Perfect creation

Последнее, что видит Лоусон перед потерей сознания – накрывающая ее волна света, бьющая по глазам, слепящая. Первое, что наблюдает Миранда после того, как приходит в себя – неестественно чистое небо. Ярко-голубое, такое, какое она не видела чуть ли не с начала войны. Следом восстанавливается слух, и она поражается тому, какая вокруг царит тишина. Да, где-то рядом слышны разговоры, но нет постоянных перестрелок – того, к чему она давно привыкла. И единственное, что раздражает – это шум в ушах, похожий на шипение. Мерзкий, точно зуд где-то под кожей, на кончиках нервных окончаний. Миранда медленно садится и краем глаза замечает инородность – какой-то новый элемент в привычной картине, но мозг не успевает распознать, в чем дело. Затылок ноет от удара при падении, и женщина мельком думает о том, что ей повезло: окажись под ногами кусок какой-нибудь плиты, о которую она б приложилась шеей – и все могло бы закончиться плачевно. – Мэм, вы в порядке? – звучит вопрос совсем рядом. Лоусон поднимает голову, морщась от очередной вспышки боли, и смотрит на говорящего. И чувствует, как короткие волоски на шее поднимаются дыбом: возле нее стоит вроде бы человек в форме Альянса – но светящиеся зеленью линии вен и глаза вызывают ассоциации с хасками. Миранда подавляет желание схватить пистолет и пристрелить это существо, закрывает глаза и хрипло отзывается: – В полном. Что произошло? – она не думает, что получит полный ответ, но немного информации лучше, чем ничего. – Мы не знаем. Нас накрыла волна, а потом… – он мнется, но все же продолжает, – противник перестал вести бой. И еще… – кажется, он говорит что-то, но Миранда не слышит его. Неожиданно в ее голове начинают звучать десятки испуганных, недоуменных голосов – мужских, женских, человеческих, турианских, чьих-то еще – и она прижимает ладони к ушам, словно это может помочь. И только теперь она понимает, что не так, ошеломленно глядя на неоновую зелень вдоль вен и похожие на микросхемы узоры на предплечьях. Миранда не сомневается в том, что сейчас она выглядит в точности как и все еще стоящий рядом солдат, и это понимание вызывает у нее тошноту. Она стала гребаным хаском. Да, есть отличия, но сути не изменить. Лоусон закрывает глаза, поднимая лицо вверх и делая глубокий вдох, стараясь успокоиться. Отвращение к себе, своему новому виду никуда не уходит, бьется пульсом в ушах, перекрывая гул чужих голосов. Ей несложно понять, что случилось: видимо, активация Горна оказалась не тем, на что все надеялись. – Будь ты проклят, Шепард, – шепчет она себе под нос. – Мэм? – откликается солдат. Миранда покачивает головой: – Это я не вам. Она осторожно встает, оглядывается и удивленно восклицает, видя, как огромный Жнец явно пытается помочь разгребать завалы. – Они все так, – поясняет солдат, – вижу, вам помощь не нужна, но если что, метрах в ста вниз по улице медпалатка. Миранда молча кивает, рассматривая свои ладони. Она привыкнет. Она сможет найти плюсы в этом новом теле. Но она не перестанет ненавидеть Шепарда, пряча это чувство где-то в глубине души, за то, что он посмел сделать такой выбор. За то, что он лишил ее – и всех остальных – своей сути. За то, что он сделал всех кибернетическими тварями. Будь он проклят.