***
Если бы в отключке не мучили видения — Рей сочла бы за развлекательный отдых то, что её перенесли в медблок и дали отлежаться спокойно. К сожалению, сны и образы наступали один за другим, и находиться в плену собственного разума ей пришлось достаточно долго, даже несмотря на то, что организм настойчиво желал пробудиться. Словно ей мешали. Словно подавляли. Разум девочки не нуждался в подпитке собственной фантазии: она вдоволь насмотрелась на смерть, кровь и прочие ужасы, которые в лабораториях ситхских алхимиков являлись абсолютной нормой на ежедневной основе. Пусть она и видела всё это, но девичьему сердцу не было чуждо сострадание, и острее всего ударила её собственная работа, её собственное живое существо, в которое принцесса вложила всю себя, но из—за синтетической замены многих органических веществ крылатый зверь просто не смог справиться с нагрузкой на дыхательную систему. Рей ревела во все глаза перед Императором, сообщавшим ей о необходимости отправиться в Первый Орден. Она не желала расставаться с собственным творением, не желала никуда улетать, вспыхнув в первые же мгновения яростью и сопротивлением. Палпатин хорошо приложил её Силой о пол, а затем мягко повторил, что отныне она является ученицей Кайло Рена. И улетит в ближайшее время. Само собой, она видела сейчас зверя. Огромного, судорожно всхлипывающего последние крохи кислорода, смотрящего на неё… Как это всегда бывает в кошмарах: ты пытаешься что—то сделать, но не можешь. Рей хочет помочь, хочет подойти, чтобы сделать хоть что—нибудь для бедного создания, но ноги не слушаются, а стоявшие по углам лаборатории алхимики в чёрных масках и плащах смотрят на неё, не шевелясь. Рей зовёт их, но ни один не шелохнулся. Картинка резко меняется, и принцесса оказывается посреди огромного каньона, и ветра едва не сносят её с ног, пока она не слышит приказ: «сражайся». Девочка оборачивается и видит уже знакомую фигуру в чёрном. В руках полыхает алыми искрами нестабильный световой меч, и Рен тяжёлыми, быстрыми шагами движется на неё, в то время как Рей понимает, что у неё нету даже оружия, зато предельно ясно: она сейчас умрёт от его меча. Она пытается призвать на помощь Силу, пытается разбудить в себе ярость, но остаётся спокойной, как криффов джедай. Тогда она пытается бежать, но ступни кажутся свинцовыми, и принцессе остаётся только встретить свою смерть, так и не предприняв толком ничего для своего спасения. В момент собственной гибели Рей пробуждается.***
В столь раннее время в коридорах всегда было пусто. Нетерпеливо покидая свои покои, Кайло различил лишь глухие шаги патрульных да негромкие голоса офицеров, что слабо доносились с конца коридора. Медицинское крыло встретило его приглушенным светом и взволнованным лепетом ответственного за принцессу медика. Врачеватель в палате остался только один. Двое находятся в бакта—камерах уровнем выше, ещё один лежит с ожоговым ранением в соседней палате. Стимуляторы и седативное действовали, но очень слабо: сквозь кому девчонка всё ещё не могла сдерживать в себе свою мощь, а ведь доза была такой, что обычный человек провалялся бы ещё пару дней без сознания. Информируя Верховного Лидера о состоянии пациентки, старший медик трясся от ужаса. Он слышал краем уха от одного солдата, что девочка умудрилась в первые минуты пребывания на флагмане вывести Кайло Рена из себя, а на следующее утро Кайло Рен явился с ожогом через всё лицо в медицинский блок. И вот это создание сейчас лежало на койке, подключённое к датчикам, снимающим показания с её тела. Готовое в любой момент вновь ударить. Молясь неизвестным богам, мужчина качнул головой и стремительно покинул палату, не желая быть там, когда девчонка проснётся. Верховный Лидер привёл сюда настоящего монстра, неужели он сам этого ещё не понимает?.. Но было хорошо одно: он не затребовал отчёта по остальным, а полы и стены медик успел притереть до его появления. — Мы не можем отвечать за её воспоминания… Доступные нам препараты не действуют на нее так, как на остальных солдат, Верховный Лидер, — голос мужчины звучал совсем потерянно. Очевидно, их ночь была ничем не лучше, чем его собственная. Кайло чувствовал себя дураком, наивно полагая, что несколько безобидных инъекций сумеют изменить её сознание и заставить забыть о том, что она могла видеть, оказавшись в его голове. Жестом приказав оставить его, Рен проследовал в сторону медицинской койки за ширмой, где находилась Рей. Её переодели, и теперь перед ним вновь была не принцесса — а обычная девчонка в невзрачном больничном платье с перевязанными бинтами ладонями. И это она заставляла его столько времени терзаться попытками осознать природу её Силы? Она, это ослабленное создание, сейчас своим видом способное вызывать только искреннюю жалость? Кайло в полном молчании обошел койку, наблюдая за тем, как Рей постепенно приходит в себя. Её лицо вновь было чистым, по—детски расслабленным — и Верховный Лидер невольно вспоминал кровавые следы её ладоней, ярко окрасившие бледную, не видевшую солнечного света кожу. Он прекрасно осознавал её ненависть и находил её вполне объяснимой. Крифф, она и сама говорила, что сбежит — но он был уверен, что в тот момент за неё выступал её норов. Но она думала об этом. Она словно вынашивала эту мысль, и от этого Кайло сводило безмолвной яростью. Он бы хотел действовать импульсивно, но не мог позволить себе так просто выбить из нее всю дурь, впиться пальцами в её горло и заставить раскаяться за собственные мысли. Кайло мог быть терпеливым. И сперва хотел выяснить причины произошедшего. Его скрытые перчатками пальцы скользнули по её щеке, одним слабым, но ощутимым шлепком значительно ускоряя процесс пробуждения. Необходимо было понять, сработали ли препараты, и ледяной голос Кайло нарушил мертвенную тишину: — Вчерашний вечер. Что ты помнишь? Пробуждение было очень неприятным. Как будто тебя резко выдернули из сна сразу после засыпания — голова болела со страшной силой, в горле пересохло. Мысли были словно плавленные; тягучие и вязкие, они хаотично плавали в голове, и ни за одну Рей не могла толком уцепиться. В глаза бил неяркий свет, и принцесса наморщила нос, повернув голову на бок. Если бы не ощущение чужого присутствия, она бы не посчитала нужным открывать глаза, но здесь был Кайло Рен. Его присутствие улавливалось так же просто, как если бы она видела его воочию. Что он делает здесь? И где вообще находится она? В ноздри ударил настойчивый запах препаратов и химии, и девочка нахмурилась ещё сильнее, борясь с щекотным ощущением в переносице. В лабораториях Экзегола было принято работать в защитных масках, которые защищали от любых запахов и химикатов. И всё же, что здесь делает Рен? Неужели пришёл проведать её? Или и вовсе никуда не уходил?.. Стремительно, отвратительно быстро вернулись её мысли о нём. Проклятье! Как было хорошо не помнить, что ей понравилось чувствовать чужие мощь и запах… Голос мужчины и удар по щеке окончательно вытягивают её из сонного состояния, и Рей приоткрывает глаза. Первое, что она видит, лёжа на койке — это чужие ноги. Бёдра. Что она должна помнить? Она что—нибудь забыла?.. Однако, терять бдительность нельзя, равно как и нельзя давать спуску этому Рену. — Помню столько, сколько нужно, чтобы разозлить Вас, — врёт девочка, чуть улыбнувшись. Она пока не знает, что должна забыть. И забыла ли на самом деле. Но она не может позволить себе терять марку. — Вы пришли меня проведать, учитель? Её насмешливый тон вынудил Кайло с силой стиснуть зубы. Он привык всегда получать ответы на свои вопросы — в четкой форме, без малейшего намека на наглость или неповиновение. И если кто—то смел отвечать пространно или не отвечать вовсе, это имело вполне реальные и весьма плачевные последствия. Кайло безотрывно следил за тем, как осознанность возвращалась во взгляд Рей, как вздрагивали её темные ресницы, как вздрагивала она сама — от его слабого удара, но ничего в ней не выдавало испуга или смятения, и от этого тугой ком ярости в его горле лишь сильнее перекрывал дыхание. Рен ощущал себя почти беспомощным всякий раз, стоило оказаться рядом с этой невыносимой девчонкой. Он не был человеком, привыкшим иметь дело с последствиями своих действий и поступков — но Палпатин невольно заставил его оказаться в ловушке собственных амбиций, из которой было не выбраться, пока она находилась подле него. Пока в ней была заключена Сила, которой Кайло так мучительно жаждал обладать. Даже сейчас он отчетливо ощущал внушительные потоки энергии, несмотря на ослабленное состояние Рей и попытки искусственно подавить её сознание препаратами. Это было невероятно — и заставляло его ненавидеть девчонку всем своим сердцем. — Твой грязный рот — это меньшее, что способно меня разозлить, — мрачно произнес он, не выпуская её из своей хватки. Он ощущал её запах, что настойчиво пробивался сквозь химическое зловоние палаты, но больше всего он хотел ощутить её страх. Вернуть чувство контроля, столь необходимое перед сегодняшними боевыми действиями. — Я даю тебе последний шанс ответить прямо. Что ты помнишь? Грязный рот… Она не обзывалась, не клеветала, но он всё равно считает так. Кайло Рену нужно чувствовать себя главным, это Рей уже успела понять. Но неужели все правители, все руководящие предпочитают именно такой способ завоевания положения? Кайло мечтал забраться в её черепную коробку, переворошить мысли, найти то, что волновало его — и вырвать с корнем, оставляя в её сознании пробел, с которым ей предстояло бы разбираться самостоятельно. Но он больше не мог этого сделать. Он мог лишь смотреть, как эта самодовольная принцесса скрывает то, что он хотел получить от нее, когда направлялся в медицинское крыло чуть свет, зная, что всего через пару часов ему придется оказаться в боевых условиях вдали от дредноута. Вдали от Рей, что за это время вполне способна причинить ему дополнительные неудобства, обладая знаниями, которые невольно выудила из его головы прошлым вечером. Въедливый запах медикаментов и нестабильно подрагивающий свет — единственное, что заставляло Верховного Лидера сохранять полную осознанность и ощущение, что все это не было лишь продолжением его беспокойного сна. Он наклонился вперед, нависая над принцессой в попытке обрести полный контроль над ситуацией, показать Рей, что она, беспомощно распластанная на медицинской койке с введенными через капельницу стимуляторами, сейчас не имела права разговаривать с ним подобным тоном. Крифф, как сильно он хотел ударить её, сбивая с её бледного лица эту самодовольную улыбку! И с последними её словами, полными искренней издевки, терпение покинуло его: он вцепился пальцами в её беспорядочно раскиданные по подушке волосы, резко приподнимая и наотмашь влепляя ей звонкую пощечину. Никто не имел права разговаривать с ним подобным образом — даже внучка проклятого Императора. Кайло Рен знал, на что способна её Сила в моменты злости. Но это совершенно не волновало его в тот момент, когда он выпускал её волосы и впивался пальцами в её шею — не используя Силу, позволяя себе впервые полноценно ощутить горячее биение жизни сквозь её кожу и кожу собственных перчаток. Болезненный стон из соседней палаты заставил его обернуться: когда он приносил её сюда, помещение было пустым. Неужели принцесса и правда успела нанести ущерб за то короткое время, что находилась в медицинском крыле? — Что ты сделала? — прошипел Кайло, теперь вжимая её обратно в койку и ни на мгновение не ослабляя хватку на её горле. — Думаешь, тебе все позволено? Думаешь, тебе ничего не будет за то, что ты сделала на ужине? — Он почти рычал. Сила из страсти, мощь из силы. Сейчас это было ему просто необходимо. — Почему ты в моей голове? Мысли в голове не успевают даже следить за происходящим. Девочка лежала и думала о том, как сильно ей на самом деле понравилась та проклятая тренировка, а Кайло Рен уже схватил её за волосы и ударил по лицу, да так, что Рей всхлипнула практически жалобно; щёку обожгло словно пламенем, а датчики, подключённые к телу, противно запищали, оповещая о повышающихся пульсе и давлении. Конечно, боль едва ли могла заставить принцессу раскаяться, во всяком случае, уж точно не такая. Если бы ей никогда не угрожали смертью и не наказывали физически так, что она потом сутками не могла на ноги встать, она бы, конечно, ещё в ангаре признала главенство Верховного Лидера и слушалась бы его беспрекословно, повинуясь каждому его слову. Но Палпатин порой истязал девочку за непослушание или ошибки, поэтому ей было не привыкать. Что такое пощёчина по сравнению с ударом чистой энергией, которая навсегда запечатлелась на её левой ноге, боку и спине уродливыми шрамами, которые Император запретил исцелять? И всё же от обиды по вискам покатились слёзы. Рен крепко держал её за волосы, нависая всей своей громадой на ней, закрывая слабый свет своими огромными плечами, и от этого становилось лишь хуже. — Я. Ничего. Не сделала, — процедила девочка, стискивая зубы от боли и удушья. В этот раз она уже даже не пыталась хоть как—то восстановить своё дыхание. Когда Рен душил её Силой, она была на пике. Сейчас она была подавлена собственными кошмарами, обижена и раздавлена. Не хотелось ничего. Только бы этот Рен отпустил уже её шею и исчез с глаз, оставил бы её одну! Лежать, съёжившись на боку, прижимать ледяные ладони к горящей шее и думать о мощи, что так легко подавляла её, под стук капель вырванной из вены капельницы о пол. Девочка сглотнула подступивший к горлу ком, что стоило больших усилий с рукой мужчины на собственной шее, пытаясь не разреветься окончательно. Что она может сказать? Если она сейчас прямо скажет, что ничего не помнит, это ведь не успокоит его? Он будет пытать её дальше, будет продолжать бить, может, даже приложит затылком об отвратительно жёсткую койку медицинского блока. И оставит здесь одну лежать с сотрясением. Возможно, он хочет, чтобы она перечислила всё, что запомнила из вчерашнего дня? Говорить она могла с трудом, от хватки Кайло голос даже хрипеть начинал, но Рей уже настроилась на одиночество; отступать было некуда. — Я помню… Что на ужине я рассказала о том, что умею… А потом показала шрамы… И я очень… Очень жалею об этом… Конечности начинали холодеть от волнения. Принцесса Палпатин не привыкла к такому обращению, не привыкла вести себя так, но проклятый Кайло Рен выворачивал её всю из себя наизнанку. Он делал всё иначе, делал всё по—другому, и Рей хоть и вела себя достаточно дерзко, это стоило ей больших усилий. — Я отравлю себя… Если моя Сила так нужна, прекрати… Я ничего не сделала, я клянусь! Я ничего не знаю, мне не сдалась твоя голова!.. Это ты… Ты в моей… В какой—то момент Кайло понял, что не слышит ничего, кроме биения собственного сердца где—то в ушах — или это был чистый гнев, размешанный пополам с его собственной кровью? Гнев на себя — за то, что в очередной раз не сумел совладать с эмоциями, позволяя себе лишнего; гнев на принцессу за то, что та словно больше не сопротивлялась: лишь всхлипывала, истекая горячими слезами. От этого становилось непривычно гадко, и Кайло приходилось прикладывать все усилия, чтобы не отвести взгляд от мокрого лица девчонки, побледневшего еще сильнее под его крепкой хваткой. Разве это не то, чего он хотел? Чтобы она сломалась, чтобы смотрела на него глазами, полными боли и страха? Сейчас она была полностью под его контролем. Лепетала невнятно, угрожала, клялась — но все было неправильно, все было совершенно не так. Без того бледная кожа девочки стала ещё бледнее. Одной рукой она вцепилась в руку Рена слабой хваткой, с ужасом осознавая, что не может даже обхватить его запястье. А он практически смыкал собственные пальцы на её шее. Принцесса зажмурилась, дрожа, как в лихорадке и уже не пытаясь остановить собственные слёзы, во всю текущие по вискам. Кайло стискивал пальцы на её тонкой шее лишь сильнее, пытаясь вернуть себя в реальность, доказывая, что сейчас все полностью под его контролем, но чувство отвращения лишь нарастало. Это был не тот контроль, которого он хотел. Ломать сломанного было поразительно неинтересно, и Верховный Лидер с ненавистью выпустил Рей из своей хватки. Отвратительно. Это была не та принцесса Палпатин, которая дерзко смотрела ему в глаза, несмотря на хватку Силы на своем горле, не та, что изуродовала его лицо одним неконтролируемым толчком во время тренировки. Это была бесполезная девчонка, неспособная сопротивляться. Как он мог подумать, что она действительно проникла в его голову по собственной воле? Определенно, это было лишь нелепое стечение обстоятельств, сбой в Силе, вызванный слишком большим количеством высвобожденной энергии. Рей не могла контролировать свои способности — ровно, как и не могла контролировать его разум. За настойчивым писком аппаратов, что выводили сердцебиение принцессы на экран, Кайло различил негромкий звук датапада, заполненного уведомлениями. Он слишком увлекся. Потратил столько драгоценного времени на Рей и не получил совершенно никакого удовлетворения! Это злило его сильнее, чем события прошлого вечера. Он снова не получил то, что хотел. Кайло, который никогда не спрашивал — только брал сам, в очередной раз остался ни с чем. В последний раз окинув полным омерзения взглядом распластанное по койке тело девчонки, её лицо, которое вновь приобретало розоватый оттенок, Кайло в полном молчании покинул медицинский блок.***
Единственными, кому Верховный Лидер мог доверять всецело, неизменно оставались Рыцари Рен. Они никогда не давали присяги Палпатину — и после частичного откола войск по заключенному договору по—прежнему оставались на стороне Кайло. Бросать необузданную принцессу в одиночестве было бы огромной ошибкой, несмотря на то беспомощное состояние, в котором Рен её застал в последнюю встречу в медицинском крыле. Оставить Ушара и Кардо на «Господстве» было его решением, принятым несколько второпях, но на тот момент казавшимся единственно верным — едва ли девчонка станет пытаться противостоять двум рыцарям, приставленным к ней в качестве личного конвоя. Определенно, перспектива становиться няньками не радовала воинов — но Кайло ясно дал понять, что эта задача по степени важности едва ли уступала вылазке на Райдонию, где по последним данным разведки могла находиться вторая скрытая база — или её остатки — Сопротивления. Если бы не договор с Палпатином, Верховный Лидер не стал бы тратить время на этот сброд, предпочитая более агрессивные и прямые действия, но Император не оставлял ему выбора. Как и его собственные амбиции. Рано или поздно Галактика обязана была подчиниться ему, и он собирался действовать шаг за шагом, настолько неспешно, насколько этого потребует ситуация, чтобы в итоге получить то, за что он боролся долгие годы. И Рей обязана была помочь ему в этом — по собственной воле или нет, Верховного Лидера волновало мало. Без Кардо и Ушара было сложнее, но ощущать перевес на своей стороне было удивительно приятно. Даже оставшись вчетвером рыцари работали слаженно, едино, атакуя с молниеносной скоростью и прикрывая друг друга. У них был совершенно разный арсенал оружия, и они использовали его с завидным мастерством. В то же время сопротивленцы в ближнем бою были практически бессильны против рыцарей Рен и их главаря, ну что они могли сделать со своими старенькими бластерами? Конечно, львиная доля успеха зависит и от мастерства, но откуда было взяться мастерству у этих… отщепенцев? Сброд, не знающий, чем себя развлечь, от скуки решивший вернуть старый режим. Ну не глупцы ли? Действительно, равных рыцарям Рен здесь не было. Они продвигались уверенно и жестко, никого не щадя на своём пути. Все пятеро были по самые маски в крови и ошмётках тел людей и экзотов. Даже когда на них вдруг бросилась притаившаяся группа из трёх дюжин солдат, воины не растерялись. Но они не могли не заметить в пылу битвы, как их Мастер замедляется на доли секунд, словно нечто незримое отвлекало его извне. Траджен не выяснял обстоятельств. Он первым бросился к Кайло, закрыв его своей спиной и отстреливаясь с левой руки, а в правой он зажимал огромный тесак, с которого стекала кровь, перемешавшаяся с грязью и пылью. Оставшиеся трое незамедлительно встали вокруг Кайло, намереваясь стоять на защите до тех пор, пока он не велит им убираться с дороги. Ни один из них не смог бы уловить даже отголоска его ощущений.***
В какой—то момент Рей уже хотела было сдаться полностью, но разыгрывать такой спектакль было бы уже чересчур. Она всего пару дней на этом корабле, и так рьяно ублажать Рена пока не собиралась. Пока… Девочка даже усмехнулась собственным мыслям, лёжа в полном одиночестве в палате. Можно подумать, она собирается когда—либо вообще заниматься подобным. Кайло противен ей. Он высокомерный, наглый, самоуверенный, грубый… Губы принцессы задрожали. Ладони взметнулись к шее и крепко сжали её, пока Рей отчаянно старалась не расплакаться вновь. Громила. Почему, почему если он ей так противен, её так ведёт от одного только запаха его тела?.. Почему ей пришлось разыгрывать собственную слабость перед ним, когда она могла вскочить и вновь ударить? Да, она была слаба, но даже в коме она умудрилась ранить и вполне серьёзно! Когда к ней подошёл трясущийся от страха старший медик, Рей улыбнулась, и от этой улыбки мужчина побледнел ещё сильнее. — Не бойся, тебя мне калечить никакого смысла нет, — проворковала девочка, резко садясь на койке и протягивая руку, в которую была введена игла капельницы. — Забери это. Я в полном порядке. Пока медик снимал все датчики и отключал пациентку от капельницы, Рей поинтересовалась всё же, кто так стонет в соседней палате. Медик попытался объяснить максимально осторожно, что в её коме проявлялась сильная активность, что несколько человек пострадало, на что принцесса только хмыкнула и поднялась. Босыми ногами шлёпая по палате, она попрощалась через плечо и на выходе сразу же наткнулась на солдат, сопроводивших её в выделенные апартаменты. Признаться честно, Рей даже обрадовалась, когда Рен не объявился ни днём, ни вечером. Она спокойно отдыхала, то растягиваясь на своей постели, то нежась в горячей воде, но неизменно в её голове находился криффов Кайло Рен. Нужно было очень многое продумать: как вести себя дальше, что делать с собственными эмоциями, как тренироваться. Рен не оставил ей никаких указаний, но прохлаждаться девочка не собиралась. Вечером она попыталась было выйти в тренировочный зал, но солдаты покачали головами и сказали, что вот—вот к ней придут. Рей захлопнула дверь и тут же переоделась, а валявшуюся с утра на полу больничную сорочку швырнула в мусорное ведро. Было… Странно. Если к ней идёт Кайло, то где же то знакомое чувство? Почему она не чувствует его?.. Каково же было удивление девочки, когда в её покои вошли двое огромных существ, которых даже было и не счесть за людей под их жуткими масками. Они не были форсъюзерами, Рей чувствовала, но… Дальнейший их диалог быстро расставил всё на свои места. Кайло Рена не будет в ближайшее время здесь, а они останутся охранять её. Или, если быть точнее, будут контролировать и обо всём докладывать своему Мастеру. Девочка жестом приказала оставить её одну, а рыцари лишь рассмеялись под масками на такую её самоуверенность. Но ушли, оставив девочке упаковку суточного пайка и сменив штурмовиков на их постах. Крифф, да что же это такое?.. Магистр был немногословен, но явно дал понять, что задача предстоит непростая: охранять девчонку, чья Сила — пусть и неконтролируемая — во много раз превышает его собственную. Конечно, верилось в это с трудом: принцесса вовсе не выглядела так, как красочно описывал её Верховный Лидер. Она совершенно не напоминала дикого зверя, готового в любой момент сорваться с цепи, и не проявляла особых признаков агрессии, не швырялась молниями направо и налево и в принципе вела себя достаточно спокойно для наследницы безумного Императора. Да, она была самоуверенна и решила, что имеет право приказывать Рыцарям Рен, — но, кроме этого, её поведение едва ли выходило за рамки простого подросткового буйства. Кайло любил драматизировать, думал Ушар, сменяя с Кардо штурмовиков возле её покоев. Быть здесь сейчас, играть роль личной охраны молоденькой девушки на корабле Верховного Лидера, пока остальные давали бой на Райдонии, расширяя границы влияния Первого Ордена, казалось донельзя неправильным, но оспаривать решения Магистра, пускай и самые неоднозначные, они не могли. Тем не менее, они давно не видели Кайло Рена настолько разгоряченным, словно одно упоминание Рей выводило его из себя сильнее, чем все Сопротивление вместе взятое. Когда он сообщал им о скором отлете, они могли поклясться, что руки его подрагивали от бешенства. Кайло никогда не был спокойным человеком и не брезговал открыто проявлять эмоции, но видеть подобную реакцию Лидера на простую девчонку было отчасти удивительно. Интерес рыцарей к принцессе, имевшей подобное влияние на Магистра, хладнокровно расправившегося с собственным Учителем — но неспособным совладать с ребенком, — лишь возрастал.***
Все подозрения подтвердились еще в начале высадки: это была тщательно спланированная ловушка, но с абсолютно не учтенной разницей сил. Сопротивление определенно не щадило собственных бойцов: их оружие и снаряжение значительно уступало новейшим разработкам Первого Ордена, подкрепленного силами флота ситхов. Но их истребители и пилоты справлялись со своей задачей крайне уверенно, и вскоре силы Первого Ордена оказались оттеснены и на вторые сутки лишились внушительной части своих кораблей. Кайло был уверен, что его непосредственное присутствие не потребуется, но планы менялись быстрее, чем новости доходили до ставки командования. На поле битвы его злость неизменно растворялась, уступая место истинно джедайскому спокойствию, и шипение собственного дыхание было единственным, что сопровождало каждый выверенный удар. Он прекрасно осознавал, что на земле, среди густого леса, куда не сунется ни один истребитель, ему не было равных. Сопротивление явно не предполагало, что Верховный Лидер с Рыцарями Рен явится собственнолично, и теперь силы Первого Ордена имели значительный перевес. Вот только… Он снова ничего не чувствовал. Когда его меч пронзал грудь очередного сопротивленца, он ощущал лишь пугающую, почти болезненную пустоту. Кайло повторял это снова и снова, пока не сбился со счета, пока кровь не окрасила багровым его шлем и рукава, но мысли уносили его на «Господство» — к криффовой принцессе, что перед отлетом не позволила ему испытать то, чего он так жаждал. Странная непрошеная связь становилась только крепче, и он чувствовал, что постепенно теряет контроль, не в силах всецело сосредотачиваться на битве. В тот момент, когда Сила горячим потоком собралась на кончиках его пальцев, готовая раздавить несчастные остатки противников, все вокруг начало стремительно растворяться, и запах пота, свернувшейся крови и смерти постепенно обращался до боли знакомым сладковатым запахом девичьего тела. Тела принцессы Палпатин.***
Ту первую ночь девочка провела в бессоннице. Она и не пыталась уснуть, если честно, состояние было самое бодрое, и, съев часть пайка, Рей приняла решение попробовать свои собственные силы в обучении. Вот Кайло Рен бы удивился, добейся она хоть чего—нибудь в его отсутствие! Принцесса положила на пол футляр, в котором хранился стеклянный сосуд с ароматным искусственным отваром, который заменял травяной, а сама села в паре метров от него, скрестив ноги. Одной из очень любопытных способностей Рей считала именно телекинез, поэтому решила начать именно с него. Вытянув руку к футляру, она попыталась призвать его в ладонь. Ничего. Сделав глубокий вдох, девочка вновь попыталась. Ни-че-го. И в таких попытках она провела несколько часов, пока вся ночная сорочка не промокла насквозь от пота, а сама Рей готова была уже чуть ли не рычать от злости на собственное бессилие. Могла ли она вообще? Способна ли была? Чем её самостоятельное обучение отличается от обучения под присмотром наставника? Как он намеревается научить её такому? Если, конечно, вообще намеревается… Пока что у них была только одна тренировка, будь она неладна. Но методы у него были совершенно не наставнические. Рассердившись на себя, Кайло и Силу, девочка стянула с себя сорочку и раздосадовано бросила её на пол, прямо на футляр, который так и не сдвинулся с места за всю ночь. Она улеглась спать прямо так, нагой. А если эти её новые охранники посмеют к ней сунуться, Рей обязательно преподаст им урок. Именно с такими мыслями она провалилась в крепкий—крепкий сон, и даже сигнал общей побудки не сумел разбудить её. Кайло вновь держал её за горло Силой. В который уже раз?.. Но сейчас Рей точно знала, что у него нету цели её придушить или сделать больно. Ну, может быть, самую малость. Рен смотрел на неё со звериным аппетитом, в его тёмных глазах девочка могла бы утонуть, если не держала бы его столь же крепко за плечи. Огромные, мускулистые; её рук совершенно точно не хватит, чтобы обнять его. Он огромный, и в этом принцесса Палпатин находит своё очарование, в том, что она, столь миниатюрная, заключена в его объятия. Он что—то говорит в своей обыкновенной манере: повелительно, требующе, но Рей не слушает. Она лишь смотрит ему в глаза и понимает, что пропала безнадёжно и бесповоротно. Она держалась долго, слишком стойко и уверенно, может же она уже позволить себе не фантазировать по ночам о его запахе, а по—настоящему насладиться им? И девочка вжимается в рослое тело, ощущает его мощь, носом жадно тянет мужской запах, терпкий, манящий, от него дуреет голова и слабеют колени, но она уже не может себя остановить. Пальцы, затянутые в кожу перчаток, властно приподнимают её подбородок, и… Рей просыпается. Она вся горит. Кожа покрыта мурашками, а в низу живота всё тянет, мучительно тянет, и девочка жалобно стонет. Да что за сон такой… Возбуждение ей не было чуждо. Она умела доставлять себе удовольствие пальцами, и сейчас слишком свежи ещё были образы сна, чтобы воспротивиться собственному желанию. Рей откидывает с себя одеяло и зажимает ладонь между ног, отчаянно взывая к образу Кайло Рена — высокого, сильного, с огромными руками, требовательно прижимающими к себе и пахнущего так, что рука моментально стала влажной от одних только мыслей. Рей тихо стонет, зажмуриваясь; её фантазия прекрасно справляется. Она будто бы чувствует его, совсем рядом, словно он прямо здесь… А затем девочка настороженно распахивает глаза и замирает. В её покоях не могло пахнуть лесной влагой и гарью. И уж точно не могло так настойчиво ощущаться чужое присутствие прямо здесь. Принцесса приподнялась на постели и обомлела. Бледные щёки мгновенно покрылись густым румянцем, а руку Рей резко одернула, пряча за спину намокшие пальцы. Вид у неё был едва ли презентабельный, но… Может, это всё же галлюцинация? Может, в медицинском крыле врач перебрал с дозировкой? Его не могло быть здесь, но Рей готова была поклясться чем угодно, что перед её постелью стоял Кайло Рен.***
Тьма. Кайло казалось, что она любовно обхватила его своими костлявыми руками, не позволяя вывернуться из цепких объятий холодной неизбежности, а алый свет меча внезапно погас, оборвав его последнюю нить связи с реальностью. Что произошло? Всего пару мгновений назад он был в пылу битвы, окропленный кровью собственных врагов — но теперь вокруг был лишь пугающая пустота, сдавливающая его черепную коробку резкой, почти пронзительной болью. Он закрыл глаза, пытаясь совладать с собственным сбитым дыханием и бойким сердцебиением. Это была не смерть — он знал это; смерть никогда не ощущалась так сладко и вовсе не пахла соляными кристаллами да смесью ароматных трав. Прикосновения смерти не были такими легкими и невинными, почти умоляющими, и её маленькое, хрупкое тело не льнуло к нему в порыве опьяняющих чувств. Кайло распахнул глаза. Принцесса Палпатин была под ним, касалась его плеч, смотрела ему в глаза — но почему это ощущалось так, словно он был лишь сторонним наблюдателем этого необъяснимого, лишенного всякого здравого смысла действа? Крифф, что из этого было сном на самом деле? Он смотрел на Рей внимательно, и, если бы не кровь, заливавшая визор его шлема, он бы точно решил, что спятил. Рен не видел её тела, но видел её лицо, её затуманенный взгляд, направленный прямо на него — сквозь него, на темную фигуру, полностью повторявшую его очертания, — и осознание пришло незамедлительно: это не его видение. Внезапно Тьма начала раскалываться на части, и Кайло отметил вокруг себя знакомые очертания: стены покоев принцессы, небольшой стол с остатками сухпайка и кровать, на которой отчетливо вырисовывалась точеная фигура принцессы Палпатин. Верховный Лидер мог бы подумать, что она спит, но тихий стон разорвал гнетущую тишину на части, и его потемневший взгляд мгновенно перекинулся на маленькое тело, на её ладонь, зажатую между тонких ног… Она была совершенно нагая. Мысли Рей — такие непозволительно грязные — кричали на него через Силу, и Кайло казалось, что все его самообладание разом испарилось. Он чувствовал себя так, словно стал невольным свидетелем того, что видеть был совершенно не должен — но не мог отвести взгляд, сквозь темноту комнаты неприкрыто всматриваясь в смутные очертания девушки. Его глаза скользили по вздохами приоткрытым губам, по напряженной шее, по небольшой аккуратной груди, по приоткрытым бедрам… Дико. Неправильно. Он чувствовал её Силу: сейчас она словно потрескивала тысячей разрядов, и вся комната с его присутствием наполнилась вязкой, ни на что не похожей смесью смерти, крови и похоти. Внезапно Рей приподнялась, словно заметив его присутствие, и он отчетливо ощутил её взгляд на себе, как если бы он действительно находился в её покоях и наблюдал за разыгравшейся сценой собственной персоной. Кайло сделал несколько шагов вперед, подходя к её кровати, наклоняясь — рассматривая девчонку во всех подробностях, вглядываясь в недвусмысленные мокрые следы на её бедрах, прежде чем протянуть руку, чтобы коснуться её — — но видение рассыпалось на тысячу осколков, когда Траджен толкнул его спиной, блокируя очередной удар одного из сопротивленцев. Кайло активировал световой меч, и лесной воздух вновь наполнился запахом пота и горелой плоти.***
Рей по рукам и ногам сковал искренний ужас. Обилие догадок и мыслей, атаковавших её сознание, было невозможно громадным, и каждое предположение было хуже и страшнее другого. Может, она просто не услышала, как он вошёл? В таком случае, сколько он провёл тут времени? Был ли здесь, когда девочка почти жалобно прошептала «Мой Мастер»?.. Или же всё это сон? Это, конечно, была самая безобидная теория из всех пришедших в голову. Она просто продолжит спать. А может, это и правда просто буйная фантазия, которой было слишком мало образа мужчины в постели. Так или иначе, Рей продолжала смотреть на Верховного Лидера, и хотя всё длилось не более нескольких секунд, ей казалось, что они вот так смотрели друг на друга долгие—долгие минуты. Рен был в шлеме, но принцесса каким—то образом знала, на что он смотрит. Взгляд мужчины был практически осязаем, и Рей была готова уже схватить одеяло и накрыть себя, как вдруг высокая фигура в чёрном растворилась прямо перед глазами, оставив девочку совершенно одну: нагую, возбуждённую и сгорающую от стыда и волнения. И желания. Казалось ей или нет, но в Кайло Рене, когда он смотрел на неё, взыграло… любопытство? От смешавшихся эмоций Рей вообще не понимала, что только что случилось. Она просидела так в полном оцепенении ещё несколько минут, а затем вскочила и подбежала к входной двери, прижавшись к ней ухом. Слышались тихие голоса Ушара и Кардо. Абсолютно спокойные. Девочка отстранилась от двери и сделала глубокий вдох. Если это какая—то шутка Силы, то ей не было смешно. Рен, даже находясь на расстоянии, умудряется влезать в её личное пространство, не оставляя возможности даже побыть наедине со своей собственной фантазией! Может, он ещё и камеры здесь установил? В этом случае желание сбежать лишь станет более логичным. Выдох. Что ж, самое время заняться собой. У Рей до сих пор стоял неразобранным её багаж, не относящийся к предметам гардероба. Книги, личные дневники и журналы, которые принцесса Палпатин вела в ходе обучения и работы, личные вещи… Одевшись в домашнее, принцесса принялась разбирать то немногое, что Палпатин разрешил ей взять с собой. Согласно хронометру, висевшему в её каюте, был уже вечер. Значит, Кайло действительно не было рядом. Солдаты не приходили за ней и не требовали отправиться в тренировочный зал. Двое новых охранников также не беспокоили её. А спустя несколько часов по коридору гулким эхом разнеслись радостные вопли, и девочка даже отвлеклась от своего занятия, прекратив сортировать журналы в хронологическом порядке. Она вновь подбежала к двери, изо всех сил напрягая слух, но кроме криков, улюлюканья и презрительных насмешек рыцарей ничего не разобрала. Но раз это продолжалось — значит, было можно. Может, вернулся Кайло Рен? И офицеры так радовались этому событию? Фыркнув, принцесса вернулась к своим записям. Даже если вернулся, на борту этого корабля есть как минимум один человек, который не очень рад. Но чем дольше она углублялась в разборы и перечитывание собственных исследований, тем лучше понимала — ей придётся встретиться с Кайло Реном вновь. Независимо от того, видел ли он её на самом деле или же это просто буйная фантазия, в любом случае, она со стыда просто сгорать будет, и ей будет намного сложнее держаться перед ним прямо и гордо. В своих фантазиях она просила, звала, чуть ли не умоляла, и это было едва ли уместно при её поведении и манерах. Само собой, Рей пыталась анализировать и продумывать, что с ней происходит, но пока что приходила к выводам не самым хорошим: Кайло Рен привлекал её, как мужчина, и от этого хотелось… В воздух поднялся столб пыли. Девочка от досады со всей силы ударила одним из журналов по стопке других, разозлившись на собственную глупость. Абсолютно беспомощно расчихавшись от пыли, Рей утирала слёзы на щеках, но они текли совершенно не из—за чихания. Это действительно какая—то шутка! Очень несмешная, грубая и неудачная шутка, которую с ней кто—то решил сыграть.***
Первый Орден праздновал блестящую победу: несмотря на большие потери флота, войска сумели ликвидировать последние остатки Сопротивления на Райдонии. В ходе пыток было выяснено, что основная база располагалась на Ди’Куаре; эти данные немедленно были переданы Палпатину, который, наделенный немалым военным опытом, рекомендовал не лезть на рожон и терпеливо дожидаться его указаний, чем поднимал в Кайло привычную волну недовольства подобной медлительностью. «Господство» в одночасье превратилось в обитель веселья и разврата: солдаты притащили на борт несколько захваченных на Райдонии девушек и теперь, пьяные и агрессивные, громко выясняли, кто примется за них первым. Кайло никогда не был любителем развлечений подобного рода, предпочитая оставаться в стороне, но после всего произошедшего испытывал острую — нет, почти нестерпимую — необходимость в разрядке. Крифф, он никогда столько не пил, предпочитая сохранять ясность ума, но этот вечер словно сорвал с него все маски, заставляя хохотать под руку с офицерами, что в обычное время боялись просто посмотреть в его сторону. Четверо рыцарей по возвращении на «Господство» пожелали вернуться к своим братьям, но им было объяснено, что Ушар и Кардо несут очень важный пост, и после этого рыцари исчезли из виду. Согласно негласному кодексу, рыцарям Рен воспрещалось снимать маски, во всяком случае, на людях, да и не очень они горели желанием напиваться с офицерским составом флагмана флота. Если бы ещё с Кайло наедине, вдали от посторонних глаз… Да и офицеры, кажется, неплохо приняли Верховного Лидера, решившего отпраздновать победу вместе с ними. Но рыцари не могли не заметить, как Кайло до сих пор потряхивает от одного только упоминания о его новой ученице. Викрул осмелился задать вопрос об обучении, и по реакции все четверо только убедились в том, что Мастера сейчас лучше не трогать. Его рассеянный взгляд невольно цеплялся за одну из пленниц с каштановыми волосами и бледной кожей, и в сознании всплывали непрошеные образы прошлого дня: принцесса Палпатин в своей постели, её приглушенные стоны, образ его самого, нависшего над ней, это пьянящее, почти нестерпимое давление Силы… Ярость вновь поднималась в Кайло лавиной и, подкрепленная большим количеством выпитого алкоголя, буквально разрывала его на части. Эту ночь он провел, неистово, с невиданной прежде жестокостью вбиваясь в тело пленницы до тех пор, пока его разгоряченное сознание не перестало рисовать перед ним ненавистную девчонку на смятых простынях с его именем на губах.