Край будущего

Жив! Цел! Орел! (Paravoffka).

      Грохот, писк, жужжание, высокочастотный свист, отдаленный шепот сотен тысяч голосов, ослепляющие всполохи ярчайшего света, смердяще-кислый запах поджаренной гнилой плоти, судорожная боль, прошившая бедро, а затем срикошетившая прямиком в сердце и пробороздившая виски… и темнота.       Геральт парил в черноте, столь глубокой и пугающе необъятной, что вмиг проникся неописуемо отвратительным чувством. Нечто тугое, удушливое окутывало его непроницаемой пеленой, мешая видеть, слышать, осязать и даже думать, казалось… Нечто бесформенное, но вместе с тем непреодолимое. Словно прозрачная пылинка в глазу, доставляющая безмерные муки, но которую не заметить и не убрать.       — Я мертв? — попытался спросить он, но не почувствовал собственных губ, горла, языка… Мысль оторванной нитью утонула в пустоте и затухла. Беспросветная мгла тисками сдавливала со всех сторон.       — Думала, уже и не спросишь, — раздался в ответ голос Йенн, световым разрядом разрывая густую тьму. — А теперь раскрой глаза.       И Геральт вдруг распахнул веки, ведь наконец-то их ощутил, а затем, постепенно, прочувствовал и все остальное исчезнувшее тело. В тот же миг воспоминания о мгновении небытия бесследно стерлись, не оставив и следа.       Удивительная расслабленность горячими волнами растеклась по забурлившим венам, проникнув в каждую клеточку организма и подарив блаженство. Откинув голову, Геральт протяжно выдохнул, чувствуя себя так, словно только вот очнулся, на секунду задремав после отменного изматывающего секса.       Тишина и покой.       Раскинув ноги и руки, он лежал в широкой бадье с обжигающей водой, исходящей клубами пара. Вокруг слабо теплились оплывшие свечи, ароматно чадя и заливая деревянные борты восковой топью. На высоком темном потолке и каменных стенах кружевными узорами мерцали тени, выплясывая дикий бесовской танец. Сквозь стрельчатую арку в покрытую сумраком круглую комнату лились ласковые лучи света и пробирался свежий лесной воздух, насыщенный хвоей и разнотравьем. Меж столбиков балконной оградки можно было разглядеть очаровательный пейзаж: под высокой лазурью неба зеленела долина, щедро залитая летним солнцем, а горизонт обрамляли голубые пики горной гряды, подернутые туманной дымкой. Где-то вдали щебетали птицы и едва слышно бурлила на порогах река.       Зажмурившись от удовольствия, Геральт жадно втянул ноздрями теплую влагу, наполненную едва уловимым ароматом крыжовника и сирени. Его разморило от тепла и уюта, чистый воздух и красота умиротворяли. Безумно хотелось спать, сомкнуть отяжелевшие веки и раствориться… Но тут послышался слабый всплеск воды, кожу внизу живота защекотало от острых прикосновений, а между ног что-то настойчиво ткнулось…       — Слушай, это совсем не смешно! — пробурчал Геральт, со вздохом отрывая от себя уродливую гигантскую многоножку-скорпиона, которая, упав на пол, осыпалась иллюзорными всполохами.       Сраные инсектойды, да чтоб их!       — Я не хотела тебя веселить, только разбудить, — ответила Йенн. — Рада, что хрупкая структура твоего мозга не пострадала и ты все еще правильно реагируешь на раздражители.       Йеннифер в своем любимом образе молодой темноволосой богини полулежала на софе спиной к бадье и увлечено читала какую-то книгу. Полностью обнаженная. Густые локоны цвета воронова крыла мягкими волнами ниспадали на плечи. Геральт засмотрелся на солнечных зайчиков, играющих на снежно-молочной коже ее шикарных бедер, и так и не понял о чем это она, решив пропустить издевку мимо ушей.       Йенн обожала словесные игры, а еще без надобности сыпать терминами и иногда ради развлечения говорить загадками. Хрен знает, что сейчас взбрело ей в голову?.. Какая-нибудь очередная плановая проверка носителя чипа на вменяемость?..       — Любопытную сегодня ты выбрала матрицу сна, — протянул он, неспешно осматриваясь по сторонам. — Средневековье? А это… мое оружие? — ухмыльнулся он, иронично вскинув бровь, пока разглядывал пару мечей и другие пожитки, лежащие на полу возле бадьи. — Миленько. Серебро и сталь, полагаю. Так… Изысканно.       — Если это комплимент, то благодарю, — безразлично отозвалась Йенн. — Знала, что тебе придется по вкусу эта варварская эпоха. Ты всегда тяготел к суровой рыцарской романтике и плевал на блага цивилизации. Но лично я не намерена надолго тут задерживаться. Наслаждайся, пока я занята. Например, можешь погулять по замку и испытать уборную, а заодно и свои нервишки. Или посети местную конюшню, Плотву сеном покорми…       «Плотва что… лошадь?» — Геральт со страдальческим стоном поморщился и откинул голову назад, сдавив края бадьи руками. Не настолько уж сильно он любил «суровую романтику» прошлого, чтобы развлекаться, создавая навоз во сне. Или ради новых впечатлений ссать на скалы через дыру в полу с огромной высоты. Спасибо.       — Может, я лучше помогу тебе не скучать? — с толикой неприкрытого флирта в голосе предложил он, поднимаясь из воды. Свежий горный воздух приятно холодил разгоряченную влажную кожу, капли стекали на каменный пол, устеленный мягкими шкурами зверей, которыми было завалено и широкое ложе, так и манившее в свои гостеприимные пределы.       Сейчас Геральт и вправду наслаждался, но вовсе не вычурным средневековым антуражем, а лаконичным видом великолепных изгибов женского тела, узкой талией и круглой попкой, которую так и хотелось смять в руках и притянуть плотнее к себе… Бесшумно подкрадываясь ближе, он планировал воплотить желание в жизнь.       — Я не скучаю, а восстанавливаю реестр поврежденных и утерянных архивов, — листая книгу, отмахнулась Йенн, не соизволив даже повернуться в его сторону. — Займись чем-нибудь и не мешай. Это важно.       — Поврежденных?.. — Геральт замер на полушаге, вдруг вспомнив кое-что… Лишь смутные обрывки хаотичных образов, но и та малость внушала серьезные опасения за сохранность собственной шкуры в реальности. — И как они успели повредиться? — осторожно спросил он, нахмурившись.       — Если кратко: ты опять геройствовал, наплевал на мои советы и оказался слишком близко к эпицентру взрыва двимеритовой гранаты, — ровным голосом уведомила Йенн, не переставая мерно листать страницы одну за другой. — Осколок немного зацепил тебя, а дисгармонический всплеск энергетического поля сбил некоторые мои настройки. Ничего критично серьезного. Скоро ты проснешься. А пока иди…       — Ну, тогда я пошел, — растерянно и немного озадаченно произнес Геральт, отступая на шаг.       — Ага, пока, — Йенн все же повернулась к нему и требовательно притянула к своим губам, увлекая в страстный, но краткий поцелуй.       Геральт лишь мысленно улыбнулся, когда она грубо оттолкнула его и вновь вернулась к своим делам.       Сколько он ее помнил, Йеннифер всегда напоказ изображала ледяную отстраненность и высокомерную серьезность, при этом не переставая заботиться о нем. И, вероятно, не догадывалась, сколько скрытых и поистине человеческих чувств выдавала таким отношением.       Возможно, втайне радовалась, что он не погиб при взрыве и остался рядом? По крайней мере Геральту всегда хотелось в это верить… Верить, что внутри у нее не просто осколок кристалла. Что она способна испытывать чувства, ведь он так и не сумел ее разлюбить, как бы ни хотел.       Вся их история напоминала киноленту, смонтированную из кусочков снов в единое яркое целое. Разные эпохи, новые места — Йенн никогда не повторялась, оставляя неизменным лишь свой пленительный образ, пропитанный ароматом крыжовника и сирени, отчего он и сам до сих пор не знал: заигрался ли, исполняя желанную роль, или же любил ли ее по-настоящему?       Любил, но не так, как любил Эскеля. И совсем не так как недавно влюбился в Лютика… Разобраться в хитросплетениях собственных чувств казалось слишком сложным делом, почти непосильным. Сколько бы он не думал, сколько бы не препарировал себя наживую, наматывая круги по воспоминаниям, истина вечно ускользала, а противоречия изматывали.       Иногда он всерьез опасался, что ебнутые чародеи со своими экспериментальными мутагенами окончательно надломили нечто важное у него внутри. Нечто человечное. Геральт порой не понимал себя. Не до конца осознавал эмоции, а иногда даже не умел их проявить. Йенн ядовито попрекала его за молчаливость и замкнутую натуру, но по факту лишь старалась помочь, как никто другой зная, через какие испытания ему пришлось пройти. Но Геральт и сам догадывался, что накосячил…       Память услужливо подкинула в клубок самокопания образы из прошлого, в которое так захотелось окунуться еще раз.       Глаза Эскеля, похожие на солнечный свет, струящийся сквозь пелену облаков. Взгляд, который при встрече всегда светился теплым лукавым озорством. Легкая улыбка, плясавшая в уголках его губ, когда он тихо звал его по имени…       Много лет назад Геральту и в голову не приходило, насколько все-таки сильно его притягивает Эскель. Его спокойная самоуверенность, удивительное сочетание мягкости и стойкости. Ему нравилось, с каким достоинством он выдерживал любые тяготы, в которые кидала их жизнь, что не боялся дать сдачи, когда мир проверял его на прочность, но при том не терял и доброты, веры в ценность жизни. Геральт любил его искренность, его шутки и подначки. Любил слышать громогласные раскаты смеха, любил смешинки во взгляде янтарных глаз, которые всегда прожигали насквозь. Любил смотреть на убийственную грацию его тренированного тела, ощущать на себе силу его крепких мускулов, чувствовать ладонями жар его кожи… Любил зарываться носом в его волосы у виска и втягивать запах, даже после того как тот целый день возился с оружием в мастерской или потел на тренировках. Любил грубые и далеко неидеальные черты его лица, ни на йоту не исправленные пластикой в соответствии с модными стандартами красоты…       Любил его целиком и без остатка, но слишком поздно понял это.       Прервав поток мыслей Геральта, на каменную оградку балкона вдруг прилетела сероголовая пустельга, заинтересованно блеснув своими черными глазами бусинками.       — Связь восстановилась, — Йенн поманила птичку, и та спорхнула на ее палец. — Плохие новости: твою Плотву угнали прямо из мастерской.       Но Геральт ничего не услышал — он неотрывно смотрел вниз, на дальний двор, где вдруг заметил до боли знакомый силуэт.       — Эскель, — выдохнул он изумленно.       Этого просто не могло быть. Не здесь и не сейчас… Он обернулся, но Йеннифер куда-то исчезла.       — Эскель! — крикнул он, одержимо желая привлечь его внимание, а затем вдруг пошатнулся. Перед глазами резко помутилось, закружилась голова. — Эскель… — прошептал он, уже совсем не рассчитывая на ответ. — Йенн, что?..       Зрачки резануло светом и он вскрикнул, крепко зажмурившись. Сияние ослепляло, въедалось под кожу, прожигало насквозь. Он потерял опору под ногами, ощутил что летит, падает в неизвестность с огромной высоты. Тело прошило острым приступом боли, заставив его рухнуть на колени. В висках коротило вспышками. Легкие будто схлопнулись, сил вздохнуть не осталось. Истошный вопль застыл, так и не сорвавшись с губ.       Мучение на грани, казалось, длилось вечно, но наконец приступ боли спал, стук в ушах поутих. Геральт, собрав волю в кулак, открыл слезящиеся глаза и попробовал приподняться на руках, которые не желали его слушаться и, как назло, разъезжались по кислотно-зеленой слизи в стороны. Бедро неприятно пульсировало, а во рту застыл горький привкус.       Геральт густо сплюнул и облокотился спиной о большое безжизненное щупальце, придав себе подобие вертикального положения. Сон… Лишь сон. Эскеля по-прежнему не было рядом. С улицы доносился тревожный гул военных сирен и незатихающие звуки перестрелки — в городе во всю избавлялись от пришельцев из других миров.       — Йенн, какого хрена? — собравшись с мыслями, утомленно спросил он. — Опять выкинула меня без предупреждения?       — Секунду, — деловым тоном ответила она. — С возвращением! Все системы организма работают в штатном режиме.       — Этот режим называется «пиздец».       — Так и есть — твой штатный режим, — не упустила шанса съязвить Йенн. — Я ничего не могу поделать. В крови уже достигнут максимальный уровень стимуляторов. Полная регенерация займет от получаса до сорока пяти минут.       Геральт с болезненным шипением выковырял из ноги с десяток кусков застрявшей в ней двимеритки, притянув осколки магнитом, встроенным в кибер-протез. Зараза… Залив глубокие порезы кровоостанавливающей эмульсией, он нашел в себе силы подняться на ноги и осмотреться по сторонам в поисках утерянного при взрыве оружия. Родные бластеры выбило из рук и отбросило ударной волной, но недалеко. Повезло. Обе пушки пережили мясорубку без особых повреждений, лишь перегрелись слегка. Не зря платил за усиленный корпус.       «Лютик», — мысль заставила, наплевав на боль, спешно броситься в сторону, где он видел красавчика в последний раз.       Надежда отыскать живым последнюю ниточку к Эскелю таяла на глазах. От склада «Хамелеона» мало что осталось — вместо одной стены зияла дыра, открывая уродливый вид на грязный переулок, а крыша едва держалась на двух покореженных балках, грозясь обвалиться в любую секунду. Сигналка уже не выла, все посетители клуба давно разбежались. Из обломков здания кольями торчала арматура, свисали искрящиеся куски проводки, пол был завален щупальцами, камнями, строительным мусором и сценическим реквизитом. Точнее его останками… На глаза попалась диадема с крыльями-перьями, покрытая толстым слоем желто-зеленой слизи.       «Та, которую носил Лютик», — скрипнув зубами, Геральт сглотнул досаду и отвернулся, запретив себе думать о певце в прошедшем времени, пока не убедится в его смерти сам.       В промелькнувшем осколке гримерного зеркала он сумел разглядеть себя: бледное лицо, расцвеченное темными прожилками вен, и залитые чернотой глаза — побочный эффект эликсира. Он выглядел не лучше зомби, да и чувствовал себя ходячим мертвецом. И кто в этом виноват? Сраная двимеритка, Карл!       — Антимагические свойства минерала притупили воздействие стимуляторов, — подтвердила Йенн, — но эффект временный.       Это утешало.       — Какие новости? — для проформы поинтересовался Геральт, преодолевая завалы. Щупальца неха, отсеченные взрывом от основного тела, порой еще конвульсивно подрагивали и мерзко бултыхались, но силы больше не имели, и теперь напоминали лишь стухшее на солнце прогорклое желе, да и зловоние источали соответствующее. Самое паршивое крылось в том, что он по уши извозился в этой самой инопланетной дряни. По виду конечности твари слегка напоминали ригерра. Хотя нет… судя по размерам скорее прадедушку всех риггеров — хозяина родины этих дерьмомонстров.       Пробираясь сквозь лабиринт разрухи, Геральт с неимоверным трудом сдерживал рвотные позывы и старался дышать ртом, пока прыжками перемахивал через влажные валуны щупов и ядовитые лужи зеленой слизи.       — Ты провел без сознания две минуты и тридцать пять секунд, — тем временем пресно вещала Йеннифер. — Дуду прислал новые коды и я сумела подключиться к зашифрованному каналу. За это время по данным военных зафиксировано около шестисот новых магических прорех, раскрывшихся одновременно в разных областях Континента. Четверть из них уже схлопнулась самостоятельно, а еще треть из оставшихся — закрыли принудительно. Свежие аналитические данные помогли выявить некоторую временну́ю закономерность искажения пространства. Следующую волну Сопряжения стоит ожидать через двое суток, а финальную — в ночь на третьи.       Геральт от таких шикарных вестей неосмотрительно хапнул носом большую дозу отравленного воздуха. Его скрутило пополам и вывернуло, по ощущениям наизнанку и вплоть до самой печени. Из глаз прыснули слезы.       — Отключить тебе обонятельные рецепторы? — сжалилась Йенн.       — Мхнгх, — обессиленно выдавил Геральт, упираясь руками в колени, а потом задержал дыхание, как и просила помощница, и наконец выпрямился, вздохнув полной грудью. — Спасибо…       С опустошенным желудком даже перестало тошнить от одной лишь мысли, что его дни сочтены. Три дня… Если прогноз верный. У него осталось трое суток, чтобы…       Тут он заметил под грудой смятого металлолома чью-то ногу… точнее выглядывающую из-под вороха коробок с блестящим тряпьем голую пяточку посреди лужи зловонной жижи.       Сцепив покрепче зубы, Геральт быстро раскидал хлам, а потом одним рывком отбросил металлический стеллаж подальше, мысленно уже будучи готовым увидеть неутешительную картину.       Лютик в своем сценическом костюме весь измазанный в желто-зеленой слизи лежал на полу, подтянув ноги к груди, и не двигался. Ни крови, ни переломанных костей, ни иных повреждений на его теле внешне заметно не было — он мог бы показаться спящим, но ударов сердца Геральт так и не услышал.       — Блять, — без сил рухнув на колени рядом с ним, он до боли сжал кулаки и несколько раз ударил ими по грязному полу. — Сука-сука-сука…       — Он не мертв, а спит, — вклинилась Йенн, не дав Геральту окончательно потонуть в разочаровании. — Лютик — репликант. От него исходит зашифрованный сигнал подобный тому, который я недавно наблюдала у Дийкстры.       — Репликант? — изумленно выдохнул Геральт и с облегчением вновь уставился на Лютика, не зная, что теперь и думать.       Тот казался человеком, и ни капли не напоминал ни одного андройда из тех, которые встречались ему раньше. Он выглядел, как человек, двигался, как человек, пел и говорил, как человек. Как охренительно прекрасный человек, в которого он даже успел немного влюбиться. Вот дерьмо…       — Конструкт личности взят у реально существовавшего мужчины, но он андройд, Геральт.       Мягкие пухлые губы, темные ресницы, бледные веснушки на светлой коже и россыпь мелких морщинок в уголках глаз — каждая деталь внешности Лютика выглядела такой настоящей и естественной. Родинка на шее, едва заметный шрам возле виска, одна бровь чуть выше другой и даже нос с горбинкой несимметрично уходил влево, будто сломанный в какой-то передряге. Геральт поднял светлую волнистую прядку волос, внимательно ее изучил, а после задумчиво провел по теплой щеке до подбородка, ощутив подушечками пальцев фактуру кожи и крохотные покалывания от невидимой щетины. Просто не верилось, что перед ним лишь синтетическая копия…       Впрочем, стоило ли удивляться? У него самого в мозгу стоял нейрочип, а вместо руки много лет красовался многофункциональный кибер-протез, это не говоря уж о ведьмачьих био-модификациях. В нынешнее время за хорошую оплату можно было аугментировать все тело, не оставив и клочка от оригинала, дарованного от рождения природой. Клиники коррекции предлагали десятки, нет, сотни совершенно разнообразных имплантов: упроченный скелет, сетчатка глаз со встроенным сканером, модуль улучшенной иммунной системы… Великое множество примочек. Разумеется, кто-то захотел шагнуть еще дальше и полностью отказаться от старой оболочки, оставив от себя родного лишь самую суть.       Геральт невольно задумался: каким был Лютик раньше? Насколько сильно он себя изменил?.. Что заставило его пойти на столь крайние меры? Блажь? Желание жить вечно? Ненависть к собственному телу?..       — Я могу выяснить все, что ты пожелаешь, в том числе и то, что ему известно об Эскеле, — нетерпеливо перебила поток его мыслей Йенн. — Возьми его за руку и поздоровайся.       Геральт скептически поморщился. Перспектива вторжения в чужое сознание без спроса совершенно не прельщала. Не хотелось нарушать собственные принципы и относиться к андройду, как к безвольной, бесправной игрушке. Тем более к андройду с личностью реального человека.       — В отличии от Сиги он не знает меня. Думаешь, он так просто согласится поздороваться с каким-то левым хуем с горы?       — Лютик тоже попал под всплеск энергетического поля от двимеритовой гранаты, — в голосе Йенн сквозила неприкрытая усталость. — Предположительно, взрыв нарушил нормальный режим его функционирования, стер важные массивы данных и повредил реестры связи, необходимые для восстановления. Проще говоря, он спит, но без чужой помощи проснуться не может, поэтому да. Шанс, что он сам позволит себя взломать довольно высок. Сейчас ты ему нужен не меньше, чем он тебе.       «Взломать» в отношении почти что человека звучало отвратно и мерзко, но вспомнив о том, насколько ограниченно их жизненное время, Геральт пошел на сделку с совестью и уверенно протянул руку, крепко сжав чужую ладонь. У Лютика были длинные пальцы с выразительно выпирающими костяшками и ухоженными ногтями. Кожа руки на ощупь тоже показалась предельно настоящей — шершавой и теплой, с выступающей венкой на тыльной стороне и мозолью на указательном пальце. Геральт глубоко вздохнул, не прекращая поражаться столь откровенному сходству копии с оригиналом, и наконец решился:       — Привет, Лютик, — настороженно произнес он, вглядываясь в закрытые веками глаза. — Я Геральт. Познакомимся?