«В диапазоне между отчаяньем и надеждой…» — группа «Порнофильмы»
— Конь на А3, — спокойно сказала Лорейн, и белая фигурка самостоятельно походила буквой Г. — Ферзь на D2, — зевающе произнесла Эмили, которая явно скучала, и чёрная фигура сделала ответный ход. — Тебе шах. — Но ещё не мат. — Лори явно больше горела энтузиазмом, чем её противник. Девушки сидели в библиотеке, спрятавшись за одним из многочисленных стеллажей. Сегодня, в субботу, учеников здесь было немного — по крайней мере днём. Приближался обед. В этот день у подруг не было уроков; от квиддича же Эмили отстранили, и теперь девушки не знали, чем заняться. Настроение было очень тоскливое и унылое, когда вроде и ничего не делал, а уже очень устал. Семикурсницы решили устроить себе отдых от подготовки к экзаменам, но всё равно были вынуждены торчать в библиотеке — других вариантов, куда пойти, у них, в общем-то, не было: на улице не самая подходящая погода для прогулок, в Астрономической башне ещё холоднее, чем на улице, в Большом зале слишком много народу, а идти в гостиные факультетов средь бела дня очень рискованно. Подруги долго страдали фигнёй, вновь и вновь обсуждая всё те же насущные проблемы, пока Браун не предложила сыграть в шахматы. Розье была не в восторге от этой идеи, но от скуки и отсутствия альтернативы ей не оставалось ничего другого, кроме как согласиться. Она лениво говорила команды старым фигурам, не задумываясь и не просчитывая ходы — в отличие от своей подруги, которая была по-настоящему увлечена игрой. Эмили же периодически улетала в своих мыслях улетала куда-то далеко. Иногда у неё в голове всплывали воспоминания прошлой ночи… После инцидента на лестнице оба её участника вели себя так, будто ничего и не произошло. Даже не посмотрели друг на друга за завтраком — что уж говорить о каких-либо знаках внимания или улучшении отношений. Больше того, о событиях ночи они не хотели даже вспоминать, не то что всерьёз обдумывать. Будто ничего и не было. Хотя, на самом деле, Сириус едва смог скрыть искреннее удивление — да что там, настоящий шок, — который он испытал, когда утром увидел Эмили Розье в Большом зале. Она выглядела всё такой же, как и обычно: надменной, самоуверенной, спокойной и в меру веселой. Она периодически улыбалась, о чём-то непринуждённо разговаривала с подругой, с остальными была всё так же холодна и отстранённа. Будто не она вчера рыдала у него на плече, не в силах справиться со своими эмоциями и накопившимся грузом. Не она, казалось, была полностью разбита и её даже ему хотелось пожалеть. Сириусу даже на секунду показалось, что это всё ему приснилось — но он быстро отбросил все мысли, связанные с ночным происшествием, и вернулся к разговорам друзей. Занятия Блэка и Розье, несмотря на то, что так и не были доведены до конца, имели успех. Профессор Слизнорт был доволен результатами Сириуса и похвалил Эмили. Девушке в честь этого даже дали отгул от ночного дежурства, чему она, естественно, была очень рада. Все игры в квиддич были временно перенесены из-за недавнего инцидента: директор, сжалившись над учениками, не стал отстранять их от квиддича пожизненно. В последнее воскресенье марта, — которое должно было наступить не далее чем завтра, — ученикам будет предоставлена возможность посетить Хогсмид, чего все давно и сильно ждали. Зима начинала потихоньку отступать. На улице уже почти не осталось снега. Конечно, до лета ещё было далеко, но уже гораздо лучше, чем в холодные зимние вечера.***
— Уже полдень. Пойдём на обед, — сказала Эмили, пытаясь прервать уже сильно наскучившую партию. — Сейчас… — пуффендуйка сосредоточенно изучала расположение фигур, склонившись над доской. Её подруга в это время вальяжно развалилась в кресле напротив, закинув ноги на подлокотник. На противоположной стене висели часы, и Эми периодически казалось, что они и вовсе встали: настолько медленно двигались стрелки. — Ну пойдём уже! — Розье не выдержала и вскочила с места, резким жестом давая понять подруге, что пора идти. Не то чтобы Эмили сильно хотела есть — нет. Просто это было бы хоть каким-то разнообразием в этот унылый день. — Ладно, ладно. Лорейн неохотно оставила шахматы и поплелась за наконец-то воодушевившейся подругой. В Большом зале было уже много людей. Как всегда, стоял гул, за которым было сложно расслышать даже собственные мысли. Девушки сели за стол и приступили к трапезе. В этот абсолютно обычный, серый, пустой день ничего особенного так и не произошло. После обеда подруги вместе погуляли по замку, а позже Лорейн отлучилась на встречу со своим парнем, оставив Эмили одну. Розье отправилась к себе в гостиную, где устроилась у камина на изумрудном диване с газетой в руках, попутно вслушиваясь в происходящее в комнате за её спиной и тихо смеясь и пряча улыбку за газетой, когда младшекурсники начинали особенно «серьёзные» разговоры и выяснения отношений. К вечеру в гостиной стал скапливаться народ, и, не желая лишний раз находиться в столь неприятной и недолюбливающей её компании, Эмили покинула слизеринские подземелья и направилась к Браун, которая должна была уже вернуться к себе. Лорейн провела подругу к себе в спальню, где она и осталась до самого утра. В воскресенье девушки планировали вместе с Джереми пойти в Хогсмид и уж там-то хорошо повеселиться.***
Вечером, после долгого и очень весёлого дня, который Джеймс в шутку назвал «продуктивным», — так как помимо задирания слизеринцев и шалостей, после которых им приходилось сломя голову удирать от Филча, Мародёры ещё и сумели доделать одну из деталей своей карты — Карты Мародёров, которую они справедливо считали пиком своего мастерства, — вся четвёрка собралась, как обычно, в гостиной. В кресле сидел Римус, а Питер вместе с Джеймсом сидели на диване у камина. Хотя Джеймс скорее, развалившись, лежал, чем сидел. Сириус же устроился на полу, облокотившись спиной на диван. — А я вам говорю, у него давно уже эта метка, — разговор друзей быстро перешёл от невинных тем к более серьёзным, и Сириус настаивал на своём мнении неукоснительно. — У кого? У Кэрроу?! — непонимающе возмущался Джеймс. — Да нет же. У него она совсем недавно. Я видел его осенью, не было там ничего. — А я говорю, было. Он давно уже в ряды вошёл! — с большим рвением отстаивал свою позицию Бродяга. — Да не-е. Мы же сегодня его видели. Метка была совсем свежая. Может, на каникулах поставили? — более спокойно высказался Люпин. — Хотя вообще, какая разница?! Это лишь означает, что их всё больше и больше! — не видя смысла в дальнейшем споре насчёт давности метки у слизеринца, продолжал нагнетать Джеймс. Римус дипломатично согласился: — С этим не поспоришь. Тёмные времена нынче. — Орден с ними справится. Должен справиться, — успокоившись, продолжил Сириус. — Но в Хогвартс им так просто не попасть. Полшколы уже этих чёртовых Пожирателей, — возмущался Поттер. — Я вообще не понимаю, почему их всё ещё здесь держат?! Так мало того, ещё и никак не ограничивают ведь. Они же опасны! — Я думаю, Дамблдор знает, что делает. Хотя я должен признать, что тоже этого не понимаю, — веско говорил Лунатик. — И Пожирателей всё же не полшколы. Ты преувеличиваешь. От возмущения Сириус даже вскочил на ноги: — Ну, с метками пока не все. Но сколько здесь детей приспешников Тёмного Лорда! Не сегодня, так завтра они войдут в его ряды! — Точно! Взять хотя бы ту же Розье! Мало того, что у неё оба родителя — Пожиратели, так она ещё и староста! Она наверняка уже давно в их числе! — безапелляционно заявил Поттер. — Чтоб они все провалились! Плюхнувшийся в соседнее кресло Сириус резко сменил тон и, казалось, неожиданно для всех начал отступать от своей позиции: — Да с чего ты взял, что она Пожиратель? — Блэк и сам не особо понимал, что он говорит, но слова друга почему-то задели его куда сильнее, чем он хотел бы признавать. — Разве это не очевидно?! Да ты вообще видел, как она себя ведёт? Грёбаная сука! — Не говори так о ней! Я уверен, она не в их числе… — парень начал было возмущённо возражать, но его прервал Люпин, переспросивший с искренним недоумением: — Ты... что? Ты её защищаешь? Вместе с ним удивился и Питер, и Джеймс. — Нет. Просто… просто я видел её руку, во время драки на квиддичном поле, и у неё не было никакой метки. — Блэк принялся неловко оправдываться за свои слова, которые как будто сами собой вырвались из него — и сам же понимал, как абсурдно звучат его слова сейчас. — Ну, то, что у неё нет метки, ещё не значит, что она не примкнула к ним и не получит её в скором времени, — настаивал на своём Поттер. — А с чего ты вообще решил, что она такая тварь? Может, она и вовсе не войдёт в их ряды. Нет, конечно, она сучка ещё та... Но, может, не настолько? — Сириус пытался вразумить друзей, хотя и сам не понимал, откуда у него в голове такие мысли — ведь он и сам совсем недавно думал по-другому. — И вообще, что мы это всё об одном и том же. Завтра, между прочим, все идут в Хогсмид, ты же Лили позовёшь в «Три метлы»? — Блэк постарался поскорее сменить тему разговора, в привычной своей манере принимаясь расспрашивать Сохатого. — Да, кстати. Что у вас там? — активно поддержал его Римус, не дав Джеймсу возразить. Он понимал, что всё это клонится к ссоре, и, как всегда, постарался её предотвратить. Разговор быстро ушёл в другое направление. Мародёры активно обсуждали обычные проблемы, которые и присущи подросткам. Однако мысли Сириуса были заполнены только что произошедшим инцидентом и невольно вылетевшим у него словам. Он не мог понять — и что только на него нашло? И пытался убедить себя в том, что Джеймс на самом деле прав. Лишь ближе к ночи, когда в гостиной Гриффиндора уже никого не осталось, друзья отправились спать.***
Утром погода стояла ясная, и солнце ярко светило сквозь старые окна замка, пропуская свет даже в самые дальние сырые уголки. Туч на небе не было, только лёгкий ветерок не спеша гнал пушистые облака по небу. Последний день марта одарил окрестности прекрасной погодой. Самое лучшее время для весенних прогулок. Девушки встали довольно поздно и очень спешили на завтрак, чтобы успеть потом ещё и собраться. В Большом зале, в котором и так-то всегда было шумно, сегодня стоял настолько сильный гул, что было практически невозможно ничего расслышать — настолько все были воодушевлены прекрасной погодой и предстоящим походом в деревню. На этот раз девушки сели за столы своих факультетов — чтобы не создавать лишних проблем; тем более, они сильно спешили. После спешного завтрака, Эмили забежала к себе в комнату, переоделась в более удобные брюки, нацепила любимый зелёный свитер и пальто, быстро собрала нужные вещи и побежала к Лорейн. Для начала весны на улице и правда было довольно тепло. Лорейн, Эмили и Джереми в приподнятом настроении прогуливались по улочкам волшебной деревни, по которым шныряли туда-сюда школьники. Друзья заглядывали в разные лавки, ища то, что им было необходимо приобрести (например, Эмили было жизненно необходимо купить новое зелье — на основе нектара лукотруса, против сна). Поэтому компания в первую очередь искала в лавках то, что им было нужно, а уже затем смотрела то, что могло бы просто развлечь. После долгих хождения по магазинам и весёлых разговоров, друзья наконец-то зашли в бар «Три метлы», где уже собралась целая куча народа. Друзья сели за ближайший свободный столик и заказала сливочного пива. За разговорами Эмили всё больше начала подмечать, что в этом треугольнике она слегка лишняя — до того на прогулке такого ощущения не было, но теперь начало чувствоваться довольно заметно. Видать, паре нужно было немного времени наедине, и Розье всё больше подумывала им его предоставить. Пока сладкая парочка опять задушевно говорила о чём-то своём между собой, скучающая слизеринка, изучая всех присутствующих в заведении, заметила в дальнем углу, на небольшом диване, за самым отдаленным столиком ещё одну милую, нежно целующуюся пару. Она без труда узнала в этих двоих Эванс и Поттера. В голове девушки тогда промелькнула мысль: а где же остальные его друзья — и где Сириус? Спустя ещё некоторое время, когда кружки с пивом окончательно опустели, Эмили не выдержала. Она подозвала подругу отойти с ней в сторонку, где предложила ей остаться с её бойфрендом наедине, а она, наконец, оставит их и пойдёт прогуляется. Поначалу Лори такое предложение слегка смутило — она не хотела оставлять подругу одну, но после заверений Розье, что с ней всё в порядке и что ей самой так будет лучше, быстро согласилась. Таким образом, Эмили, подхватив сумку, быстро покинула бар, оставив парочку наслаждаться обществом друг друга, а сама пошла на улицу. Уже пошёл лёгкий снежок, но солнце ещё не спешило уходить за горизонт. Эмили Розье спокойно брела по улочкам, полностью погрузившись в свои мысли и радуясь моменту одиночества. Нет, она не была расстроена, что осталась одна — по крайней мере, не сейчас. Сейчас она хотела замереть и в полной мере насладиться таким прекрасным моментом. На девушку вдруг нахлынули мысли, что, скорее всего, это её последняя весна. И она хотела бы полностью впитать её. Навсегда оставить эти прекрасные моменты в памяти. Свернув с центральной дорожки, она уходила всё дальше от шумной толпы, пока из размышлений её не вывел доносившийся откуда-то плач и всхлипы. Девушка остановилась на месте и прислушалась. Помимо чётко слышимых детских рыданий, она также слышала ещё чьи-то голоса. Каких-то парней. Скорее всего, старшекурсников. Поняв, с какой стороны идут звуки, Эмили осторожно направилась туда. Заглянув за ближайший дом, она вдруг заметила сидящую на большом камне маленькую девочку и, кажется... Мародёров. Вернее, оставшихся Мародёров. Розье тут же спряталась за угол дома, так как они были всего метрах в шести от неё. Стараясь ничем не выдавать своего присутствия, она прислушалась к разговору и осторожно выглянула из укрытия, чтобы было лучше видно происходящее. На камне сидела девочка, по виду второкурсница. Она рыдала, растирая руками по лицу слёзы. Рядом с ней на камне, слегка присев, сидел Сириус. Он ласково гладил девочку по спине и плечу, пытаясь успокоить. Напротив них, прямо перед девочкой, сидел на корточках Римус, держа в своих ладонях руку девочки и что-то говорил ей, пытаясь утешать. Рядом стоял Питер, который гладил девочку по голове и тоже говорил что-то ласковое. Они говорили довольно тихо, поэтому до девушки доносились лишь обрывки фраз: — ...ну не плачь ты так. А то потом будешь вся опухшая... — сказал один из них — по-видимому, Люпин. — ...она всегда будет с тобой... В твоём сердечке... — прошептал Сириус. — Эта жизнь очень несправедлива, но ты не должна сдаваться… Несмотря на эти слова, девочка начинала плакать ещё сильнее. Блэк обнял её за плечи. Эмили спряталась обратно за стену дома, уперевшись в неё затылком. Она вдруг вспомнила эту девочку. Она была с Когтеврана. Сегодня утром профессор Флитвик с очень грустным видом куда-то уводил её. Девушка вспомнила, как кто-то рядом обмолвился, что так обычно уводят сообщать какую-то страшную вещь. Возможно, чью-то кончину. И до Розье дошло, что у этой бедной девочки кто-то умер, и сейчас трое Мародёров успокаивают её. От плача девочки и осознания происходящего у Эми самой глаза были уже на мокром месте. Но в ещё больший шок её повергало то, насколько ласково именно Блэк пытался утешить бедную девочку. Такого она от кого-кого, но от этого кретина никак не ожидала. Нет, она помнила вечер пятницы, когда он пытался успокоить её саму. Хотя помнила лишь отрывками: ей казалось, — вернее, она смогла себя убедить, — что это была случайность или, во всяком случае, дурацкая ошибка. Но сейчас, видя эту картину, в голове Эмили что-то будто щёлкнуло. Это явно не вписывалось в её привычные представления об окружающем мире. Пока девушка была в раздумьях, она услышала фразу: — Римус, давай отведем её обратно... Пойдём в замок, выпьешь там горячего чаю, — сказал Сириус и в обнимку с девочкой встал с камня. Эмили поспешила скрыться с места своей засады и вернуться на более многолюдные улицы, чтобы её не успели заметить. Побродив ещё немного по улицам Хогсмида, Эмили заглянула в «Три метлы», где оставила друзей, но их там уже не было. «Наверное, пошли прогуляться... или решили вернуться в школу», — подумала Розье и решила побрести обратно в Хогвартс. Время уже близилось к ужину и на улице начинало холодать. Добравшись до замка, Эмили поспешила оставить свои вещи в комнате и отправиться на ужин. По дороге в Большой зал девушка встретила Боунс, которого и решила расспросить о девочке. — Второкурсница, с вашего факультета, которую сегодня уводили — что с ней случилось? Я слышала, как она плакала, — максимально встревоженно обратилась к нему Розье. Ей надо было сделать всё, чтобы узнать эту информацию, и чтобы её не послали. — Виолла Аббот. У неё мама умерла. Вернее, её убили. Кто — пока не выяснили. Её вчера нашли. И Виолле сообщили... — Эдгар говорил максимально отстранённо, смотря куда-то в сторону. По-видимому, ему сейчас не было дела, зачем это Эмили, и он расценил это как знак переживания за девочку. Что, в принципе, так и было. Сам же он, кажется, был захвачен другими мыслями. Возможно, даже сопереживанием Виолле. — Где она сейчас? — Она пила чай и ей стало плохо. Её повели в лазарет. — Несчастная... Врагу такого не пожелаешь. — Эмили было искренне жаль девочку, пусть и малознакомую. В ужасе она даже закрыла рот рукой. Ей было трудно понять Аббот — сама она никогда особенно не любила своих родителей, и от этого становилось ещё больней. Эмили даже некого было терять, а у этой девочки есть... Вернее, было. И она потеряла. Потеряла, возможно, самого близкого и родного ей человека... Такой ужас... И за что?! Она же маленькая девочка, она ещё ничего не сделала плохого, чтобы переживать такую боль... А её мама? Без сомнения, она тоже была ни в чём не виновна... Она просто стала жертвой обстоятельств. В этой кровавой битве умирают самые близкие. Так не должно быть... Зачем всё это…