненно рассматривая узор салфетки под тарелкой. — Иногда мне снится отец, — сказала девушка, как будто в никуда. — Мне тоже, — хрипло ответил Уилл. Эбигейл с интересом подняла взгляд на своего спасителя. — Могут ли у нас быть одинаковые кошмары? Уилл вместо ответа опустил взгляд на свои руки. Поначалу он с энтузиазмом отнесся к идее встретиться с Эбигейл Хоббс — ему хотелось удостовериться, что она в порядке и вполне здорова. Как же ему хотелось верить, что последствия травмы и влияния отца сказались на девочке в наименьшей степени. Но Эбигейл была… Другой. Ее с головой выдавал проницательный взгляд и было сложно сказать о чем она думает. Было ясно, что она преследует свои цели, но Уилл не мог понять их. Само её желание встречи носит двойное дно. Тем не менее, Уилл очень хотел, чтобы тьма, которую породил Хоббс, обошла девочку стороной, но, «что выросло, то выросло». — Когда я просыпаюсь и еще не могу отделить сон от реальности, на одно мгновение мне кажется, что я слышу папу, — сказала Эбигейл. — И тогда мне становится ещё страшнее. Иногда я хочу не помнить своего отца вовсе, лишь бы не знать его таким. — Забвение может манить нас, как свет мотылька. — Уилл с интересом склонил голову к правому плечу и нахмурился, глядя на девушку. Его лицо отражало внутреннюю борьбу понимания с удивлением. — Но ты ищешь не забвения, а знание. — Ты сказал, что понимаешь мышление психопатов, — Эбигейл рвано выдохнула и натянула рукава кофточки до самых пальцев. — Я могу понять мышление любого. — Все эти годы я пыталась понять почему мой отец так поступил, почему он убил Мариссу, маму, почему пытался убить меня? Я как будто живу с тенью папы за своей спиной… — Еще никогда она не позволяла этим мыслям покидать ее голову. Уилл видел, как холодный страх окрашивает голубые глаза девушки. Он импульсивно потянулся к ней и накрыл ее руки своими, пытаясь наладить зрительный контакт. — Ты не такая, как твой отец, — прошептал Уилл. — Я его дочь, — вторила Эбигейл дрожащим голосом. Влага скопилась в уголках ее глаз. — Даже если знаешь кто ты сегодня, невозможно предсказать, кем ты станешь завтра. Ты определена сейчас, но не более. Уилл услышал стук каблуков Аланы. Он вернулся в исходное положение, поправив пиджак. Эбигейл вытерла глаза, затем попыталась улыбнуться. Доктор Блум тоже надела маску улыбки, когда вошла в столовую и села на свое место. Она заметила витающее в воздухе напряжение и ее улыбка немного угасла. — Все хорошо, Эбигейл? — участливо спросила Алана и положила руку на плечо девушки, в знак поддержки. — Да, — быстро ответила девушка и беспечно улыбнулась. — Мы говорили о собаках. Алана настороженно посмотрела на Уилла и тот кивнул в подтверждение, натягивая вежливую улыбку. В столовую грациозно вошел Ганнибал так, как актеры выходят на сцену. Он расставил тарелки с десертом перед каждым, традиционно начиная с девушек. — Sanguinaccio dolce****, — сказал он с шипящим акцентом, садясь во главе стола. — Классический неаполитанский десерт с миндальным молоком. Легко усваивается. Один из моих любимых десертов. Обычно готовится из крови свиньи, в данном случае местной коровы. — Ганнибал с иронией посмотрел на своего мужа. Уилл усмехнулся и изобразил беззвучные аплодисменты. Кровь — единственное, что он позволил забрать у Бернарда Кларка. Больше тема Хоббса за столом не поднималась и ужин закончился благополучно. Гости разошлись. Пока Ганнибал мыл посуду, Уилл спустился в подвал, чтобы навестить своего пленника. Кларк был бледен и изможден и заметно сбросил несколько килограмм. Он все также лежал на столе в полубессознательном состоянии. Уилл, с уверенностью доктора, проверил его пульс на шее, который почти не прощупывался из-за седативных. Он взял с соседнего столика физраствор и поставил мужчине капельницу — нужно было вывести из крови все препараты, прежде, чем выводить его на сцену. Грэм провозился с ним дольше, чем рассчитывал, потому что иголками обычно занимался его муж. К слову о нем. Ганнибал абсолютно бесшумно материализовался за спиной Уилла и заглянул ему за плечо, проверяя работу. Уилл даже не вздрогнул. Он кинул быстрый взгляд на мужа и продолжил проверять капельницу. — Уже гораздо лучше, — заключил Ганнибал. — Я быстро схватываю, — ответил Уилл колко. Он проверил зрачки Кларка на реакцию. Тот почти был в сознании. — Ты делаешь это лучше, Ганнибал, — сказал он уставшим голосом. — Ты прекрасно справляешься, mylimas, — Ганнибал развернул мужа к себе и бережно поправил прядь кудрявых волос, лезшую на глаза. Он придерживал его левой рукой за талию. — Отлично. Я медсестра, — сказал Уилл с деланным раздражением, но спокойствие Лектера очень быстро передалось и ему через прикосновения, от чего действительная язвительность сошла на нет. Он робко улыбнулся и Ганнибал улыбнулся в ответ. — Ты уверен, что не поступаешь импульсивно? — спросил Лектер. — ФБР заслужило это и дело не во мне и Джеке, — категорично ответил Уилл. — Дело в детях, — догадался Ганнибал. Он смотрел на мужа с нескрываемым обожанием, которое редко позволяет себе показывать на людях. — Дети не должны расплачиваться за ошибки взрослых. — Ты делаешь это ради себя или… меня? — На долю секунды бровь Ганнибала дернулась в удивлении. — Ради Миши, — ответил Уилл нерешительно. Ганнибал руками обхватил голову Уилла и потянул на себя, чтобы их губы соприкоснулись в нежном поцелуе. Эмпата окутало нежностью, как теплым одеялом. Его ресницы дрогнули. Уилл разорвал поцелуй и положил голову между шеей и плечом мужа, полностью прилегая к нему всем телом. Ганнибал одной рукой обнимал его, а другой бережно гладил кудрявые волосы. — Я знаю, что она снится тебе по ночам, — прошептал Уилл. — Снится, — вторил Ганнибал. — Но ты не должен делать этого из-за моих кошмаров, Уилл. Я удовлетворил свой аппетит много лет назад. — Я перенял твои аппетиты. — Только не этот, — Ганнибал поцеловал супруга в висок. — Пожалуйста, — еле слышно прошептал он. Впервые Уилл узнал о кошмарах Ганнибала после двух месяцев совместной жизни. Он как-то проснулся посреди ночи от почти детского крика, больше похожего на всхлип. Когда Грэм понял, что источником звука был совсем близко, он посмотрел на спящего рядом Ганнибала. Мало, что могло выдать его беспокойный сон, но Уилл знал симптомы не понаслышке. Глаза Лектера бегали под плотно сжатыми веками, грудь часто вздымалась, а лоб покрылся испариной. Тогда снова повторился этот крик, но он был совсем не громким, даже тихим. Уилл нежно погладил щеку мужчины и потянулся, чтобы поцеловать его сначала в лоб, затем в виски, а потом в губы. Дыхание Ганнибала выровнялось и прежде чем открыть глаза, он молниеносно схватил руку партнера, сжав ее мертвой хваткой. Уилл прошипел от боли. Лектер открыл глаза, но как будто еще несколько секунд ничего не видел. «Это я, все хорошо», — сказал Уилл и тогда взгляд Ганнибала прояснился. — «Что ты видел?» «Смерть»***
Солнечные лучи только только коснулись стен Федерального Бюро Расследования, когда дежурные на входе менялись сменами. Уборщик Ральф прикатил свою тележку со всем необходимым, чтобы помыть пол в вестибюле. Он засунул наушники в уши и включил старого доброго Элвиса — «Love Me Tender» и принялся елозить мокрой шваброй по полу. Love me tender, love me sweet, Never let me go— затянул Король. Уходящий дежурный помахал Ральфу на прощание и тот помахал в ответ. Редкие агенты в костюмах сновали по вестибюлю с кружками кофе в руках, еще не до конца проснувшимися. Кто спешил домой, кто только оттуда. Здание ФБР в Куантико только просыпалось. You have made my life complete And I love you so Агент ФБР шел из кафетерия, на ходу откусывая свежий горячий пончик. У него не было времени позавтракать дома или просто перекусить за столом в кафе. Пришли анализы из лаборатории, ему нужно было бежать. Крошки остались у мужчины на уголках рта и просыпались на галстук. Love me tender, love me, dear, Tell me you are mine Никто не замечал обнаженного измождённого мужчину на пустой улице, который шатаясь шел целенаправленно к стеклянным дверям Бюро. Ральф усердно отмывал засохшую грязь на плитке. А песня все лилась и лилась, создавая ему прекрасное настроение. I'll be yours through all the years, Till the end of time Бернард Кларк почти не видел куда шел. Он споткнулся и упал на колени, но заставил себя подняться и идти дальше. Перед глазами стоял темный туман. Еще немного и он умрет. Кларк это знал. Love me tender, love me true, All my dreams fulfilled Ральф почти закончил мыть пол рядом с дверью. Несмотря на мороз, солнце щедро одаривало его седые волосы своим теплым светом. С громким шумом двери распахнулись и в вестибюль ворвался обнаженный мужчина, оставляя за собой кровавые следы. Он рухнул на пол и его сердце остановилось. Воцарилась мертвая тишина. Ральф разорвал ее своим криком. Агенты вышли из ступора и все, как один, бросились к уже мертвому мужчине. For my darling, I love you And I always will. -------------------------------------------- *Миртазапин (Ремерон, Каликста, Мирзатен, Миртазонал и др.) — тетрациклический антидепрессант, применяемый также в качестве анксиолитика, снотворного, противорвотного, орексигенного и антигистаминного средства. В сравнительном исследовании, проведённом в 2009 году и опубликованном в журнале The Lancet, был признан одним из наиболее эффективных антидепрессантов. **Защитная форма идентификации — это представление о ком-то как о продолжении себя, но как правило она осознается. ***Интроекция — бессознательный психологический процесс, относимый к механизмам психологической защиты. Включение индивидом в свой внутренний мир воспринимаемых им от других людей взглядов, мотивов, установок и пр. (интрое́ктов). В результате этого процесса нечто приходящее извне воспринимается человеком как происходящее из него самого. Интроекция является примитивной формой идентификации, но в отличие от идентификации интроекция не осознаётся. Как и любая психологическая защита, интроекция искажает восприятие реальности человеком, а конкретно — заставляя его ощущать нечто внешнее как нечто внутреннее. Как следствие, исчезновение этого внешнего может быть воспринято как исчезновение чего-то внутреннего, что имеет непосредственное отношение к природе депрессии и процессу горевания — пытаясь сохранить внутреннюю целостность, человек может предаться бессознательной фантазии о том, что это он виноват в потере и что он может как-то загладить свою вину, вернув таким образом то, чего ему не хватает Sanguinaccio dolce**** — Существует множество рецептов Sanguinaccio, которые готовятся из крови только что убитой свиньи, пока кровь еще не свернулась. Для аромата добавляются корица, ваниль и цедра. Казалось бы, совсем несочетаемые ингредиенты создают специфический вкус. Sanguinaccio готовят в разных видах в регионах Лигурия, Марке, Абруццо, Кампания и Колабрия. Как правило, десерт подают охлажденным, красиво оформляя летними или сезонными ягодами, с двумя — тремя кусочками печенья. Ганнибал же, как обычно, привнес в это блюдо свою изюминку и подал «САНГВИНАЧЧО» в половинке апельсина, предварительно очистив ее от мякоти самого фрукта. (Информация взята отсюда: https://vk.com/@hannibalthecannibal-hannibal-cooking-sanguinaccio-dolce)