Край будущего

      Едкий смог от непрестанно горящих торфяников застилал глаза. Потоки пыльного знойного воздуха мутной пеленой устремлялись ввысь. На далеком горизонте едва виднелось гигантское полукружие защитного купола N-града. Солнечный свет, преломляясь о его шестиугольные грани, тусклой радугой бликовал в визоре шлема. Многоуровневый дыхательный фильтр под конец путешествия уже плохо справлялся с очисткой от душного смрада, которым до краев была наполнена атмосфера пустующих, заброшенных областей Континента.       Геральт тяжело вздохнул, прикрыв веки. Уникальный пейзаж примелькался за долгие годы странствий, и уже не вызывал бурю чувств, как в тот день, когда он посетил мегаполис впервые. Много-много лет тому назад… Его детство прошло в подземном бункере. Искусственное освещение, незатихающий гул очистительных турбин, многократно переработанный воздух, безвкусная вода и лабиринты стен с низкими потолками. Вечный холод и пустая тишина: ни одного непредсказуемого звука. В те времена он часто размышлял, каков мир снаружи? Пространство не ограниченное изоляцией и защитными барьерами. Каково это: стоять под открытым небом, смотреть на бескрайние дали земли, простирающиеся до самого горизонта?       Геральт думал об этом с тех самых пор, как увидел одно старое кино, чудом уцелевшее после второго Сопряжения Сфер. Древнее двумерное видео казалось сюром или фантасмагорией. Порой ему мерещилось, что так оно и есть. Что восхитительные пейзажи прошлого: зеленые долины, безбрежный океан и ясная небесная лазурь никогда не существовали в реальности. Будто это лишь его мечты…       С тех пор прошло много дней. Целая вечность. Он повзрослел, заслужил право покинуть огороженный периметр бункера, и теперь точно знал — мир в кино был правдой. Той правдой, которую ему уже не дано увидеть воочию.       Геральт нехотя спрыгнул с Плотвы на иссохшую, потрескавшуюся почву, отчего в воздух взметнулся целый ворох густой пыли, который покрыл мелкой серой взвесью его темные карго, защитного цвета куртку, да и всю остальную амуницию. Своенравный глайдер вдруг завис посреди черной пустоши и ни в какую не реагировал на попытки заставить себя двигаться дальше, хотя до центрального терминала мегаполиса оставалось всего-ничего — три минуты полета, как показывал мерцающий голубой дисплей навигатора.       — Блять, — себе под нос выругался Геральт, нервно отряхиваясь, и вытер визор на шлеме, а затем смачно ругнулся еще раз, осмотрев внутренности глайдера. Одной индуктивной катушки не хватало. Точнее она твердо стояла ровно на положенном месте, но была уже в таком состоянии, что лучше бы вовсе отсутствовала. Термоядро двигателя, лишившись одного из важных элементов цепи питания, закономерно перегревалось весь путь, а когда температура достигла критичного максимума — сработал аварийный механизм и умный гравицикл просто выключился.       «И слава Мелитэле!» — с толикой облегчения подумал Геральт, отлично осознавая, что иначе бы он долетел до ворот купола N-града уже на своей красочно горящей подорванной заднице.       — Глупая, позорная смерть, — мысленно согласилась с ним Йеннифер. — Скажи Плотве «спасибо»!       На самом деле его старенький гравицикл официально назывался «PILOT v.A», но буква «l» почему-то давно истерлась. Однажды заметив это, Ламберт назвал тот Плотвой, а затем часто повторял шутку при каждом удобном случае, чтобы лишний раз побесить Геральта, так глупое прозвище и привязалось. Округлый клинообразный спидер с двумя ластообразными крыльями и правда напоминал очертаниями гигантскую рыбину, плывущую по воздуху. А ещё: был столь же раритетным, как этот вымерший вид животных. Комбо.       — Меня так и подмывает сказать «я же говорила», — съязвила Йенн. — Надеюсь, хоть сейчас ты поймешь, что игнорировать мои «ценные указания» абсолютно не в твоих интересах, Геральт. И когда я напомню тебе о сроках планового техосмотра в следующий раз, ты меня услышишь.       — Не сыпь соль на рану, милая, — Геральт глубоко вдохнул большую порцию воздуха, от чистоты которого только еще больше захотелось подышать. Отрава! Надо было поскорее завязывать с этим путешествием, поэтому он спросил: — Что думаешь?       Благодаря встроенному нейроинтерфейсу Йеннифер являлась его личным помощником. Вот уже долгие годы она оставалась неотъемлемой частью его жизни, его мыслей, да и всего его модифицированного организма в целом. Когда-то Геральт полагал, что только отъявленный идиот может решиться на подобный шаг — навечно привязать свое тело и разум к искусственному интеллекту, который больше нельзя будет отключить, заодно не прикончив себя. Что он сам никогда никогда не подвергнет себя столь дурному риску и точно не поддастся глупой моде. Но жизнь, как обычно, отучила от наивности и научила не зарекаться.       В один момент Геральта вдруг начала мучить жуткая бессонница. Лояльные к ведьмакам медики, которых не так-то просто оказалось найти, почти не глядя прописывали ему человеческие лекарства, даже огромные дозы которых вовсе не помогали. Анатомию и физиологию нелегально произведенных био-мутантов ранее никто не изучал, поэтому результаты его анализов лишь повергали врачей в шок или вызывали искреннее недоумение. Предположений выдвигалось множество, но истинную причину нарушений сна выяснить так и не удалось, невзирая на невообразимо скакнувший за последнее время прогресс в области медицины. Геральт подозревал, что его бессонница — проявление долгосрочных последствий воздействия токсичных мутагенов на организм. Те не добили его в юности, подарив лишь витилиго и бесплодие, но затем решили-таки окончательно доконать много лет спустя. Вполне рабочая гипотеза, с которой соглашались многие медики, также сообщавшие ему, что раз ныне био-мутация, а также любое ее изучение, запрещены сверху, то поделать они больше ничего не могут. Связаны руки.       Возможно, ему помогли бы магические снадобья, которые продавались на черном рынке, но стоили те баснословные деньги, ведь ингредиентов в природе, задавленной техно-прогрессом и добитой вторым Сопряжением Сфер, было уже не достать. Да и указанной суммы кронкойнов на его кошельке отродясь не водилось: все добытые средства уходили на еду, амуницию и ингредиенты для стимуляторов. Чародеи и чародейки, не желающие получить в висок нейрочип с клеймом правящего режима, брали за свои услуги по двойному вип-тарифу и тщательно скрывались. А все легальные лаборатории, где проводились магические эксперименты, жестко охранялись.       В общем, спустя год адского недосыпа, в крайнем физическом и моральном истощении, окруженный роем неумолкающих глюков, ведьмак притащился в мутную конторку без рейтинга под названием «Genie», которая, как утверждалось в рекламе, могла помочь исправить дефекты несовершенного человеческого организма, включая ментальные. Геральт понадеялся, что и нечеловеческого тоже. Genie искали добровольцев для испытания экспериментальной технологии — нейроинтерфейса, способного эффективно контролировать все процессы, протекающие в организме, не лишая при этом хозяина полной власти над собственным телом или разумом. В то время внедрение искусственного интеллекта еще не было настолько распространено, поэтому на самом деле он сильно рисковал, но считал «новомодную забаву» своей последней надеждой. Личный кошелек за год мытарства болезненно опустел, но добровольцам (что оказалось приятным бонусом) обещали заплатить, хоть и весьма символическую сумму, а также гарантировали бесплатную кремацию в случае неудачи. Измученного Геральта в тот момент перспектива «неудачи» уже мало пугала, а наконец перестать страдать и подохнуть — даже казалось истинным облегчением.       Специалисты Genie целую неделю проверяли его видоизмененный организм на соответствие критериям: просканировали с головы до пят, задали множество вопросов, заставили пройти не менее десятка ментальных тестов, а еще выкачали пару литров крови на анализы, что стало для Геральта уже привычным мероприятием за последний год. Но в итоге пришли к выводу — ведьмак вполне «стабилен» и подходит им в качестве «базы», а также как полезное исключение, лишь доказывающее предположение, что нейроинтерфейсом смогут пользоваться все разумные существа. Сама же операция по внедрению импланта в мозг заняла не более получаса, но как только закончилась — Геральт отрубился и блаженно проспал в медкапсуле несколько дней подряд. Когда же он наконец пробудился, почувствовав себя выспавшимся и очень голодным, — услышал внутри себя женский голос, приказным тоном посоветовавший ему поднять свой прекрасный зад и попросить воды и еды. Так в его жизни и появилась Йеннифер. Никто из специалистов Genie не мог точно сказать, почему именно она.       — Вы ведь читали контракт? — Нет. Геральт толком не читал, он просто хотел поскорей выспаться. — Таков принцип алгоритма работы нейроинтерфейса, — объяснили ему тогда, не вдаваясь в технические подробности. — Именно вы выбрали образ помощницы, создали ее такой, какая она есть в вашем сознании.       В первые часы Геральт ощущал себя, мягко говоря, не в своей тарелке, а точнее — конченным психом. Оказалось чертовски странно делить с кем-то собственные мысли, хотя он и был благодарен Йенн за ее существование и помощь. Быстро восстановившись после операции, ведьмак стал чувствовать себя прекрасней, чем когда-либо: бессонница пропала, улучшились рефлексы, зрение, которое и так по меркам людей считалось выдающимся, а еще уровень доступной магии — знаки стали получаться вдвое-втрое сильнее.       Время шло своим чередом, спустя месяц Геральт полностью привык к круглосуточному обществу своей новоприобретенной спутницы, и в один миг даже решил, что влюблен, а затем долго сходил с ума уже от осознания того, какой он фееричный долбоеб, раз втюрился в искусственный, мать его, интеллект, который, стоит заметить, отвечал ему взаимностью. Ведь главной целью его «помощницы» являлось поддержание тела и разума хозяина в комфорте, и если ему не хватало заботы, общения или секса, — она мысленно восполняла недостающее. Особенно доставляло удовольствие последнее. Геральт до этого и не подозревал, какая богатая у него фантазия. Они с Йенн перепробовали все мыслимые и немыслимые позы. Порой днями предавались любви, но то были лишь ощущения. Открыв глаза, Геральт видел на дисплее визора, что в забытие прошла только пара минут, а он кончил, даже не коснувшись себя. Это было до одури досадно, и он терзался и страдал, что не может получить идеальную любимую в реальности. А Йенн в ответ, со свойственной ей прямотой и циничностью, препарировала его эмоции и думы, словно пытливый хирург, разбирая каждую по косточкам, не забывая холодно и рационально напоминать о своей сути и о том горьком факте, что она неотделима от него, а их сказочная любовь — лишь иллюзия — игра гормонов и красочное отражение его собственных чувств и мыслей.       — Да и что есть «реальность», в конце концов?.. — напоследок будто бы утешала она.       Йеннифер в видениях представлялась такой прекрасной, любящей и настоящей. Такой она была и не была одновременно.       Геральт ощущал, как жестоко наебал сам себя, и с трудом, но постепенно принял сложившуюся ситуацию, переосмыслил тот факт, что его розовая мечта — лишь глупая фикция, ведь даже если бы Йенн воплотилась в жизнь, то он все-равно не получил бы желаемого. У нее, как и у любого продвинутого андройда, возникли бы свои собственные чувства, мысли, интересы и цели, отличные от его. А он точно не оставил бы полный контроль себе. Ничего не казалось ему омерзительней, чем владеть безвольной куклой, называя это любовью, как делали многие, покупающие себе андройдов в качестве рабов.       В его же сознании Йеннифер оставалась по-своему живой, даже если алгоритм и обязывал ее проявлять заботу, но она не подчинялась ему беспрекословно и имела собственное мнение по любому вопросу. Порой они ссорились и подолгу не разговаривали, а порой… слова просто казались лишними. Геральт хотел видеть ее свободной, даже если на самом деле не мог подарить ей свободу. Друг без друга они бы не существовали. Без него Йенн не начала бы жить, а Геральт без нее — попросту умер бы.       — Что думаешь? — он печально глядел на оплавленную катушку гравицикла.       — Думаю, что в ведьмаках все-таки осталось слишком много человеческого.       — Почему? — удивился Геральт резкому переходу на другую тему.       — Люди — феерически тупы, а ты — тоже, раз проигнорировал плановый техосмотр, — вновь вставила свою шпильку Йенн.       — Я же просил…       — К сожалению, я обязана, как надоедливая мамочка, повторять тебе очевидное пока до тебя не дойдет, Геральт. Мне это противно, но судя по всему ты почти не чувствуешь вины, а следовательно имеется вероятность повторения ошибки.       — Лучше подумай, как это исправить?       — Ты и без меня знаешь как. Ближайшая станция обслуживания гравициклов находится в N-граде в трех с половиной минутах полета по воздуху. Путь пешком займет по примерным подсчетам от сорока пяти минут до полутора часов, в зависимости от скорости ходьбы. Я уже отправила Сиги Ройвену уведомление о том, что ты задержишься.        «Полтора часа хождения по вонючему, пыльному минному полю, блять!»       Геральт с досадой сжал зубы, он-то надеялся, что Йенн сотворит волшебство и придумает чего-нибудь сверхразумное, но рабочих вариантов, видимо, особенно не осталось. За чертой города была мертвая зона — эвакуаторы не вылетали за пределы мегаполиса из-за чрезмерно высокого уровня загрязнения даже за доплату.       Смирившись, Геральт обреченно полез в бокс за новым дыхательным фильтром и спешно сменил на шлеме кассету. Дышать вмиг стало легче, да и думать тоже.       — Последний. Напомни мне, что нужно докупить.       — Уже заказала вместе с набором чистой одежды, — через пару секунд радостно ответила Йенн. — Заберешь в ячейке прямо у входа в терминал. Также я предоформила студию на твое имя в двух шагах от Хамелеона и составила список наиболее качественных ресторанов с доставкой на дом. Еда в клубе имеет рейтинг — ноль, прими к сведению, — сурово закончила она, подчеркнув интонацией последние слова.       Вот что-что, а делать покупки и строить великие планы Йеннифер просто обожала и дай ей полную волю — счет Геральта бы неприятно опустел. Непонятно из каких разумных соображений, но она считала, будто он просто обязан выглядеть презентабельно и питаться в местах с «звездным» рейтингом.       — Ты настоящая волшебница, моя дорогая, — с толикой иронии произнес Геральт. В ответ перед глазами вприпрыжку пробежал пиксельный мультяшный единорог, а затем распался лучами радуги. Йенн питала какую-то необъяснимую страсть к этим реликтовым однорогим козлам. Это точно было ее личное.       Весело хмыкнув, Геральт достал из багажника буксировочный трос и, зафиксировав один конец на крюке гравицикла, второй зацепил за свой пояс. Репульсор по-прежнему худо-бедно работал — глайдер невесомо парил в воздухе, не хватало только тягловой силы, которой он и станет.       — Ну что, Плотва, поехали! — Геральт, повесив оба своих верных бластера на бедра, бегом двинулся вперед. Чем быстрее он пересечет опасную местность — тем лучше. Унылый пейзаж менялся слабо: все та же мутно-серая дымовая завеса и темное крошево под ногами, то и дело проседающее зыбучим песком, означающим, что он на территории колонии сколопендроморфов. Кроме того прямо под ними гнездился шарлей. Датчики улавливали уникальный для этих древних реликтов диапазон вибраций. Геральт видел предупреждение об опасности на экране своего визора и вовремя перепрыгивал опасные участки пути или огибал их по дуге. Плотва плавно скользила позади, ее большой вес практически не ощущался, а вот пришибить им по инерции она еще могла — лучше было не сбавлять темп.       Геральт благополучно преодолел уже половину пути, как медальон-волк сотрясла дрожь.       — Справа, на два часа, — безэмоционально уведомила Йенн. Через мгновение небо в десяти метрах над землей яркой вспышкой белого света раскроил портал, из которого с громким шлепком выплеснулась густая, угольно-черная жижа, изрыгаясь вниз тугой струей.       Геральт ловко вскочил на Плотву, чтобы занять максимально выгодную позицию, спешно отцепил от пояса трос и, вскинув оба бластера, прицелился. Неведомая субстанция била фонтаном из магической бреши, расползаясь вокруг блестящим нефтяным пятном, но ничего больше не происходило. Видимо, к ним в мир медленно выливалось потустороннее озеро или океан, состоящий отнюдь не из воды. Геральт с некоторым облегчением выдохнул. Могло быть и хуже! Например, из дыры мог вырваться рой ядовитых инсектойдов, как случилось недавно в центре Махакама. Или та начала бы жадно всасывать внутрь себя все вокруг, словно по другую сторону находился космический вакуум, как произошло в Доль Блатанна. А однажды, пару-тройку месяцев назад, когда Геральт мирно помогал Ламберту латать раздолбанный цеховой бункер, им на голову чуть не рухнул огромный кусок камня. Ведьмаки лишь чудом успели увернуться, а когда рассмотрели песчаный булыжник внимательнее, оказалось, что это чей-то гигантский нос. Чудеса.       Плотва по инерции еще некоторое время летела над пустошью, медленно удаляясь от места бедствия. Геральт вновь спрыгнул на землю и, прицепив крюк, со свежими силами побежал дальше. За последние сутки вуаль реальности рвалась все чаще и чаще по всему Континенту. Катаклизм набирал обороты. По дороге от Махакама ему встретилось не менее сотни магических пробоин. Поначалу он закрывал встречающиеся дыры двимеритовыми гранатами, полученными в награду за помощь с инсектойдами, но вскоре его личный запас иссяк. Последнюю имеющуюся бомбу Геральт решил оставить на экстренный случай. В N-граде двимерит было уже не достать — его запасы исчерпались еще полвека назад. Но и ресурсы краснолюдов за последний год подошли к концу. Геральт лично наблюдал, как власти всех народов Континента из последних сил пытались оттянуть очередное Сопряжение сфер, обещающее стать последним — безуспешно.       При содействии Дуду, его знакомого допплера, удобно устроившегося на должности связиста в армии Нильфов, Йеннифер еще много лет тому назад получила доступ к зашифрованному каналу информации, предназначенному только для имперских служб безопасности и военнослужащих. Гражданские, возможно, до сих пор еще не были в курсе, что до конца света остались считанные дни. Тем временем на закрытый канал уведомления о новых зафиксированных точках магических искажений приходили почти ежеминутно. Разломы уже не закрывались сами собой, как бывало еще пару-тройку недель назад.       — Отправила Дуду координаты?       — Разумеется.       Магики на службе Империи трудились без устали, чтобы хоть как-то латать рандомно возникающие посреди улиц мегаполиса дыры. Получалось далеко не всегда, и тогда всю близлежащую территорию попросту изолировали. Нильфгаард по-прежнему не хотел официально признавать, что в прошлом облажался по полной, поддержав запрет на магию в угоду общественной стабильности. Сейчас нужда в услугах чародеев оказалась остра, как никогда, а магиков, способных оттянуть апокалипсис — попросту не было. От чародеев буквально зависела судьба мира, но они все еще оставались в изгнании.       Казалось, Континент обречен, но у Геральта еще имелась пара-тройка важных планов до заката привычных дней. Глубоко вздохнув, он продолжил бежать. Он обязан успеть еще раз взглянуть ему в глаза — даже, если это будет последний раз.       О нем не хотелось вспоминать, но не вспоминать — было невозможно. Как ни пытайся — на грани будущего нельзя спрятаться от тени прошлого. Стоило Геральту сомкнуть веки, под ними вставал знакомый до боли образ. Он мелькал в толпе, яркой вспышкой пронзал мысли, даже являлся посреди сна. А иногда Геральту мерещился его голос. Эскель был жив. По-прежнему жив. Это он знал точно, но больше — ничего…       «Думает ли он обо мне?» — Вопрос повис без ответа. В десятый… Сотый… А, может, в тысячный раз.