***
Ужин ребят прошел без происшествий, правда молча. Няня и Чонсон, чья очередь сегодня дежурить, убирают посуду со стола. Сонхуна такой расклад напрягает, но что здесь сделаешь. — С ним всё будет нормально? — словно читая мысли Сонхуна, спрашивает Ники. — Она нечего ему не сделает, не сейчас точно, — отвечает Хисын и продолжает, — Через два дня ежемесячная сдача крови. — Как вы думаете, они все вампиры? — задаёт всех интересующий вопрос Сонхун. — Надеюсь, нет, — обеспокоенно отвечает Ники. Чонвон заметно дёргается. — Вампиры? Что за бред, — говорит Чонвон, как вдруг дверная ручка отпускается с громким звуком, впуская совсем не ожиданого гостя. — О чём говорите в столь поздний час? — Няня, — испугано вскрикнул Чонвон. — Мы уже готовимся ко сну. — Где Чонсон? — громко, с некой враждебностью в голосе сам от себя того не ожидая, спрашивает Сонхун. — Задерживается, — отвечает Бетт. — Но! — Посмотрите на меня, мальчики, — послушные дети посмотрели на няню, непонятно чего ожидая. — Dormiendum*, — как только последнее слово вышло из её уст, веки Сонхуна почему-то тяжелеют, а спать хочется так, словно до этого момента он прежде и не спал вовсе. Как только голова ложится на мягкую перьевую подушку, все в комнате засыпают медвежьем сном.***
Чонсон долго не решается зайти в кабинет Бетт. Ведь он знает, что она совсем не та, за кого себя выдает. Его страх перед ней будто бетонная стена, которую и пушечным ядром не пробить. А из-за всего, что произошло за сегодня, сил нет даже пытаться её разрушить. «Но лучше пострадаю я, чем они» — думает он и тянется к дверной ручке. — Я всё закончил, — говорит Чонсон. — Милый Чонсон. Скажи, как можно было так попасться? — постукивая ногтями по столу, с притворным любопытством спрашивает женщина. — Попался? Не понимаю о чём ты, — отвечает Чонсон. Врать для него обычное дело, но сейчас он искренне не понимал о чём речь. Няня хочет напугать его, потому что догадывается, что идея была его? — Я считала, что вырастила из тебя внимательного ребенка, — сказала она и вышла из-за стола, направляясь в сторону Чонсона. — Может тебя что-то или кто-то озадачил, — она остановилась на против Чонсона, совсем рядом. Ей нужно лишь протянуть руки и шея Чонсона в её объятьях. Бетт направляет задумчивый взгляд на стену, растягивая растерянность подопечного. И сразу после, с улыбкой на лице, наклоняется к уху Чонсона. — Труп, — шепотом, медленно проговаривая каждую букву, отвечает она на свой же вопрос. Чонсон дёргается в сторону, но рука няни сильно сжимает его запястье, не давая пути к отступлению. — Бедный мальчик, сильно напугался? — обеспокоенным голосом интересуется она и, не дожидаясь ответа, сжимает парня в объятьях. Чонсон пытается вырваться, но всё бесполезно, она сильнее него. Настоящий монстр, независимо от того, какую бы она роль играла. Добрую няню, заменяющую сиротам мать, или же личного палача Чонсона. Резким движением руки, Бетт отталкивает его к двери. Он со вздохом падает на колени. Жгучая боль проходится по всему телу. В его ладонь ложится тот самый значок, что он снял с трупа водителя. Игра окончена? — Я приму любое наказание. — Конечно, я же тебя воспитывала, — спокойно отвечает няня. — Твоё воспитание — это выкинуть ребенка в -30 на улицу босиком и в одной пижаме? — адреналин от недавнего удара выходит грубым ответом в её сторону. Сонхун сказал бы, что его друг — смертник. — Разве тебе не понравилось? После той ночи маленький Чонвон три дня от тебя не отходил. Лечил, хотя я запрещала, — женщина усмехнулась. Все парни, кроме, конечно, самого Чонвона, знали, что он относится к нему немного по-особенному, нежнее чем с остальными. Её слова остаются без комментариев Чонсона.***
На его глазах плотная черная повязка, а руки связаны тонкой бечёвкой, но такими узлами, которые вряд-ли хоть кому-то под силу развязать. Он не знает, что сейчас с его друзьями, но точно уверен, что они живы. Бетт не посмела бы их убить, если придерживаться теории Джеюна, что они нужны не ей, а кому-то выше. А ведь выше точно кто-то был, потому что первое наказание Чонсон получил, когда подслушал её разговор с человеком, которого она нежно называла «господин». Хотя был ли это человек, он уже не уверен. — Куда мы идём? — решается спросить Чонсон. Они идут не так долго, и в голове гуляет мысль, что они точно не в лесу, но если так. То где? — Уроки лучше усваиваются на месте, — отвечает она и снимает с Чонсона повязку. — Разве я не права? — перед ним их сарай с инструментами. Чёртова деревянная коробка, где Ники нашёл труп. Няня отворяет двери сарая. Внутри темно, и только лунный свет, что пробивается через щели, немного даёт ему видимость. Только вот... — Где? — Чонсон не верит своим глазам. Он проходит внутрь сарая, но здесь лишь пару лопат и грабель. Его нет. Трупа нет. — А вот исчез, — отвечает няня, пожимая плечами. — Как ты можешь так говорить? — срывается на крик Чонсон. Это выводило его из себя. Её спокойное, будто ничего не произошло, лицо и поднимающаяся улыбка от вида потерянного подопечного. — Только ты его видел? — игнорируя его няня задаёт вопрос, который он ожидал услышать ещё в тот момент, когда значок водителя оказался в его руках. — Ты же знаешь, что все тебя слушаются, — отвечает ей он. — Ну, конечно же, кроме меня, — его руки связаны, а ноги вряд-ли смогут сдвинуться с места, но ему это не мешает посмеяться. — И ты этим гордишься? — Да, горжусь. Ведь твоё очарование на меня не действует, — лицо няни выражает незнакомые для него эмоции. Но это было лишь мимолётное явление. Её лицо снова украшает противная улыбка, а смех, кажется, отдаётся эхом даже в самой гуще леса. — Я так тебя обожаю, — неожиданно говорит она. — Что-то мы задерживаемся, садись, — резко схватив его связанные руки, она силой заставляет опуститься на то же место, где прежде сидел мёртвый водитель. Его спину снова обжигает болью, куча синяков ему обеспечено. А ведь он не хочет заставлять ребят волноваться. — Вот думаешь, как он умер? — присаживаясь на корточки напротив Чонсона, интересуется няня. — Я… — Чонсон теряется. — Ему было больно? — Бетт берёт его подбородок, заставляя смотреть на неё. — Была ли у него семья? — её глаза окрашиваются в ярко алый цвет. — Я не хочу этого знать! — кричит Чонсон. Он хочет закрыть уши и не слышать всего, что она говорит. — Alienatio mentis* — произносит она и отпускает его. Чонсон заинтересованно смотрит на неё, хочет ещё о многом спросить, но резкая боль в ушах заставляет кричать. Он смотрит на Бетт, что уже стоит в дверном проёме. Все плывёт, а следующий миг свет меркнет навсегда. Он в пугающей бездонной тьме. — Ты так на него похож, — последнее, что слышит Чонсон, до того как полностью провалиться в бездну.***
Чонсон открывает глаза в той же кромешной тьме. Он не знает, сколько был в отключке, но надеется, что всё закончилось. Он все ещё сидит со связанными руками, все мышцы его тела ломит от напряжения. Чонсон все ещё отбывает наказание в этой деревянной коробке. В сарае темно и ужасно душно. Но вдруг на своей шее он чувствует резкий холод, будто кто-то намеренно дует на неё. Чонсон, поворачивает голову влево, натыкаясь на ярко-жёлтые в глаза, что возникли из ниоткуда. Быстро отвернувшись, Чонсон опускает взгляд на свои ноги и несколько раз сильно зажмуривается, чтобы отпугнуть это видение. Затем он медленно выравнивает дыхание, чтобы успокоить бешено стучащее сердце. Анализировать ситуацию не получается от слова совсем. Он хочет думать, что это ему всего лишь показалось. — Привет, мальчик, — здоровается с ним грубый мужской голос из темноты. Чонсон вздрагивает и, едва успеваю подавить испуганный крик, повторяет себе, что это просто в его голове. Он должен быть сильным и бесстрашным. Только так он всех защитит. — Ты знаешь, как я умер? — он снова заговаривает с ним. Чонсон сглатывает образовавшийся в голе ком. Кажется, в этой ситуации он не сможет быть сильным. — Мне было больно! — кричит мужчина. Он смотрит на него сверху вниз. Чонсон поднимает голову, встречаясь с глазами, отражающими безумие. — Это ты! — ещё громче кричит он прямо в лицо Чонсона. — Нет! Это… — Чонсон отнекивается, активно вертя головой во все стороны, пока на его шею не ложатся ледяные руки мужчины. Теперь он прекрасно видит его лицо, открытый рот с выбитыми зубами и вязкой кровью, что капает ему на ладонь. Страх переполняет юношу, а улыбка на лице этого человека становится шире. И последнее, что видит Чонсон перед тем как закричать, момент их ссоры с Чонвоном, а его «ты никто для меня» заставляет его окончательно сдаться своим страхам.