— Мам, мы можем поговорить? — в комнату Хейли заглянула Хоуп.
— Конечно, милая, — Хейли похлопала по кровати, как бы приглашая сесть рядом. — Ты готова? Папа вчера сказал, что через несколько дней ты можешь вернуться в школу.
— Он всё уладил?
-Нет, — Хейли вздохнула. — Но обереги Фреи помогут тебя. Они будут защищать твой разум и никого не впустят тебе в голову, — волчица провела ладонью по голове дочери. — Скоро полнолуние, поможешь мне заготовить парочку зелий для облегчения боли? — Хейли с нежной улыбкой посмотрела на дочь.
— Вообще-то я бы хотела пойти с тобой, — Хоуп избегала взгляда матери.
— Уверенна? В этом месяце стало много новообращённых волков. На это лучше мне смотреть, — Хоуп молчала, собираясь с мыслями.
— Дело в том, — вдох и выдох. — Что походу в это полнолуние пройдёт и моё перво обращение, — улыбка, что ранее озаряло лицо Хейли начала медленно спадать.
— Что? — непонимание. — Клаус, — крикнула Хейли, а на глазах её дочери начали наворачиваться слёзы.
— Что такое? — двери в комнату распахнул гибрид и за ним следом в помещение проследовал старший брат.
— Хоуп, объясни ещё раз, — Хейли нахмурилась, а взоры двух первородных были устремлены на Хоуп. — Что значит это будет твоё обращение.
— Хоуп? — привлёк к себе внимание отец девочки.
— Я не помню как это случилось, — Хоуп шмыгнула носом. — Но сегодня утром я почувствовала такую сильную боль во всём теле, — девочка посмотрела на родителей и дядю. — А потом взглянула в зеркало, мои глаза, — всхлип. — Они были ярче и более жёлтые, чем раньше.
— Это оно, — сказала Хейли Клаусу и Элайдже. — Милая, кого ты убила? — ох как же Хейли мечтала никогда не произносить таких слов. Но всё же иногда у неё проскальзывала мысль о том, как она и её девочка вместе бегут по лесу в обличии волка. Но стоило Хейли вспомнить, что должно случится перед первым обращением, так её кидало в дрожь, а сердце сковывал страх.
— Я не знаю, — Хоуп еле слышно выдавила из себя. — Но я не помню одного момента, — девочка посмотрела на Клауса, в котором искала такую нужную для неё сейчас поддержку. — Я не помню, как два дня назад я ложилась спать, и что я делала утром. Сначала я сижу с книгой в общей гостиной, потом сижу на завтраке в большом зале. Утром Драко написал, что на стене в одном из коридоров школы была надпись, кровавая надпись. Драко и Тео говорят, что это мой почерк. Только я пририсовываю к буквам завитки. Они никому не сказали, что это я написала.
— Ну ещё бы они сказали, — сказал Клаус с еле заметной ухмылкой, но через секунду сделался серьёзным. — До полнолуния ты останешься здесь. Посмотрим обратишься ты или же нет. Мы будем рядом, — Клаус подошёл к дочери и обнял её.
— Обещаешь? — Хоуп посмотрела на отца.
— Даю тебе своё слово, — Клаус ни секунды не колебался. Он бы не простил бы себе если бы его Хоуп проходила бы эту агонию и боль в одиночестве. Нет. Кого угодно, но её одну он никогда не оставит, ни в этой жизни, ни в следующей.
Несколько часов спустя, Клаус, Хейли стояли рядом с воротами их дома, дожидаясь Хоуп. До полуночи ещё три часа, времени полно. Хоуп не знала почему, но она до последнего оттягивала этот момент. Возможно, где-то в глубине души она и хотела стать оборотнем, но с другой стороны, она понимала, что если она обратится сегодня ночью, то это будет означать, что она и вправду повинна в чьей-то смерти. Этого момента боялась и Хейли. Она даже на долю секунды не могла представить, как её маленькая девочка магией высасывает из кого бы то ни было жизнь. Это было дико. Да и не способен двенадцатилетний ребёнок на убийство. Про Клауса и говорить ничего не надо. Он был в ужасе. Он до по последнего будет отрицать, что его дочь никого не убивала. Это просто совпадение, и пока кости её дочери не начнут ломаться, а кожа не будет покрываться шерстью, совпадением это останется. А если нет… Что ж для простого волшебника Дамблдор живёт очень уж долго. Пора избавить его от мучений и отправить на покой. Вечный покой.
— Милая, как себя чувствуешь? — Хейли подошла к дочери
— Нормально, — казалось Хоуп прибывает где-то далеко в своих мыслях.
— Тогда пойдём, — Клаус подошёл к дочери и взял ту за руку, бросив последний взгляд на Элайджа и Фрею, что стояли на балконе и провожали их.
Путь до леса прошёл к кромешной тишине. Отец и мать пытались вытянуть дочь на разговор, однако все попытки шли крахом. Хоуп старалась как можно меньше контактировать с родителями. Помимо страха, её мучал ещё и стыд. Она не может с уверенностью сказать, что убила кого-то той злосчастной ночью, однако и утверждать, что она не в чём не повинна она тоже не может.
Лес, по которому Майклсоны до лагеря, где живут оборотни стаи полумесяца, всегда нравился Хоуп. Тут было спокойно и тихо, даже несмотря на то, что здесь проживает не самый тихий народ. Однако это единственное место в городе, где Хоуп чувствует себя свободной. Тут полным полно дикой необузданной магии, что пробирается под кожу и наполняет каждую вену и каждую артерию. Однако не каждому дано чувствовать это. И Хоуп благодарна природе за такой дар. В школе Сальваторе юных ведьм и колдунов всегда водили в лес и заставляли часами сидеть в позе лотоса и прислушиваться к жизни, что протекает в лесу. А здешний воздух всегда наполняет лёгкие так, что городской воздух кажется ядом, что медленно, но верно отравляет твоё тело. Поэтому заботливый Элайджа постоянно выводил маленькую Хоуп на прогулку в лес. К матери или просто провести время с единственной и любимой племянницей. Однако сейчас этот лес превратился в зал суда. И Хоуп, что так его любила, оказалась на скамейке подсудимых. Подходя к лагерю Клаус сильнее сжимал руку дочери. А пока Хейли приветствовала и проверяла будущих волков, тот взял Хоуп за плечи и заставил посмотреть себе в глаза.
— Что бы не произошло сегодня ночью, — Клаус одной рукой взял дочь за подбородок, когда ты в свою очередь попыталась отвести взгляд и спрятаться от проницательного взора отца. — Ты навсегда останешься нашей дочерью, ту что мы любим, и той что мы очень сильно гордимся. Никогда этого не забывай. Мы с твоей мамой будем любить тебя, и никогда и ничто не сможет разрушить это. Я люблю тебя, Хоуп. Любовью, что глубже океанов и небес. Всегда и навечно, — Клаус притянул дочь и спрятал от всего мира в своих крепких и надёжный объятиях.
— Всегда и навечно, — пробормотала девочка, спрятав своё лицо в шее отца. Клаус улыбнулся. Его девочка всегда так любила делать, даже когда была крошечной малюткой. И вот они здесь. Ожидают восхода полной луны, которая возможно разделит жизнь девочки на до и после.
— Милая, — подошла Хейли. — Это зелье, что готовит Фрея каждый месяц, оно снимает боль и помогает быстрее всё преодолеть. Выпей его на всякий случай, — Хоуп взяла склянку, что ей протягивала мать, взглянув на отца и получив одобрительный кивок, опустошила ёмкость целиком, при этом поморщившись от отвратительного вкуса. Теперь остаётся только ждать.
Ожидание смерти, страшнее самой смерти.
***
Драко сидел на диване в общей гостиной Слизерина, держа на коленях дневник, по которому они общаются с Хоуп. Он хотел написать ей, от кого она страдает, но не смел, это знает её отец, это должен сказать он. Но почему тогда, где-то там, глубоко в душе он чувствует, что утаивает от неё такое важное замечание. Боится, что Хоуп плюнет на Волан-де-Морта и пойдёт на бой с ним? Да, возможно. Однако этот поединок будет по-истине легендарной схваткой. И победителя весьма сложно предугадать. С одной стороны волшебник, у которого полным полно сообщников. Он старше, да и опыта у него по-больше. Вон он из мёртвых возвращается. С другой стороны маленькая девочка, которая по-совместительству является новоорлеанской ведьмой, что может разорвать тебя в клочья силой мысли, и ко всему прочему имеет за спиной целую армию: ведьмы, что будут защищать своё наследие, вампиры, которые верят, что эта девочка приведёт их расу к процветанию и прекрасному будущему и волки, что защищают каждого волчонка своей стаи. Пятеро кровожадных, первородных вампира. Гибрид — вожак стаи, и могущественная ведьма. Да и девочка сама не промах. Она сама не знает на что способна. Никто не знает. Этот чудо — ребёнок либо сможет даровать надежду на нечто большее, либо дарует долгую и мучительную смерть любому кто ей не угодит. Так что победитель этой схватки не так уж и очевиден.
— Ну что, — на диван рядом с блондином плюхнулся Тео. — Есть какие-либо новости?
— Нет, — Драко вздохнув откинулся назад и положил на столик книгу, которую читал. — Было опрометчиво предполагать, что Клаус будет щедр на подробности касательно своей дочери.
— А твой отец? — Тео не унимался. Ему до жути было интересно что-нибудь узнать о Хоуп. Но почему-то написать ей лично и спросить он не как не решался.
— А что мой отец, — риторический вопрос. — Он влиятелен лишь дома и в министерстве. Влияние на Клауса Майклсона лишь есть у его семьи. Мы в этот круг не входим.
— Жаль, — Тео фыркнул и схватив журнал про магический спорт, окунался в чтение.
— Не то слово, — хмуро промямлил Драко. — Не то слово. Она даже на мои письма не отвечает.
— Серьёзно? — Тео тут же оживился.
— Да, — Драко посмотрел на друга. — После того, как сообщил ей последние новости, — кивая головой куда-то в сторону выхода, как бы намекая на ту надпись, что была написана кровью в полузаброшенном коридоре. — Ничего не пишет.
— Может ты вымотал свою сову, что она еле крыльями машет, — Тео уже просто насмехался. Но настал черёд Драко.
— Да не в сове дело, — Драко ухмыльнулся. — В том году Хоуп подарила мне заколдованный ею же маркер, — блондин выудил маркер из внутреннего кармана своей мантии. — Когда я пишу что-то неважно, где: на пергаменте, на руке, в тетради, это всё отображается в дневнике Хоуп. Такой же маркер есть и у неё. Я усовершенствовал эту систему и на её день рождения подарил ей специальный зачарованный дневник, в котором страницы никогда не закончатся, такой же есть и у меня. И мы в нём переписываемся на каникулах. Переписывались, когда она ещё училась на львином факультете.
— С ума сойти, — Тео лишь сидел и поражено хлопал ресницами, на удивление довольно длинными и густыми. — И ты молчал?!
— А что мне надо было кричать об этом на весь Хогвартс?
— Я бы кричал, — недовольно буркнул Тео, но тут же сменил тему. — Кстати, а что делать с кулоном Слизерина?
— Ничего, — Драко опять вернулся к своей книге. — Он пропал.
— Как это?
— Мерлина ради, Тео, — Драко нахмурился. — Пропал он. Исчез. Его нет у неё в комнате.
— Ты рылся в её комнате? — Тео ухмыльнулся. — Ох, Хоуп это точно не понравится.
— Я заставил Пенси, — Драко решил подставить под удар брюнетку, однако понимал, что Тео не расскажет Хоуп, что её близкая подруга рылась в её вещах.
— Хитрец, — Тео сказал это такое интонацией будто совершенно не был удивлён, что его друг способен на такое.
23:45
К полнолунию всё готово. Вампиров в лесу нет. Людей тоже. Остаются лишь считанные минуты для приговора Хоуп. Она не было до конца уверенна, что это произойдёт сегодня. Она надеялась, что это не произойдёт сегодня. Однако ждать осталось совсем недолго, но эта четверть часа, медленно, но верно начинала походить на четверть века. При наступления полуночи кости начнут ломаться и изменять свой вид и строение. Но Хоуп не боялась этой боли. Она считала, что это наказание за чью-то украденную жизнь. И была готова понести его.
23:55
Некоторые уже начинали чувствовать нарастающую боль. Стая полумесяца отличалась от всех остальных тем, что волки могли контролировать своё обращение, они не были привязаны к лунному циклу. И боли у них не было, но это не касалось первого раза. Первое полнолуние это что-то типа посвящения в стаю. И отменить его или сделать полностью безболезненным никак нельзя. Однако новоорлеанские ведьмы решили начать стопить дружеские связи с местной стаей, поэтому они начали готовить для них зелье, что заглушает боль, но полностью сделать этот процесс комфортным и приятным у них не получалось. Однако разница ощутима.
0:00
Раздались крики обращаемых.
