Moments in Soukoku Paradise

Дазай проснулся раньше обычного, и в тишине рассвета первое, что он почувствовал, — это то, как руки обвили его талию. Его стиснули сильнее, стоило ему шевельнуться, и когда он опустил взгляд, то увидел рассыпанные по его груди рыжие пряди. Губы расплылись в улыбке и его руки бездумно начали играться с мужскими волосами, глядя на него все еще сонными глазами. — Эй, Чуя. Что заставило меня так сильно влюбиться в тебя? Что же? Хм. Этим были твои волосы… глаза… голос? Не помню… но мне кажется, что в утренний понедельник я люблю тебя немного больше. Он замолк. — Не бери в голову. С каждым днем я люблю тебя все больше. Внезапно мужчина открыл глаза, чтобы показать те сапфировые камни, которые поглотили Дазая, когда он посмотрел на него. И в его сонном голосе, который звучал сладкой мелодией в ушах Дазая: — Еще рано… какой херней ты занимаешься? — Я пиздец, как люблю тебя. Глаза Дазая слегка расширяются, удивляясь тому, как эти слова слетели с его собственного языка, словно это самая естественная вещь в мире. Сердце Чуи пропустило два удара. Один — от неожиданного признания Дазая, другой — от собственной реакции Дазая на самого себя. Он ухмыляется. Дразнящие глаза и улыбка Чуи заставили Дазая почувствовать жар, приливший к его щекам. Вот чёрт. Он даже не хочет думать, какое лицо состроит Дазай Осаму прямо сейчас. Впервые он почувствовал себя униженным Чуей. А все из-за проклятого признания. Серьезно? — Что это было, а? — поддевает Чуя, тыча пальцем в горящую щеку Дазая. Дазай просто отводит руку от лица. Чуя хмыкает, выглядя теперь более довольным. — Играем в молчанку, м? Затем Чуя наклонился ближе к его уху. — Скажи это еще раз… партнер. Дазай почувствовал, как волосы на затылке встали дыбом, как от горячего дыхания Чуи, так и от игривого выражения нежности. Он касается задней части шеи Чуи, уговаривая его посмотреть на него, и самодовольно улыбается. — Я сказал, что люблю тебя. Я чертовски люблю тебя. И хочу провести все свои дни, делая это, и начать каждый день, видя, как ты прижимаешься ко мне, и я… Чуя затыкает его, целуя Дазая в его все еще красную щеку. Затем он уткнулся лицом в его шею и сонным голосом прошептал: — Ты в самом деле милый, когда в ступоре. Я бы хотел, чтобы ты был честнее с этим дерьмовым лицом… потому что я тоже пиздец, как люблю тебя.