Универсальные истины

Все мы дураки в любви.

Гермиона проснулась, купаясь в теплых лучах солнца. Кто-то непозволительно громко шумел на кухне, что, вероятно, и нарушило ее сон. После недавних утренних… э-эм… активностей она могла бы поспать еще немного. Она улыбнулась и зевнула. Стоп, кто-то шумит на кухне? Драко, должно быть, остался! Ее глаза округлились. Он никогда не оставался до утра — всегда аппарировал обратно в замок до того, как она проснется. Они никогда этого не обсуждали, но Гермиона решила, что это часть неписаного кодекса проживания в доме его тетки. Или, может быть, это было связано с Асторией, а теперь, раз та в школе?.. Гермиона вылезла из постели и накинула свой самый красивый халат. Как бы то ни было, запах кофе и еще чего-то вкусного доносился до нее в комнату, так что она не собиралась сидеть и разводить тут внутреннюю дискуссию. На кухне ей открылось совершенно прекрасное зрелище: Драко стоял у плиты спиной к ней, на нем были лишь маггловские шорты на завязках, низко сидящие на бедрах. Гермиона покачала головой и громко вздохнула. Это просто несправедливо. Широкие плечи и мускулистая спина, переходящая в узкую талию и бедра. Две глубокие ямочки, выглядывающие из-под пояса его шорт… И этот мужчина готовил. А потом он повернулся. Гермиона не смогла сдержать очередного вздоха. — Так ты решила присоединиться? — поддразнил ее Драко. — Сначала кофе, потом разговоры, — сказала она, стараясь не обращать внимания на невероятную физическую красоту перед глазами. Взяла чашку и сделала первый, божественный глоток. А потом еще несколько. Он смотрел на нее с весельем на лице. — А-ах, — вздохнула Гермиона, когда кофеин попал в ее кровоток. — Что тут у тебя? Пахнет потрясающе. — Я же говорил, что у меня отлично получаются завтраки, — невозмутимо произнес он, вступая в ее личное пространство с характерной малфоевской ухмылкой. Грейнджер моргнула, безуспешно подавляя глупую улыбку, когда в голове всплыли далекие воспоминания об их разговоре на террасе Ноттовского особняка. Она провела кончиком указательного пальца по его обнаженной груди. — Тебе придется это доказать. Какое-то время Драко смотрел на нее сверху вниз, потом вдруг развернулся, подошел к духовке и открыл дверцу, бросив лукавый взгляд через плечо. — Круассаны готовы. — Круассаны? Ты испек круассаны? — Гермиона знала, что ее рот приоткрылся очень нелестным образом. — Выпечка похожа на приготовление зелья. Просто нужно быть очень точным и следовать рецепту, — его высокомерный и всезнающий тон показался ей раздражающе привлекательным. — Садись, — он указал на стол, на котором уже стояло множество свежих фруктов, баночки с йогуртом и разные добавки к нему. Гермиона села. — О, это чудесно, — вздохнула она немного позже, беззастенчиво поливая растопленным маслом второй теплый круассан. — Ты определенно доказал свои способности в кулинарии. Можешь оставаться хоть каждое утро и готовить завтрак. Драко приподнял бровь, заставляя ее покраснеть. Она срочно отвлеклась на экземпляр «Ежедневного пророка», который лежал на столе. Об этом выпуске газеты говорила Джинни, когда рассказывала про Бал Основателей. — Кстати, все хотела спросить об этом, — Гермиона показала ему страницу с заголовком о мероприятии. — Ты поэтому в выходные должен быть в Лондоне? — Да, — он нахмурился. — Как ни прискорбно. — Можно полюбопытствовать, — она съела кусочек груши, — почему? Малфой драматично вздохнул. — Моя мать, — то, как он закатил глаза, напомнило Грейнджер о школьных днях. Она вопросительно посмотрела на него. — Это единственное, чего она требует от меня в социальном плане, — продолжил он, агрессивно протыкая вилкой чернику. — У нас с ней неофициальное соглашение: если я пойду с ней на Бал, матушка до конца года не будет доставать меня зваными ужинами, приемами и тому подобным. Гермиона в изумлении приподняла брови и подумала, что у Нарциссы, должно быть, нелегкий характер, но сама Грейнджер ни за что не позволила бы родителям так манипулировать собой. — Согласен, — Драко поднял руку, и Гермиона сообразила, что все эти мысли отразились на ее лице. — Это невыносимо скучно, и с каждым годом мне все труднее изображать вежливость. Я не горю желанием туда идти. Совершенно. Гермиона покрутила свою кружку и глубоко вздохнула. Назвался бумслангом — полезай в котел, Грейнджер. — Помогло бы, — она бросила взгляд в его кремневые глаза, затем посмотрела вниз, — если бы я пошла с тобой? В качестве спутницы? Ей хотелось знать, как и когда они расскажут о своих отношениях общественности. Гермиона снова подняла глаза, ее сердцебиение ускорилось. Малфой широко распахнул глаза. — Нет! Она отпрянула, обиженная и пораженная. — В смысле, — продолжил Драко, не сводя с нее взгляда, — тебе там не понравится. — Или я не понравлюсь им? — она не могла сдержать горечь в своем голосе. Малфой резко встал и подошел к ее стороне стола, выдвинул стул рядом, сел и взял ее за руку. Она не отводила взгляда, все еще уязвленная. — Слушай, я буду честен, Гермиона. Тебе там было бы некомфортно. Это Священные двадцать восемь и, возможно, горстка приближенных, если те достаточно богаты. Но по факту они все чистокровные снобы. И им все равно, что ты героиня войны, или что ты невероятно умна, или что ты со мной. Они по-прежнему будут относиться к тебе как к недостойной их общества магглорожденной. Я не могу подвергнуть тебя этому. — Что, если мне все равно? Что, если я сделаю это ради тебя? «Ты бы пошел на это ради меня?» Драко покачал головой, отчего у нее внутри все упало. — Ты не знаешь, каково это. Как они ведут себя. Когда они все вместе. Для меня это невыносимо, а я один из них. — Уверена, что переживала и хуже, — Грейнджер с вызовом приподняла подбородок. Он отстранился, и его лицо словно окаменело. — Нет, я не могу тебе позволить. Его слова звучали непреклонно, но Гермиона была очень настойчивой. — Не можешь или не хочешь? Гневно выдохнув, Драко встал и начал убирать посуду в раковину. — Я отказываюсь на это отвечать, — в его голосе сквозил холод, которого она не слышала уже несколько недель. Гермиона даже не заметила, что в какой-то момент скрестила руки на груди. — А какой еще вывод я должна была сделать? Ты сказал, что мне будет некомфортно. Я сказала, что выдержу. Ради тебя. И ты все еще говоришь «нет». Так что я не могу придумать другой причины почему. Хладнокровие Малфоя внезапно пошатнулось. — Тебе там не место, вот почему, — вырвалось у него, и он вышел из кухни и пошел по коридору в спальню. — Какого хера это значит? — она встала и последовала за ним. Драко сердито натягивал свитер через голову и обувался. — Это значит то, что я сказал, — на его щеках распустились красные пятна. — Есть ситуации, когда дерзость не прокатит. Ситуации, когда ты не можешь просто вздернуть подбородок, взбить свои грейнджеровские кудри и заявить: «К черту, я здесь, нравится вам это или нет». И я не говорю, что это правильно или хорошо, — часть его гнева, казалось, уже иссякла, — но это реальность. Малфой взглянул на нее, и его глаза были мрачными. Гермиона почувствовала, как гнев из нее тоже вытесняется чем-то бесконечно более пугающим. — Так что это значит, Драко? — ее голос едва громче шепота. — Это значит, что мы увидимся в воскресенье. Он поднялся с ее кровати, каким-то образом снова безупречно собранный, и встал перед ней. Приподнял за подбородок и посмотрел в глаза. К ее полному унижению, она почувствовала, как у нее наворачиваются слезы. — Я думала, ты уйдешь чуть позже. Драко вздохнул и посмотрел в сторону. — Тео в городе, и мне нужно встретиться с ним в полдень в Косом переулке. Это важно, и только это время подходит нам обоим. Гермиона собрала последние клочки своего достоинства. — Передавай ему привет. И пришли мне сову перед своим приходом в воскресенье. Возможно, я буду занята полевыми работами. Она отвернулась и принялась убирать постель. Но вскоре почувствовала его теплую руку на своем плече, и Драко мягко развернул ее обратно. — Давай не будем все так оставлять, — прошептал он. — Хорошо, — Гермиона заставила себя посмотреть на него. Его губы нежно коснулись ее, и она закрыла глаза. — Я буду скучать, — тихо сказал Драко и, прежде чем она смогла ответить, шагнул из комнаты в коридор. И Гермиона никогда не чувствовала себя большей содержанкой, чем в тот момент.