Мародёры

Утро 31 октября ознаменовалось не только отвратительным настроением после пробуждения, но и криками за дверьми больничного крыла, которые его, к слову, и заставили проснуться. Кровать находилась очень близко к выходу, что Ремусу даже показалось, будто мадам Помфри специально так сделала, в отместку за то, что он спал весь вчерашний день. Чего только не придет в голову спросонья. Свет неприятно бил в глаза, а учитывая, что его расположили прямо напротив окна, то и спрятаться от назойливых солнечных лучей было нельзя. Отвратительно ломило тело. Не так больно, как вчера и вовсе не мучительно, а просто непрекращаемое ощущение, будто он всю ночь носился по замку с чем-то тяжелым на руках. А за стеной все кто-то неустанно бубнил. Вот прям не замолкал ни на минуту, от чего хотелось очень больно ударить источник шума. Мальчик резко перевернулся на бок и непроизвольно ахнул — защемило где-то в плече. Как-то, за все время размышления о том, как же его все раздражает, он совсем позабыл, как сильно может быть больно перед полнолунием. От осознания, что прямо сегодня ему вновь придется бороться с самим собой хотелось кричать. Громко, протяжно, просто чтобы каждый слышал, насколько ему плохо. — Немедленно прекратите шуметь. Мистер Люпин сегодня никого не принимает! — Но мадам! Как же так? Ему совсем-совсем плохо? Внутренние органы будто скрутило, а воздух пропал из легких. За дверью Эванс, и это не может оказаться неправдой. Ремус нырнул под одеяло с головой прислушиваясь к разговору и надеясь, что мадам Помфри не отступит от своего и ни в коем случае не пустит Лили внутрь. Он совсем не имеет желания разговаривать с ней в таком состоянии. — Ему очень плохо, дорогая. А теперь иди в общий зал. Уверена, что директор очень хочет вас всех поздравить. Дверь громко хлопнула, что означало только то, что его подругу бесцеремонно отвадили. Теперь было можно успокоиться и пока есть пара часов в запасе — хорошенько подумать над тем, что же он ей скажет, когда его отпустят. Вероятно, в первый раз отмазка про «Плохое самочувствие» пойдёт. Возможно во второй раз что-то на подобии «Перенервничал» тоже сгодиться. Однако, если он будет говорить подобное постоянно, то Лили почувствует подвох. Что уж тут Лили, его соседи по комнате начнут замечать его ложь ещё раньше. Невольно закусив губу, Ремус вынырнул из-под одеяла и уставился в потолок. А ведь подумать только, он вот-вот недавно приобрёл компанию Эванс, как уже через пару месяцев может и этот клочок общения потерять. Придется искать новые знакомства, только все снова, через какое-то время, рухнет и будет необходимость снова находить собеседников. Неужели ему придется перезнакомиться с половиной Хогвартса, только что бы уже на курсе пятом все его считали чокнутым или каким-то чумным? С губ сорвался протяжный непроизвольный стон. Только мысли о подобном неутешительном, но близком будущем, его ввели в подобное отвратительное состояние. А что же будет, когда все произойдёт в действительности? «— Да уж. Вот так и становятся изгоями.» — Поёжился в одеяле Люпин. «— Неужели все одиночки в рассказах — просто брошенные оборотни?» Ремус мягко рассмеялся, не в силах сдерживать порыв эмоций. Как же глупо. Будто в действительности каждого отстранённого человека укусили в детстве. Лучше было бы сказать, что все они внутри одинокие волки. На удивление, но сейчас мальчик почувствовал себя действительно удовлетворённым — как будто сказал что-то действительно мудрое. Кому ж не понравится чувствовать себя умным? Тем же временем гомон за стенами лазарета усиливался, а это значит, что все факультеты шли в общий зал на празднество. Признаться честно, Ремусу очень было любопытно, что такое вообще можно устроить на Хеллоуин, а если ещё и понаблюдать за тем, как старшекурсники к этому выходному готовятся, так вообще от любопытства можно было бы с ума сойти. Увы, придется довольствоваться разве что чужими рассказами и смиренно ждать следующего года, надеясь, что полнолуние не выпадет на примерно те же даты. Эта мысль настолько возбудила Люпина, что он тут же начал прикидывать в уме примерно когда через год в октябре будет полная луна. Однако, это успехом не увенчалось — слишком уж много нужно было считать, и слишком уж мало у него было на это сил. Лениво перевернувшись на бок и вновь стиснув зубы от острой боли внутри, он постарался расслабить тело полностью, чтобы поскорее почувствовать себя более менее хорошо. И если честно, подобное было провернуть очень уж непросто в подобном случае. Во время полнолуния Ремус был не только раздражённым, но так же ощущал давящую слабость, которая отдавалась не только физически, но чаще всего и морально. Дома миссис Люпин готовила ему странные маггловские напитки из растений. В такие моменты, он представлял её какой-то очень таинственной колдуньей, которая магию не использует, но отлично разбирается в зельях. Всё-таки, было бы гораздо проще, если бы родители оба были магами. И в моменты пика своей «лунной проблемы», он особо остро ощущал насколько же тяжело его матери принимать происходящее и справляться с ним. С волшебной палочкой ты отобьёшься от маленького оборотня. Ты залечишь раны оборотня после полнолуния и скорее всего даже сможешь потом, как ни в чем не бывало, вернуться к своим прежним делам. Таким был его отец — ночью сторожил у двери в подвал, с утра обрабатывал раны и тут же летел в Министерство. Но Хоуп давалось все труднее. Ещё буквально несколько лет назад после каждого превращения она, проверив состояние Ремуса, уходила на кухню или в гостиную, но так и не могла приняться за домашние или рабочие дела. Мальчик часто видел, как дрожат её губы, а лицо не мокрое от слез, а просто пустое. Будто в эти моменты где-то неподалёку парит дементор, а усталая женщина не может сопротивляться его влиянию. И за этим было гораздо страшнее наблюдать, чем за семейными ссорами или страдальческим плачем. В такие моменты он особо остро ощущал насколько же тяжело не быть магом, но связаться с волшебным миром. Ему было легче не думать о матери в полнолуние, хотя бы для того, чтобы вновь не чувствовать её страх перед непонятным. Ремус и сам себя не понимал, что уж тут говорить о простой маггле, пусть и очень дорогой ему. Очень странно осознавать, что ты априори знаешь больше, чем твоя мама — такая взрослая и сильная. Но это была правда, из-за которой Люпину младшему сложно было ощущать себя ребёнком до конца. Когда на твоих плечах подобная ответственность, невозможно быть просто ребёнком. Поворочавшись, что бы устроиться поудобнее, он вдруг осознал, что ему было бы просто неплохо выспаться. Не думать о чём-то сложном, а как следует подготовиться к предстоящей тяжелой ночи. Сон ведь лечит? «— Если действительно лечит, что сколько нужно, что бы вылечиться оборотню?» Нервно хихикнув чисто для себя, он вытянулся во всю длину на кровати и попытался расправить ногами скомкавшуюся простыню. Вышло все не слишком идеально, да и самому ему стало уже как-то все равно. Резкая переменчивость настроения в полнолуние тоже иногда имелась, особенно, когда не на чем сосредоточить внимание. — Мистер Люпин, вы уже встали? Мне нужно обсудить с вами кое-что важное. Профессор Макгонагалл, поскольку это была именно она, неторопливо приближалась к постели Ремуса. На её лице была слабая улыбка, пусть и на пару с вымученным взглядом. — Вы уже закончили с мадам Помфри? Насколько я понимаю, утренний приём настоек очень важен сейчас для вас. — Минерва, я ещё готовлю все необходимое. Пусть мистер Люпин подождёт немного. — Это нам как раз. — Профессор слабо кивнула в сторону мальчика. — Как ваше самочувствие? Что вы обычно чувствуете в это время? Ремус неловко заерзал, стараясь вспомнить что-то точно описывающее его состояние. — Слабость? — Он потупил взгляд в сжатое в руках одеяло. — Думаю да, именно это. Но сейчас все неплохо. Колдунья неожиданно нахмурилась своим мыслям, но на этот повод промолчала. — Профессор Дамблдор очень волнуется за вашу первую ночь в Визжащей хижине, поэтому попросил меня проводить вас и мадам Помфри сегодня около девяти часов туда. Это будет после отбоя, как вы понимаете. Можете не переживать. Благодарно кивнув, он все ещё не мог произнести и слова. Будто все мысли куда-то пропали в один момент и связать предложения было больше невозможно. — В любом случае, если вам сейчас или потом что-то понадобиться вы можете обратиться ко мне. Сегодня я стараюсь следить за вашим состоянием так пристально, как только мне будет позволять время. Макгонагалл приложила ладонь к его груди и заботливо поправила краешек одеяла. — Приходите в норму как можно скорее. Ваши друзья очень волнуются за вас. Ремус старательно заставил себя не прыснуть со смеху. Да уж, Лили вполне могла бы поднять шумиху из-за того, что её не пускают в больничное крыло. Никто помимо неё во всем Хогвартсе, кажется, не волновался за него так сильно. Самую малость, это грело душу. Или быть может не это, а само желание, что бы Эванс действительно была настолько не безразлична к его состоянию. Он непроизвольно отвёл взгляд в сторону, стараясь скрыть резко нахлынувшее смятение от профессора Макгонагалл. — Конечно, я понимаю, мадам. — Пробормотал себе под нос мальчик. — Я тоже уже очень хочу этого. — Могу предложить вам попробовать позавтракать. Или вы только недавно проснулись? Вежливо поинтересовалась преподавательница, ещё раз приложив тыльную сторону ладони к его груди. Кажется, она прислушивалась к сердцебиению, — Я спал очень много, значит? — Неуверенно пролепетал он, чуть ёрзая в постели из-за смявшейся простыни. — Проснулся недавно, правда все ещё чувствую себя уставшим. — И у вас так всегда, мистер Люпин? — Нет. Совершенно честно и твёрдо ответил Ремус, с удивлением подмечая, как лицо декана его факультета медленно меняется в выражении. Ему ещё никогда не удавалось видеть столь взволнованную преподавательницу трансфигурации. Даже когда ей привели в кабинет посреди урока третьекурсника с подпаленными бровями. Ох и шума было тогда. — Обычно я чувствую слабость, но это только после полнолуния. А вот до всего меня распирает от энергии. — Разумеется сейчас вы чувствуете себя не очень хорошо. На таком-то эмоциональном фоне. Из-за шторки вышла мадам Помфри с тележкой, на которой везла несколько звенящих от покачиваний склянок. — Вам стоило продолжать пить настойки из Мунго. Разве не так? Смущенно покраснев, Ремус просто не мог заставить себя поднять глаза на медведьму, которая остановившись у тумбочки, сурово смотрела ему в лицо. — Меня, молодой человек, осведомили, что у вас курс лечения, после попыток избавиться от ликантропии. Не могу только понять того, от чего же вы не принимали необходимые лекарства? — Я думал… — Он на секунду запнулся, но попытался тут же вернуться в нить повествования. —… Что если я не чувствую тревогу, то мне и не нужно лишний раз пить их? Мадам Помфри демонстративно шумно выдохнула и протянула небольшой бутылёк с мутноватым содержанием, который держала все это время в пальцах. Все было ясно, как день, потому Ремус легким движением откупорив, сразу же опрокинул в рот вязкую жидкость из ёмкости. Знакомый неясный вкус заполнил горло и заставил чуть сморщиться, от, хоть и привычного, но все ещё не слишком приятного ощущения. Вязкая структура совсем не шла этому зелью. Совсем не шла. — Замечательно. А теперь, хоть вы и проспали достаточно долго, вам придется уснуть ещё. Иначе, как вы знаете, настойка не возымеет нужного эффекта. Женщина строго обвела взглядом его постель и тяжело вздохнув, отошла к окну, так и оставив тележку подле кровати. — Поппи, разве ему не стоит сначала хотя бы поесть? Перед полнолунием нужно много энергии… — Да, Минерва. Но я уже решила, что он сначала закончит с лекарствами, а ближе к вечеру после пробуждения мистер Люпин хорошо поужинает. Она повернулась на мальчика и продолжила, кажется, обращаясь уже к нему. — Да уж, и такое бывает. Вам не пришлось бы сейчас голодать, если бы вы следовали указанию колдмедиков. — Я не голоден. — Смущенно выпалил Ремус, взглянув на профессора Макгонагалл. — Но очень хочу спать, правда. Ведьма недоверчиво прищурилась, но согласно кивнула, обогнув кровать и присоединившись к мадам Помфри подле окна. Люпин отвернулся; — Дальнейший разговор ему очень уж не хотелось слушать. Учитывая то, что впервые за два месяца обучения его действительно отчитали. Причём так стыдно и строго. Прямо в присутствии декана, будто он очень серьёзно нашкодил. «— Наверное Джеймс и Сириус чувствуют себя так частенько.» —Он сам весело улыбнулся своей же догадке. « — Хотя нет. Думаю, они уже к подобному привыкли.» Воспоминания о Поттере скоро забрали все его внимание. Хоть проделки его компании и были не самыми адекватными, но уж точно забавными, что даже заставляло непроизвольно хихикать, в то время как сидящая рядом за партой Лили, обычно, недовольно фыркала. Она не любила шум и суету, а уж тем более, если после такого последует наказание от учителя. Да и к подсчету баллов факультета девочка отнеслась очень серьёзно, расстраиваясь каждый раз, как Гриффиндор их терял или отставал хотя бы от второго места. — Ли, тебе не стоит так злиться. Джеймс просто иногда заигрывается, вот и все. — Не все. Он просто придурок. Самый настоящий. Они вдвоём отдыхали под тенистым деревом у озера в одни из выходных, пока ещё были тёплые деньки. Эванс тихонько читала про себя книгу, то и дело поправляя выпадающие из-за уха пряди волос. Сегодня после небольшой шутки Поттера и Блэка, которые взорвали хлопушку в гостиной, у неё все падало и дрожали руки. Ремус же как-то совсем не отреагировал на подобное, хотя бы потому, что они были знакомы с мальчишками уже месяц, и чего-то подобного в свободный день от них ожидать стоило. Однако, напуганный вид Лили кого хочешь заставит повесить нос. — Может, хочешь что-нибудь съесть? — Наклонившись к её лицу, неуверенно прошептал Люпин. Так, что бы слышно было лишь им двоим. — А что там? Холодный взгляд Эванс оттаял и смешно состроив заговорщицкое лицо, прикрыла книгу поворачиваясь на своего собеседника. Тщетно стараясь разглядеть, что он пытается отрыть в своей сумке, она снова растрепала прическу, но уже, кажется, не хотела обращать на это внимание. Тем временем Ремус выудил из гущи своих учебников и свитков небольшую плитку шоколада в блестящей цветастой обертке. — О! Только и смогла выдавить из себя Лили, тут же демонстративно прикрывая лицо ладонями. — Не может быть, это же тот самый с карамельной начинкой внутри. Моя сестра Петунья подарила мне несколько таких на день рождения, и я чуть с ума не сошла. Из-за эмоционального порыва девочка аккуратно взяла в свои руки ладошки приятеля и крепко их сжала, предварительно опустив шоколад на траву. — Рем, они продавались в маггловском магазинчике около моего дома. Где ты их достал? — Ну, знаешь. Моя мама тоже маггла. И я такие пробовал когда-то. Очень вкусно. Он неловко улыбнулся, и выпутал одну руку, что бы потянуться за плиткой и отломить один кусочек для Лили. — Держи. Не стоит расстраиваться весь день. *** Внезапно сломившая дремота исчезла за мгновение и заставила его резко подняться. Да так, что кровать под ним пронзительно скрипнула. Он сел на край постели и завертел головой по сторонам. В правой было большое окно, за которым уже начинало светать. В груди начало бешено колотиться. В левой — двигающаяся из стороны в сторону шторка, из-за которой часто выходила мадам Помфри. Сердце пропустило ещё несколько ударов и будто ухнуло вниз, прямо в желудок. Взгляд забегал по комнате, а сознание старалось соображать. Сейчас вечер, это очевидно. Сегодня полнолуние, это тоже очевидно. Недолгий поток мыслей прервал громкий скрип вдалеке, а ведь Ремус даже не напрягал слух. Значит и инстинкты проснулись, это же очевидно. Он дрогнул всем телом, но будто бы и не почувствовал холода, который обычно опускался на больничное крыло по ночам. Не почувствовал и морози по коже от ветра, гуляющего по коридорам и залетающего периодически к нему. — Мистер Люпин? Вы наконец проснулись. Голос раздался со стороны двери, и мальчик резко повернулся на его источник. Мадам Помфри, чуть растрепанная, но в целом, кажется не удивленная подобным поведением, приближалась к нему с накидкой в руках. — У нас мало времени, вы знаете? — Её голос чуть дрогнул. — Профессор Макгонагалл задерживается. Мы сейчас идём без неё. Ремус согласно кивнул и вскочил с постели. Очень резво для человека, который лежал под присмотром медведьмы и большую часть времени спал из-за истощенности организма. Так же скоро он накинул на себя и принесенную верхнюю одежду, а закончил натягиванием обуви. В считанные секунды. — Хорошо, кажется готовы. Держитесь позади меня, и если кто-то из учеников будет спрашивать — молчите. Мы отправим их в спальню и задерживаться не будем. По замку идти будем медленно, а вот на улице ускоримся. Не сворачивайте никуда, от меня ни на шаг. Как только подойдём к иве держите от меня дистанцию. Палочку оставьте здесь. Люпин только и успевал кивать на каждое отрывистое предложение женщины, а сам вряд ли чего-то и успевал запомнить. Не брать палочку и держать дистанцию — этого вполне достаточно. Однако, как бы просто ни были указания, но выполнить их было тяжелее. Несмотря на прилив энергии перед превращением, мальчик еле поспевал за медведьмой, которая с необъяснимой прыткостью петляла в коридорах школы. Часто попадались и гуляющие после отбоя. Таких приходилось прогонять в гостиные после короткого нагоняя. Подобный цирк во время того, как он жутко переживает из-за того, чему прийдется случиться, совсем не вызывал смех, а лишь отвращение к нарушению комендантского часа. Сам для себя он мельком решил, что никогда не будет нарушать правила. Ну, или хотя бы попытается так сделать. — Мистер Люпин, не отвлекайтесь. На улице очень ветрено, поэтому идите осторожно. И действительно — стоило им подойти к дверям, как тут же послышался гулкий жуткий нарастающий звук. Хоть это и был всего лишь ветер, всего лишь напросто барабанящий в стены школы. Как ему показалось, они вышли на улицу где-то в неизвестном ему ранее месте, что, в общем-то, подтвердилось спустя пару минут, как показалась на горизонте Иве. Её ветви покачивались на сильных порывах ветра сверху, а внизу, кажется, стояли практически неподвижно. Что странно — обычно она не находилась в покое просто так. Ещё метров сто и уже не было никаких сомнений, что дерево будто заколдовали и нижняя его часть больше не шевелилась, как бывало всегда. — Минерва! Мы уже тут. Мадам Помфри приложив руки ко рту громко крикнула и погасила огонёк на кончике своей волшебной палочки. Протянув ладонь, она явно намекнула, что бы мальчик взял её и последовал следом. И они подошли к иве почти вплотную, как тут из небольшого отверстия в дереве появилась декан факультета Гриффиндор. Слегка взлохмаченная, в смятой шляпе, но все ещё достаточно спокойная, невзирая на все происходящее и гнетущую атмосферу. — Вам ещё не показывали как пройти в Визжащую хижину, мистер Люпин? Поинтересовалась профессор Макгонагалл, очевидно знающая, что разумеется ему подобную экскурсию не проводили, но спрашивающая, кажется, из вежливости. — Нет, профессор. Я ещё там никогда не был. — В любом случае, нет причин для волнений. Попасть под иву очень просто. Она прошлась вокруг ствола дерева и остановилась будто бы четко в определенном месте. — Подойдите сюда, ближе. — Женщина поманила к себе рукой, в которой была палочка. — Здесь есть маленький секрет. Стоит потянуть тут, как за настоящий рычаг и ива прекратит своё движение, что поможет войти внутрь. На пробу женщина пошевелила рычажком и тут же выкликалась, как только ветви дерева поднялись в боевой готовности. — Минерва, скорее. — А сколько сейчас время? Грубо перебил их Ремус, в момент чувствуя, как горят его щеки от смятения. — До полной луны остался час или может ещё меньше. Мне очень жаль, что мы задержались. Подбадривающе Макгонагалл уложила ладони Ремусу на плечи и мягко подтолкнула к подземному входу. Там было темно и холодно, это буквально все, что запомнил про дорогу мальчик, пока они достаточно долго шли по широкому, но низкому ходу. Всё-таки, новости о том, что он превратиться уже совсем скоро, напустили на него тревогу и разум застилала пелена, отдавая контроль по большей части инстинктам. А нужно было держаться. Держаться ещё хотя бы чуть-чуть, что бы хотя бы не накинуться на собственных преподавателей. И вот они вошли в последние. Не было сомнения — это Визжащая хижина, но только изнутри. Когда-то, он рассматривал с отцом картинки этого самого здания, которые предоставил их семье Дамблдор. И если отец изначально все знал, то для Ремуса это был дом и не более. По крайней мере до этого момента. Мадам Помфри, которая шла впереди изначально, встретила их у пыльной скрипучей кровати, которую тщетно пыталась отряхнуть. С её плеча свисала дорожная сумка, которая, судя по тяжести, была наполнена до краев. Все ещё остававшаяся в относительном спокойствии профессор Макгонагалл, стащила вниз сумку и уложила поодаль в какую-то странную дыры в стене, до которой даже сама едва дотягивалась. Затем же, как ни в чем не бывало принялся помогать выбивать пыль из подушек. Кажется, всего за полтора месяца, как здание было отстроено изнутри, оно запылилось, хотя казалось бы, он пропустил всего одно полнолуние здесь, из всех многих, которые придется переждать здесь во время учёбы. Для маленького Ремуса, оставшегося одного без дела посреди комнаты это было буквально ничто сейчас -- его начинало немного пошатывать из стороны в сторону, а где-то внутри зарождалось отвратительное ощущение, будто все органы делают тройное сальто. — Мистер Люпин, присаживайтесь, пожалуйста. Вы выглядите неважно. Медведьма окинула взглядом комнату и тяжело вздохнув, прошептала себе что-то под нос, обращая внимание после на чуть подрагивающую, толи от холода, толи переживания декана Гриффиндора. — Поппи, вам пора идти. Мы тут справимся до конца сами. Желающая что-то возвращать Помфри, все же достаточно громко цокнув, но направилась к подземному ходу, на прощание обернувшись и снова оглядев всю комнату, теперь только стороны. И вот они остались наедине. Что странно, необъяснимо. От чего же колдунье было не боязно оставаться на полнолуние с не контролирующим себя оборотнем? Но возражать не было желания и возможности, хотя бы от того, что его буквально парализовало и не до конца соображая плюхнулся на постель. Следом поднялось густое облако пыли. — К следующему месяцу мы серьезно займёмся уборкой. — Будто оправдываясь, неважно заметила Макгонагалл. — Сейчас вам нужно принять сильную дозу успокоительного зелья. Мадам Помфри исходя из вашего состояния, предполагает, что полнолуние будет тяжелым. Проведя тыльной стороной ладони по лбу мальчика, женщина подметила что-то про себя пока доставала из складок мантии внушительную склянку с пузырящейся жидкостью. — Это нужно сделать прямо сейчас, иначе должного эффекта не произойдёт. Слышал её Ремус уже так, будто профессор стояла на расстоянии нескольких шагов. Будто что-то не давало ему расслышать слова более чётко. Что его, однако, не удивило совсем никак. Подобное же происходило каждое полнолуние. Дрожащими руками приняв склянку и скрепер сжав пальцами, он быстро откупорил горлышко и чуть привстав на локтях выпил. Такой большой объём был необычен, а вкус совсем не поддавался объяснению. «— Наверное, это только из-за превращения» Успел подумать Ремус, пока не начал резко откашливаться. Кажется, настойка начала действовать очень быстро. Он посмотрел на Макгонагалл в последний раз, к своему удивлению заметив, что её тело начало изменять форму, до того момента, пока окончательно глаза не застелила пелена.