Утро парней проходит как обычно: ранние пташки Чонвон и Джеюн будят совят и все по очереди отправляются на водные процедуры. Сборы парней никогда не проходят без шалостей, поэтому сегодня они решили одеться наперегонки. В спальне стоит гул: парни бегают туда-сюда, забирая друг у друга одежду, ведь разницы особой нет — у всех детей приюта она одинаковая. В игре лидирует Чонвон, который, одевшись сам, помогает Ники застегнуть «проклятые» пуговки на манжете. Объявив победителям Яна, ребята заканчивают соревнование и, наконец, спускаются в столовую.
— Сону, где твоя повязка? — вдруг спрашивает Хисын, взглянув на впереди идущего друга.
Сону молча смотрит на своё правое плечо и, недовольно вздохнув, понимает, что и правда снова забыл надеть её. Повязки — это единственное, что отличается в их форме.
— Спасибо, хён. Я сейчас вернусь, — он резко разворачивается, чем пугает все ещё не до конца проснувшегося Ники, и быстро шагает обратно.
Взглядом окинув комнату, он быстро находит свою повязку, что ярко-синим пятном лежит
(почему-то) на чужой кровати. Однако времени думать об этом нет, поэтому он быстро надевает её и, мельком посмотрев в зеркало, спешит вернуться к ребятам.
Яркие солнечные лучи освещают зал, посреди которого стоит деревянный стол с белой скатертью. Когда-то он был слегка высоковат, и мальчикам приходилось подкладывать на стулья подушки, которые сейчас аккуратно стопкой лежат в углу столовой — за последний год все они сильно выросли.
Усаживаясь на свои места, ребята ждут няню, чтобы всем вместе приступить к завтраку. Она появляется совсем скоро с огромным металлическим чайником в руках. Поставив его на стол, женщина приветствует детей и спрашивает, как им сегодня спалось.
— Мисс Бетт, а вы сегодня хорошо спали? — спрашивает Чонвон. — Выглядите уставшей.
Это не было каким-то странным или выходивший за рамки вопросом, но все ребята сразу же поднимают свой взгляд на няню: кто-то раздраженный, кто-то взволнованный, кто-то понимающий.
— Ты как всегда внимательный, Чонвон, — отвечает ему няня. — Из-за ночного ливня мне было сложно заснуть.
Присмотревшись Сону и правда подмечает слегка усталый вид женщины. Няня Бетт, именно так называют её дети, невысокая стройная женщина с чёрными как уголь волосами, заплетенными в длинную косу до пола. Но, несмотря на свой хрупкий вид, она очень выносливая. Сколько ей точно лет никто не знает и на вопросы об этом она только отшучивается, что «не старше динозавров», однако Чонсон делает умное заключение, что ей не меньше сорока, доказывая это наличием морщин. За подобные выводы он получает тычок в рёбра от Чонвона, ведь говорить так совершенно «не вежливо».
Немного поговорив, парни всё доедают, убирают со стола и отправляются в место для учёбы — огромную библиотеку, в которой, кажется, собраны все книги мира.
Сегодня по плану уроки биологии, на которых с недавних пор они проходят человеческий организм. На доске аккуратным почерком написана сегодняшняя тема: «Кровеносная система и состав крови», а также страницы учебника, на которых они могут найти всю нужную информацию.
Сону быстро пробегается взглядом по тексту, стараясь записывать всё, что он считает важным, но ему становится нехорошо. В его голове сразу всплывают события недавнего кошмара: холодный ночной воздух, гробовая тишина и лунный свет, что отражается в луже красной жидкости.
— «Кровь течёт от сердца… » — тихо прочитывает Сону, ощущая как его сердце начинает биться быстрее. — От… сердца?
Его начинает трясти, по всему телу волной пробегают мурашки, а на лбу выступают капельки пота. Сону не слышит больше шороха от перелистывания страниц и тихих разговоров за соседним столом, а только размеренный стук чьего-то сердца. Этот звук сводит его с ума, он
чувствует его, даже закрыв уши руками. Сону поворачивается к рядом сидящему Сонхуну, видимо желая что-то сказать, но его взгляд замирает на уровне шеи и парень нервно сглатывает, заметив как из-под бледной кожи просвечивает голубая полоска вен.
— Интересно, а на что похож вкус крови? — спрашивает Сону, не отрывая взгляда от шеи Сонхуна.
Слова вырываются неосознанно, привлекая к нему внимание остальных ребят.
— Сону! — вскрикивает Сонхун. — Откуда у тебя на губах кровь?
Парень быстро шарит по карманам и, найдя платок, как можно аккуратнее прижимает его к месту ранки. Сонхун смотрит на него обеспокоенным взглядом, ожидая объяснений. Тем временем одной рукой он все ещё касается лица Сону, а второй держит его ладонь.
— Рыцарь флиртует с принцессой, — выпаливает Чонсон, присвистнув. — Кто же будет драконом?
Все начинают смеяться больше не от шутки, а от выражения лица Сонхуна, который кажется сейчас готов под землю провалиться или кого-нибудь в неё закопать. Сону поднимает, наконец, прояснившийся взгляд на своего соседа и быстро моргает, пытаясь спугнуть странное наваждение. Сонхун смущённо отдергивает руку и отворачивается так, что Сону может видеть лишь его покрасневшие уши.
— Ты тут единственный дракон, — вдруг выдает Чонвон, громко вздыхая — ему уже порядком надоели выходки старшего.
— А значит ли это, что я могу запереть тебя в башне, моя принцесса? — отвечает ему Чонсон, ярко улыбаясь, но Ян лишь закатывает на это глаза.
— Хей, ребята смотрите. Давайте поможем? — говорит Джеюн, до
этого не участвовавший в разговоре.
Он указывает в сторону огромного окна, из которого открывается вид практически на весь двор приюта. На улице стоит маленький грузовик, который всегда приезжает в конце недели и привозит им продукты и прочие необходимые для жизни вещи. Без лишних разговоров все встают из-за своих мест и быстро спускаются вниз, к входным дверям приюта.
— Няня Бетт, мы поможем разгрузить! — подбегая к женщине, говорит Чонвон и забирает у неё из рук коробку.
— Спасибо, мои помощники, — отвечает няня и нежно проводит рукой по волосам Чонвона. — Тогда я займусь приготовлениями к обеду.
В этот момент Сону замечает улыбку Чонвона: он правда очень уважает и любит няню Бетт, словно родную мать и она отвечает ему тем же. Все уже давно привыкли к этому и относятся понимающе, ведь Чонвон единственный, кто помнит своих настоящих родителей и ему не хватает их любви. Единственный, кто каждый раз видя это мрачнеет словно туча, это Чонсон. Сону готов поклясться, что слышал как сейчас хрустнули его пальцы, сжатые в кулак. Он правда не понимает, почему Чонсон ведёт себя так.
Все парни, берут по коробке с продуктами и направляются в сторону склада, но водитель грузовика резко хватает Сону за плечо, отчего тот почти роняет свою коробку.
— Слушай, пацан, поможешь мне с проверкой бумаг? — спрашивает у него водитель.
Мужчина невысокого роста, но при этом довольно крупный и крепкий, достаёт с переднего сиденья машины несколько листов со списком и ручку, протягивая их Сону.
— Всё просто: тут надо отметить наличие продуктов и их количество, справишься? — спрашивает мужчина и, дождавшись утвердительного кивка парня, продолжает, — А я пока займусь машиной. Мотор слегка барахлит, думал встряну посреди дороги.
Сону сначала молча разглядывает список, а затем начинает сверять его с надписями на коробках, пока остальные снуют туда-сюда, завидуя, что ему досталась такая лёгкая задача.
— Парень, а ты давно здесь живёшь? — вдруг спрашивает водитель, голос его звучит слишком уж заинтересованно.
— Да, с самого рождения, — отвечает Сону, не придавая этому большого значения, и попутно отмечает галочкой наличие.
— Тебе так это женщина сказала? — снова спрашивает мужчина, но едва Сону успевает ответить, как его перебивают. — Хорошо, хорошо. А ты знаешь, что за этим лесом?
— Конечно, там дорога по которой ездят машины, разве не логично? — отвечает Сону и резко облокачивается всем телом на машину. — Она… ведёт… в город?
В голове вдруг начинают мелькать какие-то странные вспышки: длинная лесная тропинка, засыпанная сухими ветками, здание совсем не похожее на родной приют, множество незнакомых ему людей, они все смотрят на него, изучая, наблюдая, оценивая. Ноги подкашиваются. Его резко начинает тошнить, то что он видит перед собой постепенно сливается в одно светлое пятно. Сону едва разбирает, что говорит ему этот человек. Его голова кружится, дышать становится труднее, в нос вдруг бьёт какой-то резкий приторно-сладкий запах, окончательно сбивая парня с толку.
— …кровь, — заканчивает своё предложение мужчина, но Сону его уже совсем не слышит.
Сону окончательно закрывает глаза. Ему больно, будто кто-то заламывает ему руки. Ему страшно — последние отголоски света исчезают, погружая его в пучину тьмы.
Ногам холодно и мокро, словно он стоит посреди озера. Сону осматривает всё вокруг, но здесь слишком темно. Он наклоняется вниз, набирая в руки жидкость в которой стоит, поднося ближе к лицу. Это — кровь.
—Эй, Сону, что с тобой? Сону? — вернувшийся за очередной коробкой Ники, видит парня, лежащего без сознания. — Кто-нибудь! Живее сюда!
На его крик прибегает Хисын, а следом за ним и обеспокоенная няня. Женщина осматривает неподвижного Сону и на испуганные взгляды парней говорит, что он просто упал в обморок.
— Он с самого утра выглядел неважно, — замечает Хисын, присев на корточки, чтобы Ники мог закинуть Сону ему на спину. — Может, переутомление?
Няня утвердительно кивает и говорит им скорее отнести его в комнату. Зло сверкнув взглядом на опешившего от ситуации водителя, она просит передать остальным, что справится дальше сама. Хисын уходит первым.
— Мне нужно будет уехать в город за лекарством для Сону. Следите за ним, пока меня не будет, — женщина даёт наставления Ники. — И я вас умоляю, не выходите за пределы приюта. Это может быть очень опасно.
Ники кивает и, захватив с собой ещё парочку коробок, направляется обратно в дом. Пока он уходит, то слышит как няня угрожающе говорит мужчине, чтобы тот больше никогда не смел задавать детям никаких вопросов
***
— Где я? — медленно открывая, глаза спрашивает Сону.
В глаза бьёт яркий свет лампочек, висящих над его кроватью.
— Ребят! Он пришёл в себя! — зовёт остальных, дежурящий у кровати, Джеюн и все в миг окружают Сону.
Он помогает ему приподняться и подаёт стакан воды, который Сону осушает залпом. Комната наконец приобретает привычные очертания, но несколько пар глаз направленных прямо на него немного смущают. Все выглядят испуганными — раньше никто из не отключался посреди бела дня без каких-либо причин.
— Хей, со мной всё нормально! — усевшись, отвечает Сону и улыбается. — Просто немного переучился.
Сону не хочет видеть их такими, поэтому, конечно, не расскажет им ничего из того, что ему причудилось перед падением. Он сам разберётся со своими кошмарами.
— Ну? Теперь-то мы можем хоть разок сыграть? — спрашивает Чонсон. — Тем более, наша спящая красавица тоже не прочь спрятаться от вашей заботы подальше, верно?
Сону кивает ему в знак благодарности и соглашается с ним. Игра в прятки это почти традиция и пропускать её совершенно не хочется. Сонхун с Хисыном всё ещё против этой затеи, но Сону быстро успокаивает их, заверяя что сейчас с ним и правда всё в порядке.
— Это скучно, прятаться только дома, —говорит Ники. — Мы здесь каждый угол знаем.
— А кто сказал, что только дома? Она уехала, значит, мы можем делать всё, что угодно, — отвечает Чонсон с загадочной улыбкой. — Даже прятаться на улице.
— Нет, мы не можем. Няня же запретила нам выходить! — перебивает его Чонвон.
— Если ты ей не расскажешь, то она и не узнает, — Чонсон подмигивает ему, а затем поднимая руку выкрикивает: — Кстати, ты в
ода!
Стоит ему произнести эти слова, как комната мгновенно пустеет и Чонвон остаётся один. Ему ничего не остаётся кроме как смириться и начать обратный отсчёт.
***
Выбежав из дома, Чонсон осматривает окрестности, думая куда бы лучше спрятаться. Он знает, что Чонвон не откажется от роли воды и первым пойдёт искать именно его, ведь он снова посмел ослушаться его драгоценную няню. Обходя дом вокруг, Чонсон слышит голос Яна, который уже заканчивает считать, а значит времени думать совсем не остаётся. Тогда Чонсон, решив окончательно наплевать на все правила и предостережения, бежит в место, куда входить запрещено под страхом смерти — в небольшой сарайчик, где хранятся инструменты для их огорода. Но открыв дверь он понимает, что не один решил спрятаться здесь. Услышав скрип открывшейся двери, к нему поворачивается Ники, в глазах которого нет ничего кроме дикого страха.
— Что такое, Ники? Насекомых испугался? Сейчас хён решит вопрос, — шутит Чонсон, но это и близко не помогает, тело младшего сильно дрожит, а по лицу крупными каплями начинают течь слёзы.
— Хён, тут, кажется, труп, — заикаясь, говорит Ники.
