У погибели твоей...

В ту ночь я спала тревожно, мне снова начали сниться кошмары. Образы близких людей и мои воспоминания из прошлого смешивались с чёрным липким туманом, который шептал мне что-то на незнакомом языке. Я пыталась прогнать этот туман, но он становился больше, пока полностью не заполнил всё пространство. В жуткой темноте и пустоте я вдруг увидела слабую точку света вдалеке. Я шла к ней, но она не становилась больше. Потом услышала знакомый голос, хотя не могла понять точно чей он. Он прошептал будто бы на ухо: - Тш-ш. Сюда-а... Я повернула голову в сторону звука и увидела странную картину: Мальбонте, каким я его знаю, лежал на чёрном полу, словно под светом одного прожектора. Я начала медленно подходить к нему. Приближаясь, я различила, что он будто бы спит, укрывшись чёрной, но подвижной, точно вода, невесомой тканью... И она медленно поглощает его, он тонет в ней... Я резко присела, обхватила обеими руками его прекрасное лицо. - Нет! Стой! Проснись! Но он не просыпался. Тот же голос, что поманил меня сюда, сказал: - Здесь, кроме темноты, ничего нет. - Кто ты?! Что с ним??? - тело Мальбонте продолжало погружаться. Зыбкая чёрная материя не хотела отпускать его. Я обхватила его голову, прижимая к своей груди, из меня неконтролируемо начали рваться рыдания. Я почему-то совершенно точно знала, что если это нечто поглотит его, мы больше не увидимся. Капли слёз падали ему на макушку одна за другой. Из ниоткуда, словно у себя в голове, я начала слышать детские голоса... Сначала отдалённо, потом всё громче и громче, отдавая эхом. Они повторяли одно и тоже, как заевшая пластинка: - Я Мальбонте. - А я Лилиан, зови меня Лили. - Я Мальбонте. - А я Лилиан, зови меня Лили. - Я Мальбонте. - А я Лилиан, зови меня Лили. Я сжала веки со всей силы, под ресницами заплясали искры. Голоса из разных воспоминаний снова заполонили мою голову и начали говорить одновременно. Чья это память? Моя? Его? Я уже не различаю. Искры вырисовывались в картинки, которые молниеносно сменяли друг друга. Я почувствовала, словно моё тело уносит какой-то поток. Открыла глаза: Мальбонте не было. Я проснулась в холодном поту. Что это?! Мы снова видим воспоминания друг друга? А что тогда увидел он? А он вообще чувствует, если я что-то вижу? Это точно было видение, а не моя больная фантазия? Столько вопросов, и ни одного ответа. Я медленно встала с кровати, подошла к окну и отодвинула бархатную штору. Рассвет... Тучи теперь покрывали лагерь на постоянной основе, однако во время рассвета и заката горизонт окрашивался розовым и красным. Сейчас горизонт был серо-розовый, с едва различимым тусклым кругом солнца, походившим скорее на глаз какого-то зловещего животного. Мне нужно проветриться. Демоны не встают рано, а всю стражу, включая Маркса, который раньше стоял у моей двери, вчера мобилизировали в состав армии. Никто не узнает куда я иду, никто не будет докучать вопросами. Я наспех облачилась в свой старый наряд с ремнями и выглянула за дверь. Коридор был пуст. Тишина. При желании, энергию других существ можно почувствовать и через стены. Для того, чтобы почувствовать энергию Мальбонте мне, как, я думаю, абсолютно всем, никогда не приходилось концентрироваться: его угнетающая своей мощью аура была ощутима и на большом расстоянии. Поэтому Фенцио и выкрал из школы самый мощный амулет, скрывающий энергию. Весь лагерь находился под его куполом. Но энергия спящих ангелов и демонов была слабее, словно тлеющий костёр, или же совсем не различима. Может, и его всё-таки тоже? Попыталась сконцентрироваться на его комнате, которая была на другом конце коридора. Ничего не чувствую. Либо спит, а я совсем ослаблена от недостатка сна и оттого не могу уловить, либо его там нет. Я спустилась вниз и, не мешкая, отправилась в одно место, куда я периодически любила прилетать: мыс на окраине лагеря. По сути, это обрыв того огромного острова, на котором мы поселились. Там стояло древнее дерево, так иронично напоминавшее мне о другом - том, к которому нас с Люцифером и Бонтом приковали для обряда. Я села у его корней, обхватив свои колени, и смотрела на зловещее солнце. Ветер был порывистый, предгрозовой. Совсем не та погода для вдохновлённого созерцания природы. Скорее яркое отражение моего нынешнего внутреннего состояния. Никогда в своей земной и неземной жизни я не чувствовала столько эмоций сразу. Я чувствовала гнев и обиду за увиденную вчера картину в шатре. Я чувствовала злость на себя за вспышку ревности, которая так сильно уколола меня в самое сердце. Я чувствовала грусть от того, что это была не я на месте Ости. Что не я ласкала его плечи, не я доставляла ему удовольствие. Не я занимала его мысли, не я дышала с ним одним воздухом. Но больше всего я чувствовала что-то, сравни ненависти. Ненависть ведь сильное слово, да? Какая она? Должно быть, именно она разъедает меня сейчас изнутри. Ты соврал мне, Мальбонте. Бонта действительно не надо искать... Но не потому что он никуда не уходил. А потому что он умер. Маль полностью поглотил его. Его не надо искать, потому что его нет. Больше нет того мужчины, который с таким трепетом целовал моё лицо, который гладил мои волосы и смотрел в самую суть меня, видя все мои достоинства и недостатки. Для которого я всё равно была самой красивой. Я вспомнила, как мне захотелось смеяться и плакать одновременно, после того как Бонт впервые меня поцеловал. Тогда, сразу после того как мы выскочили из его комнаты-тюрьмы. То чувство, будто теперь паззл сложился, и я понимаю для чего я была рождена - совершенно неземное, космическое чувство, которое, по всей видимости, я больше не испытаю вновь. Одинокая слеза скатилась по моей щеке. Словно вишенкой на торте для меня явился сегодняшний сон. Он пугал меня до ужаса, пугал сильнее самой страшной твари, коих за последние дни подготовки армии я увидела немало. Такое чувство, будто именно там я и увидела истинное зло. *** ((( Мальбонте pov ))) Вчера вечером Фенцио вбежал к своему повелителю в шатёр, спеша сообщить интригующие новости: - Господин, Вы не поверите! Люцифер, сын Сатаны, через своего посыльного просил передать Вам, что просит Вашей аудиенции. - Сын бывшего Сатаны, которого уже нет в живых. - Мальбонте едва удавалось скрыть раздражение при упоминании этого демона. - Да, Вы правы. - довольно оскалился ангел. - Подожди за дверью. Я обдумаю ответ и позову тебя. Ангел откланялся и повиновался. О-о, Мальбонте с радостью забыл бы о существовании сына Сатаны, но против его воли в его сознании уже всплывало воспоминание Фенцио, которым тот поделился в день, когда трое друзей Виктории попали к нему в плен: - Господин, Вы должны кое-что знать. Посмотрите это в моих глазах сейчас, это прояснит ситуацию. - ангел в нетерпении подошёл к столу полукровки, гадко улыбаясь, даже не скрывая своей радости от предстоящей сцены. Мальбонте резко взял того за голову и начал всматриваться в его зрачки, концентрируясь на их черноте, проходя, словно через туннель, в чертоги памяти Фенцио. Незнакомый кабинет с многовековой дубовой мебелью и высокие готические окна. Во главе длинного стола сидит серафим Кроули - директор Школы Небес. Это его кабинет, а значит, это середина той проклятой башни, где Бонт веками сидел в заточении. Рядом с Кроули на тонкой жёрдочке сидела редкая птица - трёхглазый ворон. Поговаривают, таких осталось всего три. Птица заколдована издавать звуки каждый раз, когда кто-то при ней произносит ложь. По бокам от него сидели, собственно, Фенцио и неизвестный Мальбонте архангел. Далее сидели Винчесто, - правая рука Сатаны - и женщина-ангел с печальным взглядом. Перед ними, как на суде, стояла пара молодых людей: сама Виктория - ослепительная, как и всегда, - и Люцифер. Раздался уставший старческий голос директора: - Виктория, вас когда-нибудь тянуло к запрещённым связям? Её голос дрожал, хотя она очень пыталась это скрыть: - Но ведь мне, как непризнанной, запрещены все... - Все ангелы и демоны, верно. С такими же непризнанными отношения не возбраняются. Отвечайте на вопрос: вас когда-нибудь тянуло к запрещённым связям? Она кинула молниеносный, едва заметный, взгляд в сторону, потом чётко и громко ответила, глядя директору в глаза: - Да. Ворон молчал. Кроули поднял бровь. - Какая наглая честность. Её грудь вздымалась от переполняющих эмоций, речь становилась торопливой: - Но ведь думать об этом - не нарушать закон! Можно подумать, вас никогда не тянуло прикоснуться к дьяволицам, которые так любят эти сексуальные кожаные одежды, едва прикрывающие их прелести!!! Она выплюнула последнее предложение, как яд. Люцифер засмеялся низким гортанным голосом, чуть обнажая зубы. Кроули начал краснеть от ярости. - Молчать!!! Виктория Уокер, ваш поцелуй с Люцифером был преднамеренным?! - Нет! - ни секунды не сомневаясь. Ворон всё так же молчал. Кроули и Фенцио переглянулись. Она продолжила уже тише: - Я не была его инициатором... И снова молчание. - Тогда переходим к Люциферу. Люцифер, вы намеренно поцеловали непризнанную Викторию той ночью в школе? Он нагло улыбался. Мальбонте хотелось выбить из него эту ухмылку. Демон вальяжно протянул: - Нет. Я перепил глифта. Глаза ворона заметались по комнате, он выдал истошное «КАРРР!!!». Люцифер продолжал улыбаться. Непризнанная, шокированная происходящим, повернула голову в сторону демона и испуганным взором сверлила его профиль. - И, поверьте, отец накажет меня за это в миллион раз хуже, чем вы когда-либо могли... Воспоминание испарилось. Мальбонте и сам помнит тот день. День заседания над сыном Сатаны и непризнанной, которая за такое короткое время уже успела нашуметь в Школе Небес. Ещё будучи Бонтом, в тот, уже кажущийся таким далеким, солнечный день он слышал, как между собой переговариваются архангелы-стражники: - Там сегодня будут допрашивать Люцифера и эту непризнанную Викторию Уокер. Их застали целующимися в холле после бала. - Уокер? Это которая дочь Ребекки? - Да. - Красивая. Я её видел на школьной Доске Почёта во время обхода. Надеюсь, она примет ту же сторону, что и её мать. Они начали тихо смеяться. Этот мир перевернулся с ног на голову: даже архангелы обсуждают тривиальные, низменные темы. Он помнит как это шокировало Бонта. Именно тогда Бонт решил снова совершить попытку побега. В тот день у него был шанс пересечься с кем-то на той проклятой винтовой лестнице, передать зеркало Забвения, и тогда... Он бежал по этой бесконечной чёртовой лестнице. Знал, что ещё немного, и его хватятся: за ним побегут и обязательно найдут и запрут снова, как они уже делали миллион раз. Он услышал шаги, спускающиеся к нему вниз. Но шум, эхом отдававшийся от стен где-то наверху, был не от мужских ботинок. Он понял, что его преследует женщина, и остановился. И вот из-за поворота показалась изящная тонкая фигурка, обрамлённая в строгое, но облегающее чувственные изгибы платье. Её длинные тёмные волосы струились волнами до талии. Он не видел никого, красивее неё. Поймал себя на мысли, что открыл рот и стоит, как вкопанный. Её бездонные голубые глаза, так контрастирующие с тёмными волосами, смотрели на него с удивлением. Она оглянулась наверх, услышав чьи-то голоса и шум ног, стремительно спускавшихся вниз. Он вздрогнул. Пора. Он подбежал к ней с нечеловеческой скоростью. Схватил за руку, возможно, чуть сильнее, чем стоило бы: он видел её взгляд, мимолётно пересечённый болью. Положил в её маленькую, по сравнению с его, ладошку зеркало и зажал тонкие пальцы. Хотелось стоять так вечно, держа её руки в своих, чувствуя её энергию... На вкус она как солёные слёзы, а цвет - ярко-голубой. Он чувствует её одиночество. Она не находила себе места здесь, за облаками. Энергия, так напоминавшая ему его собственную. - Возьми это. - Зачем ты мне это даёшь? - Твоя энергия... Мне кажется, я могу тебе доверять. Прошу, просто возьми. Потом поймёшь. Мальбонте вынырнул, словно из омута памяти, и снова оказался у себя в шатре. Чувствовал как сжимает со всей силы подлокотники стула. Его мысли всегда улетали слишком далеко, если дело касалось непризнанной. Хотелось придушить несчастного Люцифера голыми руками. Он знал, о чём сын Сатаны будет его просить, и он намерен помучить наглеца. Этот жалкий татуированный клоун выучит, что не всегда всё само летит в руки: иногда надо приложить усилия больше, чем просто быть чьим-то сыном. Дерево под натиском сильных пальцев начало трещать. Настроение было отвратительным. Надо же было так испортить его эйфорию от предстоящей битвы! Перед глазами снова стояла та изящная фигурка несколькими ступенями выше, на которую он был готов смотреть снизу вверх вечность. Только на неё. Ни одна женщина из всех, кого он попробовал за дни после обряда, не давала ему тех же ощущений, которые давал лишь образ голубоглазой нимфы. Он ощутил, как его мужское естество стремится утолить его тоску по ней. Но он не мог позволить себе притронуться к ней. Две недели, целых две чёртовы недели он чувствовал как она была подавлена и даже не смел к ней притрагиваться. А теперь... А теперь поздно. Послезавтра он поведёт своё войско в первый бой. Он намерен был прикончить любого, кто встанет на его пути. Он достигнет своей цели любой ценой. Не время думать о ней... Его чувства делают его слабым, он ощущал это каждой клеточкой. - Фенцио! Ангел снова заглянул в шатёр. - Приведи сюда Ости, а потом иди к себе отдыхать. Ангел было приоткрыл рот, но Мальбонте его перебил: - Что касается этого Люцифера... Передайте ему, что я готов выслушать, если он явится сюда завтра же к обеду. Один. Без охраны, без амулетов, без чёртовых сюрпризов. Иначе - снесу ему голову. Фенцио кивнул и удалился. Через несколько минут в шатёр, довольно улыбаясь, вошла та, которая сама уже много дней подряд давала ему недвусмысленные намёки. Как-то раз за завтраком, попросившись сесть на место своего отца Вельзевула, рядом с ним, она пальцами ног ласкала его ноги, поднимаясь всё выше и выше, нагло смотря на него возбуждённым взглядом. Эта бесцеремонная дьяволица уже давно мечтает о том, чтобы он её трахнул. Он видел это в её глазах. Она мечтает стонать лёжа под ним, чувствуя его мощь. Мечтает занять место рядом с ним, его постель. И вот Ости притрагивается к нему, начинает ласкать его грудь. Этот танец ему знаком: он разучил его наизусть в те несколько дней, пока в лагерь не нагрянула, как гром среди ясного неба, Она... полностью отбивая желание прикасаться к кому-либо другому. Он ненавидел Вики за это. Он ненавидел за власть, которую она над ним имела, даже не подозревая об этом. Но больше всего он ненавидел самого себя: за то, что он не мог быть просто Бонтом. Проклятый Бонт, к которому, он знал, у неё были чувства, - всего лишь его половина, его добрая часть. На него же настоящего её глаза горели лишь презрением, ненавистью, страхом. Он помнит как ярко видел эти эмоции в её глазах, когда вынудил остаться. Страх в её глазах был для него мучительнее всего. Ему нужно забыться. В бой нельзя идти с затуманенной головой. Руки Ости вызывали в нём отторжение, а её поцелуи - омерзение. Он начал тянуть дьяволицу вниз. Ему нужна разрядка, а не её тело, чёрт бы её побрал. За всем смятением могущественный полудемон даже не заметил, как на них в этот самый момент смотрит пара тех глаз, о которых он мечтал. Дьяволица приступила к своей задаче. Правильно, умная девочка. Её ласки его члена были умелыми, девчонка была развратна до мозга костей, ему подходит. Он буквально чувствовал её запах, как она истекает по нему, как мечтает, чтобы он вошёл и выбил из неё всю грязную душу. Полудемон откинул голову назад, думая лишь о паре ярких голубых омутов. Воображение против его воли начало рисовать каким мог бы быть их секс. - Ах, господин, вижу Вы довольны. - промурлыкала Ости. И снова умелые движения языка от корешка ствола до кончика члена, отточенные посасывания головки, задержка на чувствительной уздечке. Но перед его глазами было лишь изящное тело непризнанной, - такое желанное и такое недоступное. Как она стонет под ним, как закатывает глаза от удовольствия, просит ещё. Как позволяет себя страстно целовать. Он был бы с ней и груб и нежен, она бы запомнила их секс как лучший в её жизни - ооо да, он бы сделал всё, чтобы она так запомнила. Она бы тряслась в схватках оргазма несколько раз за ночь. Он не покинул бы её, пока у них обоих совершенно не осталось бы сил. Движения бёдер размашистей, Мальбонте схватил дьяволицу за её чёрные, как смоль, волосы, насаживая на член, не позволяя отстраниться ни на миллиметр. - Мм!!! - из её глаз начали проступать слёзы. Она была уверена, что минет она делает лучше, чем кто-либо в этом лагере, но отчего-то он был с ней лишь груб, - она почти задыхалась. Он разлился ей в рот горячим семенем, не прекращая резкие шлепки. Остановился. Отпустил волосы. Одним движением покинул её и самостоятельно оделся. - Ты свободна. Словно весь мир обрушился для неё. Чем она заслужила такое отчуждение? Он со всеми таков? Она знала, к кому в постель она метит, но не представляла, что он холоден настолько. Ости, которая не привыкла сдаваться, медленно встала с колен, заставляя себя не плакать, поклонилась и вышла. Она пообещала себе, что завоюет этого монстра, как когда-то завоевала сына Сатаны. Только она даже не подозревала, что ни одного из этих мужчин она так и не смогла зацепить. Мальбонте чувствовал усталость, которую не приносили ни одни изнурительные тренировки, она была другого характера. В нём боролись два сильнейших желания, оба из которых полностью его поглощали: отомстить Шепфа и заполучить непризнанную. Если с первым всё было ясно, то со вторым желанием у него совершенно не удавалось составить ни одного чёткого стратегического плана. У этой задачи не было схем, а ему на подмогу не прилетали все твари Ада: он был полностью безоружен перед ней. Это чувство заставляло его закрываться перед ней каждый раз, ему невыносимо было быть слабым. Показать ей свои истинные намерения, своё желание лишь заботиться о ней и быть с ней рядом всегда, казалось самым сложным в этом мире. Она знает ещё не всё. Он боялся рассказать ей правду. Боялся, что она окончательно отвернётся от него. Он так и заснул, сидя за столом, увенчанным картами, письмами и фигурками. Погруженный в свои мрачные размышления, полудемон прыгнул в объятия Морфея. ((( конец Мальбонте pov )))

***

Я продолжала сидеть на краю мыса, обдумывая как мне вести себя дальше. Холодный ветер бил по лицу, вытрезвляя. Я поёжилась. Я чувствую приближение энергии. Без сомнений, она может принадлежать только одному созданию на всём свете. Я наспех вытерла слёзы - хватит с меня позора. Потом услышала шелест крыльев, едва различимый в шуме ветра. По моей спине побежали мурашки. Он сзади, предположительно в десятке метров. Почему он молчит?! - Ты так и будешь там стоять? Послышалась до боли знакомая ухмылка. - Впервые вижу тебя так рано. Не могу глазам поверить. Я промолчала. Потом медленно обернулась. Ну когда же у меня перестанет ёкать сердце при виде его высокой фигуры? Эти мощные руки, в объятия которых сейчас так хочется предательски упасть... Он нарочно выбирает одежду без рукавов? - Хочу показать тебе кое-что. Следуй за мной. - на его лице я не могу различить ни одной эмоции. Как всегда. - Я могу отказаться? - Тебе понравится. - Сомневаюсь. - мне хотелось убить его равнодушием, равным его собственному. Но всё же медленно поднялась и приблизилась на пару метров, - Веди. Я всё равно замёрзла. Мы летели всего пару минут, кажется, на диаметрально противоположную часть лагеря, ближе к пещерам. За Мальбонте было крайне сложно поспевать, я летела на своей максимальной скорости, в то время, как он иногда задерживался подождать меня. Начали снижаться. Издалека я увидела огромное количество клеток с различными животными: огненный лев, буйвол с глазами по всей спине, морские драконы... Стоп, морские драконы?! Мальбонте изящно приземлился на пыльную дорогу меж клеток и продолжил путь пешком, не оборачиваясь. - Этот дракон отказался признавать другого хозяина. Всех наездников он скидывал и даже не позволял к себе приблизиться. Случаем, не знаешь почему? - он кинул на меня многозначительный взгляд и жестом показал на большую клетку, в которой сидел до боли знакомый голубой дракон. - ФЫР!!! * - я кинулась к решётке. Дракон поднял свою мощную голову и начал извиваться всем телом, встречая меня. Мальбонте тем временем спокойно открыл клетку. - Делай с ним, что хочешь. Еду для него можно брать вон там. - он небрежно махнул в сторону ближайшего амбара. Я не верила своему счастью и звонко смеялась. Хааах! - я чмокнула дракона в мокрый розовый нос, как я всегда и делала при встрече с ним. Фыр начал описывать круги вокруг меня, словно собачка. Я почувствовала на себе взгляд и обернулась. Мальбонте, облокотившись на решетку, улыбался, глядя на нас. На секунду мне привиделось спокойное расслабленное лицо Бонта, но полудемон поспешил нахмуриться. Словно застуканный, он резко вернул себе беспристрастный вид. - Спасибо... Что не убил его. Он приподнял одну бровь. - Я не занимаюсь драконами. Для этого есть мастера по небесным тварям. - он было уже собрался уходить. - Ты мог позволить его убить. Или подписать какую-нибудь бумагу, разрешающую его выпустить. Но ты этого не сделал. - я не сдавалась. На секунду глаза Мальбонте сверкнули огнём. Лицо же его было всё тем же каменным, он холодно и нехотя ответил: - Мне нравятся его упорство и непокорность. Это сильный дракон - глупо такого убивать. Полудемон стремительно взлетел. Я глядела в удаляющуюся широкую спину, поглаживая своего дракона за ушком. О том, что Фыр был моим драконом знали в школе. А также об этом знал... Бонт. Ведь именно наш с ним разговор однажды был внезапно прерван влетевшей в окно чешуйчатой молнией.