Save me

Площадка до дверей дома усыпана щебнем и тот неприятно хрустит под ногами, как хрустят бывало дико стиснутые зубы Итачи, когда его мать вновь ширяется. Каждый раз, наблюдая эту болезненную для сердца картину, парень сжимает зубы до сводящих скул и пресекает слезы в зародыше. Кажется, в последний раз он сколол себе клык от злости и пытаясь изо всех сил устоять, не влепив этой беспечной женщине пощёчину. Нет, он не поднимет руку на мать, никогда. Микото наркозависима уже 3 года и все это время старший сын пытался вразумить ее, собственную мать, в том, что это разрушает не только ее саму, но и их семью. Но той, казалось, все равно стало на детей и работу, на слинявшего к молодой любовнице мужа. Первый отчим Итачи — Фугаку, не желавший на своих плечах возложить ответственность за жену и двоих детей, к которым должен был прибавиться ещё и младенец, исчез из их жизни, когда его сыну исполнилось 8 лет. Микото забеременела незадолго до его ухода, но ребенок этот жизни так и не увидел, убитый в утробе ослеплённой ненавистью матерью. Наркотик — это токсично и неправильно, он губит человека, убивает и заставляет рассыпаться, как сгнивший сухой бутон цветка. Для увядающей женщины это простое психоделическое удовлетворение. Итачи не соврет, если скажет, что зависимость это у них семейное. Только его наркотик в разы опаснее. — Нии-сан, — звонкий мальчишеский голос звенит в ушах, благодаря которому мрачные и липкие мысли все же рассеиваются и разум Итачи проясняется, взгляд ловит бегущего по щебню босого младшего брата, его тонкие ноги почти не скрыты белыми шортами, а при беге широкие штанины ещё больше задираются. Итачи даёт себе мысленную пощёчину, приказывая глазам смотреть строго на родное лицо, а губам беззаботно улыбаться. — Нии-сан, — звучит уже совсем близко, поэтому Итачи опускается на корточки и подхватывает влетевшего в него с разбегу младшего братика, который сразу же виснет на крепкой шее своего старшего, — Ты ничего не принес сегодня? Та касутэра была такой вкусной. Детские глаза бегают по лицу Итачи, а после вокруг, но не заметив привычного пакета со всякими вкусными штуками, что обычно таскает аники с подработки, ослабляет объятья и взгляд его тускнеет. — Прости, сегодня не получилось, — старший Учиха виновато улыбнулся, по привычке ткнув младшему в лоб указательным и средним пальцами, как в знак примирения — было видно, что тот надулся. Но что-то в юном лице было не так, как обычно, он не смеялся и не фырчал на Итачи, как обычно это делал после «тычка», а нервно жевал губу и неловко переминался с ноги на ногу. — Саске, ты голодный? — в ответ утвердительно кивнули и Итачи напрягся, беря ладошку младшенького в свою ладонь и направляясь в дом, — Мама снова тебя не покормила? От собственных слов у парня горечью в горле отдает, но это обычное дело, за последние пол года Микото периодически забывает о том, что ее младший ребенок ещё не может самостоятельно прокормить себя, дома готовит только старший сын и очень редко она сама, когда более или менее чиста. Глаза Итачи боязливо расширяются, потому что он понимает — мать снова колется и поэтому ей нет дела до Саске. В доме подозрительно тихо. Отчима нет дома, это к лучшему. Братья сразу же идут в кухню, где Итачи пытается что-то наскоро приготовить, а Саске мешается под ногами, всевозможно лезет под руку и всем своим поведением показывает, как ему необходимо внимание старшего брата. Этот ребенок, можно сказать, не знал никакой любви, кроме братской, потому что был совсем мал, когда их семья ещё была нормальной, а в года большей осознанности он испытывал лишь пренебрежение со стороны матери и нового отчима. Мадара прицепился к их матери, два с небольшим года назад, когда та крепко подсела на тяжёлые наркотики и блядовала в сомнительных местах. Итачи никогда не считал Микото ветреной, просто понимал, что ей нужно было найти замену, заполнить чем-то пустоту внутри, и она нашла. Пустоту в ее щели заполнили, но легче от этого не стало. Новый муж матери хоть и не увлекался тем же, что и она, зато был неравнодушен к алкоголю и часто бил мать братьев. Плюсом домашнего насилия было то, что после этого она долгое время могла быть чистой, просто боясь тяжёлой руки Мадары и залечивая побои. Отчим-тиран, алкоголик и недолюбливающий своих пасынков, способный приструнить даже Микото, которая искренне его боялась, уж очень косо смотрел на Итачи с их первой встречи. Причины его тяжелых взглядов старший Учиха сначала не понимал, а потом не хотел замечать, лишний раз не отсвечивая. У Итачи на плите жарится мясо с овощами, жир на сковороде бешено шкварчит и брюнет испытывает необъяснимое желание выплеснуть содержимое посуды отчиму в лицо, все же вспоминая КАК тот на него смотрит.  — Аники, так хорошо пахнет, — Саске крутился позади брата волчком от безделья, потому что посуду для двоих он уже расставил на столе, как его и просили, — Кстати, мы сегодня подрались с усуратонкачи, он снова прилипал ко мне из-за этой Сакуры, а ведь она мне даже не нравится! — Саске, я же просил не называть так Наруто, он же твой друг, — Итачи улыбается из-за веселящего прозвища Узумаки и ещё более забавного выражения лица младшего Учихи, но решает, что манеры брата важнее и продолжает запрещать сквернословие. Тем временем мясо и овощи приготовились, а рис в мультиварке уже давно ждал своего часа. Итачи, как подобает старшему брату, поухаживал за младшим, они вместе поужинали, время близилось к 9 часам вечера, потом Саске вызывался вымыть посуду, освободив старшему больше времени для отдыха. Итачи же пошел в ванную, смывать очередной учебно-рабочий день. Длинные волосы были небрежно собраны в пучок на голове, чтобы не мешали и не лезли в лицо, хотя это не совсем то и помогало — парочка коротких прядей составляющих чёлку все же прилипло к влажному лицу. Итачи блаженно прикрыл глаза вытягивая ноги в ванной и позволяет себе впервые за день расслабиться.