In unseren Schatten

— Так как, говоришь, звать тебя? — Зильвейг. Она не хотела этого разговора. Она в целом не хотела разговоров, мечтая лишь вытащить скорее личинку из головы, да разойтись с этим сборищем странных и, что ещё хуже, болтливых людей. Хотя как раз людей здесь было меньшинство, — один Гейл грел руки у костра. Остальные разбрелись по лагерю и Зиль надеялась, что сможет провести вечер в столь желанном одиночестве. Увы, она попалась на глаза синей тифлине. — Идиотское имя, — сразу заявила та. Затем наклонилась совсем близко к лицу сидящей Зиль. Полудроу инстинктивно попыталась отодвинуться, но чужая рука легла ей на плечо и когти впились в него. Если бы не броня, то наверняка бы до крови расцарапала плоть, а так всё ограничилось болью. Чёрно-синие глаза заглянули в душу, губы растянулись в нехорошей ухмылке, обнажая клыки. — Да и сама ты дурочка, знаешь? Как только личинка в голове держится, — она отодвинулась, не забыв щёлкнуть Зиль по носу. Отпустила и отвернулась с нескрываемым удовольствием. Зиль предпочла молчать, надеясь, что Риллиан похожа на её мать. Если молчишь, то рано или поздно надоест, найдутся другие дела и тебя в покое оставят. Только молчи, что бы не делали, молчи. Плечо саднило, и девушка потёрла его, старательно не глядя ни на кого. Она чувствовала эти взгляды новоявленных спутников, но старалась не обращать внимания, не думать как она выглядит в их глазах. Она должна быть лучше, быть выше, а значит — ни в коем случае не допускать драки. Особенно с той, кто младше тебя лет на пять. Мысли прервал хвост тифлины, с силой коснувшийся подбородка и вынудивший поднять всё-таки голову, посмотреть на Риллиан. Та скалилась с таким нескрываемым удовольствием, что по спине мурашки пробежали. Казалось, что вся эта оболочка — лишь иллюзия, морок. Подуй как следует и исчезнет обман, явив обсидиановую кожу, белоснежные волосы и алые глаза. Совсем как у… Зиль тихо сказала, запрещая себе плохо думать даже о такой, как она: — С тобой вроде Шэдоухарт поговорить хочет. — А с тобой гитка, но сейчас мы говорим друг с другом, — она двигалась так легко и расслабленно, но Зиль чувствовала, сколько сил она вкладывала в движения хвоста. Причинить боль, неудобства и всё это с почти что ангельской улыбкой. Настоящий демон. Зиль попыталась отодвинуться, напоминая себе, что нельзя так про других, как послышался голос Гейла: — Может хватит? — А что, ревнуешь? — как-то глупо хихикнула Риллиан в ответ. Всё-таки отошла, не забыв напоследок провести хвостом Зиль по подбородку. Полудроу молча снесла тычки, благодаря Гейла, что наконец закончил это всё. Тифлина, демонстративно покачивая бёдрами, направилась к Шэдоухарт, окончательно потеряв всякий интерес к Зильвейг. Девушка вздохнула, предпочитая разглядывать землю и свои бледные, как пеплом присыпанные, руки: — Спасибо. Она не понимала, что сделала не так. Она же специально молчала почти всё время, чтобы хорошей быть, чтобы не разозлить, ведь говорили же, что она своим бормотанием кого угодно до бешенства доведёт. Риллиан не выглядела так, будто была в бешенстве, наоборот, до этого спокойно болтала с Астарионом и можно было услышать трель смеха, и обрывки фраз. В груди стало болезненно тяжело от невозможности понять, что она сделала не так, чем разозлила. Гейл сочувственно сказал: — Не обращай на неё внимания. Побесится и… — Да. Понимаю. Спасибо, — быстро выдала Зиль, испугавшись этого сочувствия, этой жалости. Она и сама справится, поймёт что не так, а если же не удастся отношения наладить, то отпор даст. Ведь может ли это разве быть сложным? Даже не надо насилия, просто словами сказать и всё! Зильвейг осторожно подошла к Лаэ’Зель. Гитьянки одарила её презрительным взглядом и фыркнула: — Ты слаба. — Неправда, — уклончиво ответила Зиль, обнимая себя. До слуха донеслись обрывки фраз, насмешливое «мне же скучно» и тут же очередной смешок. По спине пробежали мурашки, но силой пришлось заставить себя не горбиться. Лаэ’Зель цыкнула, сохраняя этот высокомерный вид: — Ты позволяешь ей слишком многое, — и по тону было понятно, что сама Лаэ’Зель такого отношения к себе не допустит. Убьёт ещё на первой насмешливой фразе, на первой попытке прикоснуться без спросу. Зиль же поклялась не вредить и теперь расплачивалась за грехи, вынудившие дать эту клятву. Она взглянула на небо и подумала, что, как освободится от личинки, так ляжет и будет просто смотреть на него. — Пусть побесится и успокоится. Взгляд гитьянки дал понять: Зиль снова выставила себя дурой. — Тск! Вот про это я и говорю: слаба. Зиль не стала спорить.

***

— Я же говорила, не стоит тревожить этих скелетов! Словно в подтверждение слов Зиль, рядом с её головой ударил луч, чудом не попав в неё саму. А она же предупреждала, предупреждала, что не стоит на ту кнопку нажимать, но нет, личный бард их отряда лучше знает, что делать надо! Отсюда она видела, как Риллиан активно скачет, пытаясь увернуться от атак не-мёртвого воителя и при этом не врезаться в колдующего Гейла. Ну просто прекрасно, просто… Очередное заклинание почти достало её, вынудив бегом нестись к пославшему его жрецу. Со вторым уже разбирался Астарион, пытаясь уклониться от посоха и одновременно достать рапирой скелета. Перепрыгнув через груду костей, Зильвейг со всей силы влетела в стоящего рядом жреца, заодно не дав ему дочитать очередное заклятье. Оба покатились по камню пола, но скелет не растерялся и попытался огреть её посохом. Зильвейг увернулась кое-как от удара и тут же применила голову по прямому назначению: ударила ею по черепу. Лоб за такое отозвался глухой болью, прокатившейся по всей голове вплоть до затылка, а владелец черепа издал глухие, злые звуки. Пользуясь его заминкой, девушка вырвала посох из чужих рук и вновь ударила по кости. От места удара побежали трещины, скелет завопил, начав бороться с особой яростью, с пониманием, что даже его не-жизнь сейчас может закончиться. Зильвейг в ответ ударила ещё, и ещё. Осколки кости полетели в разные стороны под полный испуга и боли визг. Кости пальцев прошлись по ней, попытались оцарапать и остановить, но было поздно. С очередным ударом череп окончательно превратился в кучу осколков, а синие огоньки в глазницах погасли. Зильвейг поднялась, шатаясь. Остальные уже разобрались со своими противниками. Риллиан тут же приступила к мародёрству, обшаривая кости, когда-то принадлежащие воину. Гейл опёрся на статую, устало дыша. Зильвейг воскликнула, отбрасывая посох: — Ну как, стоило оно того? — и устало потёрла виски. Этот склеп был весь пропитан душной затхлостью. Даже просто воздух тут был странно тяжёл, будто само это место сопротивлялось нахождению тут живых людей. Кроме того, от каждого вздоха пробегали мерзкие мысли, что наверняка вдыхаешь костяную пыль. Это было отвратительно, об этом не хотелось думать и всё-таки Зиль это делала. — Разумеется! Смотри, что я нашла, — Риллиан отвлеклась от обшаривания травы рядом со статуей и поднялась. От взгляда не укрылось, что ладони она держала лодочкой, только сомкнув как можно сильнее. Так, чтобы никто не видел, что там внутри. Так она пронеслась по лестнице мимо Астариона и практически мгновенно оказалась рядом с Зиль. Та была слегка ошарашена столь внезапным дружелюбием, но промелькнула маленькая, неправильная, но такая навязчивая мыслишка, что может ей всё-таки удалось исправить свой неизвестный недостаток? Что она наконец заслужила хорошее отношение? Риллиан заговорщически шепнула: — Наклонись. Так лучше увидишь. — Ммм? Что там? — Астарион тоже заинтересовался под недовольное шипение тифлины. Зильвейг её команду послушно выполнила и наклонилась, ожидая, когда ей позволят взглянуть на находку. Риллиан же отвлеклась на Астариона и пыталась заставить его отойти. В процессе рука случайно соскользнула, являя взгляду… — Ааа!!! Убери его, убери!!! — завизжала Зиль, мгновенно отскакивая к стене. Сердце с безумной скоростью забилось где-то в горле, не давая дышать. Ладони вспотели, руки забила дрожь, а перед глазами заплясали круги, пряча жестокую шутку Риллиан. Большой, с кулак размером, паук сидел у неё на ладони, шевеля лапками. От одного взгляда замутило, Зиль прижалась к стене, запрещая себе плакать, но не в силах запретить бояться. Ужас ледяным ударом поразил сердце, сковал всё тело. Показалось, что её сейчас вырвет от мысли, насколько близко была эта тварь к её лицу. Сквозь гул удалось расслышать возмущения Гейла. Вот и он сам пытается отчитать Риллиан, на что та лишь хохочет. И хоть знали они друг друга всего день, очень хотелось прибавить «как всегда» к её действиям. Зиль подумала об этом, а затем соскользнула куда-то в темноту. Очнулась она почти сразу, но от удара по щеке. Послышался разговор: — Я видел, перья часто жгли для такого. Может, наш друг-волшебник мог бы… — Мог бы, если бы вы двое не мешали! Кто тебя просил ей этого паука под нос пихать? — Мне было скучно! — О, твои методы развлечения всегда так изысканны? — Ох, вы двое… Стоп. Эй, эй, ты только не засыпай! — Гейл потряс её и это было мучительно. Не так мучительно, как когда Зиль будила мать, — с криками, ударами и угрозой оставить дочери шрамы, — но все ещё мучительно. Кое-как удалось разлепить отяжелевшие веки и увидеть сидящего перед ней Гейла. Астарион с Риллиан стояли позади, наблюдая и ожидая. Зильвейг поежилась, приходя в себя, напряглась от этого внимания. Никогда такое к хорошему не приводило и привести не может. — Я… Я в порядке! — воскликнула она, пытаясь одновременно и забиться в угол, и выглядеть грозно. Судя по взглядам, получалось скорее жалко. Риллиан хмыкнула, бодро направившись куда-то в сторону: — Ну вот видишь, живая она. А я ещё хочу… О, там ещё одна комната! — воскликнула она, перебив саму себя. Зильвейг попыталась взглянуть что там, но Гейл одним движением вынудил посмотреть на него. Нахмурился, пытаясь взглядом зацепиться за что-нибудь в ней, но, видимо, она уже окончательно была в порядке. Тогда волшебник вздохнул: — Вроде с тобой все нормально. Ты только осторожнее… Она вскочила и даже не зашаталась от заплясавших перед глазами пятен. Гейл улыбнулся, пожимая плечами: — Ну, или так. Риллиан уже метнулась в закуток, ранее не замеченный ими. Остальные двинулись за ней, но осторожнее, помня о всё ещё лежащих тут телах. Гейл шёл медленнее всех, полуслепо щурясь в темноте. Зиль замерла на секунду, глядя как Астарион уже заходит к тифлине, затем взяла мужчину за руку и постаралась улыбнуться, хоть и знала, что он не увидит: — Думаю, так быстрее будет. Закуток оказался целой комнатой, хоть уже порядком и порушенной. Внутри стояли четыре саркофага, по два рядом и два напротив. Между ними уже скакала Риллиан, держа огромную книгу и будто хвастаясь находкой. За этим с вялой заинтересованностью наблюдал Астарион, кивнувший вошедшим Гейлу и Зиль. Риллиан воскликнула: — Смотрите что я нашла! Только тут замок магический и я думаю, что его разбить… — Не вздумай! — тут же рявкнул Гейл, вырывая книгу из её рук. Тифлина опешила и даже не возразила, послушно расставшись с находкой. Убедившись, что книга цела, Гейл заговорил, выпрямившись и напоминая какого-то учителя: — Первый пункт в правилах работы с магическими устройствами — не. Повреждать. Их! Повреждения могут вылиться в… — Ладно-ладно, я поняла, дай сюда, — проворчала девушка, пытаясь выхватить несчастную книгу. Гейл уворачивался с поразительной ловкостью, хотя объект их споров выглядел довольно тяжёлым: сам по себе тот ещё кирпич, так ещё и огромная печать, не дававшая случайному мародёру узнать, что внутри написано всё-таки. Даже уворачиваясь, Гейл продолжал вещать: — Твоё поведение нестабильно и небезопасно и к подобным вещам… — Да поняла я! Ты можешь её открыть или нет? Гейл задумчиво посмотрел на книгу. Все посмотрели на неё и Зиль подумала лишь сколько она уже должна тут лежать. Всё покрылось пылью и странно, но от созерцания этого покинутого храма в душе потянуло печалью. От понимания, что бог этот забыт и имя его осталось лишь на табличке на неизвестном языке. Мама рассказывала, что боги погибают без молитв. Страшно ли божеству умирать? — Что же, эта книга заслуживает внимания. Возьмём ее с собой, — он убрал находку в рюкзак под пристальным взглядом горящих в темноте глаз. Зильвейг было неуютно от этого взгляда и стыдно за эти чувства, ведь никто не заслуживает, чтобы его судили по расе или же… Сердце наполнилось горечью от понимания, что эти безумные в своей беспричинности насмешки так и не прекратятся. И что ценой доверия стала вспышка страха, раскрытие слабости своей мучительнице. Но Риллиан будто ее и не заметила, взгляд скользнул по Зильвейг как по пустому месту, и замер на проходе обратно в главный зал. Тифлина воскликнула, так громко, что аж ухо заболело: — Пойдёмте скорее, посмотрим, что они охраняли! — и пронеслась мимо, окрылённая жадностью. Зильвейг вздохнула, убеждая себя, что ещё немного, буквально пара дней, и долгожданная свобода обнимет её, защитит от нападок и издевательств. А пока что остаётся только терпеть. В скрытой за стеной комнатке было темно очень и тесно. Зильвейг взглянула как Риллиан пыхтит, пытаясь сдвинуть крышку саркофага, но помогать ей не было ни малейшего желания. Как и грабить мертвых, уже отняв даже их несчастную не-жизнь, не-смерть. Астарион подобными переживаниями не мучался и под тяжёлое дыхание тифлины шарился в сундуке. Его глаза вспыхнули от удовольствия одновременно с грохотом упавшей наконец крышки. Тут же Риллиан взвизгнула, отскочив к Зиль и спрятавшись за неё. Полудроу выхватила меч, глядя, как из саркофага вылезает его владелец. Медленно, но спокойно и сосредоточенно, как будто только этого и ждал. Но вот ведь странно, атаковать он их не спешил и в целом на других скелетов не походил. Хотя бы тем, что он был куда… свежее? Думать о таком было отвратительно, но другого слова Зиль подобрать не могла. Он в целом будто высохшим был: сморщенная кожа, вместо волос — золотые украшения по всему лицу и телу. Поразительно целая одежда. И глаза, совсем как у живого. — Всё, как говорил Он, — голос у него был неправильный. Он звучал будто сразу в голове Зиль, но она видела, что труп открывал рот. Девушка осторожно убрала оружие, все ещё ожидая атаки. Риллиан позади пискнула: — Ты чего стоишь? Он же… — Он не агрессивен, — перебил Гейл. Труп наблюдал за их дрязгами, и резко Зильвейг ощутила стыд за их препирания. Будто это было что-то такое мелочное, недостойное тех усилий, что тратил отряд. Девушка цыкнула, после чего посмотрела на собеседника: — Кто ты? Он, кажется, не услышал её или же не счёл достойной ответа. Дождался, когда болтовня утихнет, и спросил, глядя точно в её тёмную, недостойную прощения душу: — Ответите ли вы на вопрос? — Вопрос? — не поняла Зиль. Одновременно с ней окончательно осмелевшая Риллиан воскликнула: — Разумеется! Что за вопрос? — и будто стремилась прикоснуться к трупу. Или же всё-таки скелету? Зильвейг не сильно хорошо разбиралась в тонкостях, но на всякий случай решила всё-таки остановиться на понятии «скелет». Она засмотрелась на золотые вставки, невольно навевавшие мысли о путах и едва не пропустила мимо ушей сам вопрос: — Какова цена одной жизни? Внутри всё перевернулось. Как может она, обагрившая руки кровью невинных, отвечать на этот вопрос? Какое право имеет она судить? За спиной у неё преступления, от которых не сбежать и вина, которую не искупить. Есть вещи, которые ты не исправишь, сколько бы слёз не пролил и скольким бы самобичеваниям себя не предал. Перед глазами предстали лица матери и Эрена, её первой любви. Жертвы её глупости, её наивности. Какова цена одной жизни? Она не имела права отвечать. — Я… — пролепетала Зильвейг, отступая и отводя взгляд. Риллиан же задумалась, размахивая хвостом. Наконец пожала плечами с таким спокойным видом, что внутри рождалось непонимание этому и страх ошибки: — Зависит от внешности. Но если уж она ценна, то продать можно дорого, — ухмыльнулась, постучав по рогу так, словно это о чём-то должно было говорить. Зиль покосилась на девушку и получила только наглый взгляд двух огоньков цвета неба. Скелет молчал и внутри родилось ужасное понимание, что он ждёт её ответа. Но она не должна была отвечать! Не должна же была?.. Не должна? — Я… я думаю, что всякая жизнь важна. Вне зависимости от того, кому она принадлежит. Вспомнилось презрительно-разочарованное лицо матери, ведь дочерью она всегда была плохой. Рождённой от слабого отца-человека, с такой же слабой человеческой кровью и душой. Риллиан фыркнула, немного раздражённо, немного разочарованно, но скелет, напротив, выглядел ответом удовлетворенным. Он кивнул каким-то своим мыслям, находящимся за гранью понимания ещё живых: — Хорошо. Теперь я знаю ваши лица. Нам предначертана ещё встреча одна, — он направился прочь, так уверенно, что не возникало желания ему помешать. Астарион демонстративно закашлялся: — Прошу прощения. А нас спросить желания нет? — он показал на себя и Гейла. Зильвейг заметила цепочку кулона между его пальцев и сам кулон в виде креста и черепа. Ценный наверняка, но поэтому казалось правильным оставить его тут, а не забирать у мертвецов. Скелет одарил эльфа безразличным взглядом: — Нет, — и направился дальше. Несколько секунд все молчали, глядя друг на друга. Наконец, Зильвейг неловко улыбнулась, чувствуя, что получит ещё больше ненависти за то, что посмела подать голос: — Ну как, есть идеи, что это было? Голубые глаза нехорошо вспыхнули в полутьме.